Пятнадцатый отряд

      Это оказалось небольшое помещение, высеченное прямо в породе и оснащённое деревянными полками, каменным столом по центру. Виднелись бесконечные склянки, колбы. К потолку были привешены охапки трав, а в углу комнаты была ниша для огня. Пламя там уже трещало, медленно пожирая аккуратно нарубленные поленья, сверху был установлен котелок. Дым от него уходил куда-то наверх, видимо, в специальную нишу с вентиляцией. Всё это освещалось какими-то белыми кристаллами, источающими яркий свет, заставивший меня часто моргать в первые секунды. По всей видимости, в этой прохладной комнатушке без окон сушили травы для врачевания. Здесь уже была недовольная Сельвигг. Лицо выглядело измученным, более бледным чем обычным, если такое вообще возможно. Она перебирала содержимое одной из полок, часто поигрывая пальцами, будто разминая их. На наше прибытие никакой реакции не последовало, поэтому полуобнажённый Джинно молча прошёл к столу и, не разгибая, положил на него часто дышащего постанывающего Реида. Офицер поводил плечами, и я обратил больше внимания на его спину. Состояние и форма рубцов, богато испещривших кожу, говорили о том, что что-то с ним случилось ещё тогда, когда тот был ребёнком. Наверное, похоже на удары или царапины от чего-то. В этот момент капитан развернулась к нам, удерживая в руках пару склянок, маленькую металлическую шкатулку с надписями на каком-то чужом языке. — Что с вами в этом году не так? — девушка поморщилась, обращая тёмно-синие глаза к сводчатому потолку в поисках ответа. — Вы даже поспать спокойно не даёте. Одно правило выполнить не можете. Что вас троих-то в лес понесло?        Я пребывал не в том состоянии, чтобы давать внятные, вразумительные ответы. Страх за друга еле-еле поддавался контролю, чувство вины и некое отрицание произошедшего мешали реагировать на новые «обстоятельства». Ну хоть моя подготовка позволяет мне оставаться почти что в трезвом мышлении. Если бы я не нашёл Феличе — её бы, вероятно, разгрыз медведь. Он же не из воздуха появился, он целенаправленно шёл туда. А вот то, что случилось дальше, было сумбурным и, скорее всего, неправильным. Наши действия не сделали нам чести. Я уже собрался начать объясняться, так как в данную минуту я один мог пролить свет на произошедшее, как Орголиссо вновь раскрыла рот. И я понял, что обращается она не ко мне, а скорее к самой себе. Ну может ещё к незримым богам, обрёкших её на такое. — Всех накажу, — жёстко сказала девушка, выгружая ношу на ровную каменную поверхность стола рядом с парнем. — Одно правило, и то не смогли выполнить. Понзио прислал в этом году идиотов, а Орнелла поленилась выправлять дисциплину. А с последствиями разбираться мне.        Среди всего этого ворчания я отметил то, что меня не ругают. Во всяком случае, пока что. Я сглотнул и молча наблюдал за ней, не решаясь спросить за судьбу моего друга.       Капитан же растирала фаланги пальцев, которые выглядели коротковатыми, дула на них, будто пытаясь согреться. Глаза скользили по фигуре Реида, которого всё придерживал офицер, чтобы тот не разжимался и не дёргался. Внезапно Джинно сказал. — Сель, давай я попробую, у меня пальцы лучше слушаются, — он чуть нахмурился, наблюдая за тем, как его наставница снимает его окровавленную рубашку, дабы лучше осмотреть раны. — Лучше это не значит опытней, ты займёшься потом мышцами и кожей. Тебе тоже надо этому учиться, — не глядя ответила девушка, — но пока не на органах.        Сельвигг водила головой, принюхивалась, морщила нос, водила и чуть надавливала пальцами возле вспоротых участков кожи, затем раздвинула их, медленно прощупывая нутро. Делала она так вяло и не спеша, что я начал ещё больше тревожиться и терять терпение. Кровь-то продолжала утекать, времени помочь всё меньше и меньше. Я уже хотел было поторопить её, сказать, чтобы она не тянула, а начала творить то, что бы она там ни собралась делать. Лишь бы скорее. Но я прикусил губу и постарался взять себя в руки. Суета и паника не помогут. Вместо всего этого я смог выдавить из себя вопрос. — Я могу чем-то помочь?        На меня тут же покосились две пары глаз. Одна спокойная, пусть недовольная. Другая подозрительная. Как будто они успели забыть о моём существовании и только заметили, что я стою здесь. — Нет, — Сельвигг вернулась к созерцанию внутренностей еле корчившегося Реида и начала снимать с него прочую мешающуюся одежду. — Этел, подойди ближе и смотри. Нет, Джинно, он останется здесь, а теперь подержи его — он приходит в себя.        Последние два предложения она явно говорила офицеру. Может, он что-то сказал ей мысленно, например: не лучше ли меня выставить. А вдруг я действительно буду мешаться? Но сейчас я не мог ослушаться или колебаться, поэтому я просто, не чувствуя ног, подошёл к столу, напоминавшему алтарь. По тону фраз, обращённых ко мне, я не смог разобрать, наказание ли это для меня или же часть какого-то обучения. Смотреть на обескровленное лицо друга это то ещё мучение. Джинно, молча повинуясь указаниям, взял Реида за голову ладонями так, чтобы большие пальцы были на висках, а остальные легли на скулы и щёки. Он склонился над ним, будто бы хотел заглянуть в закрытые глаза. Я уловил какое-то течение магии, и мой друг перестал шевелиться, постанывать. Дыхание стало равномерным и глубоким, как если бы он спал.       Девушка же в это время открыла жестяную шкатулку и достала оттуда моток алых нитей и тонкую загнутую иголку. Я безропотно, пусть и ошалело наблюдал то за тем, как она болтает и откупоривает одну из склянок, то за посеревшим лицом лежащего Реида, то за более недвижимым Джинно. Содержимое стеклянной ёмкости Орголиссо частично выливает на раны парня, частично себе на руки и на иглу. Вряд ли это для того, чтобы расчистить видимость, скорее для дезинфекции. Прозрачная жидкость с резким запахом стекает по коже вместе с кровью, то заливается внутрь к розово-красному мясу, к более тёмным органам: может, печени, ещё чему-то разодранному, откуда текло что-то желтоватое. Сель с долгим выдохом отставляет склянку в сторону, и Джинно чуть поднимает голову, исподлобья наблюдая теперь за своей наставницей светло-карими глазами. Девушка берёт моток ниток, подцепляет свободный конец и вдевает его в иголку, потом завязывает узел вокруг ушка. Я понимаю, что она хочет ушить все повреждения, но что-то не даёт мне покоя. Разве так лечат такое? Разве это так работает? Меня успокаивает только то, что капитан выглядит так, как будто наверняка знает, что делать, и то, что это лучше, чем бездействие. Дальше Сель откидывает свободной рукой тёмно-русые волосы с лица и… зарывается ладонями вглубь той раны, что повыше. Она хватает пальцами левой руки два края чего-то тёмно-алого, скорее всего это печень, пробует соединить их друг с другом, пытаясь понять, как было до. После десяти таких прикидок, девушка набирала в грудь воздуха и ввела иглу, стараясь не сильно натягивать нить. Работа шла не быстро, но Сельвигг, дыша очень медленно, методично делала один стяжок за другим. Совсем не так, как зашивают дырку на одежде. Да и я смог почувствовать, как она плавно направляет свою внутреннюю магию внутри нити, а та принимает в себя эту силу. Я и Джинно молча наблюдали за тем, как поблёскивает иголка, как ровно и рельефно ложится шов. Выглядело всё равно жутко. Я не смел прерывать учительницу, хотя больше всего на свете мне сейчас хотелось узнать: будет ли мой друг жить. Не знаю, сколько прошло минут или часов, когда она закончила латать вспоротые когтями хищника внутренности, распрямилась, разминая затёкшую шею и выдохнула. Последний край нити был хитро завязан с начальным концом, предусмотрительно незакреплённым. Органы были закрыты. Крови стало заметно меньше, и мне хотелось думать, что это из-за принятых мер, а не из-за её заканчивания. — Джинно, — Сель поманила парня рукой, ставшей красной, — дело за тобой.        Они поменялись местами, над Реидом склонился офицер и принялся сшивать дальше. Только в этот раз какие-то мясистые волокна. Девушка же встала у края стола, потирая лицо грязными пальцами, оставляя следы крови и на лице.       Её совершенно не тревожило, что она пачкает саму себя ещё больше. Я опустил глаза на друга. Выглядеть он стал менее измученно, но всё равно живости от этого не прибавилось. Лицо оставалось безжизненным, блёклым, дышал он медленно. Тёмно-рыжие волосы намокли от пота и стали практически русыми. Пересохшие губы, как и веки, выглядели бледными. Мне хотелось, чтобы они пришёл в себя, хотелось извиниться, но я понимал, что сейчас для него лучше бессознательное состояние. Я, не отводя от него взгляда, решился спросить вслух. — Он будет… жить? — Скорее всего, — пожав плечами, ответила Сельвигг, поворачивая голову ко мне. — Если доживёт до утра, то почти наверняка да. — А что с его ранами? Бити сказала, что не сможет их исцелить. А это, — я посмотрел на раскуроченный бок, над которым трудился Джинно, не отвлекаясь, и не нашёлся со словами. — Это особенные нити — они сделают своё дело, — начала объяснять девушка, теперь тоже смотря на работу своего подопечного. — Их плетут лекари Фиозера, закладывая живительную силу. Это как раз годится, когда в отряде нету толкового медика. — То есть эти нити помогут процессу заживления? — взволновано перебил я, не смея поверить в то, что это действительно поможет. — Верно, они сами рассосутся внутри через какое-то время, но недели четыре ему придётся очень бережно двигаться, — капитан говорила как о чём-то будничном, потом скривилась. — Они дорогие, к слову, и купить их можно только там или в торговом объединённом городе, что на границе Скечиара и Фиозера. Тебе того мотка хватит, Джинно?       Она повернулась и подошла к офицеру, детальней осматривая его труды. Видимо, осталась ими довольна — никаких правок или комментариев не последовало. Парень помедлил с ответом, лицо с правильными, ровными чертами оставалось безэмоциональным, затем неохотно всё же сказал вслух. — На то, что внутри — да, а вот для кожи, — он чуть покачал головой. — Ладно, если что, снаружи можно обычным кетгутом закрыть, — Орголиссо тоскливо провела пальцами по металлической коробочке, повернулась вновь ко мне, сверля тёмно-синими глазами. — На тебе травм нет — это хорошо, расскажи своими словами, что случилось — Я… мы узнали, — начал я сбивчивые объяснения, сцепив ладони и нервно перебирая пальцами, — что Феличе не вернулась из леса, куда она вышла гулять или что-то вроде этого. И мы решили…найти её как можно скорее, а Нолу отправили к вам. Я и Реид пошли за ворота. — Нарушив правило, — холодно прервал меня Джинно, корпя на сшиванием мышц. — Говори, что было дальше, — капитан проигнорировала замечание подчинённого и не позволила мне отвлечься.       Я закивал, вспоминая громадного зверя, вышедшего на нас. Сейчас образ несколько померк и смазался, но чувства остались. Это было страшно. По-первобытному страшно, за себя, за других. Он бы запросто убил нас троих, если бы не Джинно. И я кое-как рассказал, что случилось далее. Как мы искали, как я пошёл в сторону ауры, как из теней вышел большой медведь, как уклонялся, и о том, как был ранен Реид.       Я замолчал на том моменте, когда прибыл мой недоучитель, и виновато опустил голову, готовый принять вердикт Орголиссо, последующее наказание и всё то, что последует. Всё это необходимо, и всё это будет куда как неприятнее, чем обычно, потому что в этот раз я заслужил. Мучительное молчание тянулось и тянулось. Я не решался поднять глаза, ожидая. По всей видимости, оба думали, как с нами поступить. — Сколько, говоришь, метров в холку был? — спросила наконец Сельвигг. — Мне показалось, что метра два с половиной, — тихо ответил я, разглядывая ссадины на ладонях. — Не показалось, — сухо подтвердил мои слова Джинно.        Я посмотрел на него, то ли желая удостовериться в том, что он действительно это сказал, то ли желая посмотреть, как идёт спасение Реида. Как выяснилось, он уже сменил алую нить на другую, кремового цвета. Сейчас парень задумчиво осматривал края вспоротой кожи, видимо выбирая место для начала. Сейчас от него не веяло прежним раздражением и пренебрежением ко мне, во всяком случае, ничего схожего я не ощущал. Впрочем, может, я был занят своими собственными переживаниями, пребывая в растерянном состоянии духа. После того, как я всё рассказал — лучше не стало. Наоборот, я лишь больше уверился в том, как бездарно мы действовали. И это после года подготовки. Неужели всё действительно было зря? Ведь первое столкновение с реальной опасностью и вот говорящий результат. Я закусил нижнюю губу, чтобы хоть сейчас на поддаваться давящим эмоциям. Какой же я слабак. — Везучие вы, ребятишки, — сказала Сель, кривя губы в недоброй ухмылке. — Лончак это, ему год или полтора всего. Нарвались бы на взрослого — твоему другу даже через живот ударом хребет бы переломило. Тут уж мы бы ничего не сделали. Да и упади Реид не по касательной движению, его кишки валялись бы на земле. Вам всем чертовски повезло. — Но разве они бывают такими большими? — потрясённо спросил я, широко раскрыв глаза от удивления. — Я слышал, что встречаются иногда такие, но если это годовалый медведь, то каким же он вырастет? — Прибавит ещё около полутора метров, — совершенно спокойно сказала девушка, почесав щёку и смотря на меня уже более миролюбиво, — здесь все звери крупные. Именно поэтому это охотничьи угодья. Отсюда и дальше к северу проводят охоту старейшины. Очень захватывающее зрелище.       Пока я пытался представить, что было бы, если бы на нас вышла взрослая особь, страх и понимание собственной никчёмности набрали силу.       Всё это тугим узлом сдавливало грудь, воздух начал жечь лёгкие. — Это всё моя вина, — пролепетал я, не в силах более сдерживать все эти эмоции в себе, — я мог подумать и поступить куда разумней, что до выхода за ворота, что после. Это было слишком глупо. — Это было не лучшее решение, — подтвердила капитан, меланхолично потирая переносицу, — но и не худшее. Бездействие было бы губительней. Нола ведь не сразу нашла хоть кого-то из офицеров. Если бы тебя там не было — никто не мешал медведю. А стало быть не тянул время, мы могли бы просто не успеть к Феличе. А так Джинно сразу же отправился к вам. — Я должен был что-то сделать, наверняка я мог, да только растерялся, — теперь я говорил торопливо и смазано, желая высказать все переживания, чувствуя, как вина и стыд всё сильнее гложут меня изнутри.        Я не хотел оправдываться, я хотел услышать, что я действительно мог не допустить того, что случилось с Реидом. — Этел, — отвлёк меня от этого самокопания недовольный голос Сельвигг, — ты всего лишь человек. Все мы люди, и нам больше прочих не стоит об этом забывать. Ты сделал всё, на что был готов. Мог лучше? Может быть. Но ты сделал хоть что-то. И самое главное — спас одного человека. Да и пытался применить полученные знания, чтобы уцелеть самому. Это похвально, но это не даст тебе избежать наказания. Ведь всё могло закончится иначе, и правила существуют не для галочки.        Я послушно кивнул, понимая всё это. От её слов стало чуток поспокойнее. Правда, в следующий же момент сердце упало куда-то ещё ниже, потому что капитан с серьёзным видом изрекла: — Ты возобновишь тренировки по воздуху с Джинно.        Воцарилась звенящая тишина. Парень резко вскинул голову, светло-карие глаза прищурились, губы плотно сжались. — Сель, нет, — твёрдо проговорил он.        Я разделял его мнение на этот счёт, да только я не в том положении и состоянии, чтобы позволить себе протестовать. Поэтому я просто стоял, раскрыв рот и смотря, не веря в сказанное. Ну почему именно так? Не спорю, что это будет очень действенным наказанием — страдать я буду. — Да, — устало произнесла девушка, чуть улыбаясь. — И ты будешь его учить неделю минимум. — Неделю?! — переспросил первый офицер, подавшись вперёд, напрочь забыв, что перед ним лежит раненный человек с иглой в животе. — Я не думаю, что это хорошая идея. — Отчего же, — теперь невысокая Орголиссо откровенно посмеивалась. — Смотри, был увлечён делом, ты практически не замечал его, и его эмоции уже не столь сильно тревожат тебя. Так?        Джинно лишь недобро скосил глаза на меня, обещая мне все возможные муки, и снова уткнулся к ранам. Под скулами заходили желваки. — А теперь, Этел, иди вниз и приходи в себя, — Сельвигг подошла ко мне и подтолкнула легонько к выходу. — Завтра Джинно разбудит тебя и заберёт на урок.        Я только кивнул, чувствуя на языке фразу: а может лучше не надо? Но волнение за себя быстро прошло, и я подумал, что так даже лучше. Ведь тогда завтра с утра я сразу узнаю у офицера, пережил Реид эту ночь или нет. Это сейчас самое главное для меня.