Новая История

      Джинни всё ещё сидела на коленях, зачарованным взглядом смотря на четыре больших самоцвета. Рядом стояли удивленный Гарри, не менее удивлённая Гермиона и раздраженный Рон. — Что это? — спросила Гермиона и подсела к Джинни — Как ты это нашла? А нам почему не сказала? Мы ведь за тебя волновались! — Не знаю. Я шла, собирала хворост для костра, — девушка похлопала рукой по охапке сухих веток, рядом с которыми сидела — я же собирались возвращаться, а потом на свою бошку, увидела слабое свечение и пошла в его сторону. Светились как я поняла в итоге эти камни. Я разве виновата, что они красивые? Ну и залипла в итоге, чего страшного? — Подведём итог, — усмехнулся Рон, закатив глаза, — мы шли сюда, чтобы послушать, как эта тупая пи… — Гермиона толкнула его локтем, -…Джинни втыкала на какие-то камни! Прекрасно! — Могла бы и нас позвать, когда увидела это свечение, — сказал Гарри — мы там делом занимались, а ты тут сидела, на камни смотрела. Мы бы тебя быстро от этих камней оттащили. — Позвала, не позвала, какая разница, я бы всё равно не пришел! — Раздражённо процедил Рон — Лучше уж какой-нибудь работой заниматься, чем присматривать за любимой, а главное, очень послушной сестрёнкой! — А камни и правда красивые, — произнесла Гермиона, пытаясь сменить тему и предотвратить очередной скандал, — Может возьмём их? Вдруг это и правда что-то ценное… — Зачем брать какую-то неизвестную вещь? — Недоумевал Гарри — Эти камни могут быть опасны! — Чем могут быть опасны камни?! Вы бы ещё и от палок бы так же бегали, серьезно! — Неприязненным тоном воскликнула Джинни — Я все равно их возьму, мне плевать на ваше мнение! — Ну не знаю… — протянула Гермиона, рассматривая огромные самоцветы, — Они могут и правда оказаться чем-то черезвычайно ценным… Может быть это какой-то новый минерал, который нам можно изучить? Так это ведь настоящее геологическое открытие получится! Если узнаем что они опасны мы можем запросто из выкинуть. — Ладно, ваша взяла, но только если мы их выбросим при малейшем намёке на опасность, — выдохнул Гарри, понимая, что спорить бесполезно, и пошел помогать девушкам перетаскивать камни к палатке. Рон вздохнул, видя, что остался в меньшинстве и поплёлся вслед за остальными.

***

      Выйдя наконец к палатке и сложив цветные камни, в сторону друзья решили развести костер и приготовить какой-никакой ужин. Пока Рон искал свою волшебную палочку в рюкзаке, Гермиона уже разожгла огонь с помощью магловских спичек, которые взяла на всякий случай, чем в очередной раз заслужила восхищённый взгляд (а чуть позже и не только взгляд) Рона.       Было решено готовить еду из того, что они прихватили из «Норы», то есть из хлеба, сыра, макарон и тушёнки. Счастливый Рон побежал за походными котелком в палатку, а по пути случайно задел один из камней. Послышался тихий мелодичный звон. — Что-то тут не так — пробормотала суде под нос Гермиона. Она подошла к камням и постучала кулаком по одному из них. Звон повторится, только на этот раз он был громче. Гермиона снова постучала, но на этот раз уже каким-то мелким камешком, попавшимся ей под руку. Звон снова повторился. — Странно… — снова пробормотала девушка, каждому понятно, что камень не может издавать таких звуков вообще, только если… — Тут Гермиону осенило. — Слушайте, — под нос пробормотала она, — скорее всего эти камни внутри пустые! И я почти на сто процентов уверена что это не камни вообще! — А что это тогда? — Поинтересовался вынырнувший из палатки Рон с котелком в руке — Воздушные шарики? — Нет, Рон, вероятнее всего, это чьи-то яйца, и этот кто-то очень большой, — торжественным тоном подытожила Гермиона.       Рон выронил котелок и стоял, как громом поражённый. — А чьи это яйца? — поинтересовался Гарри. — Разве не очевидно? — Пробормотал Рон — Это яйца соплохвостов или… — Нет конечно, — фыркнула Гермиона— яйца соплохвостов сине-коричневые. — Стоят тут и обсуждают яйца, — криво усмехнулась Джинни, туда-сюда покачиваясь, сидя на круглом бревне, — вот оно, приличие современного поколения. Но ее никто не слушал. — Вы что не видите? — Крикнул Рон — Вот синий! — он ткнул пальцем голубое яйцо— Вот коричневый! — ткнул пальцем в коричневое яйцо. Это яйцо дементора—ткнул пальцем в черное— а это яйцо красного дементора! Очень редкий вид между прочим.        Повисло неловкое молчание, сопровождавшееся парой нервных смешков и несколькими недоуменными взглядами в сторону Рона. Одной Джинни, кажется, на содержимое яиц было как-то всё равно: — Слушай, Рон, прекрати ересь нести, задолбал, честное слово, — закатила глаза она, даже не глянув в сторону брата, продолжая увлеченно тыкать палкой в костер, затем вынимать ее, наблюдая, как от обгоревшего конца палки поднимался едва заметный дымок, — ничего не знаю про красные, черные и коричневые яйца, но синими будут твои, если ты сейчас не прекратишь нести хрень и разозлишь Гермиону ещё сильнее… Если ты понял, о чем я, — добавила она, недвухсмысленно поигрывая бровями (что получалось делать у нее ужасно плохо). — Джинни, хватит! — чуть ли не выкрикнул Рон, но поймав на себе довольный взгляд Джинни продолжил, стараясь игнорировать смущение, — я про то, что ты пытаешься делать сейчас. Это у тебя не получится. У тебя нет бровей. Тут Джинни даже пожалела, что не носит с собой зеркало, как все ее сокурсницы, ведь не далее, как утром ее (пусть и достаточно светлые) брови были на месте. Гарри с Гермионой чуть ли не синхронно закатили глаза, похоже размышляя, стоит ли им вмешиваться, ведь перепалка могла всполне себе спокойно закончиться ссорой, завершить которую пожеланиями походов в «места не столь отдалённые» друг другу, собеседникам вряд ли удасться. — Нафиг не хочешь сходить? — предложила Джинни брату и решила резко перевести тему, — Ишь, чего выдумал, — выдавила из себя она — ещё скажи, что это драконье яйцо, самое страшное, что там может быть — это гиппогриф.       Девушка снова взглянула на «самоцветы». Факт того, что в них живые существа для нее менял почему-то ужасно многое. Когда яйца были камнями, Джинни и не задумывалась о том, что ярко-красный был раза в два минимум меньше коричневого, да и остальных тоже. Она с детства смиртлась, что рыжего в этой жизни черезвычайно мало, в Хогвартсе таким цветом волос кто-то кроме семьи Уизли похвастаться не мог. А тут ещё и размер. Сама Джинни всегда была маленькой, а тут ещё и это. «У этих же размер видимо куда большее значение имеет, чем у людей…» — с какой-то непонятной жалостью заметила она, снова бросив взгляд на яйцо. «Не, ну это уже называется дискриминация…» — протянула Джинни, мигом убив в себе хорошее настроение. Перед ее глазами почему-то то возниакл, то пропадал крошка-гиппогриф с красноватым отливом, кажущийся ещё более маленьким на фоне коричневого. Джинни это не нравилось. Почему-то казалось, что на его месте она сама, что пару лет назад было очень похоже на правду. «Это чё, такое?» — сама себе удивилась девушка. Подобных появлений внезапной нежности за най давно замечено не было. Но ощущение неправильности от этого не пропало, а наоборот, усилилось. «Это — не дело.» — решительно заметила она про себя, направившись в сторону яиц, игнорируя странные взгляды Рона и вопрос Гарри с Гермионой. «Ты мне не нравишься, — с невесть откуда взявшейся злостью мысленно обратилась она к будущему коричневому гиппогрифу, — маленьких обижать нельзя!» Девушка быстрым шагом подошла к ямке, в которую они предварительно положили яйца. Она аккуратно вытащила оттуда красное, которое оказалось ужасно тяжелым, не забыв презрительно глянуть на остальные. Решение пришло внезапно.  — Ну чё, мелкий, — обратилпсь она к своему гиппогрифу, улыбнувшись — покажем им, на что способны малявки?       Детёныш в яйце начал ворочаться. «Он слышал» — подумала Джинни и снова улыбнулась. А малыш не утихомиривался, он ворочался сильнее и сильнее, заставляя скорлупу странно вибрировать, а ее пальцы — дрожжать. «Эй, братан! Давай чутка полегче!» — мысленно обратилась она к яйцу, которая она едва не выронила из рук. Слова «чутка» он, кажется понял, а «полегче» — видимо нет, ведь теперь яйцо не только дрожжало, но ещё и с бешеной скоростью раскачивалось из стороны в сторону. «Давай-ка так, — предложила она, присев на траву и положив бешено трясущиеся яйцо к себе на колени, — не хватало ещё и тебе бошкой при рождении долбануться!». Округлый «камень» чуть подпрыгнул на ее коленях (заставляя девушку поморщится от боли, ведь он как был, так и оставался довольно-таки тяжёлым) и по нему пошли трещины. «Вылупляется…» — улыбнулась Джинни.       Через несколько секунд яйцо полностью покрылось трещинами, а ещё через несколько секунд на коленях у Джинни сидел не гиппогриф. Дракон. Самый настоящий дракон. Скрюченный в тридцать три погибели и пытающийся отряхнуться от скорлупы и распутать крылья и хваст одновременно, мать его, дракон. Такого Джинни от жизни совсем не ожидала. «Мать моя женщина, » — пронеслось у нее в голове, однако виду на всякий случай она не подала, игнорируя даже тот факт, что ее мать — действительно женщина и удивляться тут нечему. Девушка протянула руку, чтобы его погладить, малыш не возражал, а наоборот он уткнулся мордой в ладонь Джинни. Руку рыжеволосой девушки пронзила резкая боль, с голове будто бы что-то странно щелкнуло, а сама Джинни умудрилась мысленно (и не очень) покрыть трехэтажным матом все, что находилось рядом, начиная с дракона, заканчивая собой. Но когда через несколько мгновений боль утихла, а на коленях Джинни свернулся в клубочек красно-оранжевый маленький дракончик, она немного отошла от шока, отдышлалась, снова посмотрела на свои колени — дракон не подавал никаких признаков враждебности и вообще казался настолько милым созданием, каким только можно было. А самое странное, что ощущение чьего-то присутствия в своей голове, будто бы «включившееся» после того, как она впервые погладила юного дракона не пропало, даже немного усилилось. Это немного пугало. Сначала она достаточно долго крутила головой в поисках того, кто мог достать ее каким-нибудь заклинанием, но никого не обнаружила, а осознание того, что виновник этого сидит у нее на коленях пришло как-то само собой, на уровне какого-то странного инстинкта. Она понимала, что буквально пару минут назад произошло что-то невероятно важное и значимое, а страх начал потихоньку отступать, как и боль в руке. «Может вообще просто показалось, » — предположила она, глядя на малыша, который рассматривал ее с явным интересом. Но мысленная связь похоже никуда не делась, ушла только боль. А она и не возражала, ощущать то, что маленькому дракону было хорошо и уютно рядом с ней, приносило какое-то странное эмоциональное удовлетворение. Она хотела было погладить малыша, но случайно взглянула на свою ладонь, на которой появился очень странного вида шрам, которого (она могла поклясться) минут, эдак пять назад, не было. «Вот и плакала моя веселая жизнь без ранений и шрамов на видных местах — про себя усмехнулась она, понимая, что ей на самом дела на это глубоко плевать, — а кто сказал, что моя жизнь не будет с этим шрамом веселой, — задорно спросила она у себя, — похоже, самое веселье только начинается!» Джинни ласково посмотрела на маленького дракона, с свернувшегося у нее на коленях, даже не представляя, насколько была права.