Он не мог поверить в её слова. Но она лежала рядом, теплая, живая, и его грудь распирало от радости.
Сомбра прижался к ней сильнее, впитывая запах её волос. Флёрри крепко спала, измотанная чрезмерным колдовством и болью. Её крыло заживало под действием зелий куда лучше, чем его раны, а мелкие порезы и подавно затянулись. Тело аликорна регенерировало быстрее, чем тела пегасов, единорогов и земных пони вместе взятых.
Сомбра ласково ткнулся носом в её скулу. Его замечательная пташка снова в клетке, и теперь он будет с ней обходителен и нежен, чтобы она точно никуда не улетела. Её присутствие воодушевляло, её согласие стать его королевой распаляло огонь нечестивой радости. Всё идет точно по плану! Ему удалось влюбить её в себя так сильно, что даже смерть родителей не убила её чувств. Ах, залезть бы ей в голову, чтобы стереть воспоминания о этой дурацкой битве, обставить всё как несчастный случай, но нельзя!
По его расчетам, она уже должна была носить под сердцем их дитя. Любое вмешательство в магический фон может повлиять на будущего жеребенка. Ему повезет, если организм аликорна сможет сохранить их жеребенка после магической дуэли.
Когда она только пришла, он вымаливал её прощения. Искусно лавировал между фактов, клянясь, что наговорил совершенные глупости, и любит её. До беспамятства и безумия. И также сильно ненавидит себя за то, что причинил ей боль. Валил всё на темную магию, которая обуяла его и вынудила ранить всех вокруг, потому что он, ничтожество, посмел усомниться в её чувствах.
Флёрри поверила.
Сомбра обработал её раны с нежностью, от которой щемило сердце. Он осторожно гладил плечи, ласкал шею, прекрасно зная, что это возбуждает аликорночку. Но не решился идти дальше: и потому, что сам был не в лучшей форме, и потому, что взгляд у Флёрри был мертвый. Смерть семьи оставила на ней отпечаток, но Сомбра лишь ухмыльнулся. Как только он сможет без боли двигаться, он будет утешать её каждую ночь, пока в её глазах не засветится благоговение и обожание, как было раньше.
Сейчас ему оставалось лишь упиваться ароматом её волос и бережно прижимать к себе, словно драгоценный приз, отвоеванный в тяжелой битве.
Если учесть те клоунские поединки, так и было.
Никто не будет мешать. И Флёрри, о, милая Флёрри, она принадлежит только ему. Всё складывалось как нельзя лучше. Судьба наконец выбрала его, а удача подарила крылья. Крах Эквуса близок — любовь и страх смешались в сердце его королевы, самого могущественного существа во вселенной, и по его велению она уничтожит любого, кто посмеет встать на пути.
Они соединятся напротив Кристального Сердца в ближайшее время, как только немного придут в себя. Не может же он позволить, чтобы его драгоценная невеста вступала в брак со сломанным крылом?
Она будет прекрасна, как цветущая яблоня. Кристальное Сердце свяжет их древней магией, и уж тогда Флёрри никуда не денется. Их узы будут нерушимы. Древняя магия — чудесное изобретение. Она связывает двух пони, делая их единым целым. Кристальная Империя более всего ненавидела междоусобные бойни. А уж противостояние мужа и жены… Кристальное Сердце позаботится о том, чтобы они оба не смогли причинить друг другу вред.
Он бросит весь мир ей под ноги. Её боль и скорбь уйдут водой в песок, и она забудет о родителях, тетке и всех остальных. Они никогда её не понимали! Держали в клетке, пускай и золотой. Сомбра усмехнулся. За это он был им даже благодарен: будь Флёрри чуть более свободна, она стала бы не так внушаема. И ему пришлось бы приложить намного больше усилий, чтобы толкнуть её в постель.
«Теперь всё будет иначе, любовь моя, — думал он, наглаживая её бока. — Ты будешь при мне денно и нощно. И я покажу, что родители скрывали от тебя всё это время».
Аликорночка потянулась во сне и отстранилась. Сомбра не стал сгребать её обратно. Ему самому тоже нужно отдохнуть.
На случай, если Флёрри всё же выжидает, пока он заснет, чтобы прикончить его, Сомбра оставил охранное заклинание. Оно разбудит его, и единорог успеет перехватить её копыто или магию, и вот тогда…
Он заснул и во сне видел, как Флёрри ползает перед ним на коленях, моля взять её прямо сейчас. И он, конечно же, милостиво выполняет её просьбу.
И выполнит ещё много раз.
***
Флёрри казалось, что она не справится. Что её стошнит от отвращения, пока она смотрит на полные «любви» глаза, пока чувствует, как его копыта, оставляя на ней огненные следы, ласкают её плечи, обнимают её. От ощущения его магии на себе становилось совсем паршиво — нет, больше не было ни фейерверков, ни взрывов в её голове, лишь омерзение и боль в груди от предательства.
Она должна выиграть время, усыпить его бдительность и использовать древнюю магию, связавшую их, чтобы вычеркнуть его из истории Кристальной Империи навсегда. Разорвать возникшие узы. Сбросить взаимные оковы. У неё почти не было времени на изучение информации, но Флёрри почему-то была уверена в том, что права.
Кристальное Сердце говорило с частью её души, оставленной в нем.
Когда Сомбра упал на колени и начал просить прощения, Флёрри на миг растерялась. Даже подняла присыпанную пеплом голову надежда: может, она ошибается? Может, он правда любит её?
Но она тут же вспоминала искореженные тела родителей. И срубала надежде голову. Молчи, глупое чувство. Для тебя здесь не осталось места. Она сыграет отведенную роль, роль наивной влюбленной дурочки, которая прощает всё.
По части притворства у неё был хороший учитель.
Спайк и Твайлайт отправили письмо Селестии. Эквестрия уже знает, что здесь произошло. Теперь ей необходимо убедить Кристальное Сердце, что его новоиспеченный хозяин — враг, и никто больше.
Флёрри душила в себе любовь. Щедро вливала в себя яд ненависти, прикрывая его раболепством. Он пенился, растекался по её телу, наполнял каждую клетку. Она позволила себе оставить лишь страсть, за которой скроет всю боль, злобу и скорбь.
Утро встретило её алым рассветом. Рваный сон не принес ей утешения. Она видела тела родителей, слышала крики ужаса и боли, и шепот отца, звавшего её и мать по имени. Эти воспоминания с ней теперь навсегда.
Луна пыталась связаться с ней, но что-то мешало ей прийти. Флёрри видела её контур, но слышала словно сквозь толщу воды. Что ж, по крайней мере, они знают, что она жива. Как тетушка и предполагала, Сомбра закрыл её от посторонней магии. Он лежал к ней спиной, когда аликорночка села на кровати, осторожно пытаясь расправить крыло.
Оно уже не отдавало лютой болью, но всё ещё неприятно саднило. Единорог опоил её зельями, которые, по его заверениям, должны были исцелить её раны. Похоже, он не лгал. Она чувствовала себя намного лучше.
Противно только было смотреть на его серую шерсть, на которой ей то и дело мерещились кровавые пятна. Ради него, ради этого ублюдка она сделала столько гадких и мерзких вещей. И сделает ещё, чтобы он рассчитался за её разбитое сердце и опороченную честь.
Она сожжет в прах его мечты о правлении, даже если это будет стоить ей жизни.
Единорог зашевелился и перевернулся, приоткрыв глаза. Флёрри тут опустила голову: он не должен увидеть ненависть в её взгляде. Только бесконечное обожание и радость от того, что он рядом.
— Флёрри, любовь моя, всё хорошо?
— Да, — она мило улыбнулась ему, закрыв глаза и склонив голову. Контролировать взгляд было куда сложнее, чем голос. — Ты был прав, зелья мне помогли. Ты такой заботливый.
— Всё для моей королевы, — улыбнулся единорог, привставая на локте и взглядом подзывая её к себе. Флёрри мысленно передернула плечами, но продолжала улыбаться, пока устраивалась рядом. — Кроме крыла тебя больше ничего не беспокоит?
— Нет, — слегка удивленно ответила Флёрри, приподнимая бровь почти также, как он это делал. — А должно?
— Я просто хочу убедиться, что с моей драгоценной принцессой всё хорошо, — он потерся скулой о её плечо. — Я не переживу, если с тобой что-то случится, Флёрри. И мне совестно, что твое прекрасное крыло пострадало из-за нашей ссоры.
Бессовестный лгун, я бы выдрала тебе твой лживый язык
— Мне уже почти не больно, — Флёрри осторожно погладила его копыто в ответ, превозмогая омерзение и пряча его как можно глубже. — Я сама виновата. Я сразу же должна была выбрать тебя, а не думать о родителях. Если так посмотреть, теперь я свободна от их опеки. И могу быть с тобой без каких-либо препятствий.
Эти слова отняли у неё слишком многое. Воздух прорезал всхлип, но Флёрри выровняла дыхание. Не сейчас. Она использует свои слёзы позже.
— Если бы ты сразу согласилась, — Сомбра погладил её по голове, убаюкивая, — мы бы тут же обвенчались у Кристального Сердца. И они бы не смогли препятствовать, потому что оно уже связало нас.
— Я читала что-то такое в книгах, — едва поморщилась Флёрри. — Но я не понимаю. Как связаны Эквестрийсие Игры и Кристальное Сердце?
— Сами Игры — никак. Кристальная Империя существовала за счет традиций, на которых была воздвигнута. Одна из них была боем за рог и копыто принцессы. Правительницы Кристальной Империи могли быть только единорогами или аликорнами, но последняя была только одна. Поэтому формулировка именно такая.
Его менторский голос звучал до боли знакомо и привычно. На теоретических уроках он именно так и рассказывал ей о правилах формирования заклинаний, о принципах безопасности и о многом другом. Внутри что-то заныло от боли. Чудесные уроки, на которых она чувствовала себя способной на что-то, кроме бесконечных слез, защищенной и любимой, они остались как будто в прошлой жизни. Вчерашний день перечеркнул всё, разделил на «до» и «после».
— Правители Кристальной Империи всегда выбирали в мужья своим принцессам только самых сильнейших и ловких. Гладиаторские бои как традиция и этот поединок в частности стали одним из магических ритуалов, которые заряжают Кристальное Сердце, сродни знакомой тебе кристальной ярмарке. И объявленный победитель связывается со своей нареченной узами, вступает под эгиду Кристального Сердца. А те, кто находятся под его покровительством, могут исполнять свои искренние желания с его помощью.
— Вот как, — протянула Флёрри, усилиенно обдумывая услышанное.
— Между связанными образуется эмпатическая связь, — Сомбра подхватил её копыто и поцеловал. — Мы теперь неразлучны, любимая. А когда произнесем клятвы перед Кристальным Сердцем, станем единым целым.
ни за что на свете
— Совсем как я мечтала, — улыбнулась Флёрри, отвечая на его ласку. — Белое платье, красавец-жених…
Сомбра смотрел на неё с любопытством и осторожностью.
— Тебе, — он замялся, будто не решался озвучить мысль, — тебе правда нравится, как я выгляжу?
Флёрри мелко задрожала, гася рвущий легкие хохот. «А тебе есть до этого дело? Надо же!»
— Как по мне, — она осторожно коснулась его щеки, не смотря ему в глаза, чтобы он не увидел её злой насмешки, — ты стал даже красивее.
Сомбра несмело улыбнулся и приласкался к её копыту. Флёрри было плевать. Она ненавидела его в любом облике. От Ксандора в нем остались лишь черная грива и хвост. Этих глаз, напоенных кровью, она не знала.
— Посмотри на меня.
Она подчинилась. Осмелилась и взглянула ему в глаза.
Круглый мягкий зрачок в обрамлении гранатовых радужек. Флёрри слегка удивилась: она была искренне уверена, что у него драконьи узкие зрачки. Он смотрел на неё с обожанием и гордостью. Гордостью собой, разумеется, за то, что он обладает такой игрушкой.
— Ты очень грустная, — заключил Сомбра, и Флёрри захлопала глазами. Как он?!..
Единорог сел, она двинулась вслед за ним, и тут же оказалась втянута в объятие. Сомбра положил голову ей на плечо, выдыхая на оголенную шею, и Флёрри почувствовала, как мурашки бегут по её спине. Он хочет её. И ей нужно подчиняться всем его желаниям. Снова быть для него грязной шлюхой, в которую можно спустить как можно больше спермы, а потом оставить, истерзанную, на кровати, выплакивать усталость.
— Чего бы ты хотела на завтрак? — вдруг спросил он, отстраняясь. Флёрри снова пришла в недоумение. Он держал её за копыта почти целомудренно, нежно, и даже интересовался её желаниями. Что с ним такое?!
— Я… не знаю, — Флёрри опустила голову и задумалась. — Мне как-то без разницы.
— Оладьи с джемом тебя устроят?
— Вполне. Прикажешь подать их в столовую?
— Нет, — он заговорщически улыбнулся, — слуг сейчас в замке нет. Я приготовлю их тебе сам.
— …ты умеешь готовить?
— Обижаешь. Между прочим, я годами жил в холостяцком одиночестве, и у меня не было штата слуг, чтобы выполнять каждый гастрономический каприз.
— Как у тебя много талантов, — медленно проговорила Флёрри, отчего Сомбра лишь рассмеялся и поцеловал её в лоб.
***
Сомбра ухаживал за ней со всей возможной нежностью. Осторожно показывал зомбированных стражей, объясняя, что они — её надеждая защита. Аккуратно внедрял в её маленькую светлую головку мысль о том, что мир за пределами Кристальной Империи опасен, и ей лучше держаться рядом с ним. И несколько раз намекнул, что она должна беречь себя, потому что в будущем, конечно, в будущем, ей придется нести ответственность не только за свою жизнь.
Флёрри послушно кивала, но избегала смотреть на него. Сомбре казалось, что после того, как он перестал быть Ксандором, из её взгляда исчезло восхищение. Он почти что ненавидел цвет своей шерсти и глаз, но в то же время он вспоминал, как она называла его красавцем, и успокаивался. Наверняка бедняжка всё ещё переживает о смерти родителей. Прошла ведь всего неделя с лишним. У нормальных пони, а тем более столь чувствительных, как его невеста, скорбь длится достаточно долго. Сомбра сдерживался как мог, не наседал на неё, чтобы позволить выплакать все слезы, но и его терпению приходил конец.
Над смертью своих родителей он не проронил ни слезинки. Они заплатили за всё, что сделали с ним, за все попытки его исправить, изменить его нутро, его магию. Заплатили своей кровью, багрянцем отпечатавшейся на его копытах.
И поэтому он искренне не понимал, как Флёрри может скучать по тем, кто ограничивал её, пытался исправить, ломая и запирая.
Они были почти как близнецы. И мысль об их ментальном родстве будоражила его, истязая силу воли.
Такая одинокая, такая беззащитная и при этом безумно опасная. Она была его отражением, а он — её, и Кристальное Сердце позволяло им смешиваться, растворяться друг в друге, как соль в воде.
только кто кого поглотит, вот вопрос
Разбитое крыло стремительно заживало. Сомбра взял на себя всю подготовку к венчанию, вытряс лучших портних Империи из их убежищ, и заставил, угрозой, деньгами ли, шить самое великолепное и роскошное свадебное платье, которое видел мир.
Флёрри покорно принимала его ухаживания, радовалась подаркам и предстоящей свадьбе. Сомбра ухмылялся, что всё налаживается, и принцесса любит его, как любила Ксандора, но глубоко внутри чувствовал боль, всадившуюся иглой в сердце.
Она не любила его, как любила Ксандора.
она не любит его
На дне зрачков поселилась печаль.
и ненависть
Эта паскудная иголка мешала ему упиваться триумфом. Она отвлекала его, раздражала и ранила, и Сомбра всё чаще ловил себя на мысли, что сожалеет о своей несдержанности. Он мог поступить умнее, не проливать кровь, а лишь усыпить всех присутствующих, обвенчаться с Флёрри и сбежать. А потом вернуться со своими отпрысками, чтобы с поддержкой семьи заявить права на престол.
Она бы предпочла такое приключение их смерти, определенно.
она бы не винила тебя за их смерть
Он дал стражам задание разгрести завалы амфитеатра и пересчитать трупы. И был крайне озадачен и разгневан, когда ему должили, что тела Твайлайт Спаркл и Спайка не обнаружили.
Могла ли Флёрри обмануть его? Могла ли Твайлайт Спаркл и её подопечный выжить?!
Сомбра ворвался в комнату, где Флёрри проходила примерку. Он был зол. Если Твайлайт Спаркл жива, это очень важная переменная в его планах! Удивительно, что она не заявилась сюда отбивать племянницу! Разве что сбежала, — да, сбежала, — зализывать раны, и тушку дракона прихватила с собой. И теперь строит планы по его свержению вместе с Селестией и Луной! Дрянная кобыла, Флёрри ничего не сказала ему о своей тетке, и она ответит за это!
Портнихи присели в испуганном реверансе. Флёрри стояла на небольшом подиуме, одетая в заготовку под платье — длинное, шелковое платье, облегавшее её фигуру. Ткань цвета слоновой кости подчеркивала её прекрасные кудри и большие печальные глаза, в которых тут же появился испуг, стоило ему влететь в комнату.
Больно кольнула мысль о том, что он её испугал.
Сомбра замер, мгновенно забыв, отчего был так зол, и почему это было важно. От её красоты захватывало дух. Флёрри была так прекрасна, что ему одновременно хотело преклонить перед ней колено в приступе обожания и выгнать служанок, сорвать с неё эту ткань и взять прямо здесь, прямо так.
Флёрри сглотнула и взглядом велела портнихам выйти. В её поведении становилось всё больше властности, она превращалась из гадкого утенка в настоящего лебедя.
Она становилась похожа на него.
Сомбра оглядел её с головы до ног, пока портнихи бежали из комнаты, огибая его за три версты. Его взгляд остановился на её животе — он едва заметно увеличился, и сердце единорога ёкнуло. Его дитя — в ней, оно живо и растет. Он зачал жеребенка с перворожденным аликорном!
— Ты прекрасна, — выдохнул он, подходя ближе. Флёрри смотрела на него с ледяным спокойствием, и на миг Сомбре показалось, что он видит собственное отражение, только глазами Ксандора.
— Жениху не положено видеть невесту в подвенечном платье, — укоризненно произнесла Флёрри, игнорируя его комплимент. Сомбра недовольно прянул ушами.
— Я хотел тебя увидеть и пришел. Мне плевать на суеверия.
— Вот как, — Флёрри спустилась с подиума, подобрав складки платья, и зажгла рог, осторожно выпуская себя из шелковых объятий. — Что же ты хотел?
— Тебя.
Аликорночка усмехнулась, отвернулась к нему спиной, будто дразня, испытывая его терпение. Она продолжала расстегивать многочисленные пуговицы, и Сомбра, сглотнув, шагнул вперед, зажигая рог и помогая ей. Параллельно щекоча её спину телекинезом, он подошел так близко, что Флёрри чувствовала его дыхание над своим ухом.
— Ты паталогически честен, — вздохнула она. — И совсем не ждет?
— У тебя нет настроения?
— Отчего же. Просто я считала, что ты не занимаешься со мной любовью, потому что ждешь свадьбы.
— Глупости, — фыркнул единорог, помогая ей выпутать ноги из ногавов. — Я лишь хотел дождаться, пока ты поправишься. Не хочу тебе, — он нежно коснулся копытом её живота, поглаживая, — или ему навредить.
— Ему?.. — голос Флёрри упал. Она взглянула на него со смесью ужаса и отчаяния. — Ты о чем?
— Ты беременна, любовь моя, — проворковал Сомбра, обнимая её. — У тебя растет живот, ты последнее время совсем печальна и, уж прости меня за грубость, мы занимались любовью слишком часто, чтобы это было не так.
Флёрри задрожала, едва сдерживая рыдания. Она закрыла рот копытом, будто её тошнило, но тут же всхлипнула. Сомбра осторожно отодвинулся, чтобы желчь случайно не попала на него.
— Почему ты плачешь? — спросил он с ноткой угрозы в голосе. Флёрри замотала головой и тут же рассмеялась, хотя смех больше походил на истерический.
— О, не пойми меня неправильно, любимый. Я… я просто не ожидала, что это случится так скоро! Какое счастье! У нас будет жеребенок!
Сомбра улыбнулся, снова прижал к груди, успокаивая её. Флёрри ещё дрожала, но быстро затихла под градом его ласк.
— И не один, — мурлыкнул Сомбра, зажигая рог и отодвигая её хвост. Флёрри вздрогнула, но ничего не ответила.
Сомбра, хвала богиням, не заметил отчаяния, залегшего на дне её глаз.
