Обсидиан и Янтарь

Запаху нет места в космосе — в черном вакууме, где затухает любое биение жизни. Но здесь, среди бесконечных дюрасталевых стен, долгих коридоров и одиноких кают, он возвращался — тенью следовал за каждым, витал в воздухе, незатейливо и не тревожа. Но только один запах волновал Рена — запечатленный в памяти с самого первого дня пребывания на крейсере. Генерал Хакс. Стремясь назвать каждый тон его запаха, стоило прижаться носом к его тонкой шее — раствориться в откровенном аромате, безупречном сочетании, что умиротворяет встревоженный разум. Сила благосклонно позволяла чувствовать все точнее — и это было как нельзя кстати. Он чувствовал все то, что не могли другие. Острый и горьковатый привкус волнения, который преследовал генерала на каждом шагу — неприглядный, но вызывающий волнение в собственном теле, накатывающее волнами беспокойство. Легкий отпечаток страха, неуместный и излишний, рождал в нем желание отпрянуть и вдохнуть свежий воздух, разбавляя эту гремучую смесь — но вскоре он и в нем научился находить определенную сладость. Тяжелый запах усталости — истома в теле и единственная капля пота, выступившая на виске — такой частый, давящий до едва ли ощутимой головной боли. Неприятие и отторжение, желание избавиться от этого вопиющего тона вскоре погасли в нем, заменяясь на заботу и нежность — этот грубый для обоняния запах затухал под ласковыми движениями, которыми генерал позволял ему размять мышцы его шеи, узкой спины, пока облегченный выдох не вырвется меж губ. Смешение тонов, переплетающихся, воссоединяющихся, что идеально воссоздает его картину — прохлада чистой и новой шинели, неуловимый, изысканный и утонченный флер его огненных волос, пока гель еще не успевает скрыть его под своим слоем, ненавязчивый и совершенный вкус бледной кожи, раскрывающийся к вечеру, при теплом свете каюты, когда Хакс сбрасывает свою жесткую форму. Горячий отголосок гнева, поверхностной ярости — медовый и ясный запах во время их ссор, почти мальчишеских перепалок. Хаотичный и страстный, паточный и причудливый в своей уникальной сути. Теплый, вначале блеклый и тонкий запах желания, когда он запечатывает его губы тягучим клеймом поцелуя, а после — густой и сочный аромат возбуждения. Стоит запрокинуть голову и прикрыть глаза, вспомнить, погрузиться в воспоминания, где они разделяют постель — и этот запах приходил сам, как самый любимый из этого глубокого спектра. Рен по-детски фыркает, зарываясь лицом в плавный изгиб его шеи, и возвращается в реальность с самым первым вздохом.