Снова иду по прямой, её рисуя верой, Вижу мир, он передо мной, Чувств глубину не измерить. Всё смогу, и бесстрашной душой Точно открою в завтра двери. (c) Jackie-O — Line
Я уже говорила, что Мирозданию понравилось меня подъёбывать? Говорила. Да вот сама об этом и позабыла. Но всё по порядку. Сначала, в мою палату резко и стремительно ворвалась медсестра (так стремительно, что я вмиг договорилась со своим болючим телом и проблемной головой, и мы втроем поспешили так же стремительно встать). Она быстренько свернула капельницу, удивилась, что я уже в состоянии активного бодрствования (я удивилась вместе с ней) и всучила непонятно откуда взятую огромную чашку травяного чая. Эта чашка бежевого цвета с голубенькими цветочками приятно грела руки и радовала вкусным травяным отваром. И особенно радовала она мою самую проблемную часть тела — многострадальную головушку — ведь та всё так же чувствовалась тяжёлой и слегка побаливала, а отварчик быстро поправлял дело. Когда я успела выхлебать половину чашки, но ещё не успела поинтересоваться, что со мной и буду ли я, в принципе, жить, медсестра известила меня о посетителе, который заглянет прямо сейчас. В ответ я лишь кивнула и начала морально настраиваться на встречу с родителями, что несомненно поднимут вой до небес вкупе с бурными причитаниями. Ну и нивелируют нужный эффект от чудодейственного чая. Но, вопреки ожиданиям, ко мне заглянул мой дед. Он, как под стать своей жене, выглядел лет так на сорок пять, хоть и был гораздо старше. Седина практически полностью покрывала его волосы, но лишь немного добавляла возраста — гордая осанка и вышколенная походка сглаживали это впечатление. И он был один. — Ну здравствуй, Влада. Как твоё самочувствие? — Владимир Анатольевич, то бишь мой дедушка, чинно опустился на стоящий рядом стул и вперил в меня внимательный взгляд. — Привет, деда. Я нормально. Только голова чуть-чуть болит, — я, надеюсь, не очень нервно, улыбнулась. Ну да, собрав на экстренное совещание своих тараканов, мы всем скопом решили прикидываться дурачками, которые ничего не видели, ничего не помнят, ничего не знают. Как там было? Поскользнулся, упал, потерял сознание. Очнулся — гипс. Улыбаемся и машем, ребята. И тишина… Я улыбаюсь дедушке, дедушка разглядывает меня. Идиллия. Аж захотелось издать какой-нибудь неприличный звук, но титаническим усилием воли я подавила сие недостойное желание. — А я правда потеряла сознание, да? А когда мне можно пойти домой? — слава помидорам, я вовремя вспомнила, что мне всего восемь лет. Нужно вести себя, как обычный ребёнок, который шёл, упал и ударился головкой. Проснулся тут. И всё. Ох уж эти пляски по минному полю… Стоп! Дедушка чересчур странно меня разглядывает, будто ожидает какой-то определённой реакции. К тому же, он не обнял меня, когда только зашёл, что уже нонсенс — он обычно обнимает свою любимую внучку и треплет её по голове. Он видел дым? Он в курсе демонов? Или так просто проявляется беспокойство из-за моего состояния? А почему я сама так сильно не хочу признаваться в том, что столкнулась с нечистью? В крайнем случае, к психологу сводят. Невелика проблема, выкручусь. Может, смогу даже выбить поход в церковь и уже там попробовать разобраться — знают ли священники о демонах и тех, кто с ними борется. С экзорцистами. В каноне не было ни слова об экзорцистах в России — я до сих пор чётко помню карту из манги, где были показаны страны, в которых действует Орден Истинного Креста. Страны СНГ были сиротливо пусты. Но вот вопрос на засыпку: у нас нет только членов Ордена или же экзорцистов нет в принципе? Так, пауза затянулась. За своими раздумьями я чуть не прослушала ответ дедушки, что гласил: да, я потеряла сознание на пару часов и к сегодняшнему вечеру уже буду дома. Отлично — нет никакого желания валяться в больнице. — Думаю, ты хочешь ещё что-то рассказать мне, не так ли? От хитрый лис. И прищур у него такой же хитрый. Видимо, он всё-таки знает о нечисти! Мысль о том, что мне не придётся в одиночку крутиться белкой в колесе, пытаясь разобраться в ситуации с экзами в стране, несказанно воодушевила. Так что, недолго думая, я с облегчением вывалила на родственничка свои эпические злоключения. Благо, моё самочувствие улучшалось с каждой минутой, и под конец я чуть ли не разыгрывала сценки в лицах, еле успевая заменять нецензурщину литературной лексикой. После моего рассказа дедушка честно молчал полминуты. Ну, а потом… Что же, это было ожидаемо. — Ты хоть понимаешь, насколько тебе повезло?! — заорал он. — Что было бы, будь демон хоть чуточку сильнее? Или если бы тот текст экзорцизма из книг был ненастоящим?! Сериала под названием «Сверхъестественное» в этом мире пока нет, зато есть очень популярная одноимённая серия книг, полностью повторяющая историю — посчастливилось натолкнуться на них в библиотеке. Быстренько просмотрев подвернувшуюся литературу по диагонали, я тогда лишь пожала плечами и добавила очередное отличие миров на воображаемую полочку в голове. А ведь если бы не натолкнулась, определённо бы возникли сложности. Дедушка тем временем продолжал кричать. Было стыдно. Даже очень. Потому что я действительно дура — попёрлась в одиночку к опасной фигне, да ещё и с нулевыми знаниями о ней. Не привлекла внимание взрослых, как только очутилась возле переулка, а сама полезла туда, грёбаная недоспасительница. — Если ты сталкиваешься с чем-то очень странным, никогда не исследуй это в одиночку! Убегай оттуда, зови на помощь и звони в полицию или в ОЧР. Потому что это может стоить тебе жизни! — я кивала на его слова, пристыжено опустив взгляд на свои сцепленные руки. Щёки, по ощущениям, пылали огнём. — У тебя не будет второй жизни сразу после этой. Я прикусила язык, чтоб не ляпнуть что-то вроде «ну, и вторые жизни бывают», но сознание выцепило незнакомый термин. — Что такое ОЧР? К этому времени Владимир Анатольевич уже более менее успокоился, изучив мой донельзя пристыженый вид и мямлящие извинения, а потому откинулся на спинку стула и, собравшись с мыслями, начал свою лекцию. И вот тут-то я и помянула недобрым словом шуточки Мироздания. Ведь оказалось, что мои дедушка с бабушкой… экзорцисты! Ну, не совсем действующие — последние лет так двадцать дедушка состоит в Совете, бабушка же выполняет бумажную работу в одном из штабов. А ведь это было прямо у меня под носом. Сама организация —Объединение Славянских Экзорцистов, хоть и более известна под названием Отдел Чрезвычайного Реагирования, но все знают, что члены Отдела проходят «нестандартную подготовку», которая помогает разобраться с некоторыми «чрезвычайными ситуациями». Как я уже говорила ранее, тема религии и всего с ней связанного в этом мире необычайно широко поставлена, поэтому ни у кого особых вопросов касательно организации не возникает. И это удобно — если человек не сталкивался с нечистью (что в большинстве случаев приравнивается к неверию или скептицизму в сторону сверхъестественного), то он попросту не лезет к ОЧР. А вот если несчастному посчастливилось на своей шкуре испытать паранормальное, то он сразу будет знать, куда и к кому обращаться. К тому же, экзорцисты, в понимании широкой общественности, это те же правоохранительные органы, но которые ещё и предоставляют дополнительные услуги. В них входит и психологическая помощь, и советы от экспертов во всевозможных религиозных вопросах, и предоставление информации о правильном поведении при первых признаках сверхъестественного. Но это в понимании народа. Всё-таки, основное поле деятельности тех, кто выезжает на вызовы, это не только успокаивать и информировать людей. Это ещё и их спасать. Спасать, борясь с демонами. А подобие прикрытия весьма удобно. И обидно. Для меня. Я достаточное количество раз слышала об Отделе Реагирования! Была бы повнимательнее… И если бы новости больше смотрела… И если бы настойчивее интересовалась профессией своих родственников! Дамы и господа, кто здесь лох? Я здесь лох! Без сомнений. Конечно, дедушка всё это объяснял гораздо более окольными путями, стараясь подбирать простые слова и описания — всё-таки я восьмилетний ребёнок, да и тем более, его собственная любимая внучка. Пришлось удивлять Владимира Анатольевича не только весьма спокойным отношением к рассказанному, но и «взрослыми» наводящими вопросами об устройстве как отдельно взятых организаций, так и сверхъестественного мира в целом — иначе эта ходьба вокруг да около рисковала оставить меня без нормальных знаний об окружающей среде. — Скажи мне, Влада, — дедушка с интересом всматривается в мои глаза, так, будто там находится что-то до ужаса необычное. Что-то, что годами скрывалось у него под носом, но он на это натолкнулся только сейчас. — Когда ты начала видеть… разные странные вещи? — Я впервые увидела такое сегодня, — хоть меня и веселит попытка мягко назвать демонов «странными вещами», но я принимаю правила игры и тоже говорю расплывчато. И тут одна маленькая деталь впивается в мозг похлеще пережитого утром адреналина. Что забавно, она лишь на несколько секунд предвосхитила следующий вопрос дедушки: «А ты перед этим не находила на себе какие-нибудь странные ранки? Или может царапины, синяки?». Отрешённо отвечаю на всё «нет», а сама крепко задумываюсь над этим фактом. В каноне люди получали способность видеть демонов путём ран, укусов или царапин, которые оставляли на них представители нечисти. Я совершенно точно ничего такого не получала. Более того, я помню тот момент, когда я увидела карикатуру Мефисто Феля в журнале. Ставлю всё, что у меня есть, на то, что тогда я пережила не только потрясение от открытия, куда я попала, — то ощущение, когда весь мир на долю секунды меркнет, а все твои органы чувств отказывают, только чтоб в следующее мгновение словить что-то смахивающее на сенсорный шок. Плюс, то стойкое чувство — как я это тогда описала? — что мир вдруг стал более объёмным. Что-то тут не то. Параллельно напряжённому анализу всего, что со мной случилось и всего, что мне известно из аниме и манги, краем уха слышу уже знакомую мне лекцию о демонических ранах. Ладно, спрошу, попытка не пытка. — То есть, только так можно приобрести способность их видеть? Дедушка уверенно отвечает, мол, да, не считая редко проявляющихся врождённых способностей. Не акцентирую на последнем внимания — чувствуется, что дедушка не хочет это объяснять, но мне этого и не надо, так как я понимаю, что он говорит о тех людях, в которых течёт демоническая кровь. Но я всё продолжаю вопросительно смотреть на Владимира Анатольевича. И не зря: он мнётся, но всё же спустя несколько секунд повествует о том, как в давние времена, когда люди имели мало представлений об окружающем их мире, а человеческая вера в высшие и сверхъестественные силы была как никогда сильна, некоторым рассказывали о существовании демонов, при этом ярко и подробно их описывая. И, что самое интересное, были люди, которые после такого откровения действительно приобретали возможность видеть жителей Геенны. Дедушка скомкано заканчивает свой рассказ, уверяя меня в том, что это недоказанная информация, да и за последние лет сто, таких случаев точно не было. Да и наверняка я просто не заметила своей ранки. Он ещё бормочет себе под нос что-то вроде «не помешало бы проверить вашу квартиру», а я не знаю, как реагировать на рассказанное — то ли влепить себе мысленный фейспалм за то, что даже в обычном приобретении способностей выебнулась, то ли огорчиться на то, что моё развитие, походу, не сильно отличается от развития древних австралопитеков. Конечно, я слегка утрирую, но всё равно — сравнение себя любимой с людьми из далёкого прошлого так или иначе ударяет по самооценке. С кислой улыбкой покивав дедушке на то, что он сейчас отвезёт меня домой, я стала одеваться.***
Когда дедушка удалился в поисках медсестры, одновременно давая мне время собраться, я в поисках обуви глянула вниз и изумлённо выпучила глаза. На полу, вокруг моей кровати был нарисован круг из причудливых символов. Мда, интересно девки пляшут, если снизу посмотреть. Больница, видимо, не совсем обычная. Спешно надеваю ботинки и, наклонившись, рассматриваю странные рисунки. Такое впечатление, будто их выжгли прямо на полу — в пользу этого говорят характерные чёрные отметины и еле различимые выемки на поверхности. Даже не думаю к ним притрагиваться — а вдруг опасно? Хотя, вряд ли бы дедушка оставил меня наедине с опасностью, при этом не предупредив. За раздумьями заканчиваю одеваться и всё так же пялюсь на символы, пытаясь самостоятельно догадаться их происхождение и предназначение. Некоторые закорючки кажутся смутно знакомыми — подобные им я встречала на просторах интернета, в сообществах посвященным гаданиям на рунах. Но они находятся на полу больницы, а значит, они способствуют исцелению? Или что-то в этом роде? — Это целебная цепочка рун, — подтверждает мои размышления вошедший Владимир Анатольевич. — В большинстве больниц, не говоря уже о специализированных, есть помещения созданные специально для людей, пострадавших от демонов. И в каждой из них работает определённое количество специалистов, способных оказать помощь пострадавшим. Вот оно как. Интересно, а в Японии как это всё работает? В манге не было показано многих деталей, связанных с тем, как экзорцисты функционируют в обществе. И теперь мне придётся самой в этом разбираться. Уладив все дела с выпиской, дедушка закинул на своё плечо мой рюкзачок, и мы пошли к выходу. Хорошо, что рюкзак маленький и очень лёгкий — учебный день должен был быть пустяковым, а потому внутри лишь пара тетрадей да писчие принадлежности. Будь он тяжелее, мои приключения могли бы стать как минимум труднее. Выйдя на улицу, я с наслаждением втянула носом морозный воздух и, задержав дыхание на пару секунд, протяжно выдохнула облачко пара. День уже начал клониться к вечеру, и закатное небо разлилось потрясающими оттенками красок. Замедлившись, я подняла взгляд вверх, туда, где лимонно-жёлтые разводы плавно перетекают в янтарный, а потом и в огненно-оранжевый. Эти полыхающие ярче пламени цвета, в свою очередь, будто наполняются холодом синих небес и неуловимо изменяются, перетекают в нежно розовый. Задираю голову и прослеживаю зачаровывающие цветовые переливы дальше: розовый заканчивается расцветающим пурпуром и окаймляющим его фиолетовым. Опускаю голову назад и срываюсь на короткий бег: я за это время уже успела немного отстать от идущего к своей машине дедушки. Почему-то и свежий воздух особенно радует своей сладостью, и закат кажется самым волшебным за все мои прожитые годы. И даже малейшие проявления жизни — того, что я действительно живу, становятся вдруг слишком значимыми. Слишком важными, одуряюще необходимыми, ведь они все являются признаками жизни. Напряжение ног в беге, щекочущие шею волосы, едва ноющая царапина на щеке от искры, щиплющий открытые участки кожи зимний ветер. Ощутила бы я нечто подобное, не ввязавшись в ту опасную ситуацию? Только чудом выживши и оставшись без особых повреждений, я ощутила всё мимолётное великолепие мира, даже те мелкие и повседневные детали, на которые большинство людей просто не обращает внимания. Все органы чувств будто обострились, и я жадно ощупываю всё предложенное мне Вселенной, упиваюсь им и пытаюсь растянуть наслаждение на столько, на сколько получится. Но ещё с отчётливой ясностью понимаю, что теперь я точно не отступлюсь от намеченного ранее плана. Да, я поступила глупо в той ситуации со спасением Пуховичка. И мне тогда было очень страшно, да что там — я была в ужасе. Но я не жалею о том, что это со мной произошло. Не жалею, что поступила именно так. Потому что это мой первый шаг к избавлению от оков серого и бесцельного существования прошлой жизни. Я сделаю всё, чтобы стать экзорцистом. Спасать людей, охотится на нечисть — вот уж точно «семейный бизнес»* — и чувствовать себя живой. Чувствовать тот бешеный адреналин и азарт, ту жажду выжить, осознание цены за каждое совершённое тобой действие и понимание ценности каждого мгновения. Широко улыбаюсь дедушке у машины и ныряю в открытую дверь. Не сомневаюсь, что сейчас будет нелёгкий разговор. Но я уже определила свою цель, и что-то мне подсказывает, что так или иначе, но я её добьюсь. Потому что это стоит того. Ведь я буду это делать ради своего смысла жизни.