Ночь, когда пролились звезды

Война — это довольно романтично, не так ли? Она рождает героев. Никогда не узнаешь, на что действительно способен, не окунувшись с головой в это незабываемое приключение, пронизанное адреналином насквозь. Здесь дружба проходит свое финальное испытание. Здесь чувства заставляют совершать невозможное во имя того, кто дорог. Здесь чувствуешь себя частью чего-то большего, сплоченного, значимого. Здесь общая цель и уютные посиделки у костра перед боем. Здесь острее обычного ощущаешь, как жизнь бежит по венам. Здесь вкус победы особенно сладок… *** Все, кто рассказывают о войне в подобном ключе — никогда на ней не бывали. А те, кто был там, никогда не расскажет о том, что война — это чистая победа животных инстинктов над разумом. О том, что там нет кнопки повтора и сохранения. Только слепая паника, где проще всего потерять самого себя, чем вспомнить, ради чего столько бессмысленной крови. Война — это три простых слова. Слезы, страх и смерть. *** Грей понятия не имел, что должен говорить, когда переступал порог собственного дома. Но острая потребность сделать хотя бы что-то была гораздо сильнее сомнений. Уже давно он не чувствовал себя виноватым в подобном ключе. Обычно, если уж он косячил, то косячил наверняка. А в этот раз он не считал, что в чем-то виноват, но вину все равно ощущал. Вот такой вот парадокс. Нацу он застал сидящим на диване. Его единственный друг уперся локтями в колени и, не моргая, смотрел себе под ноги. Он о чем-то сосредоточенно думал, что за ним наблюдалось крайне редко. Да и вообще, подобные разговоры были не в их стиле. Поэтому, вместо всего того, что вертелось у него в голове, что он обязан был сказать, Грей резко выпалил: — Выглядишь, как дерьмо. Лениво, будто потратил на это последние силы, Нацу усмехнулся, так и не подняв головы. — Чувствуется так же, — заверил он. Грея злило то, как неловко он начинал чувствовать себя, переступая с ноги на ногу у двери и понятия не имея, куда себя деть. — Поговорим? — Мы уже говорим, — наконец, Нацу поднял голову и взглянул на друга с легким прищуром. Успокаивало то, что никакой агрессии и ненависти Грей в его взгляде не встретил. — Ты нахрена приперся? Меньше всего сейчас мечтал увидеть твою тупую рожу. — О, признаки жизни обнаружены, — усмехнулся Грей, расслабляясь. — Уже хорошо. А то я начал бояться, что ты прямо тут помрешь. Сделав три шага вперед, он повалился на диван — на противоположную от Нацу сторону — и стек по подушкам вниз, расслабляясь — но только внешне — и закидывая руки назад. А после вдруг произнес: — Отстойно получилось. Извини. Нацу удивился ничуть не меньше самого Грея, поворачиваясь в его сторону и удивленно вскидывая брови. — Изви… чего? — наконец, на губах Нацу застыла улыбка. Да, немного издевательская, но и на том спасибо. — Чего слышал, — буркнул Грей, прикрывая глаза и откидываясь на подушки, чтобы Нацу не смог заметить его дебильного смущения. Нацу многозначительно хмыкнул, отчего захотелось откатить время немного назад и просто молча двинуть ему в живот. Хорошая драка на их языке обычно означала то же самое, что он только что сказал. Только краснеть после этого не приходилось. — Зря извиняешься, — после долгого молчания, без капли шутки или сарказма, заговорил Нацу. — Если бы я обижался, то сломал бы тебе нос сразу, с порога. — Кстати да, что-то давно мне никто не ломал нос, — Грей будто сбросил в пропасть огромный камень, открывая глаза и выпрямляясь. — Значит, все путем? — Послушай, — Нацу снова положил локти на коленях и то сжимал, то разжимал кулаки, тщательно подбирая слова. — Люси не моя собственность. Конечно, мне погано, но виноват в этом только я сам. И скоро это пройдет, так что забей. Я взрослый мальчик. — Она очень переживает. — У нее всегда были проблемы с эмпатией, — покачал головой Нацу, вдруг тепло улыбнувшись. — Наверное, это из-за того, что она долго спала… Я поговорю с ней, когда все немного… уляжется. — Ага, — стараясь вложить в свой тон как можно больше безразличия, Грей начал задумываться о том, как бы ему отсюда повежливее свалить. Все, что хотел, он уже сказал. Но тут Нацу вдруг хлопнул себя по коленям, выпрямляясь, будто что-то решив. И этот решительный хлопок не предвещал ничего хорошего. — Меня больше волнует другое, — в глазах Нацу горела слегка враждебная серьезность. — Ну что еще? — простонав, Грей закатил глаза. Дурацкая привычка. — Скажу прямо, — Нацу чуть наклонился вперед. В его волосах — Грей готов был в этом поклясться — всполыхнул огонь. — Если у тебя с ней так же, как с Джувией… лучше сразу отвали от нее. Грей дернулся, как от пощечины. Это тема считалась у них запретной. И в любой другой момент он без раздумий дал бы ему по лицу. Но в этот раз только сдавленно спросил: — О чем ты? — Ты знаешь, о чем, — Нацу упрямо скрестил руки на груди. Он прекрасно видел, как тяжело Грею говорить об этом, но прошло уже достаточно времени. И сейчас это было важно. — Ты никогда ее не любил. Но позволял ей любить себя из жалости, — каждое слово, как удар головой об асфальт. — Она чувствовала это, поэтому и колебалась. Поэтому и… — Нацу запнулся, почувствовав, что наступил носком ботинка на допустимую границу. — Не поступай так же с Люси. Я вижу, что она и правда тебя любит. Но как только она почувствует, что ты ее обманываешь… Это точно ее убьет. Потому что она чувствует все намного острее, чем мы. Нацу начал говорить что-то еще, но Грей перебил его тихим: — Я люблю ее, — а после еще раз. Уверенным и твердым голосом. — Я люблю ее. Нацу замолчал, пораженный искренностью своего неразговорчивого друга. Он не понимал, что испытывает сейчас, услышав от него эти три слова. Облегчение или осознание окончательного поражения? На этом серьезный разговор двух друзей был закончен. Грей уселся у окна, закурив сигарету, о которой мечтал все утро. А Нацу завалился в гамак, планируя наконец выспаться. Но богиня сна сегодня была не на его стороне. Потому что входная дверь вдруг с грохотом распахнулась, и на пороге застыла виновница недавнего непростого разговора. *** Люси даже не поморщилась, когда в нос ударил горький запах плохих сигарет. Даже не опустила взгляд, увидев взъерошенного Нацу. Это все не важно. Все это было уже совсем не важно на фоне того, что должно было случиться. Не говоря ни слова, она несдержанно всхлипнула и рванула в их сторону. А парни будто бы что-то поняли, поднимаясь ей навстречу. Оставив все лишнее и ненужное позади, он порывисто обняла их обоих, пряча лицо на плечах двух людей, которые были ей дороже всего на свете. — Сколько у нас времени? — понял все без слов Нацу. — У нас больше нет времени, — ее голос хрипел из-за слез, которым она запретила вырываться наружу. Она не имела права плакать сейчас. Но липкий страх сдержать никак не получалось. И сейчас, так по-детски, изо всех сил прижимая Грея и Нацу к себе, она отчетливо понимала, что не столько боится погибнуть сама, как потерять кого-то из них. Этот бесконтрольный страх вырос до таких размеров, что ее маленькое тело перестало вмещать его. Она отдала бы все на свете, лишь бы найти еще два кольца, способных подарить им второй шанс. — Да не трясись ты так, куколка, — так, будто ничего и не произошло, хмыкнул ей в волосы Грей. — Он один. Нас больше. Он понимал, что ему не обмануть ее — теперь уже нет — но больше не придумал, что еще сказать. Нацу отстранился от нее первым и ободряюще — совсем как раньше — улыбнулся ей, по-мальчишески вздергивая нос. — Давно хотел надрать ему задницу, — воодушевленно хмыкнул он и направился в сторону лестницы. — Наконец-то, дождался. — Ты куда? Принарядиться решил? — издевательски вскинул бровь Грей, скрестив руки на груди. — Пошел ты, — Нацу поставил одну ногу на ступеньку и обернулся. — Я за револьверами! — На кой черт тебе револьверы? Ты же теперь сам, как ходячий огнемет! — Ну, — Нацу смущенно заулыбался и почесал затылок. — С ними спокойнее как-то. Привычнее. — Ну и странный же ты. — Не странный, а предусмотрительный! И вообще, пошел ты! — Ты это уже говорил. — Плевать.

Sam Tinnesz — Play with Fire

Грей молча наблюдал за тем, как уходит Нацу. Не отводил взгляд с легким задумчивым прищуром с лестницы, слушая скрип ступеней, а после и звук захлопывающейся двери в комнату Люси, где хранилось все оружие. А после вдруг резко развернулся к девушке и порывисто шагнул вперед, прижимая ее спиной к стене на кухне. Легкий испуг сменился волной кипятка по всему ее телу, когда Грей, тяжело дыша, наклонился вплотную к ее лицу. Властный затуманенный взгляд сводил ее с ума, а жар, исходивший от его напряженных рук, поймавших в ловушку, моментально заставил гореть и ее. Ей не было страшно. Ей это безумно нравилось. То, с каким голодом он на нее смотрел. Все совсем как в прошлый раз. Снова та же комната, снова Грей, прижимающий ее к стене, его губы в опасной близости, тяжелое дыхание. Только в этот раз она точно знала, что стоит ей оттолкнуть его — и он отступит. Теперь она понимала, что он поступил бы так и тогда. Больше не в силах сдерживаться, она сама потянулась к его губам, и он поддался ей на встречу, шумно выдыхая. Он прижался к ней вплотную, обхватывая ее лицо руками, а она бесконтрольно и жадно гладила его напряженную спину. Он рвано провел ладонью от бедра и выше, по подрагивающему животу, задирая ей футболку, царапая кожу. Они целовались, как сумасшедшие, совсем потеряв контроль над собой и все яростнее ударяясь в стену. Она неосознанно вцепилась в его пылающую кожу, и он стал целовать ее еще отчаяннее, окончательно потеряв рассудок. Рваные дыхания перемешались друг с другом, а когда в комнату ворвался тихий незванный стон, Грей с явной досадой оторвался от нее и замер, прикрыв глаза в паре сантиметрах от ее раскрасневшегося лица. Еще долго он пытался просто совладать с самим собой, чтобы произнести: — Что я должен сделать, чтобы ты осталась дома? Было странно видеть на его лице сразу и страсть, и отчаяние. Он все еще тяжело дышал через приоткрытые губы, но брови беспокойно сомкнулись на переносице. Было видно, как тяжело ему было это говорить. Как будто так он признавался ей в своей слабости. Хотя для нее это выглядело с точностью да наоборот. Он переборол себя, чтобы сказать это. А значит, в чем-то он уже победил. — Я думала над этим, пока шла сюда, — все еще ощущая его дыхание на своих раскрасневшихся губах, тихо произнесла она. А он не сводил с нее взгляд, явно борясь с желанием просто продолжить целоваться. — Раньше я бы сама ни за что на свете не вышла туда. Для меня каждая вылазка за Эфирионом была большим испытанием. И каждый раз я винила себя в трусости, я видела твой взгляд, ты будто ждал, что я признаюсь в том, что мне страшно… Я не знаю, в какой именно момент все изменилось. Я изменилась. Теперь я просто не могу остаться здесь. Потому что, если там с вами что-то… случится… Я буду всю оставшуюся жизнь винить в этом себя. — Глупая, — с оглушающей нежностью Грей коснулся пальцами ее щеки, убирая выбившуюся прядь волос ей за ухо. Уголки его губ изогнулись в едва заметной улыбке. — Я не ждал, что ты признаешься. Я надеялся, что ты этого никогда не сделаешь. — Его рука прошлась по шее и опустилась на плечо, поглаживая его большим шершавым пальцем. — Но сейчас все по-другому. Я знаю, какая ты храбрая, Люси. Но вышло так, что тебе почти нечем защищать себя, в отличии от нас. У тебя нет атакующей магии. Поэтому не упрямься, и позволь нам… мне защитить тебя. — Ах вот как? — вдруг разозлилась Люси, но отталкивать его от себя не стала. — Ты и раньше говорил, что я слабачка! Но вспомни, благодаря кому у тебя теперь есть бесконечная магия? Это я вернула звезды! Поэтому перестань уже меня недооценивать! На ее тираду Грей сделал долгий глубокий вдох. И такой же неторопливый выдох. И только после этого заговорил с легкой ухмылкой: — Ты теперь до конца жизни будешь мне этим тыкать, милая? «Эй, Грей, я разбила твой коллекционный виски, но ты же помнишь, как я вернула звезды на небо и не будешь злиться, ага?» Люси хотела возмутиться еще раз, но он не дал ей этого сделать, обхватывая ее руками и крепко прижимая к себе. — Только моргни, милая, — заговорил он ей в волосы с веселым сарказмом, за которым не сумел скрыть горечь. — Я просто свяжу тебя и запру у себя в комнате. Она понимала его страхи. Знала, что сейчас он думал о всех тех, кого уже потерял. Но и она сама ощущала то же самое. — Я обещаю, что буду очень-очень осторожной, — приподняв голову, она коснулась губами его подбородка, тут же смущаясь своему порыву. А зря, потому что Грей тут же заметно расслабился, будто опьяненный. — Не стану лезть туда, где очень опасно, а просто буду где-то неподалеку. Мне так будет спокойнее, понимаешь? — Какая же ты упрямая, — досадливо цыкнул Грей. — Просто невыносимая. Снова послышался скрип половиц, и Грей нехотя разомкнул объятия, кинув на Люси последний взгляд полный осуждения и порицания. Но она не хотела, чтобы их разговор закончился на такой ноте, поэтому коротко коснулась пальцами его руки и улыбнулась. Он не удержался, и уголок его рта приподнялся, а взгляд невольно потеплел. Нацу вернулся с кобурой на поясе, а в руках сжимал один из кнутов Люси — ее самый любимый, с кожаным сердцем на конце. Он не спрашивал, пойдет ли она с ними, он просто знал это, передавая ей оружие. Но, как только она потянула кнут на себя, он не разомкнул пальцы. Его взгляд стал непривычно серьезным. — Знаю, что отговаривать нет смысла, но я очень тебя прошу, — Нацу разжал пальцы, отдавая ей кнут. — Всегда держись позади. А если что-то пойдет не так — вернись в лагерь и сделай все, чтобы увести отсюда людей. Хорошо? — Хорошо, — кивнула Люси. — Я сделаю все, что смогу. *** Дальше события развивались сумбурно и стремительно. Не было какой-то четкой организации процесса, не было синхронно шагающего военного строя. Как бы долго все они ни готовились к этому дню — никто не оказался по-настоящему готовым. Люди высыпали на улицы только благодаря стремительно расползающимся по лагерю слухам. Люси, Грей и Нацу оказались у ворот лагеря раньше остальных, и им было отлично видно Эльзу, которой Стинг уже помогал взобраться на смотровой мостик. Их было всего двое. Два лидера, которые стихийно, без голосования и выборов, были назначены ведущими. Эльза выглядела собранной, одним своим видом вселяющей в остальных такую необходимую сейчас уверенность. Но Люси знала, что это лишь иллюзия, ведь она видела лицо Эльзы в тот момент, когда она узнала от Уоррена «долгожданную» новость. Люси не слушала воодушевляющую речь Эльзы и Стинга, который умело подхватывал ее слова. Ведь она одна из немногих уже сталкивалась с Богом и видела, на что он способен. Они говорили что-то о сплоченности, общей цели, о том, что им есть кого защищать, есть за что бороться. И все в этом роде. Она старалась верить в лучшее. Есть ли у них шанс на победу? Конечно, да! Ведь теперь у них у всех есть бесконечная магия. Их много, а Зереф один. Но тревожный червячок внутри все не давал ей покоя. Ведь если его боялся даже повелитель преисподней, за спиной которого стояла армия из демонов… то что могут они? Те, что еще не до конца овладели новоприобретенными силами. Сейчас, когда смерть подкралась вплотную, Люси начала думать, что принять помощь демонов — не такая уж и плохая идея, даже учитывая возможные последствия. Жаль, что она так и не успела спросить у Эльзы о решении, которое они приняли. Да и сейчас, в своей речи, она ничего об этом не говорила. Боялась испугать людей? Боялась, что кто-то может выступить против такого союза и уйти перед боем? А на поле боя жаловаться будет уже некому и некогда. Люси подняла взгляд на Эльзу, чьи серебристые доспехи сияли на летнем палящем солнце. Она ждала, что та скажет о демонах хотя бы что-то. Но этого не произошло. Она поняла, что неосознанно вытащила из-за ворота кулон Эфириона и теперь нервно теребит его в руке уже тогда, когда почувствовала, что Грей смотрит на нее. — Зачем ты носишь его? В нем же больше нет смысла, — Грей чуть наклонился к ней и говорил едва слышно. Но стоящие рядом все равно внимали словам Эльзы с благоговением на лицах, им не было дела до бывших Искателей, теперь оказавшихся не у дел. — Просто… — смутилась Люси сперва опустив взгляд, а после решительно подняв его на парня. Шрам у его губ виднелся отчетливее обычного из-за яркого солнца. — Просто мне дал его ты, и я… — снова пауза. Люси все не могла решиться, кусая губы. — Ну? Говори уже, — он нетерпеливо нахмурился. — Он ведь предназначался Джувии, да? Она успела проклясть себя за этот вопрос тысячу раз. Но, на удивление, Грей отреагировал на ее вопрос абсолютно спокойно. Только лишь слегка прищурился. — Да. — Ты ведь расскажешь мне… о ней? Грей помолчал немного, а после спокойно произнес: — Расскажу. Как-нибудь. *** Она так и не успела попрощаться с Леви. Волшебники медленно шли по раскаленному добела песку прямо навстречу солнцу — в сторону Ночлега и моря. Именно там был замечен Бог, который неспеша шел вдоль берега в эту сторону. Пока это было похоже на войну меньше всего, и Люси начало казаться, что ничего не будет. Все решится само собой… Как глупо. Она представляла это совсем иначе. В ее голове все они были облачены в доспехи, как у Эльзы, каждый вооружен до зубов и все, как один, шагают нога в ногу ровным строем. Вся сотня человек — как один непробиваемый монолит. Но на деле все было не так красочно. Каждый в своей привычной одежде, у многих даже оружия не было, только магия внутри. Кто-то даже смеялся, переговариваясь друг с другом, как будто не верил, не осознавал — как и Люси — что все действительно случится сегодня. Ей захотелось обернуться и закричать на них. Угрюмо молчали лишь те, кто пришел к ним из лагерей, где Зереф уже успел побывать. В их взглядах не было ни растерянности, ни беспечности, ни веселья. Потому что они уже видели на что способен Бог. Уже испытали на себе горечь потери близких. И все, чего они хотели сейчас — мести. Она видела среди толпы знакомые лица. Вот Альзак идет чуть впереди, держа Биску за руку. А еще дальше — во главе — Эльза, Стинг и Роуг. Прямо за ними, словно тень — Жерар. Малышка-целительница Венди тоже была здесь. Она держалась позади остальных и тряслась от страха, как маленькая мышка. Макс, Вакаба, Макао, его сын, Джет, Мира и даже Эльфман с Лисанной были здесь. Последние удивили Люси сильнее всех. Особенно Эльфман, который прихватил с собой и попугая, который не замолкал ни на секунду. — Я думала, что Эльфман останется в лагере, — вслух произнесла она. — Ну, у него тоже проявилась магия, и я слышал, что очень даже неплохая, — пожал плечами Нацу, который все это время не снимал руки с рукояти револьвера. — Мира была против. Лисанна настояла. — Ее я тоже не ожидала здесь увидеть, — Нацу в ответ скривился, но ничего не сказал. Зато Грей был не из тех людей, кто будет тактично молчать. — А ты не заметила? У нее же крыша поехала. — Что? — удивилась Люси. — Я общалась с ней сегодня, ничего у нее не поехало… — Да, ты бы, чувак, подбирал выражения, — предупредил Нацу. — А как еще это назвать? Она же кричит на каждом шагу, что Бо-ог не желает нам зла, что нам надо вы-ыслушать его, — передразнив ее, Грей закатил глаза. И Люси вспомнила, что она и сама не раз замечала, как Лисанна злилась, когда они с Леви обсуждали его и то, как с ним бороться. — Она просто не видела всего, — заступился Нацу. — Ну, сейчас прозреет. Момент прозрения наступил гораздо быстрее, чем ожидала Люси. Это случилось в самом красивом месте, которое она когда-либо видела. Здесь высокий обрыв, под которым блестел и пенился на солнце прибой, зарос фиолетовыми и белыми полевыми цветами. Здесь до лица долетали соленые брызги и ароматы лета. Здесь солнце слепило глаза и ласкало теплом покрытую испариной кожу. На горизонте виднелись верхушки лениво покачивающихся сосен. А справа, будто кто-то провел черту, травянистый луг резко превращался в пустыню из белоснежного песка. Он переливался на солнце будто снег. А прямо им навстречу неспеша шагал человек. И под его шагами свежие цветы вдруг превращались в завядшие, почерневшие, мертвые. Он шел и будто бы не видел перед собой собравшуюся толпу. Черная походная мантия переливалась на солнце дорогим шелком. Его лицо было идеальным, словно высеченным из мрамора, но невероятно бледным. — Это и есть бог? — послышались из толпы насмешливые шепотки. — Да это же просто пацан. — Он всего один… — Тут и меня одного хватит. — Шкет какой-то. Толпа сжалась плотнее — всем хотелось посмотреть на человека, поднявшего вокруг такую панику. Эльза и Стинг вышли вперед. Титания заговорила первой, и только тогда Зереф перевел спокойный взгляд с горизонта моря на них. — Остановись, Зереф, — ее голос подхватило ветром и разнесло над людьми так, что всем было слышно. — Дальше ты не пройдешь. — Я тебя помню, — будто не слыша ее слов, Бог нахмурился, пытаясь вспомнить, и наклонил голову набок. Как тигр, претворяющийся котенком. — Точно. Эта сила — яркая, алая, бурлящая, как ртуть. Теперь она ощущается четче. Ты стала сильнее. — Хватит игр, Зереф, — Стинг вышел вперед, чуть прикрывая Эльзу плечом. А рядом с девушкой уже стоял напряженный до предела Жерар. — Мы знаем, что ты делаешь. Мы знаем, зачем ты сюда пришел. Отстойный же ты бог, раз люди тебя так ненавидят. — Я не прошу вас меня любить, — его лицо — будто маска — медленно оборачивалось, окидывая толпу бесцветным взглядом. — Ваши правнуки скажут мне спасибо. Не вы. — Спасибо за то, что ты переубивал тысячи людей?! — Стинг завелся с пол-оборота, и Эльзе пришлось положить ладонь ему на плечо. — Тысячи? Нет, — Зереф прикрыл глаза, а когда открыл — смотрел только в лицо Стингу. И Люси видела, как парень дернулся, будто от удара, но не произнес ни звука. — Сотни тысяч людей. Больше половины живущих сейчас. И все эти люди не были достойны своей жизни. Так к чему эта ненависть? — Что ты с ним делаешь? — Эльза тоже заметила неладное. — Преподаю урок, — спокойно ответила Зереф, тут же отводя взгляд и выпуская парня из своей хватки. — Не волнуйся так, Алая, он слишком силен, я его не трону. Он нужен для создания нового мира. — Черта с два я стану тебе помогать, ублюдок, — прохрипел Стинг, хватаясь за горло. — Не получится, природа однажды возьмет свое. — Зачем ты это делаешь? Почему не оставишь нас в покое? Нам не нужна твоя помощь! — твердым ледяным тоном, процедила сквозь зубы Эльза, сжимая пальцами рукоятку меча. Она была готова напасть в любую секунду. И десятки людей за ее спиной ждали того мгновения, когда она ринется в бой. — Позвольте ему сказать! — послышалось где-то далеко в толпе. Тихий голос Лисанны отозвался в груди у Люси горькой досадой. И как она не заметила в ней этой слепой веры раньше? А самое страшное, что кто-то даже отозвался на ее просьбу одобрительным ропотом. — Большинство из тех, кто собрался здесь, может прямо сейчас развернуться и уйти по своим делам. Я не трону вас, — улыбнувшись холодной, будто отцовской, улыбкой, Зереф развел руками в стороны, обращаясь ко всем собравшимся. Его голос стал громче, и будто обволакивал, касался кожи. Люси задрожала, сжимаясь от ужасающего предчувствия. Грей, стоявший рядом, взял ее за руку. Дрожь отступила. — Я не трону вас, потому что вы обладаете силой, дарующую вам право жить. Вы достойны того, чтобы продолжить род магов, способных выживать в этом мире. Остальные же… Вы должны меня понять. Я всего лишь пастух, который вынужден проредить стадо. — Ты просто псих больной. Не зря тебя засунули в тот гроб, ублюдок, — Стинг сплюнул в белоснежные цветы кровью. — Сперва прореди свое эго. — За сотни тысяч лет своей жизни я повидал многое, — как ни в чем ни бывало продолжил Зереф. А люди не спешили нападать. Они слушали его. Некоторые с нескрываемым интересом. Люси обернулась. Лисанна стояла чуть поодаль, рядом с Эльфманом и улыбалась, не сводя обожающего взгляда с Бога. Зереф отражался в ее светлых голубых глазах двумя чернеющими пятнами. — Сколько я себя помню — человечество всегда с кем-то боролось. С чужеземцами, с болезнями, с животными, монстрами и даже с некогда близкими, себе подобными. Драконы истребили чуть меньше половины людей всего за десять лет. А все потому, что вы привыкли во всем полагаться на помощь свыше. Даже сейчас, когда из Богов остался только я один, в ваших лесах живут шаманы, которые свято верят в то, чего нет, — Зереф насмешливо дернул уголком рта. — Я долго искал выход. Потому что однажды, если ничего не делать, человечество исчезнет с лица земли. — Ты убиваешь нас, потому что не хочешь, чтобы нас убивали? В этом нет логики, — подала голос Эльза. — Именно так, — Зереф терпеливо прикрыл глаза, подставляя лицо влажному ветру. — Я избавляю мир только от тех, кто непростительно слаб. Проблема в том, что волшебники, чей запас магии стремится к нулю, в итоге дают потомство таких же, как и они сами. И мир, который так удачно очистился от всего лишнего, заселяют те, кто не способен сражаться с бесконечными угрозами. И я это исправлю. — Еще недавно никто из нас не мог колдовать без помощи Эфириона. Мы все были слабы. Ты убил бы нас всех, не вернись звезды на небо? — На самом деле, я был очень огорчен, что кто-то нашел способ их вернуть. Когда магия ограничена, ею гораздо легче управлять, — Зереф пожал плечами. — Что ж, тем не менее вы стали сильнее. Это тоже хорошо. — Не тебе решать, кому жить, а кому умереть, — процедил сквозь зубы Стинг. — Мы не просили тебя об этом. — Мне и не нужно ваше разрешение. Сказав это, Зереф резко развернулся и посмотрел прямо в глаза Вакабе. Тот как раз расслабленно затягивался сигаретой, наблюдая за всем, как за спектаклем. Раз. Два. Три. Дым повалил из его носа, а сигарета выпала изо рта. Не издав больше ни звука, мужчина повалился на землю, как тряпичная кукла. Послышался душераздирающий женский крик и растерянные шепотки. Макао упал перед другом на землю и начал трясти за плечи, стремительно бледнея. Еще не все до конца осознали, что произошло. Что Вакаба — мертв. А тем временем Зереф переводил задумчивый взгляд по толпе, поочередно останавливаясь на том или ином лице. Три секунды — и женщина из Саблезубов замертво упала на землю вслед за Вакабой. — Ублюдок, — как разъяренный зверь прорычал Стинг, одновременно с Эльзой рванув вперед. За ними последовало еще десятка два, в том числе и Нацу, который в одно мгновение покрылся пламенем от несдерживаемого гнева. Он кричал, прорываясь сквозь толпу, а все, кто попадался на пути, испуганно отшатывались от него. Но все закончилось так же быстро, как и началось. Сомкнувшись вокруг Бога плотным кольцом, волшебники замерли в трех шагах от него, будто налетели на невидимую стену и прилипли к ней. Три секунды — и еще трое из толпы повалились на землю. Началась паника. Люси наблюдала за этим, как завороженная, оцепенев. Это был животный страх загнанного в ловушку зверя. Зверя, который сам пришел к охотнику. Все происходящее казалось ей абсолютно нереальным, и она не сразу поняла, почему вдруг стало холоднее. Земля под ногами Грея начала промерзать и покрываться коркой льда, когда он вышел вперед, закрывая ее собой. Но это не помешало ей поймать на себе взгляд Зерефа. Он чуть прищурился, и она почувствовала пробегающий по спине холод. А потом он отвернулся и уставился прямиком на Эльфмана. — Очень жаль. Сила есть. Но овечка порченная, — Зереф чуть прищурился. Одна секунда. Две. И тут с плеча Эльфмана слетел попугай и понесся прямо на обидчика, оказавшись прямиком между Богом и своим хозяином. Взмах зелеными крыльями — и птица врезается клювом в землю, падая замертво у ног Бога. Тот перевел на нее удивленный взгляд. — Интересно, — скучающе произнес он, пиная попугая ногой с обрыва. — Нет! — Люси сразу узнала этот голос. Кричала Лисанна. — Довольно! — что есть сил закричала Эльза хриплым от боли голосом. Ее рука, застывшая в воздухе в неестественной позе, покрылась капельками пота от напряжения и побледнела. Но ей все же удалось пошевелить ладонью. В воздухе запахло Эфирионом. Меч, что она выронила мгновение назад, взмыл в воздух над головами волшебников и, прицелившись острием в лицо Богу, стремительно, словно стрела, понесся к нему. — Прекрасно, — с безумством во взгляде, Зереф наблюдал за тем, как меч летит ему прямо в лицо. И уже в самый последний момент слегка отклонил голову в сторону. Меч пролетел мимо и вонзился в землю. — Восхитительная мощь. Люси не успела и глазом моргнуть, как все переменилось. Атакующих, что прилипли к невидимому барьеру, отбросило назад, а Зереф даже пальцем для этого не пошевелил. Двум волшебникам не повезло — их отбросило в сторону обрыва, и они полетели вниз, чтобы неминуемо разбиться о скалы. Воздух вокруг Бога будто бы почернел. С моря прилетел шквалистый ледяной ветер, солнце заволокло дождевыми тучами. На поляну опустилась тень, и казалось, будто она была живая. Она трогала волосы, забиралась под кожу, касалась внутренностей, туманила рассудок. Люси обернулась. Треть их армии со всех ног убегала с поля боя. Но не это было самым страшным. А то, что навстречу им, из пролома в земле, взявшегося из неоткуда, один за другим, вылезали демоны. — Не думал, что скажу это, — Грей смотрел туда же, куда и она. — Но я надеюсь, что эти уродцы пришли не за нами, а за нас. Люси была вынуждена с ним согласиться. Потому что, если нет — они оказались бы в ловушке. С одной стороны всесильный Бог, убивающий одним лишь взглядом. А с другой, в опустившейся на день темноте, из пропасти длинной метров сорок, в кроваво алом свете — целая армия кровожадных тварей, пробуждающих в тебе самые низменные чувства. — Самое время доставать оружие, милая, — Люси послушно достала кнут, а Грей тем временем отстегнул от своего пояса короткий изящный клинок и прикрепил к ее. — Пусть побудет у тебя. — А ты? — А мне он больше не нужен. К ним вернулся Нацу, который с немой яростью наблюдал за тем, как стремительно дезертиры приближаются к демонам. А Люси больше не смотрела в ту сторону. Ее наполненный ужасом взгляд снова был направлен на Зерефа. Но на этот раз ее пугал вовсе не Бог. А Мард Гир, склонившийся перед ним в почтительном поклоне.