Вендетта

Вернувшись с кожаным ремнём, Люциано был серьёзно нацелен проучить Ловино, но того не оказалось в ванной. И неудивительно, ведь Люциано не было около тридцати минут, за это время Романо, естественно, успел помыться и уйти. Проходя мимо ванной и заметив в ней Люциано, Романо подошёл к нему сзади и без всякого намёка на скромность устроил свою пятерню на чужих ягодицах. — Ого! Я и не знал, что у моего братца такая шикарная задница, — удивлённо воскликнул Романо, до сего момента решивший, что изучил тело Феличиано вдоль и поперёк. Нагло потискав зад Люциано, при этом не ощутив даже прозрачного намёка на сопротивление, Романо отпустил его и дёрнул за священную закрученную на конце прядку волос. — Ладно, развлекайся. Только особо не увлекался, как закончишь тут, давай сразу ко мне. Я тебе покажу что-то посочнее твоих мазюшек. Под «мазюшками» Ловино имел в виду небольшое хобби брата, который обожает рисовать, когда ему грустно или просто нет настроения, а если взять во внимание, что Феличиано жизнерадостный парень, но и грустит не меньше чем смеётся, то отсюда можно предположить, что практически все его вечера заняты искусством. Попытавшись закрыть дверь, Романо разок-другой стукнул ею Люциано, потому что тот удачно стоял в зоне поражения, попадая под удар. Если изначально целью прибытия в этот мир было свести какие-то свои счёты с Романо, то бедный Люциано явно не на того итальянца нарвался. А ведь в повседневной жизни Ловино будет не опаснее десятка мух. Сжав кулаки до побеления костяшек, тёмный Север с дёргающимся глазом провожал Романо взглядом. Ладно обзывает, ладно унижает, но случай с дверью стал для Люциано последней каплей. Ловино зашёл слишком далеко со своими выходками, пускай даже он и делал всё это не специально. Догнав и схватив обнаглевшего итальянца за ухо, Люциано привёл его обратно в комнату. Толкнув того на кровать, тёмный Северный Италия медленно приблизился к нему, недобро позвякивая блеснувшими в руках наручниками, которые он совершенно случайно обнаружил на полке. Приковав того к изголовью кровати, Люциано вернулся к своим позабытым забавам и БДСМ-играм. Взяв в руки первое попавшееся из небольшого выбора игрушек, в нашем случае это оказался вибратор, Люциано предупреждаю приставил его к анальному отверстию Романо. Он не хотел делать больно своему или не совсем своему брату, но Ловино сам напросился. — Чёртов придурок, даже мой брат не такой надоедливый, а крукко не такой болтливый! — Вау! Ролевуха пошла! — радостно воскликнул Романо, просто балдея от действий своего собрата. — Не тормози! Ну же, возьми плетку и накажи своего братика. И ноги тоже привяжи, только затяни потуже, а то будут болтаться, как член у импотента. Романо открыто принялся заигрывать с ним, удобно разместив ногу на паху Люциано, который стоял в опасной близости к кровати. На инородный предмет в своей пятой точке Ловино однозначно было наплевать, поэтому он продолжил осыпать Люциано своими гениальными идеями: — Как насчёт завязать глаза? Может вместо одного попробуем два вибратора? С одним уже не так интересно. — Ну, может ты и не такой тупой, — хмыкнув, Люциано взял шёлковую ленту и завязал Романо глаза. Спустившись вниз, Люциано стал искать другие БДСМ-приблуды, к счастью, коробка со всеми этими игрушками стояла под кроватью. От вида всех этих приправ для обжаривания эгоистичного деликатеса у Люциано просто глаза разбегались, он не знал, с чего начать. — Эй! Уёбище, ты там сдох или что? Я уже заскучал, а тело жаждет ласки. Если ты сейчас же меня не поцелуешь, то я сильно обижусь! Наглядно хохотнув, Люциано наклонился к его губам и подарил, пожалуй, один из своих самых нежных, ненавязчивых и коротких поцелуев, сладко прошептав: — Обломишься десять раз, сука блохастая. Но если будешь послушным мальчиком, разрешу облизать свою… Не успев закончить фразу, Люциано шокированно уставился на Ловино, стоило лишь тому провести языком по его щеке, он и правда стал «послушным мальчиком». Довольно улыбнувшись, Люциано хотел поощрить пёсика за послушание, но Романо опередил своего хозяина, впившись в губы дерзким поцелуем. Отчего-то на ум Люциано снова пришёл Леонардо, который никогда бы себе подобного не позволил. Побоялся бы испортить причёску, это во-первых, а во-вторых, за такое можно было в лучшем случае без шевелюры остаться. Причём на всю оставшуюся жизнь. А вот Романо, как мы видим, всё нипочём. Разорвав поцелуй от нехватки воздуха, Романо игриво прикусил нижнюю губу. — Когда это ты научился целоваться? — только и выдал Ловино перед тем, как утянуть его в новый поцелуй. — Ты мой любимый братик, Феличиано. Как можно грубее разорвав поцелуй, Люциано затрясся от смеха, с интригой намотав его завиток на палец и слегка потянув за него, не переставая дрожать в плечах от непрекращающегося смеха, он заговорил: — «Феличиано»? Нет, родной, я Люциано Варгас. Тёмная Северная Италия, — почти нараспев прощебетал он, любуясь удивлённым лицом Романо, которое на удивление быстро вернуло себе природную хмурость. — Да хоть говном назовись, мне пофиг! Хотя… Ты и есть говно… Трахни меня уже наконец! — видя, что столь пламенная речь не возымел должной эффекта, Романо с тем же энтузиазмом продолжил. — О тёмный властелин, великий говно Первый, может отсосёте мне уже наконец, а? — Не-а, — не воспринимая оскорбления всерьёз, Люциано продолжил играть с ним. — Какой-то ты странный, — Романо уже всерьёз стал что-то подозревать. — Снова с картошкой порнухи пересмотрел, да так, что теперь не встаёт?! Усмехнувшись, Люциано положил подбородок на его грудь и взглядом потерявшегося щенка посмотрел куда-то в сторону окна, затем на Романо, и снова перевёл взгляд на окно. — Бернхард не любит порно. Да и пиво он тоже не любит… Десять минут назад Люциано безумно хотелось наказать этого парня за его выкрутасы и издёвки, сейчас же совсем наоборот хотелось поговорить с ним, узнать как можно больше об этом мире и что в нём творится, узнать об его отношениях с братом. В его голове скопилась просто немыслимая куча вопросов, которая по своей высоте превзойдёт даже Пизанскую башню. Однако Романо никак не хотел идти на контакт, странно, что у Люциано вообще смогли взыграть братские чувства к этой стране, да ещё и в столь неподходящий момент. — Что? Бернхард? — удивлённо переспросил Романо, услышав то ли имя, то ли кличку. Люциано уже не был до конца уверен в том, стоит ли столь бездумно озвучивать имена стран из своего мира. Повезло, что Ловино был настолько толстокожим, что до него всё доходило едва ли не спустя час. — Хех, а ты не знаешь? — подняв голову, Люциано всё же решил просветить своего «брата», иначе его приход сюда окажется самой большой глупостью, которую он когда-либо совершал. — Ну, Бернхард Мюллер, Германия. Люциано дёрнул на себя завиток Романо, надеясь получить от него хоть один стоящий вопрос касательно своей личности. — Теперь я всё понял, — пискнув от боли, Ловино разочарованно выдохнув. — Тебе уже мало нас с картошкой и ты решил завести себе третьего?! — Хех, — Люциано уже откровенно не знал, плакать ему, смеяться или что вообще следует делать в таких ситуациях? — А ты всё же глупый… — его речь была прервана мелодией телефонного звонка. Отпустив завиток, тёмный Север Италии вытащил из внутреннего кармана кителя телефон и посмотрел на экран. Звонил Бернхард. Люциано совсем забыл, что на всякий случай прихватил с собой заколдованный Оливером телефон, чтобы поддерживать связь со своими темными странами. Хмыкнув, Люциано поставил на громкую связь. — Wo verschwindest du da? — раздался из трубки голос, отдалённо напоминающий голос Людвига. — Angelegenheiten. Wie geht es dir ohne mich? Пока Люциано чесал языком, Романо высвободился из оков, слава китайскому производителю, и отошёл в туалет минут на пять. Вернувшись, он выхватил из рук Люциано это дрянное устройство и разбил его об стену. — Хорош уже пиздеть! Давай похаваем. Ты, кстати, задолжал мне поход в ресторан. Люциано проводил взглядом телефон, мысленно прочитав молитву за упокой его души, после чего посмотрел на Романо. — Куда же ты собрался в таком виде, сладкий? А если украдут? — слащаво пропел он, притягивая Ловино ближе к себе. Поставив Романо на колени и грубо проникнув тому в рот, Люциано поймал себя на мысли, что вновь захотел убить одного назойливого итальянца, не желая мирится с подобной наглостью. Романо мгновенно стиснул челюсть, хорошенько прикусив сунутые ему в рот пальцы, тут же выплёвывая их, как обычную вишнёвую косточку. — Что-то случилось, милый? — нежно спросил Люциано, внешне не показывая самых очевидных признаков боли. Ничего, и не таких ломали. Ловино поднялся с колен и попытался уйти, но Люциано весьма удачно усадил его себе на колени и раздвинул их, проникая с обратного хода в тело Ловино. Пока что Люциано действовал нежно, стараясь добиться доверия партнёра, но с каждой минутой его всё сильнее охватывала мысль, что проще Евразию пустить под воду, нежели сломать этого… макаронника. Поскольку Романо не был возбуждён, такое проникновение с вязким элементом грубости не доставляло ровным счётом ничего, разве что лёгкий дискомфорт. — Заткнись, — буркнул Ловино и, устав любоваться вечно ухмыляющейся мордой Люциано, отвернулся от него. — Ты мне противен. — Равно как и ты мне, — Люциано облокотился лбом о грудь Романо, не переставая говорить. — Вы все мне противны. От этих слов Романо как молнией в чистом поле ударило. — Ты не Феличиано… и целуешься неплохо. В постели, правда, тянешь лишь на троечку, но в целом ты даже лучше него. Скрипнув зубами, чувствуя, как его титаническое терпение дало трещину, Люциано шире раздвинул ноги, позволяя Романо грохнуться на пол, заслуженно стукнувшись затылком. — И ты только сейчас это понял? Сладкий, я оскорблён до глубины души. Неожиданно входная дверь щёлкнула и открылась, по дому мгновенно разлетелся звенящий голос: — Братик, я вернулся!