Жизнь после смерти

      И вот петля истории замкнулась. Наступил день похорон. Питер стоял на лужайке, освещённой ярким солнцем, у дома Старка и миссис Поттс. Рядом молчаливо застыли другие супергерои, пришедшие попрощаться с тем, кто спас, без преувеличения, всю их вселенную от жестокого отбора Таноса.       Если честно, Питер почти не помнил, как прошли дни с того момента, как сердце его любимого перестало биться. Всё было как в тумане.       Он вспоминал, как его постоянно пытались увести с поля боя, что-то говорили ему или спрашивали, но Питер продолжал сидеть на коленях возле Тони. Он замкнулся в себе и реагировал только, когда чьи-то руки пробовали поднять его.       Слёзы в итоге кончились. Никто не может плакать так долго. Глаза опухли, а голова начала устало болеть, но Питера это не волновало. Он тихо сидел, сжимая своими пальцами холодные и окоченевшие пальцы Тони.       Потом поменялась локация. Они были в морге, и Питер слепо смотрел на тело Тони, всё ещё скрытое по большей части тяжёлой бронёй костюма, растянувшееся на металлическом столе. Им нужно было оставить Старка, чтобы заняться оформлением нужных бумаг и организацией похорон, но Питер не мог даже шага сделать.       Из ступора вывела Мэй, которая появилась в этих пустых, мрачных коридорах словно из ниоткуда. Тётя расплакалась, только увидев Питера. Она крепко сжимала его в объятиях, постоянно заглядывая ему в лицо, словно не верила, что это он.       — Он умер, Мэй, — только и смог выдавить из себя Питер.       — Боже мой, Питер, главное, что ты жив…       Возможно, Мэй стоило бы получше подбирать слова, но её можно было понять. Она потеряла того, кого считала своим сыном, на пять чёртовых лет. Мэй ходила на братскую могилу Нью-Йорка и часами стояла возле имени её племянника все эти годы. И она была в той же истерике при виде живого Питера, что и он сам часом ранее.       Питер же после таких слов замолчал. Он не считал, что это «главное». И вообще слабо представлял себе жизнь без Тони. Уставший от такого стресса мозг то и дело выдавал кульбиты. Питер то считал, что просто не сможет без Старка, то ему казалось, что это всё сон и он вот-вот проснётся и окажется в крепких объятиях мужчины.       Хэппи, ждавший у выхода, отвёз Мэй с племянником в их дом, и там, в знакомых с детства стенах, Питер, наконец, разговорился. Он попросил прощения у тёти, а потом признался в том, что чувствовал к Тони.       — Ох, Питер, — только и выдохнула она, прежде чем податься вперёд и заключить парня в объятия.       Потом Мэй отстранилась и неуверенно посмотрела на племянника, тщательно подбирая слова, чтобы сообщить ещё одну важную новость.       — Милый, мне нужно сказать тебе кое-что, — протянула Мэй, взяв Питера за руку. — Тебя не было пять лет, мы все… все считали тебя мёртвым.       Её голос дрогнул от воспоминаний о пережитом, но женщина быстро взяла себя в руки.       — Многое поменялось. И я… я знала о вас с Тони. Пеппер сказала мне.       — Пеппер?       — Когда ты пропал, я продолжала тебя искать, и Пеппер сама встретилась со мной, — пояснила Мэй. — Она поддерживала меня всё это время.       — Ясно, — отозвался Питер, опустив голову и решив, что эта вся новость, которой тётя хотела с ним поделиться.       — Они с Тони поженились, — мягко сказала Мэй. — У них есть дочка.       Питер сначала не мог понять, о ком вообще говорит его тётя. Кто поженился? Тони? С кем? И когда картинка сошлась, Питер сцепил руки между собой. Он не проронил ни слова, пытаясь переварить информацию и понять, что он чувствует на этот счёт.       К сожалению, понимание так и не приходило. Питер испытывал совершенно противоречивые, а порой и неуместные эмоции. Всё вокруг казалось нереальным. Тони был женат, а теперь мёртв, зато оставил этому миру юную наследницу. Словно Питер попал в параллельную вселенную, где всё вывернуто наизнанку.       — Как её зовут? — равнодушно спросил Питер, просто, чтобы поддержать разговор. Чтобы Мэй не сильно за него волновалась, пока он умирает внутри себя.       — Морган, — ответила тётя, и что-то в душе Питера перевернулось.       Он ощутил, как в носу снова засвербело от невероятно тёплых чувств этой утерянной любви. Морган. Их первое с Тони совместное «детище», их общее изобретение звали точно также, и Питер не думал, что это простое совпадение.       MORGAN, созданная в лаборатории Старка, имела своей целью защитить Тони от непредвиденной катастрофы. Спасти его и сохранить. Возможно, малышка Морган, сама того не подозревая, точно также спасала папу.       Чтобы не расклеиться снова при Мэй, Питер закрылся в своей комнате, и больше ничего выдающегося не происходило. Он просто лежал большую часть времени, глядя в стену, а по ночам начинал плакать, как маленький мальчик, и никак не мог остановиться. Он молча плакал в подушку, пока не кончались слёзы, а потом забывался прерывистым сном на какой-то час или даже меньше. Просыпался и смотрел, как за окном начинало светать.       Иногда Питер выбирался в общую гостиную, чтобы показаться на глаза Мэй и из благодарности попытаться впихнуть в себя хоть немного еды. Впрочем, Мэй его вид совершенно не успокаивал.       Потом позвонил Хэппи и сообщил время похорон. И к общей гамме чувств Питера добавился ещё и страх. Он уже был однажды на похоронах, когда умер его дядя Бен, но тогда он был слишком маленьким, чтобы в действительности понимать, что происходит. То есть, Питер знал, что Бен умер и больше никогда не вернётся к ним, но не испытывал такой сильной тоски, как испытал её позже, уже взрослым. Сейчас же Питер понимал всё.       Ему было откровенно страшно идти на церемонию, страшно снова увидеть неподвижное тело Тони и понять, что всё по-настоящему. Кошмар не кончится, он перетёк в жизнь, и Питер больше не увидит Старка. Никогда.       Когда Питер надевал чёрный костюм, пальцы его отчаянно дрожали. Он смотрел на себя в зеркало и понимал, что выглядит даже хуже покойника. На лице ни кровинки, тёмные запавшие глаза, побледневшая ниточка губ.       — Ты уверен? — спросила заглянувшая в комнату Мэй. Она также облачилась в чёрное платье. — Мы можем приехать только на прощание.       Питер молча кивнул. Он должен был собраться с силами и попрощаться с Тони. На кладбище были только они с Мэй и Хэппи, Пеппер с дочерью и Стив, как самый близкий, несмотря на все разногласия, друг. Тони хоронили в закрытом гробу, и судя по его размерам, любимый костюм Старка навсегда оставался с ним.       Священника не было — с религией у Тони всегда были сложные отношения. Речь прочитал Стив, и она была достаточно проникновенной, чтобы Пеппер не выдержала. Она начала тихо плакать, явно силясь скрыть слёзы от удивлённой дочери, но успокоиться было сложно. Питеру же, на удивление, стало легче, отчего он чувствовал себя каким-то мерзавцем. Но понимание, что не он один нёс на себе тяжесть утраты, помогало.       Питер думал, что тоже не сможет сдержать слёз, но почему-то их не было совсем. Видимо, за прошедшие дни он исчерпал внутренний лимит. Кроме того, Питеру начало казаться, что он не сможет больше проронить ни слезинки всю оставшуюся жизнь. Затем они поехали к дому Старка, где и зародилась вся история. Где Питер начал новую жизнь, жизнь после смерти.       Приехали очень и очень многие. Конечно, Стив и его армейский товарищ Баки, Т’Чалла с самым близким сопровождением, Алая Ведьма и Халк, Соколиный Глаз и Звёздный Лорд. Прибыл даже Ник Фьюри, чему Питер успел удивиться. Все стояли и смотрели, как Пеппер спускает на воду озера венок с одним из мини-реакторов, что когда-то спасал Тони жизнь от осколков снаряда, пытавшихся порвать его сердце.       Каждый думал о своём. И Питер был уверен, что почти каждый вспоминал какую-то историю из жизни Тони.       Что же, у него действительно была насыщенная и не слишком короткая жизнь. Питер ещё не мог отпустить его, и мысль о смерти Тони всё также отзывалась болью в груди, но приходили эти правильные мысли и на какие-то доли секунд становилось легче.       Когда все разошлись, к Питеру подошла Пеппер и с лёгкой улыбкой протянула ему маленькое устройство для голографического воспроизведения. В нём было всего две функции — записать объёмное видео и показать данную запись.       — Он записал два сообщения, — пояснила Пеппер. — Одно для тебя.       Внутри снова всё сжалось. Тони записал им что-то перед смертью? Он… готовился умереть? Думать об этом не хотелось, да и смотреть было страшно, но Питер понимал, что изведёт себя, если провезёт это сообщение у себя в кармане до самого дома.       — Можно, я…? — начал спрашивать Питер, но Пеппер понимающе кивнула и указала рукой внутрь дома.       Сжимая в руках устройство, Питер немного торопливо пошёл к нужной двери, за которой оказалась детская спальная. Повсюду валялись игрушки, а на прикроватной тумбочке и вовсе стояла фигурка Человека-паука. Чуть улыбнувшись, Питер вошёл и прикрыл дверь. Он сел на край кровати и поставил перед собой видеоустройство, но никак не решался включить его.       Закрыв глаза и досчитав до десяти, Питер выдохнул и потянулся к едва заметной сенсорной кнопке. Луч для голограммы вспыхнул, рассеялся перевёрнутым конусом, и перед Паркером появилось объёмное изображение Тони.       Глаза моментально взмокли. Питер протянул руку, чтобы коснуться такого реалистичного, хотя и полупрозрачного образа. Голографический Тони внезапно шевельнулся и поднял свою руку, положив пальцы поверх ладони Питера. Рукой Паучок ничего не ощутил, ведь это было всего лишь преломление света, но едва не застонал от невообразимой боли, которая пронзила всё его существо. Тони знал, что Питер захочет прикоснуться к нему снова. Он сидел перед камерой, молчал, подбирая слова, а потом просто понял, что бы сделал его любимый.       — Паучок, — произнёс иллюзорный Тони так нежно, что Питер невольно сполз с кровати, опускаясь на колени и чувствуя, как все мышцы сводит судорогой. Ему ведь только что стало немного легче, почему же сейчас так больно?       — Я скучал по тебе, — проговорил голос Тони.       Каждое произнесённое им слово врезалось в душу Питера, словно раскалённые и острые кинжалы. В какой-то момент Паучок даже вздрогнул, физически ощутив всю боль от своей невыносимой потери.       Сжав зубы, Питер, дрожа, разогнулся, прислоняясь спиной к кровати. Подняться с пола не было сил, но он должен был хотя бы посмотреть на Тони.       — Ты многое пропустил, — спустя пару секунд собрался и Старк, натянув на лицо привычную самоуверенную ухмылку. — Тут было столько работы для дружелюбного соседа в трико. Арабы снова взбунтовались… помнишь, мы мотались в Сирию? У Роджерса просто задница горела — так он старался всё успеть.       Тони попытался рассмеяться, но улыбка вышла даже слишком вымученной, так что он быстро бросил эту затею. Питер смотрел молча и безучастно. Он хорошо знал, что Тони скрывал за этой маской весельчака. Впрочем, долго ждать не пришлось. Тихо вздохнув, Тони больше не улыбался и почти не смотрел на собеседника.       — Ты не обижайся, что я… — он покачал головой, сцепив между собой руки. — Когда ты умер я… я не справился, Пит.       Признание далось Старку нелегко, и Питера снова затрясло. Шмыгнув носом и наспех оттерев проступившие слёзы, он продолжал смотреть на Тони.       — Морган спасла меня. Вытащила меня из всего этого дерьма и… Пит, ты не сердись на неё. Она удивительная.       Лицо Тони осветила искренняя улыбка, и Питер почувствовал, как и его уголки губ стремятся вверх. Он немного нервно улыбнулся, понимая, как был прав в своих суждениях о Морган. Папин спасательный круг. Как много лежало на плечах этой малышки.       — Пит, — после очередной паузы вновь подал голос Тони, — прости меня. Я знаю, что ты гораздо сильнее меня, поэтому… прошу, живи. Миру нужен дружелюбный сосед.       Питер едва заметно покачал головой. Он не сильнее. Он хотел умереть сейчас, наплевав на всех. На Мэй и малышку Морган, на старых друзей и всех, кто нуждался в Человеке-пауке. Знал, как это эгоистично, но всё равно не переставал надеяться, что сердце его остановится и он избавится от этой нескончаемой муки.       — Запись должна была быть другой. Хотел подбодрить тебя, а вышло как-то… Не плачь. Поверь мне, всё будет хорошо. Вот увидишь. Всё будет… хорошо. Я люблю тебя, малыш. Всем сердцем я люблю тебя.       Изображение дрогнуло и исчезло, оставляя вместо такого родного образа лишь чёрное крохотное устройство на полу. Вот и всё. Всё, что осталось Питеру — это воспоминания и минутная запись.       — Тони, — зачем-то тихо позвал Питер, словно изо всех сил верил, что тот сейчас зайдёт в дверь и сожмёт его в сильных руках.       Комната была пуста. В ней не было ни звука, кроме приглушённого пения птиц за окном и едва слышного шуршания занавески.       — Пожалуйста, вернись… — прошептал Питер, уже привычно чувствуя, как слёзы катятся по щекам. — Вернись ко мне, Тони… я прошу тебя…       На миг захотелось поверить в Бога, только чтобы направить весь гнев на него. Чтобы спросить, почему так? Почему он? Что за глупые игры? Но Питер понимал, что ему просто нужно было найти виноватого. Только его не было. Никто не был виной тому, что произошло — Тони сам решил сделать это.       Паучок по-детски обнял свои колени и уткнулся в них лицом, просидев так не меньше получаса, пока в дверь аккуратно не постучали.       — Как ты? — в комнату тихо заглянула Пеппер.       Питер поднял голову и безучастно пожал плечами. Ему бы очень хотелось стать сильнее. Таким, каким его видел Тони. Чтобы поддерживать жену и дочь Старка, а не биться в истерике на полу детской комнаты. Но он не мог…       — Оставайся сегодня здесь, — предложила Пеппер, нервно сжимая платок в пальцах. — Завтра приедет нотариус. Тони включил тебя в завещание.       — Меня? — недоумённо переспросил Питер. — Нет, миссис Поттс, мне ничего не надо. Пусть всё останется вам с Морган.       — Пусть это решит Тони, — мягко возразила Пеппер и, поколебавшись, подошла к парню, присаживаясь рядом на кровать. — Он хотел этого.       — Хорошо, — вздохнул Питер, качнув головой. — Вы знаете, я… я правда рад, что у него это было. Семья, ребёнок.       Пеппер посмотрела на собеседника и едва заметно усмехнулась.       — Он всегда любил тебя, Питер. И теперь я понимаю, почему.       Помолчав, она добавила:       — Я принесу чистое бельё и скажу Мэй, что ты вернёшься завтра.       Питер только снова покивал в ответ, провожая хозяйку дома взглядом. Он не хотел оставаться и, тем более, слушать зачитывание завещания — это казалось непрекращающимся кошмаром наяву. Но и выходить сейчас из комнаты Питер тоже не желал. В доме наверняка ещё были другие друзья Тони, которые будут смотреть на него со своим соболезнованием и жалостью. Питеру это было не нужно.       Через какое-то время Пеппер вернулась, принеся чистое постельное бельё, забирая то, что уже было постелено на кровати Морган. Отказавшись от помощи, Питер застелил кровать и рухнул на неё, сбросив обувь. Он снова лежал, глядя на стену и на то, как меняются тени. Начало смеркаться, и вскоре комнату окутал приятный полумрак.       Питер потянулся к лампе на тумбочке и включил приглушённый свет. Он бездумно подтянул к себе первую попавшуюся книжку и начал её листать. Та была, разумеется, детской. Какая-то история про говорящих животных, дружбу и хорошее поведение.       — Почему ты не спишь? — раздался хрупкий детский голос от двери.       Паучок моргнул и повернул голову. Он даже не заметил, как приоткрылась дверь. Морган стояла у порога, теребя край пижамной рубашки.       — Привет, — чуть осипшим голосом отозвался Питер. — А ты почему не спишь?       Девочка застенчиво пожала плечами. Поблуждав взглядом по комнате, она подняла его на Питера.       — А как тебя зовут?       — Питер, — чуть улыбнулся Паучок и принял сидячее положение. — Иди сюда? Там, наверное, холодно, а ты босиком.       Морган колебалась недолго. Видимо, было в ней что-то отчаянно «старковское». Подойдя к кровати, она ловко забралась на неё и теперь смотрела на собеседника чересчур пытливо и изучающе.       — Читала эту книжку? — Питер показал девочке обложку книги, которую держал в руках. Та пару раз кивнула. — А какая сказка тебе больше всего нравится?       — Про Человека-паука, — почти не задумываясь ответила Морган, ещё совсем по-детски шепелявя.       — Правда? — улыбнулся Питер. — Никогда не слышал таких сказок.       — Мне папа рассказывал, — ответила Морган.       — Папа рассказывал про Человека-паука? — зачем-то переспросил парень, чувствуя глухую тоску под рёбрами.       — Да, — кивнула девочка и повернулась, хватая с тумбочки фигурку героя и показывая Паркеру. — Вот. Его зовут Питер.       — Совсем как меня, — согласился Питер, чувствуя, как голос срывается.       Он замолчал, сильно кусая себя за нижнюю губу. Не хотелось бы расплакаться перед Морган и испугать её своим странным поведением. Хотя больше всего думалось о другом… Питер смотрел на малышку и видел черты Старка. Его тёмные глаза и пушистые ресницы, его упрямый нос. Чёрт, у них могли бы быть такие дети. И больше, чем разреветься от отчаяния, Питеру хотелось обнять кроху, но он для неё был совершенно чужим, да ещё и взрослым дядькой.       — Расскажи мне сказку, — попросила Морган.       Питер кивнул.       — Однажды, Человек-паук прыгал по крышам Нью-Йорка. День был просто замечательным. Светило солнце, на небе ни облачка…       Тихим мерным голосом он рассказывал историю из своей жизни. Добавлял нравоучительных реплик, смягчал жестокие моменты, и с улыбкой наблюдал, как Морган начала зевать, а вскоре и вовсе заснула, свернувшись клубочком рядом с ним.       Маленькая спасительница Старка. Питер смотрел на неё и понимал, почему она стала настоящим чудом для Тони. «Она удивительная», — прозвучал в голове голос Тони, и словно наяву Питер увидел его улыбку.       Питер уже собирался поднять малышку на руки, чтобы отнести к маме, как дверь осторожно приоткрылась, и Пеппер сама заглянула внутрь.       — Так я и знала, — устало улыбнулась она. — Прости, я, видимо, задремала, а она тут же сбежала.       — Ничего, — прошептал Питер, передавая Морган в объятия матери. — Она только что заснула.       — Хорошо, — отозвалась Пеппер. — Спокойной ночи.       — Спокойной ночи, — кивнул Питер, прикрывая дверь за ней.       Он сел обратно на кровать и повертел в руках фигурку Человека-паука. Все пять лет Тони никак не мог отпустить его. Рассказывал дочери истории о славном Человеке-пауке, раз за разом взывая к этим болезненным воспоминаниям.       Питер вздохнул и поставил фигурку обратно на тумбочку. Тони был прав. Он должен быть сильным ради него. Тони не мог вынести мысли о том, что вновь лишится Питера, и сделал всё, чтобы это предотвратить. Питер должен был уважать его выбор, каким бы болезненным он ни был для всех остальных.