карась разбился о порог, вор опять коронован старик ударит в колокол, и все пойдет по новой
рарорг
Ничего не было в ней особенного. Она коней не останавливала, по горящим избам отродясь не лазала, а вона как получилось — пришла ведьма, да и увела Веру с собой по дальним косогорам да болотам. Ведьму звали Златояра, но она совсем не походила на свое имя — приземистая, темная лицом и волосом, от солнца в ней были только карие глаза с блеском огненного кольца у зрачка, как звезда во время затмения. Поселились они на берегу мелкой речки, в избёнке из белого дерева. Вера не спрашивала, зачем она нужна ведьме, просто вставала с солнышком, рубила дрова, таскала воду, чтобы не показаться приживалкой. Иногда скучала по дому, но понимала, что в случае удачи, что бы её хозяйка не задумала, вернётся она туда совсем другой, лучше и сильнее. Станет отличаться от всех. Этого Вере всегда хотелось — младшая среди восьми детей, она чувствовала себя скорее забытой, чем залюбленной. Однажды ведьма берет её за руку и ведет в лес, к белым-белым скалам на побережье. Вере немного тревожно, но она доверяет Златояре, хотя казалось бы — никаких предпосылок. Они встают на самом краю, холодный бриз треплет их платья — белое у ведьмы и черное у ученицы — и сердце у Веры сжимается в сладком ужасе от чего-то чудесного, что будет дальше. Златояра поворачивается спиной к морю, солнце очерчивает круг вокруг её головы, и девушка видит, как лица ведьмы пропадают все следы возраста. Она не молодеет, но становится неопределенно-древней, как эльфийские королевы, давно ушедшие из этих мест. Прекрасные и мудрые королевы и короли старых времен глядят на Веру глазами ведьмы, янтарными и старинными. - Смотри, девочка, - говорит она и с этими словами падает плашмя, но Вера не успевает кинуться к краю скалы, потому что Златояра взмывает вверх, на крыльях её огромных играет пламя ярче солнца всего небосвода в самый светлый день. На месте ничегошечной дыры в Верином нутре зарождается сверхновая счастья и мысли "я, я тоже, я хочу так, хочу лететь на крылах и укрывать ими весь мир". Златояра. Нет, теперь Вера знает её настоящее имя и будет называть его. Арлиа усаживается на макушку сосенки, но та не даже не нагибается под невесомостью чистого света. - Хочешь так же? Вижу, что хочешь, но боишься. Ты прыгай, а я подхвачу. И Вера прыгает с разбегу, оттолкнувшись самым носком от последнего камешка перед пустотой над песочными зарослями мать и мачехи. Под подошвой сапожек с тиснением на голени - ничего, но в сердце у неё - солнце и ярость, не боевая, а та, которую испытывают любящие, желающие защитить тех, кого они любят. Вера, падающая камнем вниз, любит весь мир. Вверх, вдоль скалы на больших крыльях цвета золота с нежным и тонким серебром на концах поднимается уже Шаавел. - Молодец, девочка, молодец, - Арлиа треплет её по спине, перья под её ладонью загораются яркими звездочками, - я всегда знала, что ты особенная. Это для Шаавел - самые важные слова в жизни. Крылатые девы уходят на юг, ничуть не загораживая солнце, а даже как бы делая его ярче. Они летят туда, где боль и смерть, чтобы спасть и бороться с тьмой.