— Stellas nimis amo, ut noctem timeam.
Следующие несколько дней, включая мой день рождения, прошли как в тумане. Я машинально выполняла все необходимые действия и даже умудрялась поддерживать разговоры на осмысленном (хоть и безынициативном) уровне, но в мыслях явно витала где-то очень далеко… Ага, а примерная дальность — прошлая жизнь. Вот аж ностальгия пробивает на те времена, когда я была маленькой сопливой анимешницей, что восхищенно вникала в «Сатанинские мракобесия, а не мультики», как тогда позитивно окрестила Синего Экза моя любимая бабуля. А позже, лет через шесть, я откопала уже мангу по Экзорцисту — чёрт дёрнул глянуть, что там намутили… И поняла, что всё там пошло по пизд… в смысле закрутилось и завертелось. В аниме или мангу я попала? Хотелось бы в аниме — там проще, хотя и бредовее. Мда, чую, что именно в аниме меня через совсем коротенькое время моим же собственным фейспалмом и зашибёт, даже повышенный уровень придурковатости в моей крови не поможет. Лучше уж манга, она обоснованнее, хоть и опаснее. А обязательно соваться в Японию? Может просто жить, как и жила? А вдруг столкнусь с демоном? Хотелось бы если не прописывать первоклассных пиздюлей каждой встречной нечисти, так хотя бы уметь защищать себя на базовом уровне. Или лучше и вовсе не лезть в это? Все эти вопросы и рассуждения, я так подозреваю, можно тянуть бесконечно долго и тошнотворно. Я продолжала меланхолично обдумывать своё положение, вспоминать детали из канона и спрашивать себя раз за разом: нужно ли мне всё это? Ведь, несмотря на свою задорную искорку ебанутости и то, что я стремилась к приключениям столько, сколько саму себя помнила, у меня где-то в самой глубине души прячется страх. Всегда прятался. Страх выйти из зоны комфорта, страх потерять привычный устой своего болота, страх потерять свой, хоть унылый, но такой знакомый мирок. Ведь вот она — истина: тошнотворно муторное бесцельное существование было безопасным. А я, при всех своих бесчисленных «достоинствах», похвастаться ещё и напрочь отсутствующим инстинктом самосохранения никак не могу. Вопрос на миллион: что делать, если не можешь выйти из своей зоны комфорта? Особенно когда ты знаешь, что это грозит тебе опасностью, кровью-потом-слезами, да ещё и пугающими сверхъестественными штучками. Ответ прост: эту самую пресловутую зону комфорта нужно расширить. Расширить, а потом и вовсе раздолбать к чертям собачьим. Потому что это то, что держит тебя и тянет на дно. И потому что весь «негатив в перспективе» перекроется тем, что ты потом получишь в подарок. То, в чём нуждаешься, то, в чём всегда нуждался — смысл жизни, как бы пафосно это ни звучало. Не просто тлеть где-то в уголке, а гореть, и гореть с такой яркостью и наслаждением… Воистину, «чтоб сам Бог мог подкуривать от тебя»*.***
Ну, а вообще, если слегка отойти от всего этого пафоса, то немного на смех разбирает. Я потратила достаточно дней на все эти раздумья, на подбадривание самой себя и додумывания до прописных истин, но, на самом деле, я чётко осознала одну вещь, ещё когда только глянула на ту карикатурную картинку. Я поняла, что выбор уже давным давно сделан. И далеко не теми Сущностями в Серой Мутотени, которые рано или поздно спросят с меня долг. Они ведь довольно непрозрачно намекнули, что отсидеться в стороне не получится. Вот только я сама просто не могу пройти мимо намечающейся заварушки. Возможно, это глупо и недальновидно — идти прямо «под пули», особенно вспоминая то, что мир людей — мир Ассии — огромная песочница для Высших Демонов. Но у меня уже есть опыт простого обывателя, и черта с два я собираюсь повторять его! И хоть мне, возможно, придётся столкнуться с демонами, Иллюминатами, сумасшедшими экзорцистами, да хоть с самим Сатаной! И на него найдём управу, уж гарантирую. Потому что ещё одну бесцельную жизнь я не выдержу. На этот раз я оторвусь по полной — и плевать, куда заведёт меня мой выбор. В любом случае, я не буду жалеть об этом… Да, вот оно. Прикрыв глаза, я вздохнула полной грудью. Я действительно не собираюсь ни о чём жалеть. Обманчивое ли это ощущение веры в собственные силы или действительно жопочуйка, что у меня всё получится — хрен знает, но мне помогло. Как говорится, вижу цель — не вижу препятствий. Как в омут с головой, и будь что будет. Так что, берегись, сумасшедший мир, от Влады Морозовой ты точно не отвертишься! — Доченька, с тобой всё хорошо? Кхм, видимо, моё злодейское хихиканье над несчастной тарелкой овсянки не оценили. — Да, мам, просто придумывала план по завоеванию мира. — Быстрее доедай, завоеватель, а то в школу опоздаешь. Без образования мир так просто не захватишь. Это я тебе как образованный и амбициозный человек говорю, — мама лукаво улыбнулась. Опа, кажись, нашли первого сторонника Эпохальной Завоевательницы Владиславы, хе-хе. Весело делясь друг с другом великими планами, мы попрощались у входной двери, и мама от души наставила не поджигать школу, даже если она того заслуживает. А я что? А я ответила, что совершенно точно не могу обещать что-то настолько возмутительное. На том и порешили. Так как мой день рождения приходится на середину января, то улица, встретив меня дыханием морозного воздуха, ожидаемо заставила поёжиться. Однако, погода была настолько чудесной, что я даже придержала свою повседневную для зимы тягу нахохлиться и со вкусом начать бурчать на «собачью холодрыгу». Потому что ясное безветренное утро, не особо ушедшая в минус температура, восхитительно почищенный тротуар (отмена локального соревнования по фигурному катанию «кто круче вырулит пируэт и при этом ничего себе не сломает» требует отдельного внимания), да и красиво припорошенные снегом переплетения веток деревьев, — все это кого хочешь примирит с ощущением дискомфорта, что приносит холод. Даже меня. А если ещё добавить задорное чириканье птиц, лучи солнышка, что миллионами маленьких кристаликов переливаются в аккуратных сугробах, и утреннее затишье… Аж захотелось нарисовать эту картину. Одним словом — красотища. Я чуть зависла, на автомате идя в нужном направлении и как истинный художник представляя, как лучше это всё можно перенести на бумагу, но тут в мозг впилась какая-то неправильная деталь. Отмахнувшись от прилива вдохновения, я ещё раз бегло огляделась по сторонам. Да, на улице действительно красота… Была бы, если бы не иррациональное чувство тревоги. Оно было удивительно острым, но, что хуже всего, я так и не могла понять, что именно вызывает такое ощущение. Мда, я, всё-таки, далеко не экстрасенс, но не могу так просто взять и отмахнуться от такого. Интуиция у меня всегда была откровенно так себе — я как-то больше выезжала на результатах своей непредсказуемой придурковатости, но и подобного чувства раньше никогда не было. Ускорила шаг. Почему-то, первая мысль была именно ускориться, а не повернуть назад, значит, вероятнее всего, проблема не дома. Уже легче. Дорога до школы заняла от силы минут семь, и до неё я дошла одновременно с прибытием нескольких пожарных машин. Ошарашенно глядя на перекрытый школьный двор и полицейских, которые велят паникующей толпе народа держаться как можно дальше, в голове промелькнула довольно глупая мысль, что с поджёгом я определенно опоздала. Людей вокруг было действительно много. Суетящиеся родители беспокойно переговаривались друг с другом, одновременно раз за разом повторяя своим детям, чтобы те не отходили от них ни на шаг. Малышня постарше, которая либо отбилась от надзора, либо изначально уже посещала школу в одиночку, шныряла тут и там, то боязливо шугаясь полицейских, то истерично хихикая со своими дружками. Ну и куча зевак, конечно же, праздно пялились на разворачивающееся шоу так, будто у них не было ни единого дела в понедельник утром. И это не считая пожарных машин, скорой помощи и полиции, которые всё так же безуспешно силились разогнать народ. Не смотря на то, что вокруг творился малый филиал хаоса, я, аккуратно приблизившись к ближайшей кучке нервных взрослых, смогла выцепить важную информацию: в школе произошёл то ли обвал, то ли ещё какое происшествие, и треть заднего крыла здания теперь разрушена, и известно про десяток пострадавших. Покрутившись рядом и внимательно прислушиваясь к разговорам, спустя пять минут, я разочарованно выдохнула. Взбудораженные сплетники по третьему кругу начали предполагать, что на самом деле произошло, и кто в этом виноват (обвиняли во всех грехах то руководство школы, то хулиганство детей, даже правительству досталось). Толку торчать тут, слушать, как переливают из пустого в порожнее, и нервировать полицейских нет, так что пойду-ка я домой. Зимнюю картину нарисую. Но мирные намерения с треском провалились, когда меня внезапно больно цапнули за плечо. — Деточка, а ты почему тут стоишь? — Ёб твою мать! — от неожиданности и боли я гаркнула ругательство. Обернувшись на низкую полноватую тётку неопределённого возраста с эпично всколоченными волосами какого-то грязно-рыжего цвета и неприятным взглядом, я попыталась освободиться из хватки. Но куда там. — Какая невоспитанная! — поджала губы эта кикимора, ловя мимолётные взгляды стоящих неподалёку людей. Но руку не убрала. — И куда твои родители смотрят! На секунду я аж ошалела от наглой бесцеремонности отдельно взятых индивидуумов. — Если вы не уберёте руку, я закричу, — пригрозила, сужая глаза и пытаясь вывернуться. Чёрт, надеюсь, синяка не останется. Это какая должна быть хватка, чтоб даже сквозь свитер и куртку было ощутимо? И с какого бодуна эта ведьма привязалась именно ко мне?! Кругом куча детей! — Но дети не должны шататься в одиночку!... Дальше я не слушала поток слов с визгливыми нотками и, набрав воздуха, во всю мощь детских лёгких заголосила первое, что подумалось. Естественно, моё сознание выдало избитое «спасите, насилуют!». В принципе, у этой карги всё что угодно может быть на уме, а я маленькая и беззащитная. В своём праве. Народ вокруг заинтересованно поворачивает головы, пара людей даже начинает к нам идти. Карга же, в свою очередь, отшатнулась от меня с донельзя возмущённым видом, отчего её волосы ещё больше вздыбились, а рот некрасиво разинулся. Ну, а я не стала любоваться столь живописными метаморфозами и, не дожидаясь разборок, быстренько скрылась в тумане. То бишь юркнула в гомонящую толпу и счастливо в ней затерялась. Фух. Всё таки надо быть осмотрительнее — мне всего восемь лет, а у многих есть тяга обижать маленьких. Я, конечно, смогу в случае чего вдарить по какому-нибудь особо ценному месту чужака, да и заголосить уж точно не постесняюсь, но я пока ещё ребёнок. Если за меня захотят взяться всерьёз, то особого сопротивления оказать не смогу. Полавировав среди людей и, наконец, выйдя из водоворота беспокойных лиц и шума, я цыкнула: чтоб пройти к улице, по которой лежит мой путь домой, мне придётся обогнуть площадку перед школой по широкой дуге из-за толпы. Само здание располагается на весьма обширной территории, к которой прилегает площадь перед входом и задний дворик, но вокруг оно буквально сдавлено жилыми домами с донельзя узенькими и нередко тёмными переулочками. Они походят на Лабиринт Минотавра с обителью зла… Пардон, «обителью знаний» в середине, а единственным широким выходом из него является площадь с прилегающей к ней нужной мне улицей. Так что весьма неудивительно, что я оказалась рядом со стеной дома задорного серо-буро-малинового оттенка, у круто заворачивающего в неведомые ебеня переулка. Одно радует — этот район мирный и презентабельный, так что детишек тут различные Минотавры не воруют и нарваться на неприятности сложно… Хоть, наверное, и можно. Как будто в подтверждение сомнениям в глотке гулко забилось сердце. Сглотнула кислую слюну — проблемы с пищеварением, что ли?... А дальше я услышала радостный детский смех и, на автомате пройдя пару шагов, заглянула в это подобие наземной катакомбы без потолка.***
Как гласит один известный анекдот, кладбище ночью — это единственное место, где пьяного мужика с битой испугаешься меньше, чем одинокую маленькую девочку в белом платьице с косичками и бантиками. Кладбища у меня нет, зато имеется и тёмная стрёмная локация, и одинокая девочка в розовом пуховичке (зима как-никак) с косичками и даже с чёртовыми бантиками. Однако, в глаза бросился единственный реквизит, который влёт отличался от намеченной клишированной истории и который, пожалуй, дал сто очков форы кладбищу своей паранормальщиной. Несколько мелких ярких огонёчков или, скорее, искорок кружатся в прихотливом танце рядом с моей ровесницей, что беззаботно смеётся и тянет к ним руки. Искорки же, чуть слышно трещат, словно бенгальские огни, и пульсируют в такт своим плавным и даже каким-то гипнотизирующим движениям. Они с ленцой уворачиваются от детских ручек и отлетают чуть дальше, кокетливо виляя из стороны в сторону и будто дразнясь. Девочка, смеясь, прощебетала что-то о феях. Почему-то разом навалилась дикая усталость. Будто предчувствуешь, что втянешься в заранее пропащее дело, которое радостно выкосит кучу нервов и невозмутимо уплывёт в закат. Вспомнился полустёршийся кадр из прошлой жизни, когда меня оставили с маленьким племянником — ты ему раз за разом талдычишь, почему нельзя размазывать кашу по столу, а он смотрит на тебя всё прекрасно понимающими глазами, повторяет «Почему нельзя?» и радостно продолжает своё чёрное дело. Флегматично отметив и утомление, и саркастичное замечание внутреннего голоса по типу «Давай, мать, навстречу приключениям — всё как ты хотела», и даже то, что девочку эти самые искры пытались увести дальше по тёмному «коридору» созданному домами, я усилием воли запихнула все свои чувства внутрь, даже лёгкую растерянность «что делать, куда бежать, за что хвататься», и как можно увереннее произнесла: — А ну стой! Маленькая жертва спасителя в лице меня аж дёрнулась, и я её понимаю. Гаркнула я на славу — из-за пересохшего горла и надрыва с басовитыми нотками (перестаралась с уверенностью), голосок больше бы подошёл детской версии Джигурды. Ну и пофиг, главное, что сработало. — Тебе тоже нравятся феи? — пока я пялилась на неё, решая, что делать дальше, девчушка оклемалась. — Но они ко мне пришли! Это я пойду с ними! Мечтательно улыбнувшись, мелкая уставилась куда-то сквозь меня. А вкупе с невинной интонацией и застывшими глазами… Вдоль позвоночника промаршировали мурашки. Будто смотришь на большую живую куклу с миловидным выражением на личике, да вот только в глазах нет того самого, что есть у нормальных людей. Чего-то, что даёт знать «есть ли кто дома». — А с чего ты взяла, что это феи? — отвлекаю девочку разговором, лихорадочно пытаясь просчитать ситуацию. Скорее всего, в странности несчастного «Розового Пуховичка» виноваты искры. Учитывая факт попадания в мир, где демоны порой шарятся, как у себя дома, и берут под контроль людей, то вывод напрашивается очень грустный. Но что же делать? Головка собеседницы медленно повернулась вбок. Её улыбка застыла, а взгляд всё так же направлен в никуда. — Почему ты решила, что это феи? — я повторила свой вопрос. Нужно вывести её из переулка, а там подниму вой и привлеку внимание взрослых. Искры мирно трещали за спиной Пуховичка, никак не пытаясь повлиять на ситуацию, но это пока. Что будет, если я попытаюсь увести жертву? — Мама мне рассказывала про фей, — наконец она разродилась ответом. — Они покажут мне волшебную страну и подарят чудесные подарочки… Угу, чудесные подарочки. Такие чудесные, что ты вряд ли их переживёшь. Мелкая определённо не сталкивалась с другими сказками и легендами, где различные феи были далеко не добрыми существами. А ведь у нас ещё и Геенна под боком. Так что у «фей» нет ни шанса быть добренькими из-за их демонического происхождения. Делаю медленные шажочки по направлению к мелкой и одновременно начинаю с воодушевлением говорить, чтоб переключить её внимание на болтовню: — Подарки это очень хорошо, а вот мне больше нравятся эльфы, так что феи мне не нужны, — тараторю чушь, а когда Пуховичок начинает топтаться на месте и странно вести головой, будто желая отвернуться, но передумывая на середине движения, я замедляюсь, но начинаю более проникновенно задавать вопросы. — А как тебя зовут? Я Влада. И я буду рада с тобой познакомиться, ведь я люблю заводить друзей. Будешь конфету? Тебе понравится, я знаю. Ведя однобокую дружелюбную беседу, попутно задавая простые вопросы, которые могли бы заинтересовать ребёнка её возраста (дружба, сладости, мультфильмы и подобная дребедень), я делала секундные паузы, но не давала ей ответить, мягко ведя разговор дальше. И походу, это работало — судя по поведению Пуховичка, до её заторможенного состояния суть вопросов доходила долго, а когда она наконец начинала раздумывать над ответом, то отвлекалась на следующую волну разговоров и забывала, о чём думала перед этим. Пиздец, короче. Но мне сей пиздец на руку — если бы она вела себя агрессивно, было бы намного сложнее. Наконец-то подойдя на расстояние вытянутой руки, я в очередной раз сделала паузу, вдохнула, да так и застыла. Что-то не так. Когда я завернула в этот переулок, звуки за спиной стали чуть приглушеннее. И это понятно, всё-таки, стены этих домов толстенные. Но сейчас, когда я прошла эти несколько метров, гомон толпы, выкрики полицейских и редкий вой сирен словно отрезало. Как будто по взмаху палочки вся братва за спиной резко умолкла, и всё, что сейчас можно услышать — мерное потрескивание чёртовых искорок и сопение двух девочек. Ну и стук моего сердца, всё-таки, у меня тут, мягко говоря, ЧП. И нервы у меня не железные. Пуховичок открыла ротик. — Я не знаю. Я моргнула, пытаясь догнать, чего не знает эта несчастная, но тут же сообразила: она успела ответить на мой последний вопрос, где её мама. И еле успела поймать детскую ладошку, когда девочка повернулась, чтоб продолжить следовать за «феями». — И это плохо! Твоя мама должна знать, где ты и куда собираешься идти! — начинаю всерьёз тянуть её к выходу. Я подозревала, что заторможенный ребёнок не начнёт идти за мной, как баран на веревочке (учитывая её упорную тягу идти за искрами), но такого сопротивления, всё-таки, не ожидала: девочка начала дёргаться, как эпилептик, и резко вывернула руку из моей хватки. Искры вдруг прекратили мерно танцевать и будто бы взбесились, походя на рой тарахтящих огненных пчёл. Они то сталкивались друг с другом, то делали выпады в нашу сторону, нещадно чадя и создавая за собой шлейф дыма. А эта дурында начала рваться к ним, мыча на одной ноте. Заорав «ПОМОГИТЕ!» и отчаянно цепляясь за пресловутый пуховик девчушки, я со всей дури делала рывки к выходу, таща на буксире взбунтовавшуюся тушку. Блядь, вроде бы прошла внутрь совсем немного – теперь же кажется, будто дорога увеличилась в разы. Сдирая глотку, я то звала на помощь, то просто визжала, получая тумаки от пихающейся мелкой, надеясь хоть как-то дозваться людей снаружи. Но куда там, никто будто бы не слышал поднятый мною дикий ор. А в этот момент мелкая внезапно решила изменить свою тактику и наотмашь ударила меня по лицу. Щеку лишь чуть-чуть обожгло из-за детского удара, но и этого хватило, чтоб на доли секунд меня дезориентировать. А в следующий миг она меня толкнула прямиком в рой беснующихся искр. Я успела только зажмуриться, когда в многострадальную щеку пришлась пара колючих «укусов», а в нос ударил запах гари. Закрывая голову руками, я сквозь полуприкрытые глаза мельком увидела укутывающий меня со всех сторон тяжёлый чёрный дым. Пуховичок вскрикнула, и до меня донёсся отдаляющийся топот ног. Мда, жертву спасла, спаситель доморощенный, а теперь главная цель — не стать жертвой самой, выбраться и выжить. Фигня вопрос. Как два пальца об асфальт, бля. Я глубоко вздохнула жалкими остатками чистого воздуха и, не отнимая рук от головы, ломанулась следом за Пуховичком. Боги, лишь бы хватило воздуха.