Обсидиан и Янтарь

Когда Рен видит это, первая его реакция — смех. Такой редкий, рокочущий и глухой. И Хакс был бы рад слышать его, но сейчас он только оскорбленно поджимает губы, прищуривает глаза в граничащем с яростью возмущении. Он готов надеть назад только снятый со своего тела китель, внезапно задетый чужим ответом, но Рен мягко хватает его за руку, уже протянутую за черной тканью формы. — Извини, — все еще насмешливо говорит он. — Я не был к этому готов. Кайло старается сделать свой голос как можно более безучастным, но смех до сих пор дрожит в горле и он взывает ко всей своей выдержке, чтобы сдержать его. А после снова замирает взглядом на оголенной коже. Он впервые видел обнаженный, не скрытый одеждой торс Хакса — и вместе со стройной, атлетичной фигурой его ждало нечто особенное. На худом предплечье остро выделялась аспидно-черная татуировка — две толстых, залитых краской полосы, змеей обхватывающих руку. Точная копия тех, что гордо красовались на левом рукаве плотной шинели — атрибут его должности, высокого поста. Две генеральские полосы, что навсегда останутся на теле — как самовлюбленно и гордо. — Не ожидал это увидеть, — оправдывается Рен, все еще видя его пылающие скулы, и не может удержать себя от комплимента, лаская это тело теплым взглядом: — Ты так красив. И Хакс оттаивает, позволяя чужой лести смягчить свой гнев.

***

Тату притягивает взгляд — упорно, настойчиво. Черная краска на белой коже. По этим линиям хотелось провести пальцами, легко и медленно. И Кайло делает это, когда разомлевший и утомленный Хакс был не в силах противостоять ему после их бессонной ночи. Он только следит за ним, по-прежнему настороженно, и его взгляд немигающе прослеживает каждое движение его ладони, застывшей над черными полосами. — Удивлен, что на твоем теле нет еще одного клейма, — пытливо говорит Рен, разбивая тишину. — Где же знак Первого ордена? — В этом нет нужды, — отвечает Хакс. — Нигде, кроме ордена, я бы не смог продвинуться так далеко, чтобы стать генералом — я всецело отдаюсь лишь его цели. Зачем мне еще одно подтверждение? — И все же, — спрашивает Рен, поглаживая украшенную татуировкой кожу, — зачем ты сделал ее? Хакс вздрагивает в практически непроглядной тьме каюты — эта дрожь проносится по их сплетенным телам — и молчит пару долгих секунд, прежде чем отдаться своему короткому рассказу. — Благодаря ей я всегда буду помнить, что когда-то заслужил право стать генералом. Сам, собственными силами, без чьей либо помощи. Даже если я лишусь этой должности, я все равно смогу вспомнить, что именно здесь на моей форме были нашивки и… Ложь, вдруг подсказывает Сила. Кайло затапливает изумление, но только на миг — потом он, сдерживая внутри зарождающийся смешок, смотрит на Хакса так проницательно, что тот пренебрежительно фыркает и отводит взгляд, прекрасно зная, что его обман был раскрыт. — Как получил звание — напился от радости в увольнительной, словно кадет, — недовольно ворчит Хакс, и негодующе смотрит на тату. — Пьяному намного легче принимать подобные решения. Я понял это, стоило мне проснуться без половины кредитов и с болью в руке. И Рен, словно возвращаясь на день назад, снова смеется — в этот раз Хакс слабо, пусть и до сих пор пристыженно улыбается ему в ответ.