Жизнь после смерти

      Уэйд ушёл, оставив Питера вариться в противоречивых мыслях наедине с самим собой. С последнего разговора на кухне прошло уже почти два месяца. Если быть точнее, пятьдесят два дня восемь часов и тридцать две минуты.       Питер посмотрел на экран телефона. Тридцать три минуты. Достаточно времени для того, чтобы переменить своё мнение не меньше десяти раз и окончательно запутаться.       Первые дни Питер оставался твёрд и решителен. Он не заслужил такого удара судьбы, да и Тони было ещё рано уходить на покой. Они спасли Землю от порабощения, неужели им нельзя подарить пару-тройку десятков лет спокойной жизни?       К концу недели эта решимость сошла на нет. Всё чаще Питера атаковали мысли о том, что он нарушает морально-этические принципы, законы жизни и времени. А худшей среди них была та, что звучала в голове вкрадчивым тихим голосом. Что будет делать Питер через каких-то тридцать лет, когда он будет молод и здоров благодаря паучьей крови, а время для Тони беспощадно подойдёт к концу?       Не давал ли он себе лживую надежду? Не лучше ли оставить всё в прошлом сейчас, когда боль, наконец, хоть немного притупилась, позволяя дышать?       Питер неизменно хватал телефон, открывал окно переписки с Уэйдом и замирал. Пальцы отказывались набирать одно простое слово: «Возвращайся». Так он и сидел, кусая губы в задумчивости, пока экран смартфона не потухал.       На электронной фоторамке, которую откуда-то притащил наёмник, сменяли друг друга фотографии. Питера и Уэйда, по отдельности или вместе, а между этими нелепыми снимками — Мэй и Морган. Всего несколько изображений, которые Питер успел сохранить на телефоне, с людьми, о которых не хотелось забывать.       И тогда возвращалась отчаянная решимость завершить начатое. Морган нужен был отец, а не сказки о его героизме. Да и Мэй достаточно нажилась в страхе за пропавшего племянника. Пожалуй, только постоянные дежурства возле её дома помогали понять, что Питер ещё жив, хоть и в розыске. Появление Тони изменило бы всё.       Возможно, эгоизм — не лучший советчик в столь серьёзных делах, но у Питера не осталось рядом никого, о ком он мог бы позаботиться, кроме самого себя.       Так или иначе, к моменту, когда он вновь поменял решение и, не выдержав давления совести, набрал номер Уэйда, тот оказался недоступен. Лишь спустя несколько дней от наёмника пришло лаконичное — и оттого крайне пугающее — сообщение: «Почти».       Сердце Питера подпрыгнуло, заходясь в каком-то радостном, неистовом темпе. Словно Уэйд не предположил, а гарантировал возвращение Старка.       Впрочем, ждать оставалось недолго, это Питер понимал очень отчётливо. И каким бы ни был результат — терзания его прекратятся.       Чтобы отвлечься, Питер размышлял о том, чем сейчас мог заниматься Уэйд. Сражался с полчищем демонов? Блуждал по загробному миру в поисках Тони? А может, ублажал жену, чтобы снискать её милость? Питер наморщился. Не очень-то хотелось представлять такие картинки, даже мельком.       Провожая Уэйда в эту неизвестность, Питер так и не поинтересовался, какими средствами будет достигаться цель. Ему не хотелось слишком беспокоиться за соседа и заранее терять надежду. Ведь, понятное дело, это не как букет ромашек собрать. Даже просто найти королеву демонов казалось проблематичным.       Поэтому Питер с равной вероятностью ожидал, как победы, так и очередного поражения. Уэйд, хоть и был опытным бойцом, но всё же не всесильным.       Долгожданный звонок раздался в воскресенье. Какая ирония… Питер сонно разлепил глаза, было почти два часа ночи.       — Уэйд? — выдохнул он в трубку, когда рассмотрел, кто звонит.       — Хорошие новости, пирожочек!       Висок пронзило острой болью, настолько Питер отвык от резковатого высокого голоса наёмника.       — Я жив-здоров, надеюсь, не подцепил никакой демонической болезни, спасибо, что поинтересовался, — без остановки тараторил Уэйд, явно соскучившись. — С радостью поболтал бы с тобой ещё, но у нас мало времени. Жду тебя на кладбище.       — У нас что? — пробормотал Питер, пытаясь собрать мысли воедино. — На каком кладбище?       — Проснись и пой, булочка моя, — Уэйда явно тянуло на выпечку. — Мы идём оживлять твоего дружочка.       На этих словах всякая сонливость исчезла. Не прошло и двух секунд, как Питер обнаружил себя у шкафа, натягивающим джинсы.       — Доберусь на попутках, жди, — отрапортовал он, сбрасывая звонок, чтобы не терять ни секунды.       Уточнять повторно, о каким именно кладбище Уэйд говорил, смысла не было. Питер, наконец, явственно понял — час икс настал. Кровь в висках шумела так, что он искренне испугался — не грохнуться бы в обморок, когда всё свершится.       Сейчас же Питер держал себя в руках, не позволяя эмоциям взять верх. Сначала дело, потом слезы и всё такое прочее. Натянув маску, Питер выбрался в окно.       Путь по городу не занял больше получаса. Нью-Йорк никогда не спал, машин было предостаточно, да и прыгать, отталкиваясь от домов, Питер не разучился. Добравшись до окраины, он вскочил на кузов огромного большегруза, следующего рейсом в другой город. Кажется, судьба оказалась к нему благосклонна.       На кладбище было тихо, только трещали ночные насекомые. Белели ровные ряды могил, вдали легко покачивались чёрные ветви одиночных деревьев. Питер шёл интуитивно и верил, что следует правильному пути, хоть и не посещал могилы любимого уже очень давно. Такие вещи не забываются.       Вскоре впереди замаячила фигура Уэйда, рассеянно прохаживающегося туда-сюда. Захотелось окликнуть его, но Питер только сильнее сжал губы. Вряд ли им стоило шуметь, задумав… такое… Тут Питера накрыл мандраж. Он понятия не имел, что на самом деле задумал Уэйд, но подозревал, что хорошие дела ночью на кладбище не вершатся.       До Уэйда оставались считанные шаги, как Питера повело. Он покачнулся, невольно сделав пару шагов в сторону, и отчаянно попытался унять кружившуюся голову. Перед мысленным взором так и стояла картина, как из-под земли вырывается изглоданная червями рука. И этот расплавленный шлем с оскалом черепа под ним. Мистерио тогда здорово постарался, найдя больную точку Паучка.       — Я не могу, — в ужасе выдавил из себя Питер, чувствуя, что не может дышать.       — Что ты делаешь? — возмущённо прошептал Уэйд, опускаясь на колени рядом. — Эй, я не умею лечить панические атаки!       — Не могу, — сипло повторил Питер, почти уже и не пытаясь справиться с ужасом.       — Так, всё в порядке, — проговорил наёмник то ли Паркеру, то ли себе. — Я смотрел кучу фильмов, я справлюсь. Точно! Надо подышать в пакетик!       Пару секунд стояла тишина, прерываемая судорожными вдохами Питера.       — Да, неловко вышло, пакетика-то нет, — пробормотал Уэйд. — Так, всё, чувак, давай успокаиваться. Ты же Человек-паук, супергерой без трусов под колготками. И это была твоя, мать его, идея! Ты справишься. Мы справимся.       Продолжая бормотать, Уилсон подобрался ближе и крепко обнял парня. Питер слышал его мерный голос, чувствовал ровное дыхание и биение сердца, тепло тела и уже знакомый запах кожи, крови и стали. Ужасные видения постепенно угасали.       Ощутив неловкость, Питер аккуратно выбрался из объятий наёмника. Но слова благодарности не успели прийти на язык.       — Слушай, нам действительно нужно поторопиться, — затараторил вполголоса Уэйд, поднимаясь на ноги и подхватывая лопату, лежащую рядом с могилой. — Вряд ли твоему Железному крутышке понравится вернуться в своё тело прямо сейчас.       На долю секунды перед глазами возникло другое, не менее кошмарное видение. Как Тони открывает глаза, а вокруг лишь темнота. Руки нащупывают стенки, такие давящие, а над головой почти два метра плотной земли, не пропускающей воздух.       Тряхнув головой, отгоняя непрошенные страхи, Питер решительно поднялся и подобрал вторую лопату. Его мучали и другие сомнения, но он решил довериться Уэйду. Тот лучше знал, что делать и как.       Молча они копали неподатливую землю, опускаясь всё ниже и ниже, пока остриё одной из лопат не ударилось о крышку гроба. Питер сглотнул. Он побледнел, но в свете луны его лицо и без того казалось болезненным.       — Думаю, тебе лучше не смотреть, — как-то заботливо проговорил Уэйд, прекрасно понимая, какое зрелище предстанет перед ними, когда он взломает крышку.       Питер поколебался, но всё же кивнул и вылез из ямы. Ему хотелось быть сильным, быть рядом с Тони, что бы ни случилось, но боялся не выдержать. Прошло уже достаточно времени, чтобы человеческая плоть начала слезать с костей, пухнуть и источать отвратительный смрад. Вряд ли Питер был готов узреть такого Тони.       Он остался стоять рядом, бездумно наблюдая за движениями Уэйда, разбивавшего замки металлического гроба. Звон стоял такой, что Питер невольно задумался — почему никто ещё не прибежал прогонять вандалов? Но, видимо, Уэйд всё предусмотрел.       Наконец, раздался скрип петель, и даже до Питера донёсся запах трупного гниения. Он моментально вызвал приступ тошноты, глаза заслезились. Уэйд тоже закашлялся, но, к чести, удержался от привычно-язвительных комментариев.       Дальше же случилось то, чего Питер совсем не ожидал, хоть и попадал уже в подобную ситуацию. Уэйд достал нож и почти без колебаний вогнал его себе в живот.       Питер дёрнулся к могиле, испуганно замерев на краю. В лунном свете он видел лишь блеск титанового костюма, в котором Тони и был похоронен. Очертания лица казались незнакомыми Питеру, да он и не хотел присматриваться. Словно зачарованный, он проследил за тем, как Уэйд вспарывает себе брюхо. Движения были чёткими, как у нарушившего кодекс самурая, совершающего сэппуку.       Кровь хлынула к его ногам, заливая костюм Железного человека. Питер вновь ощутил тошноту и тягуче сглотнул, пытаясь дышать ровно. Зрелище было столь же отвратительным, сколь и нелепым. Подумать только, Уэйд старательно заливал собственной кровью труп, ночью, на кладбище. Как будто они чёртовы сатанисты с их безумными ритуалами.       Честно говоря, в тот момент Питер не думал ни о том, что скоро воссоединится с Тони, ни даже о величии момента — ведь они воскрешали человека! Питер вообще старался ни о чём не думать, кроме как о самообладании. Если он не грохнется в яму, лишившись чувств, уже одержит немалую победу.       Поднялся ветер, и в шуме его Питеру погрезился голос. Только вот не тот, который он так отчаянно хотел услышать вновь. Волосы на затылке невольно зашевелились, паучье чутьё неприятно покалывало изнутри.       Питер огляделся по сторонам, но ничего и никого не заметил. Решив, что это нервы сыграли над ним злую шутку, он повернулся обратно к могиле. Уэйд стоял, привалившись спиной к земляной стенке и хрипло дышал, сжимая в ослабевших пальцах нож. Лезвие и рукоятка были покрыты густой тёмной кровью.       Пересилив себя, Питер перевёл взгляд ниже, на открытую пасть гроба. Ничего было не разобрать, Уэйд очень постарался, заливая всё своей кровью. Оставалось лишь ждать и надеяться, что мощная регенерация мутанта сделает своё дело и подлатает заодно и чужой организм. А главное, что Шикла сдержит обещание и вернёт душу Тони на место.       — Давай помогу, — не выдержал Питер бездействия, подбираясь ближе к товарищу и перехватывая его руки.       Уэйд весил немало, и потребовалось огромное усилие, чтобы вытащить того из глубокой ямы. Но Питер справился, укладывая наёмника на траву. Отчего-то это наполнило его особенной силой. Дурнота отступила, и Питер ещё никогда не чувствовал себя таким живым.       Глупо улыбаясь под нос — верно, от надежды — он даже помог Уэйду собрать скользкие серые кишки обратно в брюхо. Теперь наёмник мог спокойно ждать, когда его невероятная сила затянет рану. Питер потрепал его за плечо, как солдата, прекрасно выполнившего своё задание.       Он собирался было что-то сказать Уэйду, как со спины раздался звук, заставивший сердце болезненно заныть. Тонкий, почти на неслышимых частотах, словно кто-то включил новенький компьютер. Питер нерешительно перевёл взгляд на раскопанную могилу, и глаза его моментально наполнились слезами. Сквозь плёнку мутной крови из центра груди титанового костюма пробивался нежно-голубой свет.       — Тони, — одними губами проговорил Питер, кривясь от непрошенных слёз.       Рука Старка дёрнулась, взмывая в воздух и замирая. Мужчина будто рассматривал её, не в силах поверить в случившееся.       Питер был уже внизу. Он спрыгнул в яму так необдуманно и лихо, что Уэйд и пикнуть не успел. Впрочем, Питер его бы и не послушал, ведь совсем рядом вновь забилось сердце, остановившееся несколько лет назад навеки.       — Питер? — удивлённо проговорил хрипловатый, будто ото сна, голос.       Этот звук вызвал у Паучка столько эмоций, что он дёрнулся всем телом, проронив одинокое, нелепое рыдание. Дрожащие пальцы принялись стирать кровь Уэйда с изумлённого лица, сверкающего такими родными карими глазами.       Питер не мог произнести ни слова, его буквально трясло от нависающей над ним истерики. Он знал, что сорвётся, едва мозг осмыслит окончательно, что Тони жив на самом деле. Что всё закончилось, и это не сон.       Тони, впрочем, тоже молчал, неуверенно поднимаясь из гроба. Его можно было понять, не каждый день ты просыпаешься в собственной могиле с привкусом крови во рту. Он мог вполне и не помнить, что было там, в загробной жизни, как Питер, умиравший в первый раз от щелчка огромных пальцев.       Постепенно мечущийся взгляд Старка становился осмысленным. Воспоминания укладывались по полочкам, память восстанавливалась. Он посмотрел на Питера, отчаянно пытавшегося улыбнуться и не замечающего слёз, ручьём текущих по щекам. В глазах Тони промелькнула боль.       Он выбрался на поверхность, и казалось каким-то чудом, что костюм до сих пор работал. Вряд ли даже Питер с его суперсилой смог бы вытащить из ямы два метра титана. Паучок поднялся следом, не сводя взгляда с лица родного человека. Он не мог налюбоваться. Не мог нарадоваться и ещё куча других не… Пока Тони спокойно не произнёс:       — Где моя жена?       Питер сморгнул слёзы. Неожиданный вопрос неплохо привёл его в чувство, хотя понимания не прибавил.       — Её здесь нет, — просто сказал он, шумно вздыхая. — Тони…       — Ясно, — невозмутимо ответил Старк, делая пару шагов от осыпающегося края ямы.       Волей-неволей Питер последовал за ним, позорно шмыгая носом и тщетно пытаясь понять, что пошло не по плану. Быть может, у Тони был какой-то шок после воскрешения? Или демоны что-то напортачили?       — Тони, стой, — слабо окликнул Питер. — Ты куда?       — Домой.       Сейчас, когда первый шок отступил, Питер слышал в этом спокойствии что-то немыслимо знакомое. Пусть прошло уже немало времени, он всё ещё знал своего мужчину. Тони всегда скрывал боль за такой вот небрежной беззаботностью.       — Я — твой дом, Тони, — отчаянно воскликнул Питер.       Раньше он делал это хитрее и элегантнее. Тони всегда был эксцентричным человеком, и мог затаить обиду из-за несущественной ерунды. Питер всегда видел это. Он легко находил подход к Тони, окружал любовью и заботой так, что все обиды быстро забывались. Он находил правильные слова и заставлял Тони чувствовать себя нужным и самым-самым.       Сейчас же для этого не было сил. Питер вскочил среди ночи, копал собственными руками могилу, пережил всё это, чтобы… что? Он просто не мог сделать ещё больше. Не мог прыгнуть выше головы и оставаться невозмутимым в такие эмоциональные моменты, как этот.       — Хочешь начистоту? Давай начистоту, — развернулся Тони, и в каждом его движении читался вызов. — Я думал, тебе хватит денег, которые я оставил тебе после смерти. Но нет, тебе всегда было мало… Но знаешь что? Найди себе другого папика, раз твоё чувырло не может оплатить все счета.       Раздражённо Тони кивнул на неподвижно лежащего Уэйда, который явно делал вид, что умер и в семейной драме участвовать не собирается. А Питер… Питер попросту задохнулся. Ему словно мощную оплеуху залепили, выбив всякий дух.       — О чём ты говоришь? — выдохнул он. — Я не…       — Я помню всё, что было там, — неопределённо мотнул головой Железный человек. — И я видел тебя и этого…       Не договорив, Тони скривился, словно хотел сплюнуть, но в последний момент передумал. Свет двигателя разгорался сильнее, Старк готовился взлетать.       — Надеюсь, мы больше не увидимся, — процедил он холодно и взмыл вверх.       Питер смотрел в тёмное небо и не понимал, почему его сердце ещё не остановилось.