Ночь, когда пролились звезды

Оглядываясь назад и вспоминая прошедшие годы своей жизни, Жерар не видел ничего, кроме непроглядной черноты. Злобные демоны, постоянный голод, нехватка кислорода, боль по всему телу, затхлый запах подземелья, крови чудовищ на руках и собственного пота. Если к нему и приходили сны, то лучше бы их просто не было. Ему снились исключительно кошмары. Одиночества он не ощущал уже давно. Просто привык. Но Жерар никогда не жаловался. Ведь он сделал этот выбор сам когда-то очень давно. И все эти ужасы не шли ни в какое сравнение с тем, что он испытал в тот короткий миг, когда на него уставились растерянные карие глаза девушки, которую когда-то давно он любил больше всего на свете. К которой даже прикоснуться боялся — такой она казалась ему хрупкой и нереальной. Которую он изнасиловал прямо на влажной земле посреди леса, как какое-то животное. Эльза. Находясь в долгой изоляции от людей, начинаешь забывать, какого это, когда твои ожидания расходятся с реальностью. Тогда, решившись сдаться ей на милость, он ожидал чего угодно. Ее гнева, непонимания, холода. Он ждал, что она попросит его убраться туда, откуда пришел. Впрочем, так и случилось. Но чего он точно не ожидал тогда — вдруг ни с того ни с сего почувствовать ее губы на своих. Она просто кричала на него и что есть сил лупила ему в грудь кулаками. А потом случилось это. Поцелуй, наполненный ее гневом, с солоноватым привкусом слез. Но чего он не ожидал абсолютно точно, даже в своих самых смелых фантазиях — так это проснуться утром в ее постели. И сейчас, затаив дыхание, он смотрел за тем, как перекатываются крепкие мышцы на ее гибкой обнаженной спине. За тем, как струятся по плечам длинные алые волосы, когда она пытается нашарить на полу одежду. Он просто лежал, боясь выдать свое нахождение в ее постели, будто она могла об этом не знать. Но все тайное всегда становится явным. И вот она уже стыдливо прикрывает грудь, заметив, что он уже не спит. — Эльза… — хрипло заговорил он, все еще наблюдая за ней снизу-вверх. — Я… — Не надо ничего говорить, — перебив, она упрямо мотнула головой. От мысли, что она ничуть не изменилась, защемило в груди. — Я сама этого хотела. Жерар замолчал, плотно стиснув зубы. Потому что ему отчаянно хотелось спросить у нее, о каком из двух случаев, когда он дал слабину, она говорит. — Ты ненавидишь меня? — вместо этого спросил он, садясь в кровати. И тут же пожалел о том, как легко и внезапно этот вопрос сорвался с губ. Вот они — побочные эффекты одиночества. Теперь он либо вообще двух слов связать не может, либо говорит то, что не стоит говорить. Рука Эльзы замерла в сантиметре от белой домашней футболки, которую она обнаружила под кроватью. Услышав вопрос, девушка медленно выпрямила спину и натянула на себя одеяло, прикрываясь. Она будто тянула время. — Ненавижу? — задумчиво протянула Эльза, прикрывая глаза. На него она даже не смотрела. — Да. Да, я ненавижу тебя. Три простых слова ощущались сейчас, как удары ножом в живот. Внутри бушевали эмоции, но снаружи он, напротив, будто бы окаменел. — Но не за то, что случилось после укуса демона, — вдруг добавила она, забивая последний гвоздь. — Я ненавижу тебя, Жерар, за то, что ты оставил меня одну после всего, что случилось. И давай больше не возвращаться к этому разговору, пожалуйста. — Прости меня, — все, что он придумал сказать. И он не винил Эльзу за усмешку на губах, он понимал, как нелепо звучало все, что он говорил ей сейчас. Будто ему снова пять лет, и он пойман с поличным на краже хлеба в продуктовой лавке у Пегасов. Как хорошо, что за руку его тогда поймал именно старик Макаров. — Как бы там ни было, — холодно заговорила она, поднимаясь с постели и утаскивая за собой одеяло. Прекрасно, теперь он не только виновен перед ней, но еще и абсолютно обнажен. Более унизительного исхода представить невозможно. — Я рада, что ты здесь. Мы готовимся к войне, и сейчас каждый волшебник на счету. А ты, я надеюсь, не разучился колдовать. — Не волнуйся. Я останусь здесь до самого конца, — воспользовавшись тем, что Эльза по-прежнему не смотрит на него, Жерар быстро натянул на себя одежду и поднялся на ноги, накидывая на плечи свой пропахший гарью плащ. От этого запаха тошнило, но за долгие годы он успел стать продолжением его собственной кожи. — Хотелось бы верить, — усмехнулась девушка, забивая очередной гвоздь. И в этот момент, наблюдая за тем, как тщательно она развешивает по специальному поясу оружие, у него в голове будто бы что-то сломалось. Что-то, что воздвиглось там в ту самую ночь. И от осознания того, какие непростительно глупые решения он тогда принимал, становилось больно почти физически. Он смотрел на ее длинные алые волосы, на ее идеально ровную спину, и осознание приходило к нему ощутимыми толчками. Она принадлежала ему тогда. И могла бы быть его до сих пор. Но он все потерял. — Мне жаль, — тихо сказал он. — Ты что-то сказал? — это был первый раз, когда она обратилась к нему без ехидства. Обернувшись, она взглянула на него через плечо. И этот горящий взгляд лишь убедил его в том, что еще не все потеряно. Он не знал, правильно ли то, что произошло между ними этой ночью. Правильное ли он принял решение или разрушил все еще сильнее? Он не знал, что со всем этим делать и к чему это приведет. Одному было проще. А теперь время покажет. — Нет, ничего, — подняв голову, он слабо улыбнулся ей. Она тут же растеряла все свое напускное безразличие. А когда щеки начали розоветь, резко отвернулась, злясь на саму себя. — Знаешь, вообще-то я пришел не просто так. — Не для того, чтобы заявить мне, что я зря столько лет тебя оплакивала? — ей хватило пары мгновение, чтобы взять себя в руки и снова выпустить колючки. — Нет, — игнорируя ее замечание, Жерар принял серьезный вид, потому что разговор действительно предстоял не из легких. И все лишние эмоции сейчас могли только помешать. — Скоро рассвет, и ты должна будешь дать демонам ответ. — Да. И что? — Я должен убедить тебя сказать им «нет». *** Этой ночью Люси снился снег. Она проснулась с чувством небывалой легкости. С чувством неконтролируемого счастья. И даже постучись сейчас в окно Бог тьмы и ночи, она попросила бы его удалиться. — Замри, куколка, — послышался спокойный, без капли сарказма и усмешки, голос Грея. — И не морщи так нос. Еще… хотя бы… минутку. Люси замерла и улыбнулась, слыша, как скрипит грифель карандаша в его руках. Просто глухой звук в тишине утра — а в груди от этого уже сжималось приятное тепло. — Улыбаться разрешаю, — в его голосе послышалась улыбка. — Так очень хорошо… — Люси услышала шорох бумаги и звук, с которым он отложил на стол планшет. — Доброе утро. Можешь дальше морщить нос, куколка. Люси повернула голову. Грей был в той же одежде, в которой уснул вчера. Он сидел на стуле, спиной к столу, закинув ногу на колено. Его глаза все еще блестели после сна, на них то и дело падала лохматая челка. Но на сгибе кисти уже виднелись следы от грифельного карандаша. След его вдохновения. Сейчас он был таким… обычным. И ей это нравилось. Никаких заморочек, загадок и сложностей. Иногда понимаешь, что именно искал так долго только после того, как находишь. — Почему ты постоянно рисуешь меня? — Потому что ты очень красивая. — И все? Только поэтому? Грей хмыкнул, уголок его рта приподнялся. — Не совсем, но пока я отвечу просто «да», — а потом спешно добавил, привычно закатывая глаза. — Но не зазнавайся. Я разлюблю тебя, если растолстеешь. Люси вновь откинулась на подушки, глупо улыбаясь. А ведь когда-то ее ужасно пугали его глупые шуточки. Да чего уж там, он весь пугал ее. До жути. А стоило-то всего лишь взглянуть еще раз, повнимательнее. Вдруг о чем-то вспомнив, она повернулась на бок, зашарив рукой по черному смятому постельному белью. — Я здесь, милая, не нужно меня искать. Люси фыркнула, резко садясь и скидывая с себя одеяло. А потом перевела на Грея недовольный взгляд. Ухмылка тут же слетела с его лица, он будто испугался чего-то. И в этот момент она осознала всю остроту его паранойи, где вчерашний вечер становится для нее ошибкой, и она уходит. Захотелось подойти и успокоить его, но она знала, что ему это вряд ли понравится. Поэтому просто сказала: — Где мой ирис? Грей немного расслабился и отвернулся, поставив локоть на стол и проведя по лицу рукой. Ему понадобилась лишь пара мгновений, чтобы снова собраться и сделать вид, что он не чувствует себя сейчас так же странно, как и сама Люси. — Вообще не понимаю, о чем ты, — усмехнулся он, вновь возвращая ей свой хитрый взгляд с легким прищуром. — Да? — наигранно удивилась Люси. — Прости, кажется, я обозналась. Спрошу об этом у Нацу. Грей недовольно скривился, сдаваясь: — Ладно-ладно! Я понял! Ночлег годами скрывал от нас потомственного детектива, — он выдержал долгую паузу, явно рассчитывая отвертеться от ответа, но Люси продолжала красноречиво смотреть на него. И тогда он буквально взвыл. — Ага, давай, продолжай топтаться по моей брутальности, Люси! — он фыркнул, раздраженно покосившись на нее. А после сдался. — Я оставил его на твоей кровати, как обычно, понятно? — Но я же здесь, — хихикнула девушка. Уголки его губ незаметно дрогнули. — Я думал, мы еще вчера уяснили, что я не особо умный. Люси кивнула в сторону стола. — Можно посмотреть? — Как будто тебя что-то остановит. Она поднялась с кровати и нарочито медленно приблизилась к столу. Медленно, потому что не знала, чего ожидать от него теперь — когда они ответили друг другу на все вопросы. Еще никогда она не чувствовала себя так странно. Его внимательный взгляд неотрывно провожал ее к столу, а она не понимала чего хочет: чтобы он вел себя с ней как обычно или снова свел ее с ума своими прикосновениями и поцелуями. Одно она знала точно — сумасшедшее желание просто прикоснуться к нему стало еще сильнее, чем раньше. Оно было невыносимо навязчивым, но она всячески старалась заглушить его. Потому что и сам Грей не торопился снова прикасаться к ней, молча наблюдая за тем, как она берет в руки планшет и скользит взглядом по рисунку. Будто только ночью, в темноте, они могли позволить себе все то, о чем мечтали днем. Наверное, так было правильно — не стоит бездумно кидаться навстречу чувствам. Но так хотелось. Очень. — Эта девушка на рисунке, — задумчиво протянула Люси, покачав головой. — Она слишком красивая. Это ведь не правда. Разве ты не должен изображать меня такой, какая я есть? Грей удивленно вскинул брови и поднялся, взглянув на рисунок через ее плечо. Его грудь коснулась ее плеча, и вибрация спокойного голоса слилась с ударами ее пустившегося в бег сердца. — Я и не приукрашивал. Это ты. По крайней мере, так тебя вижу я. Люси отложила планшет обратно на стол, чувствуя, как пылают щеки от новой близости с ним. Она обернулась к нему лицом и поняла, что отступать ей некуда — поясница уперлась в стол. А Грей не шелохнулся, продолжая стоять к ней опасно близко и рассматривать ее сверху-вниз. — И все-таки, — вскинув голову, упрямо продолжила Люси. — Почему в твоем тайном месте было так много моих портретов? — Тебе очень надо узнать, да? — тихо рассмеялся Грей. Они продолжали стоять почти вплотную друг к другу, но несколько сантиметров все-таки не давали им соприкоснуться. — А если бы моя комната была увешана твоими лицами, тебе было бы интересно? — Я бы подумал, что ты головой где-то ударилась, — весело хохотнул Грей. — Я и не такое думала, — вторила ему девушка, заулыбавшись. — Наверняка, решила, что я какой-то маньяк. — И до сих пор не отмела этот вариант. — Ах, вот как, — наигранно возмутился Грей, чуть склонив к ней лицо. А после вдруг посерьезнел. — Я не знаю, что тебе сказать. Честно. — Просто скажи, как было, — ее рука потянулась было к нему, но она тут же себя одернула. — Ты будешь смеяться надо мной, — грустно улыбнулся парень. — Обещаю не смеяться, — заверила его девушка, приняв самый серьезный свой вид. — Ладно, — сдался Грей. А потом вдруг поднял ладонь и мягко скользнул кончиками пальцев по ее лицу. От скулы, к виску, а после бережно заправил прядь волос ей за ухо. По коже тут же прошлись разряды тока. — Я хотел сделать так. Но не мог. А когда рисовал тебя, мне казалось, что я это делаю. Вот и все. Люси захлебнулась от нежности по отношению к нему. Прикрыв глаза, она позволила себе расслабиться под его прикосновениями. — Мы в огромной опасности, куколка. Ты же это понимаешь? — вдруг растерянно пролепетал Грей, одергивая руку. А после сделал два широких шага от нее. Люси показалось, что в комнате стало ужасно холодно. — О чем это ты? — О том, что если ты опять разрешишь мне поцеловать себя, то я не скоро смогу остановиться. Мы умрем от голода и усталости. В передрягу серьезнее этой я еще не попадал, — усмехнувшись смущению, расползающемуся у нее на лице, Грей поднял с пола свою куртку и, накинув ее на себя, приблизился к двери, опуская ручку. — Поэтому предлагаю отвлекающий маневр — завтрак. Ты как? — Умираю от голода, — улыбнулась ему девушка и вышла из комнаты. Так странно. Когда она заходила сюда, у нее в душе творился полный кавардак. А теперь она чувствовала себя новой. Другой. Когда он мимолетно коснулся ее спины, пропуская вперед, она поняла, что так и должно быть. Именно этого она и хотела. К тому, что в лагере теперь было не протолкнуться, Люси уже успела привыкнуть. А вот Грея это явно ужасно раздражало. Уже у входа в паб им повстречалась сияющая от счастья Леви, которая направлялась туда же. Едва завидев Люси, она поравнялась с ней, приветливо улыбнувшись. Но, как только она перевела взгляд на идущего рядом Грея, тут же скривилась так, будто съела что-то очень кислое. — Доброе утро, Леви, — вдруг максимально дружелюбно обратился к ней парень, сверкнув обаятельной белозубой улыбкой, от которой даже у Люси, которой она не предназначалась, подкосились ноги. — Что это у тебя с лицом? — нахмурившись, буркнула ему девушка, недоверчиво косясь. — А что с моим лицом? — удивился Грей, склонив голову набок и проталкивая плечом путь к только что освободившемуся столику. — На нем какая-то странная штука… Люси, ты не замечаешь? — Леви скептически вздернула бровь. — Это что, улыбка? У кого бы ты ее не отобрал, засранец, верни обратно. Грей добродушно хмыкнул, когда Люси перевела на него ошарашенный взгляд. Хотелось узнать у него, кто этот парень и куда он подевал Грея. Но ей все стало понятно, едва она поймала его взгляд. И в нем плясали тысячи чертей. «Что, даже Леви злить перестанешь, если я попрошу?» — пронеслось у нее в голове воспоминание о вчерашнем вечере, и картинка сложилась. Она едва сдерживала смех, наблюдая за тем, как парень галантно отодвигает стул, чтобы Леви могла сесть. Леви жеста не оценила и, недоверчиво покосившись на него, села на другой стул самостоятельно, явно стараясь держаться от съехавшего с катушек Грея подальше. — Эх, я же для тебя старался, мадам ты неблагодарная, — Грей иронично изогнул бровь и кивнул на стул, который отодвинул, теперь уже Люси. Та послушно села, позволяя помочь себе, но чувствуя себя при этом ужасно странно. Леви долго наблюдала за всем этим, прищурив глаза. Проследила за тем, как смущенно опустила взгляд Люси. За тем, как Грей невзначай скользнул пальцами по ее плечу, поправляя стул. — Я иду за кофе. Вам что взять? — Поправь меня, если я ошибаюсь, — тоном учительницы начала Леви, положив подбородок на ладони. Она без стеснения таращилась на Грея, который на этот раз одарил ее привычной ленивой ухмылкой одним уголком рта. — Ты только что проявил дружелюбие к кому-то, кого не планируешь затащить к себе в постель? Потому что — так, на всякий случай — ноги моей там не будет. — Увы, моя постель не рассчитана на злобных карликов, — развел руками парень, а девушка вдруг откинулась на спинку стула, расслабляясь. — Лучше не надо, — Леви скрестила руки на груди. — У таких, как ты, красавчик, по венам течет не кровь, а смесь из горючего, сарказма и самолюбия. И если в этот коктейль добавить крупицу дружелюбия, тебя изнутри разорвет. — Не хочу пугать, но кажется, у тебя снова начался заумный книжный понос. Тебе срочно нужна помощь, — вскинув бровь, Грей сунул руки в карманы штанов. — Ого. А куда подевалась та штука с твоего лица? — победоносно хмыкнула Леви. — Так-то лучше. Я бы не смогла жить дальше без твоих шуточек, придурок. К ним привыкаешь так же быстро, как к сигаретам. Да, Люси? — девушка многозначительно обернулась к подруге. А Грей, недовольно поморщившись, обернулся к Люси вслед за ней. — Слушай, куколка, я сделал все, что мог. Теперь-то можно ее убить? Больше не в силах сдерживаться, Люси рассмеялась, прикрыв лицо руками. — Рад, что развеселил. Пошел за завтраком, пока и правда грех на душу не взял. Слишком много свидетелей. Как только он ушел, Леви тут же припала всем телом к столу и, как любопытный маленький зверек, уставилась на подругу пытливым взглядом. — Ну и? — промурлыкала она, захлопав ресницами. — Что «и»? — Люси прекрасно поняла, о чем спрашивала ее подруга — все абсолютно точно было написано у нее на лице, с которого никак не хотела сходить глупая улыбка. Но говорить о том, с чем она сама еще не успела толком свыкнуться, ей не хотелось. — Иксид тебя подери, Люси! — эмоционально всплеснула руками Леви. — Это же Грей! ГРЕЙ! Как так вообще вышло? Я была уверена, что ты выберешь… — и тут подруга запнулась, поняв, что эмоции начинают брать верх над ее языком. А Люси больно кольнуло в грудь то имя, что она не успела произнести. Улыбка сошла с лица. Прикрыв глаза, она долго молчала прежде, чем заговорить: — Я знаю, Леви. Знаю… — открыв глаза, она уверенно, и даже несколько упрямо, посмотрела прямо в лицо подруге, которая виновато потупила взор. — Я не сошла с ума. Я прекрасно помню все, что он мне когда-то наговорил. Помню, что он делал. Знаю, как ужасно он иногда ведет себя, но… Рядом со мной он становится другим. — Другим? — понимающе улыбнулась Леви, кивнув каким-то своим мыслям. — Да. И тогда мне начинает казаться, что если я не дотронусь до него прямо сейчас… То умру. — Ууууу, — протянула девушка, оглядываясь через плечо и наблюдая за тем, как Грей объясняет что-то Мире, вальяжно облокотившись на барную стойку. — Звучит очень серьезно, — Леви снова вернула взгляд на Люси и задумчиво пожевала губу, прежде чем заговорить снова. — Я знаю, что Грей не плохой человек, Люси. Все здесь знают. Он просто очень… сложный. Но уж точно не плохой. Так что не переживай так из-за меня. Мы ведь не всерьез ругаемся. Ну… в основном. Кажется, пару раз я и правда пыталась его убить. Но не будем об этом. — Давай поговорим об этом через пару недель, когда все это перестанет быть для меня таким странным, ладно? — примирительно улыбнулась Люси. А потом, вспомнив о чем-то, хитро прищурилась, наклоняясь к ней ближе. Теперь в наступление перешла уже она. — Так что там у тебя с Джетом? Видела, вы с ним вчера… — Через две недели, говоришь? Заметано! — покраснев, Леви замахала перед ней руками, рассмеявшись. Раньше, наблюдая за пабом, набитым чужими людьми, Люси обязательно погрязла бы в мрачных мыслях о предстоящей войне, вспомнила бы слова Мард Гира, возможный союз с демонами. Вспомнила бы о том, в какой опасности находились недавно Нацу и Грей. Какую пустоту она испытала, потеряв их однажды. И как сильно она боялась испытать это вновь. Но сегодня все было по-другому. Она не могла выбросить из головы прошлую ночь. Она стала для нее самым сладким в жизни сном. Но настала пора проснуться. У нее было одно крайне важное дело, с которым стоило бы разобраться как можно скорее. И как только она подумала об этом, в паб вошел Нацу. Он выглядел уставшим, под глазами залегли темные тени, волосы растрепались, но он широко улыбался, принимая приветствия не только от Хвостатых, но и от Саблезубых, с которыми уже успел подружиться. И снова у Люси появилось ощущение, что в помещении зажгли лампочку, когда в него вошел Нацу. Он обладал этой удивительной способностью, и поразил ее именно ей с самого первого мгновения их знакомства. Когда чувства только начали проявляться в ней, она подумала, что все достаточно просто, стоит лишь прислушиваться к своему внутреннему голосу. Страх казался ей самой опасной эмоцией, а радость была чистой и искренней. Уже гораздо позже она поняла, что все не так просто. Чувствам свойственно менять свои оттенки. Ее чистые эмоции с каждым разом начинали окрашиваться в новые краски, принимая неожиданные для нее облики. Так она узнала, что страх — не всегда плох. Порой он побуждает на смелые поступки. Узнала, что можно радоваться сквозь горькие слезы. Что может быть настолько хорошо, что становится больно. Что ненависть и любовь никогда не бывают черным и белым. Чаще всего серым, красным, зеленым, фиолетовым. Как нити неона, протянутые внутри сердца. Можно ненавидеть что-то так сильно, но все равно раз за разом к этому возвращаться. Можно любить так самозабвенно и жарко, что однажды этот же жар все и уничтожит. Можно искренне любить всех, кто тебя окружает, но для каждого это будет своя, особенная любовь. Своя нить неона. Теперь, поймав улыбчивый взгляд Нацу на своем лице, она могла сказать абсолютно точно. Она любила его. Но совсем не так. Уже не так. Зародившиеся однажды в глубине груди особенные чувства потухли, так и не столкнувшись с ответной искрой. Слишком долго они ждали. Люси разрывало изнутри, когда она думала о том, как много они оба потеряли. О том, какую боль это теперь принесет. Но случилось так, как случилось, и она ни о чем не жалела. Потому что вторая искра не потухла даже там, где должна была десятки раз, а лишь разрасталась вопреки всему. Да, она любила Нацу. Но как друга. Как брата. Как самого близкого и родного человека. И все, о чем она молила звезды сейчас — чтобы эти чувства оказались сильнее той боли, что идет с ними нога в ногу. — Утречко, — поздоровался со всеми Нацу и шумно упал на свободный стул, закинув голову назад и протяжно застонав. — Ненавижу ночные дежурства. Это пытка какая-то. В это время как раз вернулся Грей. Люси невольно подняла на него взволнованный взгляд, и ей показалось, что парень понял причину ее беспокойства. Чуть нахмурившись, он перевел взгляд на Нацу, а потом снова на нее — уже вопросительный. Опустив взгляд, она едва заметно покачала головой. Грей сел на стул рядом с Люси и привычным, полным сарказма тоном, ответил: — Кому ты заливаешь? Как обычно, продрых пол ночи. Нацу тут же оторвался от спинки и возмущенно облокотился на стол, сжав руки в кулаки, явно распалившись. Грей хмыкнул, он ждал именно такой реакции. — Нет же! — взревел он так, что люди за соседними столиками начали к ним оборачиваться. Грей только вздернул бровь, продолжая провокацию. — Ну ладно, — проворчал Нацу, сдаваясь. — Я пытался. Ты же знаешь, что я умею следить за ситуацией и во сне, у меня инстинкты, как у хищника. — Ага, как у псины, — лениво кивнул Грей. — Леви, запиши пожалуйста, что я должен набить ему рожу, когда высплюсь. А то забуду, — будничным тоном, деловито попросил Нацу, тут же широко зевая из-за упоминания заветного сна. — Так вот. Я-то знал, что все контролирую. А вот Эльза этого не понимает. Она подговорила Уоррена, чтобы он каждые пол часа влезал ко мне в голову со своей долбанной телепатией. — И что он говорил? — заинтересовалась Люси, улыбнувшись. Вина снова уколола ее в грудь. — Если бы он говорил, — закатил глаза Нацу. — Этот гад пел. Фальшиво так, громко, мерзко. Знает ведь, что я не мог уйти с поста, чтобы придушить его. Как хорошо было, когда на него жалели Эфирион. Нацу прикрыл глаза и тихонько застонал, вспоминая эти вопли, которые Уоррен пытался выдать за пение. А тем временем Мира принесла заказ, который сделал Грей. И сразу же приняла заказ Нацу, который сегодня решил ни в чем себе не отказывать. Грей заказал для нее овсянку с орехами и травяной чай. То, что она сама заказывала себе каждое утро. Но она не просила его об этом сейчас. Она подняла на него удивленный взгляд, но он не ответил ей на него, с аппетитом уплетая свою глазунью с беконом. Не теряя надежды, она продолжала смотреть на него, чтобы он наконец обернулся. Ей не хотелось спрашивать об этом при остальных. Но он продолжал игнорировать ее и делать вид, что ничего не замечает. Это задело ее, и она разочарованно отвернулась. Именно в этот момент, под столом, ее руки коснулась его рука. Ласково проведя большим пальцем по тыльной стороне ее ладони, он крепко сжал ее, переплетая их пальцы. Так, что этого не могли заметить остальные. И больше не отпускал. Люси вся покрылась обжигающими мурашками, опуская голову и пряча улыбку. А после принялась за свой завтрак свободной рукой. — Люси, я тут все думала о твоей магии, — отставив тарелку, заговорила Леви. — Ой, не напоминай, — насупилась девушка, все еще комплексующая по поводу ее одноразовости. — Серьезно? Ты одним взмахом руки изменила весь мир и спасла его от неминуемой гибели без Эфириона. И чем-то недовольна? — вскинула бровь Леви. — Ну да, вам-то теперь хорошо. А мне что, дальше с кнутом бегать? — Лучше не надо, от этого и раньше толку было мало, а теперь и подавно, — хохотнул Грей, чуть сильнее сжав ее пальцы, будто извиняясь. — Поддерживаю Люси, — заступился Нацу. — Звезды, конечно, прикольные, но это нечестно. Могли бы и оставить ей тот ужасный звук, который издавали Светочи. Ну или хотя бы возможность светиться ночью. — Ага, и быть вашим фонарем? Нет уж, — улыбнулась Люси. Нацу пожал плечами, о чем-то задумываясь. Наверняка, представляя ее в роли фонарика. — А ты уверена, что всего этого не умеешь, а? — продолжила свою мысль Леви. — Ты уже пыталась колдовать после этого? Люси досадливо покачала головой. — Конечно, я пыталась. Все перепробовала. И концентрировалась, и злилась, и напрягалась… Ничего. — Ты и раньше так говорила, — напомнила ей Леви. — Была уверена, что ничего не умеешь. Вот я и подумала, что было бы неплохо достать из тебя твою упрямую магию прежде, чем… — она запнулась. — В общем, один раз у тебя это уже получилось, да еще как!.. Может, тебе нужно что-то особенное? Кодовое слово какое-то, может нужна определенная эмоция, поза? Просто постарайся вспомнить, что необычного произошло в тот раз? И Люси вспомнила. Ее будто кипятком облило. Она кинула неосознанный панический взгляд на Грея, тут же прикрывая глаза и выпуская его руку. Словно наяву, она увидела, как он падает в пропасть. Это было невыносимо, она быстро замотала головой из стороны в сторону. — Эй, ты в порядке? — Нацу коснулся ее плеча, возвращая девушку в реальность. — Нет, Леви, — твердо выговорила она. — Думаю, что я справлюсь и так. Достаточно и того, что я вернула вам бесконечную магию. Так что уж прикроете меня, если что. — А то, — воодушевленно хмыкнув, заверил ее Нацу. — Придется, что с тобой еще делать, — слабо улыбнулся Грей. Люси погрузилась в глубокую прострацию, а друзья продолжили о чем-то сбивчиво переговариваться, непринужденно подкалывая друг друга и громко смеясь. А она лишь улыбалась невпопад, когда это было нужно, а сама мысленно летела. Если конечно можно назвать полетом стремительное падение с небес на землю. Падение наступило в тот момент, когда она сказала: — Нацу, — его имя всегда отзывалось в ней особенным теплом. Но только не в этот раз. — Да? — удивленно ответил парень. Судя по тому, как все замолчали, она только что перебила его на полуслове. Больно. Продолжать это было очень больно. — Мы можем поговорить? — Что за вопрос, — судя по чрезмерно внимательному взгляду, она окончательно сбила его с толку. — Конечно. Она поднялась из-за стола, стараясь не смотреть на Грея. Но то, что он сейчас не сводил с нее взгляд — она чувствовала всем телом. О чем он думал сейчас? Более дурацкой ситуации нельзя было и представить, но молчать и дальше она не могла. Это не честно. Они вышли из паба, в лицо тут же ударил неожиданно ледяной ветер. Погода менялась. Люси поежилась и пошла впереди, в отчаянной попытке найти уединенное место. Конечно, можно было дойти до дома, и в какой-то момент она решила, что так оно и получится. Но тут Нацу вдруг схватил ее за запястье и заставил резко развернуться, уводя ее в узкий переулок между домов.

Walking On Cars — Love Backs Down

Рано. Слишком рано и неожиданно, она еще не подобрала нужные слова. Не нашла потерявшееся вдруг дыхание. — Люси, — Нацу стоял прямо у нее за спиной, почти вплотную. Она чувствовала тепло его тела на фоне ледяного ветра, завывающего в переулке, разбрасывающего сухие листья. Но не могла обернуться, не могла посмотреть на него. — Посмотри на меня. Она обернулась. Его лицо не выражало никаких эмоций. Только взгляд ярких глаз, казалось, пронзал насквозь. Она попалась в его ловушку. А потом черты его лица расплылись перед ней из-за наполнившей глаза влаги. — Я… — ее голос ужасно дрожал, она не узнавала его. Вода начала вытекать из глаз, и тогда она снова увидела лицо Нацу. Он улыбался. Но эта улыбка была до краев наполнена грустью. — Не надо ничего говорить, — он постарался взять себя в руки и улыбнуться уже по-настоящему, но тут же бросил эту затею. Двумя быстрыми движениями больших пальцев он смахнул с ее щек слезы, от чего она захлебнулась очередным рыданием. — Не плачь, пожалуйста… — Нацу… — снова предприняла попытку заговорить она, но горло сдавило такой сильной горечью, что она не могла даже дышать. — Тише… Ох, черт, — шумно выдохнув, он порывисто прижал ее к груди, неуклюже заключая в кольцо теплых рук. А она беспомощно вцепилась в ткань его куртки и больше не сдерживалась. Лучше бы он просто накричал на нее, обвинил ее во всем и заставил уйти. — Я все понял, не надо ничего говорить, ага? Все в порядке. В порядке… — Прости-прости-прости, — как мантру повторяла она, пока он монотонно раскачивал ее из стороны в сторону, как капризного ребенка. Нацу ничего не говорил, терпеливо дожидаясь пока она выльет все свои слезы ему на одежду. И как только это произошло, а она снова смогла спокойно дышать, чувствуя в душе абсолютную пустоту, он отпустил ее. Теперь они просто стояли друг напротив друга и молчали. Потому что ни одно слово не смогло бы выразить все то, что они хотели друг другу сказать. Зато смогло молчание. В какой-то момент Нацу перестал скрывать свои эмоции за непроницаемой маской и прикрыл глаза, скривившись. — У меня только один вопрос, Люси, — его голос, заглушаемый шумом чужих голосов с улицы, будто растерял все краски. Ему было больно, и она в полной мере ощущала свою вину. По ощущениям — как будто душу разрывают напополам, и она кричит, истекая кровью. Не больше и не меньше. — Только один… Пообещай, что ответишь на него честно. Люси коротко кивнула, больно впиваясь ногтями в свои ладони. — Ты помнишь, как мы купались ночью в море? Люси снова кивнула. — Хорошо, — Нацу облизал губы, долго не решаясь заговорить дальше. А потом выпалил так резко, будто нырнул в ледяную соленую воду. — Я собирался сказать тебе тогда, что люблю. Но не решился, — он горько усмехнулся, теперь уже открыто посмотрев ей в глаза. — Если бы я сделал это тогда. В ту ночь. Что бы ты мне ответила? Люси не нужно было даже задумываться об этом. Она точно знала ответ. — Я бы сказала тебе «да». Нацу медленно кивнул, усмехнувшись каким-то своим мыслям. Люси показалось, что он не удивлен. Будто знал, что она ответит. А потом вновь улыбнулся, только на этот раз легко и спокойно. — Я уже говорил тебе, что приму любое твое решение, Люси, — судя по всему, ее лицо не выражало уверенности в его словах, поэтому он приподнял его за подбородок и ободряюще добавил. — Уверен, ты была честна с собой, когда принимала это решение. Поэтому и винить тебе себя не в чем. Ты не можешь угодить всем, ты же это понимаешь? — Прости меня, Нацу, — все равно повторила она, а он досадливо цыкнул. — Если тебе станет от этого легче… Простил. Все нормально, Люси, — отпустив ее подбородок, он обернулся через плечо. — Ладно, я… И правда засыпаю на ходу. Пойду домой. Мне еще объясняться перед гамаком, где я провел прошлую ночь, — совсем не убедительно хмыкнув, он кивнул ей напоследок и, не дожидаясь ответа, быстро покинул переулок. Люси осталась стоять там одна, окруженная стенами из красного кирпича, давно заросшими мхом. Нацу ушел так быстро и неожиданно, оставив у нее в груди чувство недосказанности, чувство огромной зияющей пустоты. Она понимала, что уже не сможет ее заполнить, но все равно бездумно бросилась за ним, врезаясь по пути в проходящих мимо незнакомцев. Они кричали ей что-то вслед, но она будто оглохла. Это было похоже на какой-то страшный сон, где отчаяние заменило собой все остальные эмоции и чувства. И это не прекращалось до тех пор, пока кто-то не схватил ее за плечи, мягко, но настойчиво заставляя остановиться. — Эй, тише. Тише, милая, — знакомый бархатистый голос ворвался в мир без единого звука, а замерзшее онемевшее лицо обдало запахом неприторной корицы и мяты. И еще кофе, что вмешалось в этот привычный коктейль. — Куда ты так несешься? — Я сделала ему очень больно, — все, что смогла выговорить она, когда руки Грея сомкнулись на ее плечах крепче. — Знаю, Люси, знаю. Но сейчас не лучшее время для разговоров с ним. Не для тебя. Она отстранилась от него и оглянулась. Они стояли посреди оживленной улицы, и на них вовсю пялились любопытные прохожие. Ей было все равно, как и Грею, который смотрел только на нее. — Ты шел за нами? — Я не подслушивал, если ты об этом, — слегка уязвленно произнес он. — Вот что я тебе скажу, куколка. Все это — просто отстойный отстой. Но ты виновата в том, что случилось меньше всех, поэтому я хочу, чтобы ты сейчас же перестала себя винить и выбросила это из головы. — Я виновата. Это же из-за меня… — заупрямилась Люси, но Грей только закатил глаза, цыкнув. — Виноваты два заигравшихся придурка, которые по началу восприняли это как очередное соревнование. И ни один даже не подумал отступить, пока не стало поздно. Будем честны, милая, когда Нацу притащил тебя к нам домой, женственности и кокетства в тебе было ровно столько же, сколько звезд на небе на тот момент. Прямолинейная и искренняя до мозга костей. Ты не сделала абсолютно ничего, что могло к этому привести. Поэтому даже не думай обвинять в чем-то себя. Наклонившись, он коротко поцеловал ее в макушку и отступил. — Я с ним поговорю. Люси испуганно вцепилась в рукав его куртки, очень сомневаясь в правильности этого решения. — Брось, куколка. Как бы там ни было, но он мой друг. И я точно знаю, как привести его в чувства. — И как? Что ты собираешься делать? — усомнилась девушка, вовремя припоминая фингал, который еще долго красовался на лице Нацу после одного такого «разговора». Грей расслабленно пожал плечами и ухмыльнулся, заражая своей уверенностью и ее. — Вежливо попрошу его не раскисать. А если не послушает — оболью абсентом и подожгу. Люси улыбнулась. Сквозь сарказм и глупые шуточки, она уловила в его голосе уверенность в том, что он собирается делать. — И как это поможет? Ему ведь не впервой загораться. — Так вот почему мои угрозы никогда не срабатывали, — досадливо цыкнул Грей, и улыбнулся одним уголком рта. — Все будет хорошо. Это пройдет. И не такое проходит. Договорив, он пошел в сторону дома, оставив последнюю фразу висеть в воздухе. Знал ли он о том, что она понимала ее значение, относительно него самого, слишком хорошо? Догадывался ли, что она знает о нем куда больше, чем он рассказывал? *** Все еще пребывая в расстроенных чувствах, Люси неспеша поплелась обратно к пабу. Она надеялась, что Леви не успела уйти далеко. Пойти домой она не могла, как и оставаться наедине с самой собой. А день так хорошо начинался. Но не успела она дойти до заветного места, где сладкие пирожки с корицей могли творить чудеса, как ее окликнул знакомый голос. Лисанна выглядела так, будто только что улизнула от маньяка-убийцы. Она буквально бежала в сторону Люси по широкой улице. Прическа безнадежно растрепалась, на лбу виднелась испарина, а голубые глаза беспокойно бегали из стороны в сторону. — Что с тобой стряслось? — тут же накинулась на нее Люси, переключая все свое внимание на подругу. А та уже всучила ей один из двух тканевых мешков, которые с трудом тащила. Взяв ее за руку, она пошла дальше. — Куда?.. Объясни хоть что-то! Выглядишь так, что я начинаю волноваться! Лис! — Люси, мне очень-очень-очень нужна твоя помощь, — только и выговорила девушка, переходя на бег. Они сбивали прохожих, пару раз Люси чуть не упала, спотыкаясь о брусчатку из-за огромного мешка в свободной руке. Но весь вид Лисанны доходчиво говорил ей одно: молчи, и делай, что она просит. — Скажи хотя бы — никто не умирает? — не выдержала Люси. И лучше бы она не спрашивала, потому что Лисанна тут же обернулась на нее с таким выражением лица, будто это уже случилось. Но ответила она: — Нет… Пока. Я не знаю! Она привела ее в круглый зал для собраний, что было странно. Люси была уверена, что началась война. Но если так, то что война забыла в самом сердце лагеря? — Лисанна, это ты? Ох, скорее, — послышался голос Эльзы, но саму ее Люси не видела. Все скамьи были небрежно сдвинуты к стенам, а центр залы — там, где раньше стоял массивный стол — был заставлен ширмами с белыми тканями, натянутыми на рамы. Люси видела за ними расплывчатые силуэты, а после зал наполнил чей-то протяжный болезненный стон. — Дыши, милая, — чужой голос пытался заглушить душераздирающий вопль, от которого Люси растерянно замерла у самых дверей. Но Лисанна упрямо дернула ее за руку, напоминая о себе. — Давай, Люси. Нужно принести туда эти мешки. Отмерев, Люси бегом помчалась к ширмам, на ходу развязывая мешок и доставая оттуда чистые белоснежные полотенца. — Я наберу воды, — бросила Лисанна, улетучиваясь куда-то с большим тазом. А в самом центре залы, на том самом столе, застеленном клетчатым пледом, лежала Юкино. Она была ужасно бледной, ее мокрые от пота волосы слиплись и потеряли свой необычный цвет, став темно-серыми. Она лежала на боку, поджав под себя ноги и прерывисто дышала, повторяя за Эльзой, которая напоминала ей, как это делается. Люси сразу поняла, что здесь происходит, но легче от этого не стало. — Что? Почему здесь? — удивилась девушка, окидывая беглым взглядом присутствующих. Помимо Эльзы и Юкино, здесь были Стинг и Роуг, которые не сговариваясь приняли одну позу — напряженно скрестили руки на груди чуть поодаль. Типичное поведение мужчин, которые однажды попали на роды. Как это невыносимо больно они видят, но что с этим делать понятия не имеют. — Это началось тут, а она не смогла идти, — беспокойно пояснил Стинг. Была здесь и одна незнакомая ей особа. Совсем молодая девочка с длинными синими хвостиками на голове, в милой короткой юбочке. Она стояла у изголовья кровати и будто бы чего-то ждала. Поймав на себе ее взгляд, Люси кивнула девочке. Эльза заметила это и, как только у Юкино закончилась схватка, пояснила Люси: — Это Венди, она недавно пришла к нам. На ее лагерь уже… нападали. Люси вежливо представилась девочке в ответ. — Я еще не очень хорошо обращаюсь со своей магией, но иногда у меня получается залечивать раны. Эльза попросила меня побыть здесь на всякий случай, — тоненьким смущенным голоском объяснила девочка. — Спасибо, Венди, — улыбнулась ей Люси и приблизилась к Юкино, присаживаясь перед ней на корточки и смахивая с глаз промокшую насквозь челку. — Ты как? — Не думала, что это так больно, — она устало улыбнулась, давая Люси понять, что еще держится. — Ты справишься, — заверила ее Люси. — Мы будем рядом. — Спасибо, — одними губами произнесла девушка. Поднимаясь на ноги, Люси успела заметить, как после этих слов Стинг недовольно покосился на Роуга, который напряженно сверлил взглядом стену. — Они-то понятно. Но что ты тут забыл, мне не понятно, — проворчал он на друга. — Но ты же здесь, — скучающе пожал плечами Роуг. — Я-то с ней встречаюсь! — Стинг заводился так же быстро, как и Нацу. — Слушай, вали отсюда по-хорошему. Скоро тут будет то, что тебе видеть не нужно. — Что? — не понял Роуг, искренне недоумевая почему друг не рад его поддержке. — Я же помог тебе положить ее на стол! Вдруг еще что-то понадобится! — А можно потише? — грозно рыкнула на них Эльза, да так, что парни аж подпрыгнули от неожиданности. И тут же притихли. Но Стинг все-таки добавил, переходя на свистящий шепот: — Отвернись хотя бы! Роуг, который и без просьбы смотрел исключительно в стену, лишь пожал плечами. Но на его щеках все-таки проступил предательский румянец. Роды были тяжелыми. По крайней мере, Люси так казалось, потому что на других родах до этого она ни разу не была. Впрочем, как и Лисанна, которую все почему-то негласно сделали главной в этом нелегком деле. Она напомнила всем о том, что понятия не имеет, как это делается, лишь один раз. Но после испуганного взгляда Юкино, сразу взялась за дело. Малышка Венди все эти мучительные часы пыталась заглушить боль роженицы, водя над ней раскрытые ладони, светящиеся голубым. Кульминацией сего процесса стал скрипящий детский плачь. Самый искренний и невинный звук, который когда-либо слышала Люси, заботливо прикладывающая влажное полотенце ко лбу Юкино в этот момент. Девушка вся горела, и едва оставалась в сознании, но мужественно держалась все это время. А как только вымотанная Лисанна, с облегченной улыбкой, положила младенца ей на грудь, по щекам Юкино потекли горячие слезы. — Это… — сухими, как камень, губами, начала она, но Лисанна быстро поняла, о чем речь. — Девочка, — теперь уже и она дала волю слезам. — Она чудесная. Неловко и неуверенно, к ним приблизился бледный, как простыня, Стинг. За его спиной маячил Роуг. Даже он больше не мог скрывать внутри свои эмоции от появления на свет новой жизни. Увидев лицо Стинга, Юкино аккуратно приподняла девочку, которая уже перестала плакать. А Эльза, с улыбкой, подметила. — Один в один, как Стинг. Стинг тут же поджал губы, Юкино смущенно отвела взгляд. А Люси стало жаль Эльзу, которая хотела как лучше, но по своему незнанию, подняла очень щекотливую тему. До этого момента Люси могла лишь догадываться, кто был отцом ребенка — Стинг или один из тех насильников, из-за которых бедняжка однажды покинула свой лагерь. Но теперь все стало понятно. Как ни странно, неловкую ситуацию исправил Роуг. — Это странно, но она и правда похожа на тебя, Стинг. Ты только посмотри на ее нос! Стинг хмыкнул, присаживаясь на корточки перед малышкой и приветливо ей улыбаясь. — И правда. Совсем, как у меня, — он легонько ткнул пальцем в кончик носа малышки, отчего она издала смешной квакающий звук. — Извиняй уж за это, мелкая. Конечно, мамин нос гораздо лучше, но выбирать-то тебе не приходится, да? Люси сгорала от умиления, наблюдая за этой сценой. А после заметила на себе задумчивый взгляд Юкино. — Как ты? — спросила у нее Люси. А девушка легонько покачала головой, давая понять, что дело вовсе не в этом. — Люси, ты не хочешь дать ей имя? — вдруг ошарашила ее своей просьбой Юкино, слабо улыбнувшись. — Но… — растерялась девушка. — Почему я? — Потому что, — Юкино перевела дыхание. — Если бы не ты — ее бы здесь не было. Ты спасла меня, когда вернула тот флакон, который я уронила. Спасла абсолютно незнакомого человека из чужого лагеря. — Да, давай, вандалка, — поддержал идею Стинг. — Только что-то красивое, но не слишком длинное, лады? — Ну… ладно, — Люси вся разволновалась от такой ответственности. Ведь маленькому человеку с этим именем потом еще жить! — Дайте хоть посмотреть, на кого она похожа. Стинг послушно отошел в сторону, и Люси заняла его место, присев перед малышкой, самозабвенно надувающей слюнявые пузыри, на корточки. Она внимательно присмотрелась к ее лицу, чувствуя, как внутри все холодеет. Нет, с лицом малышки все было в порядке, оно было сморщенным, конечно, и немного синим, но… Едва взглянув на нее, Люси почувствовала тонкий ручеек магической энергии, растекающийся по телу малышки. И она уже чувствовала подобное раньше. Повернув голову, она взволнованно посмотрела на Эльзу, которая уже ловила ее взгляд, чуть нахмурившись. Она тоже почувствовала это. — Люси? Все хорошо? — взволновалась Юкино. Люси улыбнулась, чтобы сгладить ситуацию. Ведь по сути ничего страшного не случилось, ведь так? — Мавис, — поднявшись на ноги, уверенно проговорила Люси. — Ее зовут Мавис. — Мавис, — Юкино будто пробовала имя на вкус, а после удовлетворенно заулыбалась. — Мне нравится. — Парня я бы назвал Вайс. А для девчонки сойдет, — одобрил Стинг, возвращаясь к своей девушке. — Люси, можно тебя на минутку? — попросила Эльза. Никто не возражал. Центром всеобщего внимания стала малышка Мавис, которая вновь начала плакать. Девушки отошли в дальний конец круглой залы, и Эльза придвинулась к Люси максимально близко — так, чтобы услышала только она. — Ты думаешь, что это она? — Реинкарнация Светлой Богини. Да. Я уверена. Эту энергию ни с чем другим не перепутаешь, — уверенно кивнула Люси. — Она такая… Чистая. — Значит, не солгал тогда Зереф, — напряженно протянула Эльза, вглядываясь через плечо Люси в малышку. — Жаль, что у нас нет пары десятков лет до его прихода. — Да, на помощь младенца, я думаю, рассчитывать не стоит, — весело улыбнулась Люси, но улыбка тут же сошла с ее лица, как только она вспомнила о другом их возможном союзнике. — Эльза, ты говорила с демонами? — Да. Еще утром. — И что вы решили? Она не была уверена, какой ответ хотела услышать. С одной стороны, демоны значительно облегчили бы им задачу, которая и без того была невыполнимой. С другой же — такая помощь могла вылиться потом в еще большие проблемы. Как, должно быть, тяжело было Эльзе и другим главам лагерей принимать решение. — Я хотела собрать всех здесь, чтобы рассказать об этом, но поняла, что нас слишком много, — было видно, что Эльзу что-то ужасно беспокоит, и это волнение передалось и Люси. — Пришла сюда, чтобы что-то придумать, а тут Юкино и все это… Поможешь мне, собрать всех на улице? Надо придумать что-то, чтобы всем было меня слышно и еще… Эльза прервалась на полуслове, и для Люси это выглядело странно. Ведь она не слышала голоса Уоррена в голове их лидера, повторяющего одну и ту же фразу: «Он идет с северо-запада. Повторяю, Бог приближается к нам с северо-запада! Эльза… Он уже здесь…»