Провал

Эмили не ломится ни в какие дома, не нарушает ничего и не ищет, где нам теперь жить. Она говорит мне, что от меня воняет — воняет как от шлюхи, а она-то этот запах хорошо знает, — и снимает номер на одну ночь. Здесь просторно, много места, явно не дешёвая ткань. Я столько дней прожила в четырёх стенах, в тесном и узком пространстве, что не сразу смогла привыкнуть к этому. Ванная комната отделана мраморной плиткой. Помимо ванны, рассчитанной на трёх человек сразу, есть и душ. «Сколько это стоило?» — спросила я. «Не твоё дело. Я привыкла себе ни в чём не отказывать». Я уверена — она выбрала самый дорогой номер во всём Дартмуте. «Разве это не потрясающе?» — спросила меня Эмили, сев на краешек ванны. «Раздевайся и залезай. Помоешь мои волосы». Нет, это был не вопрос. Она ставила меня перед фактом. Я сняла с себя всю одежду. Эмили сказала, что это нужно сжечь, а пепел развеять по ветру. Я не стала ей перечить. Меня не волновала судьба моей собственной одежды, купленной где-то по скидке. Мы мылись вдвоём. Эмили не сводила с меня взгляда и следила за тем, чтобы я хорошо вымылась. Везде. Она тёрла мою спину и грудь мочалкой. Она протягивала мне бутылочки с шампунем и гелем для тела. Потом мыло. Потом ещё какой-то гель. Она наблюдала за мной: её ничего не могло смутить. Мне только одно интересно: будет ли этому когда-нибудь конец. Я думала начать мастурбировать прямо перед ней — вдруг она всё-таки двинется с места. Что-то мне подсказало, что она даже глазом не моргнёт. Я ничего не стала делать. Мне не хотелось даже этого. Я постепенно стала понимать, что произошло сегодня утром в поезде. Сквозь пелену бреда я видела что-то реальное. Что я позволила мужику меня завалить на пол в туалете, снять всю одежду и войти в меня. Правда, это от силы продолжалось секунд десять. Моё лицо — это последнее, что он увидел. Эмили задушила его тем самым проводом, которым обещала убить Томаса. Нет, пожалуй, я сама разделась, потому что он этого захотел. — На нём остались мои следы, — сказала я, немного подумав. — И что? — Я думаю… — Да выключи ты чёртов кран! Я не слышу! Я выключила воду. — Намыливай мои волосы. И массируй голову. Тщательно, поняла? Я такая грязная после твоей психушки, после этого… Я выдавила шампунь, пахнущий тяжёлым цветочным ароматом, — жасмин, да, жасмин, — и нанесла его на затылок и на виски. — На нём остались мои следы. Моя кровь, наверное. Я не знаю, откуда она взялась. — Ты как давно с мужиком в последний раз трахалась? — деловито уточнила Эмили. — В пятнадцать? — Я пожала плечами и продолжила намыливать голову. — Это был мой первый и последний раз. Потом ещё одна женщина хотела использовать свои игрушки, но… — Понятно. Тебе не нравится проникновение и в тебя с пятнадцати лет не засовывают ничего толще пальцев. Тогда не удивительно, что у тебя была кровь. Лучше скажи мне, что ты будешь делать, если у него СПИД? — Ничего. — Ты права, — усмехнулась Эмили. — Ты ничего не сможешь сделать. — У меня совсем нет иммунитета. Я и так живу будто со СПИДом. — А ты смешная. — От тебя я это слышала уже не раз. Но ведь это не шутка. — Не шутка, но звучало смешно. Смой волосы и возьми бальзам. Нанеси его только на кончики. И не попади мне в глаза. У тебя хорошо получается. — Значит, если на нём остались мои следы… — продолжала я. — Его убила ты. Эмили права. И я ничего не могу поделать с этой правдой. Я была неосторожна. Это мои проблемы, не её. Эмили ведь чиста. — Волосы, — напомнила она мне, и я стала смывать пену несильной струёй воды. Потом я, как она и просила, выдавила бальзам и нанесла его на кончики. Он совсем не пенился и распространял вокруг себя не такой приятный цветочный запах. Я смыла и его. Между пальцами запутался одинокий тёмный волос: я смыла и отправила его по трубе. — Тебе бы пошло быть брюнеткой, — сказала я. — Я такая и есть. Потом перекрасилась. Что угодно, только не мой родной цвет волос. Ты закончила? Дай полотенце. Я взяла с раковины полотенце и накинула ей на плечи. — Может быть, хочешь поесть? — спросила Эмили, спуская ноги на влажный пол. — Выпить? Тут свой ресторан, бар и так далее. Отличное место. Да ещё и виды из окна на реку. — Нет, не хочется. — Бассейна тут нет, как и пляжа, но я могу найти, если захочешь. Потом здесь огромное количество яхт и катеров… ты когда-нибудь каталась на настоящей яхте? — Нет. — Я отрицательно качнула головой, вышла из ванной комнаты и открыла чемодан. — Только не надевай свои ужасные домашние вещи. — А что мне тогда надевать? Эмили подошла ближе и уронила передо мной тонкий махровый халат. — Надевай его и всё. Ты выглядишь гораздо лучше, когда на тебе минимум вещей. Либо вообще нет. И теперь… Эмили склонилась над столиком и заглянула в зеркало так, словно хотела в нём что-то рассмотреть. — И теперь мы пойдём в бар. — Зачем? — За развлечениями, конечно! — Но мне не скучно. — Я отступила на шаг и села на кровать. — Я устала. Я не хочу ни с кем развлекаться. — Тебе не скучно? Я подняла глаза на Эмили. Та угрожающе свела брови и нахмурилась. Ей не понравились мои слова. — Да, мне не скучно. Ты ведь обещала, что мы будем с тобой вдвоём, только я и ты… — Тебе не скучно?! — кричала она, срывая голос. Эмили опять разыгрывала что-то передо мной. — Мне скучно уже от одного взгляда на всё это. Мне скучно смотреть на тебя! Я вдохнуть не могу без этой ужасной скуки! Сколько можно вот так вот сидеть, лежать… Эмили подошла ко мне и опустилась на одно колено. Она сцепила руки в замок и положила мне их на ноги, легонько меня подтолкнув. — Лана, мы же не можем просто так тут находиться. Нам теперь никто не помешает. Разве мы не можем немного… позволить себе отдохнуть? — Хорошо. Отдыхай. — Я кивнула и поджала губы. — Я не буду тебе мешать. —Ты такая скучная, — заявила мне Эмили. Для меня это не новость. — Хочешь сидеть тут и тухнуть? Наслаждаться тем, как саму себя унизила? А? Вот так, значит? Она встала, сняла с себя полотенце и швырнула им в меня. Я еле успела его поймать. С ней бесполезно было сейчас разговаривать, поэтому я просто поджала под себя ноги и легла на бок. Под моими пальцами была мягкая искусственная шерсть. Я погладила её. Да, мне нравились эти ощущения. — Ты совсем расклеилась после того, что произошло с Эффи. Это влияние лекарств? Или всё-таки она? В чём дело? Я услышала какой-то грохот, но не стала смотреть, откуда он. — Думаешь, я не знаю ничего? Да я знаю больше твоего! Это ты убила Аву и Элоиз, двух её старших сестёр! Как оказалось, ты ещё и успела порезать двух мужиков в Кардиффе. А теперь что, конец? Смысл кончился? Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Нужно немного поспать. А потом уже думать, что делать дальше. — Разве ты это сделала не из-за скуки? А теперь что изменилось? Боже! Что-то тяжёлое покатилось по полу. — С тобой так ужасно скучно! Скучно! Эмили хлопнула дверью, и больше я её не слышала. Стало тихо и спокойно. Я легонько улыбнулась, прижалась щекой к шерсти и вскоре заснула. Эмили разбудила меня тем, что ощутимо начала бить по щекам. — Господи! Лана? Лана?! Я отвернула от неё своё лицо. — Лана? Ты в порядке? Ты жива? Что случилось? Я с трудом разлепила глаза. Всё ещё можно было ухватить яркий язычок сна, из которого она меня вырвала. Мне снилось что-то очень приятное, захватывающее… но я уже не знала, что. — Ты с ума сошла? — пробормотала я и села на кровати. — Ты не дышала! Я будила тебя, но ты не приходила в себя! Я… я думала, что ты… — Брехня. — Я потёрла виски. — Я думала, что ты покончила с собой! Я убрала руки от лица и внимательно на неё посмотрела. Эмили выдержала мой взгляд с несколько секунд. Её грудь тяжело вздымалась от волнения, она всё разглядывала меня, словно ожидала увидеть что-то новое. А потом… потом что-то случилось. Весь её образ разбился и разлетелся на мелкие осколки. Эмили начала смеяться, держась обеими руками за живот. — О-о-о боже… — простонала она. — Ты поверила? Поверила? — Нет. — Я фыркнула. — Что ты тут делаешь? Сколько времени прошло? — Пару часов. — Эмили подвинулась ко мне поближе. На ней был чёрный комбинезон с ярким орнаментом, который я ещё не видела. Она и пахла как-то странно: бальзамом для волос и духами, но словно бы они не принадлежали ей и были чужими. — Я хотела спросить, не будешь ли ты против, если я с моей подругой… Эмили многозначительно повела взглядом. — Повеселимся на моей половине кровати, пока ты спишь. Мы ведь не будем тебе мешать, верно? Мы совсем недолго… час или два. — Ох… — Я вздохнула. — Чего ты хочешь от меня добиться? — Если тебя не устраивает такое развитие событий, мы приглашаем тебя с собой на яхту… прямо сейчас! И тут Эмили взяла меня за запястье и дёрнула с кровати. У меня что-то щёлкнуло в суставе. Я вся скривилась от боли и прижала руку к себе. — Чёрт тебя… — Тебе какие больше нравятся, рыженькие или блондинки? — Лысые, — сказала я и потрясла рукой. — Хорошо, мы можем побрить наголо одну из них. Сегодня я даю право выбора тебе. Завтра будет уже моя очередь. Я думаю, они были самыми симпатичными в баре. Ты должна меня поблагодарить. — В самом деле? За то, что чуть не потянула мне запястье? — Ерунда! Это пройдёт! — Эмили возбуждённо вскочила с кровати и бросилась к моему чемодану. — Наденешь своё потрясающе красное платье? Я долго искала того, кто нас развлечёт. Сначала я не думала искать женщин, но так как мужчины по природе своей тупые, да и ты не любишь проникновение, я нашла этих двух! Одной уже за тридцать, но… у тебя ещё волосы не высохли? Не заставляй наших девочек ждать! Быстрее! У меня глаза слипались и голова начинала кружиться от любого движения, а Эмили просто так взяла и потащила меня в ванну. Там она посадила меня на пуфик возле унитаза и достала фен. На пару минут я погрузилась в однообразное жужжание фена, а не её голоса. — У них своя яхта. Они приехали сюда на какие-то соревнования. Или их мужья, не знаю. Нет, точнее… рыженькой — за тридцать. У неё муж, — пояснила Эмили. — А другая свободна. Они очень хотят познакомиться с тобой и прокатиться далеко-далеко. — Что ты им наговорила? — Только хорошее! Поверь, эта ночь будет незабываема. Я верила — эта ночь, как и все последние недели моей жизни, — незабываемы. Она быстро привела меня в порядок, уложила волосы, даже подобрала нижнее бельё и надела на меня платье. — Туфли, — скомандовала Эмили. — И не забудь взять скальпель. Больше нам ничего не понадобится. Этой ночью их кошёлок и наш тоже. — Зачем мне скальпель? Эмили пожала плечами. — А если я вдруг решусь на тебя напасть? Что ты будешь делать? Научись думать своей головой, крошка. — Она насмешливо погладила меня по голове. — Ты можешь мне доверять? — У меня нет выбора. — Сочту этот ответ за «да». Купим бритву в магазине по пути, о’кей? — Какую бритву? — не поняла я. — Чтобы сделать для тебя лысую. — Это была шутка, Эмили, — мягко сказала я. — А! Я уже загорелась идеей… надо бы попробовать. Вдруг в этом есть какое-то отличие. — Никакого отличия, Эмили. Только волосы не попадают в рот, когда целуешь. — Я их не буду целовать. — Она брезгливо поморщилась и открыла передо мной дверь в коридор. Девушки, которых откопала Эмили, имели хорошие деньги. Впрочем, эти деньги были у всех, кто жил в этом отеле. Средний номер стоил чуть меньше 150 фунтов. У них были явно… хорошие деньги. Я посчитала стоимость ночи в этом отеле, посчитала, сколько мы потратили денег на билеты, и пришла к выводу, что на счету осталась сущая мелочь. На стаканчик мороженого и кофе хватит. Рыженькой «девушка за тридцать» не была. Волосы у неё тёмно-красные. Оттенок я назвать не могла. Но это точно не рыжий. Она была пьяной и её звали Мэг. Блондинка по имени Кэндис напилась не меньше её. Либо их обеих кто-то напоил. «Что имели твои родители в виду, когда называли тебя Кэндис?» — спросила я. Это было ужасно тупое имя. «Не знаю…» Она смотрела на меня и глупо моргала. А потом рассмеялась. «Я знаю. Наверное, они имели в виду, что ты очень сладкая… как леденцы». Сердце этой девушки, которое могло биться только на беговой дорожке в её собственном спортзале, растаяло от одних этих слов. Растаяло и потекло вместе с её дырочкой, растянутой десятками мужчин. Это было несложно. Несложно напоить их и потом уломать. Моя мама всегда говорила мне: не разговаривай с незнакомцами, они могут быть опасны. Этим двум мамы такого не говорили. Они не знали, что не надо было соглашаться на коктейль с нами. Потом ещё раз. Ещё. Почему мы действуем так каждый раз и доводим своих жертв до самого края — до того места, где они ничего не понимают? Они становятся беспомощными. Они позволяют делать с собой всё. И только потом, когда разум возвращается к ним, говорят: это моя вина, мне не стоило этого делать. Я была их мамой и говорила им: не надо, не соглашайтесь на это. Я делала это, пока могла. Но они всё равно не слушали меня. Мы катались не на яхте, а на катере. Он был вместительный, с небольшой палубой и очень большой каютой. Кровать тянулась от одного края и до самого конца. Мы завели мотор, вцепились в перила и уже через пару минут были мокрыми от брызг. «Слишком большая скорость», — заметила Мэг. «Плевать», — ответила Эмили своим самым действенным аргументом. Я даже не знала, что она умеет водить катер. Либо не умеет, но делает вид, что разбирается в нём. Мы отплыли от пристани и покинули полосу мерно качающихся на волнах яхт. Сначала мы ехали возле берега, освещённые огнями домов, но потом русло реки стало шире и мы потеряли ориентир. — Ты уверена, что мы потом вернёмся в отель? — спросила я у Эмили. — Это неважно, поверь! — Она подмигнула мне. — Думай о другом. Об остальном позабочусь я. Мне это приходилось слышать уже много раз: это моё дело, моя обязанность, я позабочусь и о тебе, и о всех тревожащих проблемах. Кажется, она ещё не подводила меня. Ведь именно Эмили вытащила меня из больницы, довезла до Дартмута, нашла дом и задушила насиловавшего меня мужчину. Она уже сделала слишком много. Для меня, не для себя. «Слышишь?» — спросила я саму себя. «Слышите вы все меня? Это казалось невозможным!» Казалось невозможным то, что вор, убийца и психопат может когда-то что-то делать не только для своего блага. «Ты заблуждаешься». — Девочки! — закричала Эмили. — У вас тут есть бар! Что же вы мне сразу не сказали? Я два года работала барменом, — сказала она, обращаясь уже к Мэг лично. — Я разбираюсь в коктейлях. Хочешь Голубую лагуну? — Хочу, — восторженно прошептала Мэг. — Ты ведь не умеешь ничего готовить, — заметила я, когда Эмили спустилась в каюту за ингредиентами. — Это ложь. — В каждой лжи есть капля правды. — Эмили улыбнулась. — Потерпи ещё немного. Скоро ты поймёшь, что ты всё это время упускала. Веришь мне? Я не успела ничего сказать, потому что она подняла голову и крикнула: — Мэг? Мэг, милая? Где тут нож? — Зачем тебе нож? — прошипела я. — Для коктейля нужен лимонный сок. Чем мне ещё разрезать лимон? Эмили удивлённо на меня посмотрела, будто всё то, что сейчас происходит — само собой разумеющееся. Я и в самом деле потом поняла, что упускала. Что всё это время в моей жизни не хватало острых ощущений. Хвататься за поручни и думать, что вот-вот полетишь вниз, прямо в чёрную и холодную воду. Видеть, что кто-то тоже проплывает мимо на высокой скорости, и думать, что вас всех могут остановить, а то и арестовать. Пить из бокала и не знать, что пьёшь. Верить Эмили. Той, кому нельзя доверять. Я теряла эту ясную остроту ощущений, которую я не могла почувствовать, когда лгала, когда играла в чувства и манипулировала людьми. Ощущение ночи. Невесомость. Прыжок в неизвестность. Что будет дальше? Кто знал? Мэг стонала так, как будто осознанно снималась в дешёвом порно. Её голос повторял голоса всех этих актрис. Эмили закрывала ей рот — я не могла понять, слышит ли она это тоже, — но ей как-то удавалось это делать и без него. Кэндис смотрела на них двоих и тоже была уже возбуждена. Как будто она это видит в первый раз и поэтому готова на всё. — Идите к нам, — говорит Эмили, оторвавшись от своей рыженькой. Я опускаюсь на колени. Матрас подо мной прогибается. Эмили отталкивает Мэг от себя и берёт мою руку. — Лижи и не останавливайся. Я не сразу поняла, что это не мне. Кэндис положила руки мне на плечи, нашла молнию и расстегнула платье. — У тебя такая маленькая грудь… — вдруг проронил она заплетающимся языком. — Мне это нравится. — Кэндис, — говорит Эмили. — Твоему ротику надо заняться чем-нибудь полезным. — Но… я никогда не делала этого прежде. Кэндис растеряна. Она не понимает, что от неё хотят. — Делай так, как ты бы хотела, чтобы делали тебе. Воображение у тебя хорошее. Я верю в тебя. Эмили раздвинула мои ноги, сунула подушку под спину. Взяла меня за руку. Мы выровняли наше дыхание и стали дышать в унисон. Воображение у Кэндис было правда хорошее. Её длинные волосы падали на живот и щекотали меня. Всё было не так уж и плохо, уверяла я себя. Даже хорошо. Эмили смотрела на меня не отрываясь. Зачем она это делала, думала я. Зачем, когда можно просто закрыть глаза и пропасть. Когда я проснулась, всё ещё было по-прежнему темно. Эмили и Мэг лежали рядом. Кэндис слабо шевелилась и словно бы не спала. — Что ты делаешь? — шёпотом спросила я и протёрла глаза. Кэндис взяла меня за щиколотку. Её рука осторожно стала подниматься вверх. — Кэндис? — опять позвала я. Мне это не понравилось. Я не знаю, что мне не понравилось в этом прикосновении, но я мгновенно напряглась и подогнула под себя одну ногу. Вторую она крепко держала. — Отпусти меня, — потребовала я. — Я хочу своей доли, — прошептала она у меня над ухом и скользнула липкими губами по щеке. Я тут же почувствовала неприятный рвотный запах. Она что, блевала? А теперь лезет ко мне с поцелуями? — Ты ничего не получишь. — Не-е-ет… — Отпусти! Я пробовала лягаться, но Кэндис была тяжелее меня. Сильнее. Она навалилась на меня сверху и прижалась ртом к шее. — Я хочу тебя, — сказала она мне. — Нет. Не хочешь. Ты пьяная в… в… Я набрала воздух в лёгкие и попыталась успокоиться. Я сказала ей: — Остановись. Она положила руки мне на шею, прижалась ко мне бёдрами. Я поняла, что не могу дышать. Из меня будто по щелчку пальца выбили весь кислород. Я тонула в этой темноте, видя перед собой только её искажённое лицо. Мне нужно было избавиться от неё любой ценой. Я тянула руку в сторону как могла. Она соскользнула с кровати. Что-то гладкое попалось мне. Я поняла — это нож. Тот самый широкий и острый нож, которым Эмили выковыривала косточки из лимона. Это было близко, оно сжимало моё горло. Невозможно было дышать. Я втянула воздух. Ударила ножом наугад. Ударила ещё и ещё раз, чтобы знать наверняка. Тёплая жидкость брызнула на меня. Это был конец. Я сбросила тело Кэндис с себя, уронила нож и стала глотать воздух ртом. Мне всё ещё не верилось, что это кончилось. Вдруг кто-то ещё будет мне угрожать? — Вот это да… Я повернулась. Эмили не спала. Она никогда не спала и была начеку. — Она же просто хотела, чтобы ты её трахнула. — Ч-что?.. Я закашлялась. В горле как будто скребли этим самым кончиком ножа. — Ну да. Ты же слышала. — Она душила меня! Я могла задохнуться и сдохнуть! — Да нет. — Эмили фыркнула. — Это ты начала задыхаться. Кажется, действие таблеток кончилось. Упс… Я посмотрела на Кэндис. Та лежала на животе и не двигалась. Из её шеи вытекала тонкая тёмная блестящая струйка. Это кровь? Я опять кого-то убила, боже. Опять. — Это из-за алкоголя. Я ведь говорила, что не стоило пить… — Да ты выпила всего-то ничего. — Мне нельзя принимать алкоголь или наркотики… И что теперь делать? С ней? И с… этими двумя? Я же хотела просто… — Это было горячо, Лана. Я опять повернулась к Эмили. — Ты издеваешься? Мэг может проснуться в любой момент и поднять тут настоящий… — Она не проснётся. Она бухая. Можно делать с ней всё что угодно. А если проснётся… Эмили вдохнула и продолжила после паузы: — Ты бы так же меня убила? — Нет. — А как? — С большей жестокостью, — сказала я. — Это как? Я задумалась и поняла, что не знаю, как. Что может быть более жестоким? Удушение? Сожжение? Что? Эмили убрала с себя руку Мэг и подвинулась ко мне. Она взяла моё лицо в ладони и стала оттирать капли крови с лица. Я вспомнила: точно так же она делала, после того, как я избила Эффи и вся была в её следах. — Не знаешь, да? Я тоже не знаю. Меня как-то раз заставили пройти один тест. На фотографиях были изображены преступления, и я должна была их расположить так, чтобы первыми шли самые тяжёлые. Чем дальше, тем хуже. — И что по-твоему… не тяжёлое преступление? — Ограбление. Это нормально, банально… словом, общая практика. Потом шло убийство… — А что для тебя самое тяжёлое? — Не знаю, — пожала плечами Эмили. — Я выбрала изнасилование. Просто не знала, куда его отнести. — Изнасилование трупа. — Это уже было бы не изнасилованием, а секс по обоюдному согласию. Труп же не может сопротивляться. Поэтому он согласен. — Что мне делать теперь? — спросила я. — Тебе? Одеться и выйти наверх. Потому что… — Эмили качнула головой в сторону Мэг. — У девочек случилась ссора. Они были пьяные, сама понимаешь… не знали, что делают. Она взяла нож, ну и… — Сотри мои отпечатки. — В первую очередь, — сказала Эмили. — Я же говорила тебе, что это будет весёлая ночь. Я спустила ноги с постели и тут же наступила в кровь, которая уже начинала отступать. — Нет! — Эмили остановила меня и вдруг обняла за плечи. — Иди сюда. Оденешься позже. Я так не могу. Я тоже не получила свою долю. Это была весёлая ночь для Эмили, не для меня.