Пятнадцатый отряд

      Тот день я помню ясно, впрочем как и многое другое в моей жизни. Мой «добрый» наставник позаботился о том, чтобы я могла запоминать всё быстро и надолго. Помимо прочих умений, его воспитание предполагало даже такое: нужно запоминать всё, что только ни увидишь. Сразу, по одному взгляду. Удружил, но всё это лишь малая плата за тот риск, на который он пошёл, чтобы сохранить мне жизнь. Тот день дорого мне обошёлся — туже затянул силок на шее, лишил хотя бы призрачного шанса вырваться. Даже сейчас, сидя у костра подле дома, возведённого на земле, где я провела девять лет своего детства, я не могу не чувствовать смутной угрозы, крадущейся по краю сознания, и этой муки, сдавливающей сердце. Воспоминания оживляют это. Если бы всё сложилось чуть иначе — меня бы тут не было, как и Джинно. Но тогда я бы не встретила третьего одарённого. А стало быть, всё идёт своим чередом. И даже это понимание не успокаивает, а лишь тревожит бессильную злобу. Боги, уготовившие все пути, те ещё шутники. Остаётся лишь посмеяться с ними заодно и идти дальше, нести свои обязанности, напрочь сплетённые с даром, о котором никогда не просила. Даже в детстве. Ничто не даётся просто так, и молодым это ещё только предстоит усвоить. Может, рассказать о том дне не так уж и плохо? Ушами узнавать порой лучше, чем глазами. Поможет подготовиться и подумать над тем, что надо поступать правильно, если есть возможность, если можешь. И тогда, на войне, я сделала свой выбор. Иначе поступить я могла, но это было неправильно. А душу лучше поберечь, ведь впереди немало трудностей и не меньше грязи. И думается мне, что это то же самое, что позволяет Малоуну не терять самого себя. Только для кого-то это простое воспитание, для кого-то незримый кодекс: держи слово, не убивай сдавшегося, не лги доверяющему и всё прочее. Даже мой полубезумный учитель, умеющий смотреть чужие души, старался придерживаться правил. Пускай и очень по-своему, поскольку он однажды очень крупно соврал другу, по совместительству хозяину, полностью доверявшему ему. При мысли об этом губы сами собой ползут в усмешку. Как бы всё сложилось, не сделай он этого? Вероятно, что-то было иначе. Не пришлось бы выжидать и терпеть всё. Может, что-то и осталось бы. В том же Нерцазодене повоевать бы всё равно пришлось. Бити тут совершенно права: формально лишь одно заклинание принесло мне это ненужное звание капитана. Но всё же за ним стоит куда больше, чем простое умение. Об этом, пожалуй, можно сейчас рассказать Этелу. Но не о прочем. Ещё слишком рано.

***

      С разгрома крепости Рехлихзунабрид — название, казавшееся скечиарцам непроизносимым, не с первого раза уж точно — минуло дней десять. Это был первый внушительный форпост, долженствующий защищать внутренние границы более пригодных к жизни земель Нерцазодена. От него стараниями старейшин осталась только груда покорёженных обломков, хоть он и был самым передовым, технически развитым и впечатляющим. Однако дальше число других крепостей лишь увеличивалось. Это были как новые, сравнительно небольшие, так и старые, выстроенные особой цепью, обеспечивающей взаимное прикрытие. Всё это поддерживалось стянутыми в один, сравнительно небольшой регион силами, ранее разделёнными. Теперь войска Скечиара медленней вторгались глубже на территорию чужой страны, встречая всё больше сопротивления, поставив целью дойти до вражеской столицы. Противник ожесточённо сдерживал первоидущие отряды магов Делрегайта, пытался отбросить назад. И это удавалось им с переменным успехом. Впервые с начала войны потери среди сперва защищающихся, а нынче наступающих, достигли ощутимой отметки. Что не могло не отразиться на тактике: некоторые отряды поменьше объединяли в один, меняли расстановку, тщательней защищали подходы, по коим поставлялись припасы, амуниция, медикаменты и всё прочее. Как ставка ни желала добиться от Нерцазодена полной капитуляции — все понимали, что это будет крайне затруднительно и будет очень дорого стоить. Поэтому больший упор стал делаться на разведку, командующие выжидали подходящий момент, чтобы сделать прорывной бросок, который даст Скечиару такое преимущество, что только и позволит предложить окончить войну на выгодных себе условиях. И без хотя бы предварительных сведений никаких наступлений более не совершалось. Действия стали точнее и более дисциплинированными. Никаких осечек. И в какой-то момент разведчики из четвёртого отряда Делрегайта донесли о важной передислокации подавляющей части вражеских ударных сил. Войска Нерцазодена готовились разбить один из крупных флангов армии Скечиара: готовились к транспортировке не только солдаты, но и механизмы, что могли создать массу проблем и вреда. Удалось разузнать примерное планируемое место столкновения, и старейшины, посовещавшись со ставкой, Рейльдемано, и своими соратниками, оставшимися в родной стране, приняли решение.       Оставить на том фланге видимость солдат как приманку, а самим быстро сгруппироваться и ударить в открывшуюся брешь-просвет в линии защиты, напасть с тыла и разгромить основной массив. Может, даже захватить рабочие образцы разрушительных машин. Их Нерцазоден берёг как бесценное сокровище своей нации, не допуская попадания к врагам при помощи самоуничтожения. Во всяком случае, пока ни одно такое устройство не попало в руки Скечиару. Учитывая сделанную ставку в грядущей битве, командование быстро и неприметно подтягивало свои войска, чтобы потом в решающие часы растянуть их полукругом, не желая отсекать самих себя от запасов, связи, быстрых телепатических сообщений с разных сторон действа и аварийного резерва в виде простых военных, расположившихся сзади. Несмотря на то, что в этой местности прибавилось растительности и небольших ручьёв, каменное плато осталось почти таким же, как и до пересечения рубежа Рехлихзунабрида. Разве что цвет с каменистого стал более коричневым. Но всё же даже редким рощам невысоких деревьев и стелющимся по земле кустарникам, видящимися целыми оазисами, солдаты, привыкшие к лесам, были рады. И поселения стали более ухоженными и благоустроенными. Эти жители боялись иноземцев: кто-то благоразумно пережидал, кто-то же пытался вредить. Поэтому частям, остававшимся позади, в городах или около них, приходилось порой действовать жёстко. Любая удачность занятого расположения могла в любой момент перекрыться досадными осечками. Никаких ошибок, иначе из атакующей позиции они перейдут в позорное бегство.       Роте, в которой продолжали находиться Сельвигг со своим приёмышем и новым знакомым Малоуном, эти меры, к облегчению, были не нужны. Они стояли лагерем на очередном плато, пусть теперь и украшенном причудливыми растениями. Если смотреть от логического центра, который брал на себя основную задачу разгромить противника, то они заняли предпоследнее положение в цепи правого фланга, противоположного тому, куда должна будет напасть армия Нерцазодена. Не близко к основному действу, но достаточно рядом, чтобы в случае чего прийти на выручку. А пока их задача состояла в том, чтобы поддерживать работу связистов, наблюдая за обстановкой со стороны, и прикрывать город, оставшийся позади с немагическим полком и припасами. Полдня, проведённые на новом расположении, прошли тихо и очень спокойно. Разворачивали палатки, маскировали ауры, раскладывали готовое вспоможение для быстрой передачи в бою. Специально обученные связисты отлаживали контакты между собой, сверяясь по заранее взятым друг у друга образцам магических частиц. Конюхи готовили лошадей и обустраивали им импровизированную конюшню для отдыха. У них всех есть ночь, дабы набраться сил. Потому что после рассвета, если верить полученной информации, начнётся сражение, которое предрешит исход этой войны, а может, и поставит точку в ней. Сель, затесавшаяся среди солдат Делрегайта волею судеб и не своих желаний, считала, что всё шло относительно неплохо. У Скечиара есть неплохой шанс вырвать победу в ближайшее время. Жизнеспособная стратегия, руководители, вовремя реагирующие на изменения в обстоятельствах. Если повезёт — они скоро вернутся на родину, где ей опять предстоит столкнуться с неопределённостью своего положения и своих планах. Её не отправили в гущу сражения, хотя, не будь с ней Джинно, она бы напросилась туда добровольцем. Там у неё было бы больше шансов улизнуть из всего этого фарса, чуждого ей, и из этих проблем. Однако теперь она несла ответственность ещё и за мальчика. Рисковать им отчаянно не хотелось. Пусть девушка и испытывала слабую радость и некое облегчение, что отыскался ещё один, наделённый тем же даром, и что сумела его спасти. Она будет его оберегать и растить, как умеет, но это вдобавок и приковывало её ещё одним «грузом», создавало очередное уязвимое место.       Об этом Орголиссо думала гораздо чаще чем об обстановке вокруг. На фронте они выживут — девушка не недооценивала опасности, просто знала, что ей по силам сберечь их обоих. Но вот о том, что дальше, надо было думать. Мальчишка же продолжал быть угрюмым, недоверчивым подсознательно даже к ней, несмотря на то, что слушался её без особых возражений. Удивительным это не было, просто Сель не знала, что с этим делать. И это ставило её в редкое, не свойственное ей состояние растерянности. Действовать как собственный воспитатель ей не хотелось. Слишком уж тот своеобразно решал схожие детские переживания и проблемы. Например, наставник не разрешал ей жаловаться на кошмары, всегда просил рассказывать их суть по факту, игнорируя то, как они сказывались на её эмоции. Поэтому когда Джинно крайне робко и мысленно спросил разрешения спать у неё под боком, девушка согласилась, испытывая двойственные чувства. С одной стороны, это давало ребёнку хоть толику спокойствия, с другой стороны, вдруг это было неправильным подходом, лишь усугублявшим дело? Сель не знала, но позволяла мальчику ложиться и засыпать рядом. Это заметно испортило её собственный сон, ставший рваным и неглубоким. Всему виной тревоги, страхи, испытываемые Джинно даже в грёзах. Неконтролируемый поток чужих эмоций неприятно действовал на собственные, будоража все плохие мысли и собственную память. Как ожог или же зуд под кожей. Но она, скрипя зубами, сдерживая норов, терпела, боясь сорваться и потерять хоть какое-то доверие ребёнка. И ночь перед грядущей баталией ничем не отличалась от обычной.       После спокойного, пусть и суетного дня Орголиссо, отстояв вечерний дозор, направилась спать. На её койке, рассматривая ладони, тихо ждал задумчивый ребёнок. Ухоженный и самую малость окрепший, он выглядел несколько лучше и аккуратней. Джинно мог ощущать её присутствие, если она не отходила дальше, чем на сотню метров, поэтому был относительно расслаблен. И девушка просто молча легла рядом, не видя смысла даже разуваться и надеясь, что сумеет хотя бы сегодня поспать относительно нормально. Она не стала смещаться к краю, как делала это порой, предлагая мальчику самому подстроиться под её положение. Тот, не нарушая молчания, покорно потеснился, устраиваясь ей под бок. И оба, чувствуя тепло друг друга, вскоре уснули под храпы и дыхание остальных. Впрочем, для Сель этот отдых обернулся противной дрёмой, ставшей нормой за последние несколько недель. Она, находясь на границах сна, чувствовала, как мышцы непроизвольно сокращаются, как проступает пот, как движутся ауры других магов вокруг, как снаружи дует ветер. А по ту сторону сознания собственные воспоминания мешались с чужими. Отвратительная, вязкая мешанина выматывала и казалась бесконечной. Пока что-то не изменилось. Сельвигг раскрыла широкие глаза, а собственная аура на расстоянии ощущала приближение нечто. Знакомое. Быстрое. Сверху вниз, сразу по нескольким траекториям. Стояла сонная тишина, никто не разжигал даже факела, соблюдая бдительность. Поднимать тревогу было уже поздно — важно уцелеть самим. Действуя инстинктивно, она схватила спящего Джинно, скатилась с кровати, придавливая собой того лицом к земляному полу. Одновременно сжала свою ауру, чтобы её не повредило от хитрых, специальных волшебных снарядов.       Направила частицы магии вокруг них для защиты от удара по магическим потокам, а её тело уж прикроет от обломков. Не страшно, главное пока не выдавать саму себя и тайну особого таланта. Не то её проблемы вырастут в тысячу раз. Мальчишка же начал было изо всех сил дёргаться и вырываться, едва ли не разбил ей нос затылком. Может, попросту ещё толком не проснулся, а может, и недобро подумал на девушку. Но буквально через несколько секунд раздался высокий, усиливающийся свист, а затем последовало и несколько ударов, а затем ещё. Слабые вибрации передались земле с разных направлений, а тент над головой внезапно перестал быть целым, впуская прохладный, зябкий воздух. Одно из ядер попало прямо к ним, с лёгкостью ломая кровати и людей, спящих в них. Затем последовала ударная волна, рушащая магические потоки и вдобавок начинённая железными осколками, убившая тех, кто попал в радиус десяти метров, переворачивая и поднимая в воздух кровати, выбивая из них деревянную шрапнель. Даже вскрикнуть толком никто из них не успел. Опасная для магов волна ударилась о выстроенные частицы, перенаправилась по заданному Сель направлению и безобидно растворилась над ними, врезавшись напоследок в поднятую силой удара койку. Та разошлась щепками, щедро осыпав спину и затылок девушки. У прочих же дела обстояли хуже. Кого-то придавило насмерть, кого-то просто ранило. Но теперь уж все точно проснулись. В ночи треск ломаемых построек, голоса людей и ржание лошадей прозвенели громче самого грохота снарядов. Он был не такой как обычно. Несколько глуше, да и взорвались куда тише. Девушка быстро отметила эту странность, понимая, к чему прибег враг. Хитро. Так соседние роты, находящиеся на расстоянии, просто не узнают, что случилось, а массированные войска Нерцазодена сумеют прорвать линию и самим устремиться к запасу, лишая армию Скечиара снабжения и поддержки, наступая на менее защищённый тыл. Но это значило, что разведка добыла недостоверные сведения и теперь весь план под угрозой. Ничем особо хорошим это не сулило. Джинно под ней разом сжался и притих, а Сельвигг не торопилась вставать — ещё один залп. Рядом вновь грохнуло, прервав отдаваемые где-то в стороне команды. Только после очередной ударной волны девушка встала, рывком поднимая ошалевшего мальчика, буквально таща его за собой. Устремилась к более свободному для манёвров месту, не забыв подхватить перевязь со своим мечом и при этом напрочь игнорируя кровь, обломки, вывернутые на изнанку тела и крики о помощи.       Уже на улице, оглядев остатки лагеря, Сельвигг поняла, что обстрелы убили больше половины роты. Словно бы враги знали, куда целиться. Хотя девушке было известно о специально устроенных подзорных трубах, которые делались умелыми мастерами этой страны. Ничего удивительного, скорее всего, в такой точности не было. Убило не только людей, но и лошадей. Осталось только девятнадцать животных, отчаянно пытающихся сорваться с привязи. Они беспомощно храпели и ржали. Балка, к которой их привязали вечером, была погребена под трупами и обломками крыши. И никто не спешил успокаивать их или же хотя бы увести в сторону. Но несмотря на весь хаос, уже через несколько минут выжившие успели собраться в круг и оценить урон. Погибли все связисты, очевидно незримый противник рассчитывал на такое. И, словно для гарантии, магическое поле вокруг было уничтожено. Пал и капитан, и несколько офицеров, а так же много просто рядовых. Всё было печально. Если не учитывать раненых, то боепригодных магов осталось лишь семнадцать. Прикидывая различные варианты действий, Сель отметила, что уцелел и Малоун. Мужчина весело скалился, умудрялся даже шутить, но в широко посаженных глазах не было ни капли веселья. Положение было отчаянным, и все это знали. Однако ни у кого не было ответа на вполне логичный вопрос. — Что нам сейчас делать? — спросила высокая, несколько нескладная девушка, утирая со лба кровь, сочившуюся из косого пореза. — Мы не можем быстро сообщить о наступлении соседним ротам, всех телепатов убило. А без подкрепления нас всех просто убьют. — Меня больше интересует, почему они прекратили стрелять, — Малоун покачал головой и всмотрелся в тёмный горизонт.       Орголиссо, крепко державшая Джинно за плечо правой рукой, взглядом скользнула туда, откуда был обстрел. Рассвет будет через час — небо уже начинало чуть светлеть. Вражеские солдаты были там, хоть их пока и не было видно. На сколько они уже подошли к ним?       Вряд ли ближе чем на километр. Это хорошо, даст время трезво подумать. И пока мысли перебирались в голове, она ответила: — Им нет никакой надобности. Это ночные ядра, специально для налётов — они дольше заряжаются и требуют точности наводки. Они сделали всё, чтобы обеспечить себе проход без препятствий, — Сель спокойно поделилась своими знаниями, пожав плечами. — А за время перезарядки они успеют подойти со своим штурмовым оружием ближе. Им надо занять этот пункт, потом продвинуться дальше. Им просто нет никакого смысла дальше атаковать нас. Сообщить кому-то мы и так уже не успеем. — Надо отступать пока можем, может, сумеем добраться до города или соседних рот, там подадим сигнал, — начал настаивать мужчина, кажется, его звали Дези. — Уходим сейчас, у нас есть шанс успеть. — И бросить раненных? — заговорил единственный уцелевший офицер. — У нас нет даже повозок и всего лишь девятнадцать лошадей. — Но это затормозит отход! И всё будет бессмысленно. — Успокойся!       Начался спор, грозящий выпустить панику и инстинкты, гласящие, что каждый отныне сам за себя. Сельвигг не слушала, мельком подумала о том, что активно-наступающая армия Нерцазодена без особых проблем дойдёт до города, что в милях позади них. И из предусмотрительности просто сама не оставит камня на камне. Убьёт всех, даже своих мирных граждан, с расстояния, а затем двинется атаковать противника. Их механизмы могли катиться не медленней лошадиной рыси. Сколько смертей? Много, если они пройдут. Если. Девушка устало выдохнула, мысль уже запустила корни ей в душу, требуя вмешательства в это положение. Конечно, сбежать-то сейчас можно — момент подходящий.       Но ничего путного это ведь не принесёт. Ребёнок, видимо, ощутив её колебания, поднял светло-карие глаза на неё и сжал своей рукой её левое запястье. И этот простой жест сказал куда больше, чем слова. — Мы можем задержать их и отправить гонцов в город и в ближний к центру пункт, — нечитаемым тонов произнесла она, останавливая обсуждение. — Думаю, это мы можем сделать. Важно дать знать об этом, иначе мы рискуем проиграть. — Задержать, что ты несёшь? — переспросил кто-то. — Что ты говоришь, объясни, — офицер сохранял сдержанность, пытаясь хоть как-то контролировать ситуацию и найти самый оптимальный выход. — Если небольшой отряд выдвинется им навстречу и сумеет подойти достаточно близко, то мы окажемся вне зоны поражения их обстрела. Сможем колдовать там, — Сель говорила, смотря сквозь людей, вылупивших глаза на неё так, как будто бы она тронулась умом. — Ты ебанулась? — спросил кто-то в упор. — Забыла об их стрелках? Да и вообще это безумие. — Нет, — запротестовал Малоун и вытряхнул из смоляных волос щепки. — Логика есть. Нам ведь не надо… победить. Только задержать. — Пока остальные отступают, а вестники скачут в центр, — закончил офицер, худощавый мужчина с рыжеватыми волосами. — Если времени будет достаточно, то наши отряды сумеют вовремя перегруппироваться и дать отпор. По две лошади и воина в каждое направление, итого у нас остаётся пятнадцать на тринадцать бойцов. Кто из вас земляные?       Откликнулось трое, включая Малоуна. Сель же, слушая вариант действий, лишь дёрнула уголком губ. По предложенной тактике они выкроят минут пять, а потом сдохнут в окопе. У неё таких планов на ближайшее будущее не имелось. Однако ей нужны были остальные, чтобы хоть как-то сгладить контраст от своей магии. Если, конечно, они доверятся ей. Если последуют за ней. — Не надо засаживаться, — грубо прервала она офицера, добавив в голос стальных нот. — Подберёмся ближе. Я смогу обеспечить вам прикрытие от первых выстрелов, а там уж мы убьём механиков, затем солдат. Даст минимум полчаса. — Прикрытие? Какое ещё прикрытие, их там наверняка сотни сотен! — раздражённо уточнила девушка с царапиной. — Да, и могу сказать, — Орголиссо, бывшая ростом ниже многих, смотрела на них будто бы сверху вниз, — вам, что лучше со мной в атаку пойти мастерам трансформации. Форма зверей даст вам больше шансов уцелеть и сберечь вашу магию от их ловушек. Я никого не заставляю. Я всё равно пойду туда. С вами или без вас.       Она указала рукой в сторону, где их, пока ещё невидимый, враг двигался к ним. Начался недовольный ропот. Так рисковать не захотели многие, отказываясь додумывать суть затеи. Это казалось самоубийством, не имеющих особых претензий на пользу. Однако офицер остановил разговоры, подняв руку. — Ты действительно так сможешь? — он требовательно смотрел на Сельвигг, испытующе. — Меня не интересует, как и какой ценой ты сотворишь что-то, что даст нам хоть бы и временный заслон. Ты сможешь? — Да, даю тебе своё слово, — важно провозгласила девушка, и в этих словах слышалась сила. — А теперь отправим гонцов, не мешкая. Раз мы решили, что делать.