***
Самое сложное — это ожидание. Когда внутри клокочет предвкушение, бушует страх и рассудок туманят мысли — ему остается только считать секунды, до смерти желая ускорить медленно текущее время. Хакс слишком горд, чтобы сознаться, но должен признать, что изнурен. Почти истощен. От усталости болели глаза, слипались веки, наполнялось неподъемной тяжестью тело, но он никак не мог заставить себя уснуть. Он лишь чувствовал, как его руки била мелкая дрожь, как пульсировала в основании черепа назойливая, острая боль. Да, он пытался заставить себя заснуть, но тщетно: и от охватившей его совсем недавно паники, и от возникшего в его каюте магистра Рен, без приглашения ворвавшегося сюда парой минут ранее. Двенадцать часов до уничтожения Хосниан-Прайм. — Вы так напуганы, — внезапно нарушает мрачную тишину Рен. — Хотя вы показались мне таким самоуверенным, имея смелость предложить Сноуку финальное испытание своего проекта. Внезапно передумали, генерал? — Я не подвержен таким сомнениям, — сухо, но не бесстрастно ответил Хакс, наблюдая за плавным и вдумчивым перемещением Рена в его апартаментах. — Я потратил слишком много сил и времени… — И готовы взять на себя всю ответственность? — вдруг спросил Рен, замирая на нем темным, проникновенным взглядом. Этот вопрос мог бы заставить Хакса снова погрузиться в изнуряющие размышления, если бы он не обдумал свое решение еще стандартные сутки назад. — Разумеется, — с напускной и фальшивой безучастностью произнес он, тщетно пытаясь придать своему голосу насмешливые, привычные им обоим нотки. На самом деле, он едва смог убрать из него дрожь. Двенадцать часов до уничтожения Хосниан-Прайм. Он уверял себя, что готов. — Если «Старкиллер» падет… — Хакс запнулся, беспомощный под чужим взглядом, — то, если потребуется, я паду вместе с ним. И Рен, изумленный его небольшой откровенностью, подходит ближе — от его тела по-прежнему веет жаром, согревающим, но только еще больше вгоняющим в сонливость. — Вот что значит взять на себя ответственность, — глухо поясняет Хакс, c внезапной ясностью осознавая, что Рен теснит его к кровати — медленно и практически незаметно. Но нет желания и сил противиться его напору. — И как же можно разубедить вас лишать себя жизни таким глупым способом? Долг чести… — усмехается магистр. — Не вижу ни единой причины вам спасать меня. — Быть может, я к вам привык, — небрежно дергает плечами Рен. И это почти заставляет Хакса рассмеяться — весело и тихо, почти неслышно. Усталость не останавливает его, опьяненного резко появившимся спокойствием, от еще одной маленькой откровенности. — Наверное, я тоже привык к вам, Рен.***
Когда первый разлом ранит заснеженную землю, Хакс готов. Но когда Сноук приказывает ему спасти Кайло Рена, он хочет закричать от ужаса и разочарования. Его детище умирало — неотвратимо и быстро — и он не покинул бы, не предал бы его, но там, в ее землях, умирал тот, кто не заслужил подобной участи. И будь он проклят, если позволит «Старкилллеру» забрать их обоих.***
— Я нашел способ заставить вас покинуть планету? — слабо, но с затаенной насмешкой хрипит Рен, только придя в себя. И Хакс не знает, что хочет сделать больше — ударить его или поцеловать.