Вендетта

Зеркало, до сего момента безобидно висевшее на стене в гостиной, заискрилось опасным багряным светом, будто открывая портал и всасывая в себя воздух этого мира, как чёрная дыра поглощает миллионы звёзд, планет и галактик. Из зеркала показалась ладонь, затем голова, и вскоре на пол вывалился человек, одетый в коричневую военную форму с интересной нашивкой на плече — герб королевства Италия. — Как давно я тут не был, — пробормотал итальянец, приподнимаясь на локтях. Чуть помедлив и зашипев от боли в затылке, парень, пошатываясь, поднялся на ноги, осматривая помещение немного растерянным взглядом, не сразу понимая, куда он попал. Обернувшись назад и убедившись, что портал закрылся, Люциано, именно так звали этого парня, недовольно хмыкнул. Кажется, они собирались отправиться в этот мир вдвоём с братом, но Леонардо, скотина такая, струсил и сбежал. Отряхнувшись от невидимой пыли, Люциано решил в одиночку отправиться на разведку. Подвиги, как говорится, не ждут. Доски времен Второй мировой войны предательски заскрипели под тяжёлыми сапогами нашего героя, чей выбор был не велик: или обследовать второй этаж, или отправиться на улицу. Но так как на улице лил дождь, Люциано, недолго думая, поднялся на второй этаж. Пока Венециано гостил у своего излюбленного немца, Романо как всегда спал до последнего — пока кто-нибудь не разбудит. Он не слышал абсолютно ничего, лишь сквозь сон пробивались какие-то посторонние шаги, перебиваемые старческим ворчанием. Проходя мимо и заглянув в первую попавшуюся дверь, Люциано заметил спящего человека, который не на шутку привлёк его внимание. Было в этом парне что-то знакомое и родное, если бы не волосы, Люциано решил бы, что это спит Леонардо. — Чёрт тебя прям бери и убивай с такой-то бдительностью. Хотя…— усмехнувшись своим мыслям, Люциано посмотрел на спящего Романо, вспоминая взрослые игры со своими девочками и одной незаменимой шлюхой — Германией. Проведя ладонью по тёмным волосам Романо, подмечая их мягкость без всякой липкости, Люциано улыбнулся. Волосы Леонардо были куда жёстче и извечно липкие от тонны гелей, лаков и прочей химии, которую он, не жалея, лил на свою шевелюру, придавая ей объём. В конце дня крашеные светлые волосы этого парня превращались в сосульки, к которым было не столь приятно прикасаться. Ловя себя на мысли о непривычной заинтересованности в этом другом Леонардо, имени которого Люциано пока ещё не знал, он тряхнул головой, отгоняя всю ту ваниль, которая резко заполнила его мыслительные клеточки мозга. Люциано решил действовать. — Подъём! — закричал тёмный север Италии в самое ухо Романо, но последнему всё как об стенку горох. Романо не отреагировал, лишь перевернулся на другой бок и почесал зад, пустив газы. Кажется, про таких людей говорят, что он спит мёртвым сном. По комнате разнеслось раздражённое рычание, Люциано сжал ладони в кулаки и нахмурился. Ну, хоть в одном этот Южная Италия имеет сходство со своим тёмным братом — хрен разбудишь, особенно по утрам. Фыркнув, Люциано отправился в кладовку, а потом в ванную. Наполнив старую кастрюлю ледяной водой, он вернулся к Романо и вылил на того воду, надеясь хоть в этот раз получить ответную реакцию. С Леонардо подобный трюк всегда срабатывал. Однако в Риме стояла чудовищная жара, а вода оказалась недостаточно холодной для скорейшего пробуждения, поэтому Романо вновь что-то пукнул в ответ на такое действие и продолжил спать. Не выдержав, Люциано со злости швырнул кастрюлю куда-то в стену, и та, судя по грохоту, что-то разбила, возможно вазу или графин. — Пошла вон, ублюдина! Жрать будешь просить сразу, как отсосёшь у меня, — без грамма стеснения заявил Романо, приняв Люциано за свою кошку. Тихо зашипев от злости, Люциано перекинул Романо через плечо и отнёс в ванную. Опустив в неё бессознательное тело, Люциано включил горячую воду, задумав ошпарить кипяточком эту обнаглевшую тушку. Эх, как жаль, что Люциано не знал о том, что им отключили горячую воду, теперь из крана течёт только еле-еле тёплая. Романо продолжал спать, поэтому Люциано стоило больших трудов затащить его в ванную да ещё и бросить в неё саму. Приоткрывая глаза, Ловино посмотрел на своего «младшего брата» и пробормотал: — Потри мне спинку, — Романо стал подавать признаки жизни и, приблизившись к кранам, настроил для себя воду. — Обязательно, солнышко, — сладко пропел Люциано. — Тебе ножом? Или тесак тоже сойдёт? — Совсем баран, что ли?! — рявкнул тот. — Тащи сюда морковку и три мне спинку, кусок дерьма! — рявкнул он приказным тоном, закрывая краны и начиная снимать с себя мокрую пижаму. Под «морковкой» Романо имел в виду морковный крем-гель для тела, который нужно хранить в прохладном месте, а при такой жаре единственное прохладное место в доме — это холодильник. Переваривая услышанную фразу, Люциано с минуту смотрел на голое тело Ловино, что-то прикидывая и взвешивая у себя в голове. Романо это, кажется, совсем не смущало, он только зевал да что-то бормотал себе под нос. Видать, ещё толком не проснулся. — А ты сочный, — протянул Люциано, продолжая облизываться на аппетитное тело Ловино, как кот на сметану. — Мне моего крукко будет не хватать, но и ты сойдёшь… Романо не дал ему договорить, запустив в лицо мокрой одеждой. Конечно, с Феличиано он вёл себя более сдержанно, но этот парень его откровенно выбешивал во всех смыслах этого слова. Спросонья Ловино никак не мог сообразить, что за человек стоит перед ним, Феличиано или не Феличиано. С одной стороны, вроде похож и мямлит так же, как и его Венециано, а с другой стороны, от этого парня веяло холодом, а не привычным теплом и светом. — Ты там сдох или как?! — рявкнул Романо, выводя «брата» из транса. — Тащи полотенце и поебень эту сними. Выглядишь как типичный мадридский бомж. Выдавив на ладонь немного обычного геля для тела, так и не дождавшись морковного, Романо стал растирать его по коже. Форма Люциано была немного пыльной и потрёпанной после столь затруднительного путешествия сюда — в другой мир, но точно не настолько, чтобы его можно было спутать с бомжом. Со стороны Романо подобное сравнение было очень грубым! — У меня чистые труханы закончились, постирай их и носки заодно. — Маленькая капризная сука, — зашипел Люциано, скинув с себя чужую пижаму, и вышел за дверь.