Пятнадцатый отряд

      Не прошло и семи минут, как гонцы уже скакали прочь из разгромленного лагеря. Перестук копыт по твёрдой земле сперва казался неправдоподобно громким, а затем начинал таять в предрассветной тиши, как и облачка поднятой пыли. Оставшиеся же вовсю готовились к грядущему броску, отыскивая среди хлама и обагрённых кровью обломков свои вещи, которые так или иначе будут полезными в бою. Бинты, концентрирующие магию растворы, оружие, талисманы на удачу. Одновременно с этим Сель, естественным образом перехватившая бразды командования, твёрдым голосом объясняла всем, что сперва надо будет устранить механиков, и почему в атаке нужны будут именно пользователи трансформации. Оружейники, отвечающие за хитрые механизмы, носят отличительные перевязи через плечо с подсумком инструментов. И они представляют собой угрозу в большей степени, нежели простые солдаты, защищающие их, с ружьями и винтовками. Потому что именно они могут при помощи устройств, помещающихся даже в кармане, напрочь разрушать магию вокруг и ломать потоки, текущие в людях, тем самым калеча их. Это ещё не учитывая сами причудливые машины, которые там наверняка будут не для внушительности стоять. Надо было либо отсечь людей от них, либо же разрушить их. Орголиссо туманно рассуждала, что более вероятен первый вариант. Потому что работать с окружающими потоками волшебства для массивного урона будет не только сложно и трудоёмко, но и опасно. Остаётся полагаться на внутренние запасы магии. А так как времени у них не будет — практичней их пустить на превращение в зверей. Это повысит их мобильность и скорость в толпе врагов, сыграет на внезапности. Благо все присутствующие трансформаторы умели усиливать рефлексы тела, пусть и на недолгий срок.       Из тринадцати оставшихся все, кроме самой девушки, знали эту дисциплину. Сама Сельвигг на злые, нервные расспросы небрежно говорила, что ей это не нужно, так как её забота — дать остальным прикрытие для стремительного нападения. И неважно как и какой ценой. Однако одного из двенадцати пришлось оставить с ранеными. Его воплощение крупного зимородка поднимало сомнения насчёт его пригодности в бою. Поэтому он оставался в разорённом лагере, сооружая повозку из более или менее уцелевших досок и целых колёс для раненых, чтобы попытаться хоть кого-то вывезти. Трёх лошадей для этого будет достаточно. Оставался с ним и Джинно. Мальчик открыто недоумевал такому решению своей попечительницы. К тому моменту, когда она сказала ему об этом, до отправки навстречу приближающимся войскам Нерцазодена оставалась лишь пара минут. Их наступающая линия из штурмовых машин уже слабо виднелась на горизонте — ночь начинала уступать утру. Всё вокруг потихоньку набиралось слабого света. И ребёнок, всем своим видом показывавший своё несогласие, выглядел в нём особо маленьким и слабым. Он смотрел на Сель снизу вверх потрясёнными светло-карими глазами, русые брови сошлись на переносице, губы плотно сжались в немой просьбе. Руки сильно прижимали к щуплой груди её походную сумку с вещами, которые Джинно чудом успел отыскать и шустро собрать. А у неё в голове всё звучал его захлёбывающийся от тревоги и обиды голос: «Возьми меня с собой. Возьми! Я не помешаю. Почему ты оставляешь меня?». Наконец невысокая девушка, проверяющая крепёж седла на лошади, не выдержала и рявкнула вслух. — Ты останешься здесь! Всё сказала.       Мальчишка дёрнулся как от удара и тотчас вжал голову в плечи. Он замолк, пальцы нервно перебирали лямки рюкзака. Орголиссо поморщилась, слушая эхо своего голоса на этой пустынной местности, прикусила губу и со свистом выдохнула, пытаясь быстро вернуть сдержанность. Не хватало ещё делать проблем там, где их и так хватает.       Затем опустилась перед ребёнком на одно колено, схватила его за плечи, чтобы обнять, но он не дался. Упрямо стоял на ногах да несколько раз шмыгнул носом. На фоне всё отчетливей проступали камни, ямы от снарядов и груды бесполезного мусора вперемешку с телами людей. Ни у кого не было ни времени, ни сил хотя бы разложить павших. — Джинно, там слишком опасно, — увещевательно начала она, с тоской смотря на него, — я не могу быть уверенной, что присмотрю сейчас за тобой, как в прошлый раз. Даже если ты не будешь отходить от меня. Меньше всего на свете я хочу, чтобы с тобой что-то случилось, понимаешь?       Мальчонка кивнул и рукой утёр лицо. Слёз видно не было, но, скорее всего, он действительно тихо плакал. Сель не знала, что можно ещё сказать, как вразумить, да и такая реакция сбивала её с толку. Воздух терял прохладу, запах крови становился более осязаемым. Может, это он пугал ребёнка? Молча смотрела на него, не зная, как ещё объяснить, что так будет лучше. Но взять его с собой она не могла себе позволить. Как бы тот ни просил, как бы ей самой ни было больно и тяжело оставлять его здесь одного. «Ты же вернёшься? Точно вернёшься?». — Обещаю. Всё будет хорошо, — мягко заверила его девушка, затем продолжила чуть строже: — Будешь ждать меня здесь, поможешь Ларку тут с остальными. И никто тебя не тронет. Хорошо? А потом я вернусь, и мы…       Джинно внезапно крепко обнял её, судорожно вбирая в себя кислород с каждым частым вздохом. Все слова замерли где-то на языке, а потом тяжёлым комком свалились обратно по горлу вниз. Он переживал прежде всего за неё и потом за себя. Впрочем, мальчик вроде бы успокоился хотя бы отчасти, это главное. Орголиссо погладила его по спине, стараясь передать ему свою поддержку. Но долго это единение не продлилось — офицер позвал её. Она разорвала объятия и повернулась к осёдланному животному. Пора, в самом деле, выдвигаться, и раз уж девушка предложила план, обозначила действия и детали, раз все доверились её слову, то только ей и вести их. Девушка собрала длинные тёмно-русые волосы на затылке в не особо аккуратный пучок, проверила свой ремень с ножнами и вскочила на коня, подъехала к остальным.       Отобранные солдаты уже сидели верхом и обсуждали, как лучше им промчаться открытый для обстрела километр или чуть больше. На этот раз никаких «приманок»: сейчас им надо было целыми добраться до первых рядов, где все по плану должны были собраться возле Сель и сотворить временный заслон из камня, пока та в свою очередь колдует им большее прикрытие. Во всяком случае, их задумка была такой, а вот какой она окажется на практике — никто не знал. Настроение царило сдержанное, с неуместными, глупыми, но отчего-то смешными шутками. Все собирались с духом, сплачиваясь в одну команду, загоняя рациональный и понятный страх куда подальше. Зато хоть никаких ограничений в манёврах друг для друга дюжина всадников создать не сможет физически. Закончив с этим, без лишних слов и напутствий Сельвигг трогает своего коня, проезжает мимо них на светлеющее каменистое плато с редкими торчащими скалами и столь же редкими кустарниками. Теперь её взор обращён только вперёд. Где-то за спиной посреди месива из деревянных щепок, трупов и стонущих раненных остался смотреть ей вслед мальчик. Она не обернулась. Боковым зрением Орголиссо отметила, что и воины рядом тоже начали движение и уже рассредотачивались. Им надо только подобраться, пойти с ней туда — большего она от них не требует. За их отвагу, что они сумели найти в себе, она поможет им принести победу. Ради тех, кого они все без исключения должны защитить. Долго понукать животных не пришлось, те послушно перешли на стремительный галоп. Двенадцать воинов неслись навстречу превосходящему врагу, удаляясь едва ли не со скоростью ветра от пока ещё безопасных останков лагеря. Воздух трепал волосы, вынуждал прикрывать глаза, но и приносил с собой какое-то приятное чувство. Лёгкость, с которой они приближались к возможной смерти, не пугала Сель. Чем-то будоражила, поднимала спящую внутри неё силу. Пробуждала от вынужденной дрёмы. Но приходилось сдерживаться. Показывать всю мощь было нельзя. Было опасно. Если хоть кто-нибудь когда-нибудь поймёт причины такого невероятного дара, то всё, что значимо, окажется под угрозой. Девушка на секунду прикрыла тёмно-синие глаза, беря всё снова под свой контроль и сосредоточиваясь на противнике впереди.       Враг же не заставил себя долго ждать. Не успели они проехать и двух сотен метров, как в них уже летели залпы. Небольшие снаряды и, подобно ночным, не особо шумные. Однако малому отряду не составило труда уклониться от них. Ядра вонзались в твёрдую землю, вырывая осколки, разлетавшиеся вокруг, затем взрывались обдавая всё подле себя огнём, сжатыми лезвиями воздуха или сетью молний. Всадники успевали объезжать чужое механическое волшебство, порой притормаживали испуганно ржущих лошадей и резко меняли направление, чтобы разминуться с опасным снарядом. Они преодолели больше половины, когда в них стали стрелять уже из простого оружия. Пули проносились со свистом мимо. А несколько раз Сельвигг даже заметила выпущенную сеть. Путы, к счастью, никого не зацепили. И пока вся дюжина успешно приближалась к нужной точке. Нерцазоден, очевидно, сделал ставку именно на этот прорыв. Машины в первом ряду были нацелены на сдерживание и уничтожение большой армии. Они, расположенные рядом плотной и длинной стеной, высились метров на двадцать. Их было очень много. И магии подле них не было, что весьма скверно для магов. За штурмовыми орудиями, помимо сотен людей в чужой форме, виднелись специальные устройства, блокирующие частицы. Наконец сотоварищи начали стягиваться к Орголиссо, занявшей центральное положение. Выстрел задел чью-то лошадь, и та набегу начала падать. Той всаднице удалось вовремя спрыгнуть, перекатиться и на ногах устремиться вперёд. Она уже подбегала к Сель, тормозящей своего коня в каких-то тридцати метрах перед медленно катящимися причудливыми оружиями. Перед ними выросла каменная глыба, куда тут же ударились выпущенные пули. Через секунду к ним с седла спрыгнул пригибающийся Малоун, через несколько подтянулись и прочие. Тут рядом грохнул снаряд, оглушив их и обдав шрапнелью из земляной крошки. Свободные от хозяинов животные встали на дыбы, истошно вопя, и устремились прочь от опасности. Люди же прильнули к защите в виде глыбы.       В неё что-то прилетело с другой стороны, и та задрожала. Однако расчёт был верным — палить особо мощными ядрами вблизи от самих себя никто не собирался. Поэтому противник пытался тяжёлыми железными шарами превратить их в кашу. — Плакало наше отступление, — прокомментировал парень, провожая взглядом удаляющихся лошадей. — Ну, что там у нас по плану дальше, умники?       Сель молчала, сосредоточенно смотря перед собой, и не двигалась. Офицер потянулся к ней, чтобы потрясти её. Не время впадать в прострацию. Свист нового снаряда. — Давай! Мы все пошли за тобой! Действуй! — прокричал он, надеясь перекрыть последовавший грохот. — Долго этот камень не подержится, — констатировала девушка, щупая его осыпающуюся от каждого нового удара поверхность. — Перестреляют, как косуль на охоте, — нервно хихикнул кто-то, перетягивая раненное предплечье бинтом потуже. — А у меня там жёнка, детишки. Не понянчился толком-то. — Дак, мы и собирались оборачиваться зверями, нет? — хохотнул Малоун с неуместно широкой улыбкой и обвил того за шею рукой. — А у меня там любимая. Ничего, выберемся.       Офицер хотел было вновь прикрикнуть на бледную девушку, заведшую их сюда, но та резко встала на ноги и выпрямилась, игнорируя тот факт, что тем самым её было видно врагу. И, немыслимо, развернувшись, полезла на защищающий их камень. — Эй, эй! Самоубиться хочешь? — другой парень потянулся было за ней, чтобы ухватить за ногу и стащить вниз под прикрытие. — А что без нас нельзя было? Я ещё пожить хочу!       Но Малоун не дал ему этого сделать, положив крепкую широкую ладонь тому на плечо и придавив к месту. Мужчина, затаив дыхание, неотрывно смотрел на Сель, встающую на верхушке преграды. На её гордо выпрямленную спину, на её как бы сдерживаемые движения. Возможно, только он заметил, какие у неё были в тот момент глаза. Тёмно-синие, они словно искрились невероятной мощью. А аура, источаемая ею, изменилась. Сгустилась, как туча перед самой безумной, беспощадной грозой. Малоун один предчувствовал, что грядёт что-то невообразимое. Волосы встали дыбом, а широко-посаженные глаза выпучились. Он не слышал своих товарищей по участи, стрельбы вокруг, ничего. Всё внимание было приковано к невысокой девушке, уже замеревшей на гребне глыбы, будто бросавшей вызов всем. — Раньше что ж не сказала, что плана нет?! — продолжала истерично сокрушаться девушка с царапиной на лбу.       Тут Сельвигг, в которую чудом ещё ничего не попало из снарядов и патронов, вскинула вверх к светлеющим облакам в вышине левую руку. И это движение отдалось такой силой, что все разом замолкли, напрочь забыв обо всём. В то же мгновение с неба, вниз прямо на врагов перед Орголиссо с гудением, воем и треском обрушился, раскручивающийся, немыслимых размеров огненный смерч.       Пламя с рёвом, заглушившим собой абсолютно все звуки, ударилось оземь, не потеряв при этом в высоте. Ужасающий столб уходил далеко ввысь и намного превышал собой все штурмовые машины. Потоки рыжего, красного, белого, бордового, жёлтого смешивались и продолжали виться на безумной, ненормальной скорости, как если бы кто-то раздувал их мехами. Затем смерч раздался влево и вправо, не прекращая ввинчиваться в землю метр за метром по растущей длине, заставляя ту содрогаться. Раскручиваясь, огонь, источая волны сухого жара, разворачивался дальше, создавая целое полотно из себя, накрывая тем самым всю первую линию врага вместе с их машинами. Стена беснующегося пламени протянулась на пол километра, остановившись лишь когда кончился сам фланг. Всё произошло меньше чем за двадцать секунд. Притихшие солдаты Делрегайта, не верящие своим глазам, отдалённо слышали, как по ту сторону невообразимого ранее заклинания кричат люди. Несколько раз где-то с волнообразным надрывом лопнули тросы, а кое-где раздались металлические лязги, удары, последовали взрывы. Но всё тонуло в вое огня, что не собирался стихать и униматься. Языки пламени скрыли собой почти весь обзор. Виднелись лишь горящие остовы брошенных машин. То там и тут поднимались столбы искр. А ещё начал к верху валить темнеющий дым. — За мной, — начала Сельвигг, доставшая из ножен свой меч и приматывающая ладонь к рукояти какой-то тряпицей. — Оборачивайтесь в сущность душ, воины, огонь вас не тронет. Сражайтесь за тех, кого любите. Сражайтесь друг за друга. За мной. Верьте в жар нашей победы.       Её голос из обычного скучающего и безучастного становился сильным, властным, правильным, даже торжественным. Громким и вытесняющим собой гул пламенной стены. Малоун сам того не заметил, как слушая эти слова, начал превращаться в медведя. Заметил это только лишь когда упал на уже лапы, а не руки. Огляделся и понял, что остальные тоже превращаются, ведомые чужой волей, вдохновлённые чужой, сверкающей и чистой мощью.       Рысь, волки, ещё один медведь, крупная росомаха, вепрь, несколько рогатых оленей. На последнем слоге Орголиссо махнула закреплённым мечом, принимая его на изготовку, и сошла с глыбы, величественно не спеша направляясь к огненному заслону. Они ворвались сквозь него, даже не думая, что пламенное полотно, дышащее жаром и сжирающее всё, обожжёт их. Враг, ещё толком не отошедший от такого сокрушающего волшебства, был застан врасплох. Люди в обликах зверей стремительно проносились сквозь них, выискивая свои цели — механиков. Без особых проблем уклонялись от редких выстрелов и настигали врагов. Носились из стороны в сторону, прокусывая шеи, сшибая и дробя весом кости, черепа, уклонялись от атак, охваченные каким-то ражем. А огонь тем временем медленно двинулся вперёд, отсекая большую часть первых машин, руша их, превращая в огарки. Как-то раз Малоун остановился перевести дух и обратил внимание на то, что Сельвигг, несколько поотставшая от «стаи», методично и без всяких проблем уничтожает один из передовых отрядов. Меч в умелых руках легко резал и рубил, и одновременно девушка уходила от выстрелов и рукопашных атак. Ни одного лишнего движения и никакой помощи в виде магии. На первый взгляд, однако времени рассматривать всё получше не было, и мужчина вновь ринулся в суматошный бой. Глотка стала склизкой от чужой крови, на зубах застревала ткань и плоть. Крики, выстрелы, грохот падающих машин и вой огня. Пахло порохом, металлом, всё той же кровью, чужим страхом и гарью. Наконец враг, не ожидавший такого напора, испуганный им, начал бежать ко второму рубежу. Армия Нерцазодена отступала, бросая часть машин, оружия и раненных. Усталый Малоун, чувствуя исход сил, добивал отставшего механика, как заметил краем глаза солдата целящегося в него. Отскочил, и выстрел прошёлся мимо. А ещё живой враг достал из сумки на поясе какую-то сферу окружённую дисками, что стали вращаться и ускоряться. Начал колебаться воздух, и мужчина, слишком поздно понявший, что произойдёт, начал разворачиваться, дабы быстрее убежать.       Но в туше тяжело дышавшего медведя это делалось без нужной резвости. Ударная волна вывернула магические потоки в правом плече и руке, правой стороне груди шеи и живота. Он упал, а тело, бесконтрольно корчившееся в судорогах, начало превращаться в человека. Двигаться стало невозможным, хватало лишь на то, чтобы хоть как-то направить трансформацию правильно. Тогда-то Малоун сквозь боль осознал, что сейчас его и убьют, пока он лежит на земле, судорожно хватая ртом-пастью воздух. Солдат с винтовкой уже нажимал курок, как вдруг что-то сверкнуло, и от оружия отлетела часть ствола. Выстрел грохнул из укороченного дула не так как положено, окутав человека густым, пороховым дымом. К нему на молниеносной скорости подскочила Сель с залитым чужой кровью лицом, слипшимися от неё же волосами. Одним тяжёлым ударом предплечья она наотмашь проломила тому челюсть и часть носа. Без магии тут уж не обошлось: слишком сильные, слишком быстрые движения. Человека отбросило в сторону, а девушка уже устремилась к встающему механику, на бегу подбирая валяющийся меч. «Вот что это было», отметил Малоун и попытался встать. Собственное тело уже почти всё стало прежним, человеческим. Он искоса наблюдал за ударом меча, сделанным наискось, и последний враг затих. Сельвигг остановилась и перевела дух. Потрясла головой и направилась к нему, утирая продранным рукавом лицо. Теперь спокойное, как прежде. Протянула руку, чтобы помочь встать. Лежать обнажённым на твёрдой земле, местами липкой от ещё тёплой крови, да в собственной шерсти — сомнительное удовольствие, поэтому он воспользовался предложенной помощью. Все мышцы ломило от боли в волшебстве внутри, голова кружилась. Орголиссо позволила ему опереться на своё плечо, хоть он был больше и выше неё. Они смотрели вдаль, где на светлеющем горизонте виднелись отступающие войска Нерцазодана. Пламя позади гасло, стихало. Это сражение они выиграли, и теперь вся надежда на остальные силы Делргеайта. Хотя такой «сигнал» в виде стены огня не заметил бы разве что слепой. Отпустив ауру на привычное расстояние, Сель отметила, что первый скорый отряд уже приближается к ним на выручку.

***

      В рассказ периодически включался и сам Малоун, бывший непосредственным свидетелем того заклинания и участником сражения, окончательно переломившего ход войны. Это заняло больше получаса, так что Джинно пришлось один раз оторваться от начавшегося ужина и принести запасную охапку заготовленных дров. Он же полуисторию-полувоспоминание своего детства слушал молча, не встревая и не меняясь в лице. Почти как и остальные офицеры, внимательно слушавшие спокойный голос капитана. Хотя наверняка они просто знали эту историю. Небо уже совсем почернело, приходила осенняя ночь, когда Бити наконец объявила, что варево готово. На трапезу вышли и Феличе, и Нола, так что развязку дослушивали уже втроём. — Собственно, когда подоспела первая посланная команда под руководством твоего знакомого Уолта, тогда бывшего простым офицером, — Сельвигг помешала содержимое деревянной миски ложкой, кивнула чему-то, — тогда всё можно было считать оконченным.       Повисла тишина, и я, хотевший слушать дальше, едва ли не растерялся от такого завершения. Сперва просто смотрел на капитана, хлопал глазами, потом смысл слов осел таки у меня в голове. Всё? Что случилось потом, мне не поведают? Пока я, разморенный теплом от костра и ярких образов, пытался сообразить: как бы мне подступиться, чтобы получить желаемое, Нола спросила Малоуна: — А долго заживали магические потоки после того удара по ним? — она проницательно смотрела на него чёрными глазами. — Я ещё могу называть себя везунчиком, — мужчина добродушно рассмеялся и хлопнул себя по бокам. — Сумел правильно направить обратную трансформацию, и они легли как положено, не то лишился бы магии насовсем. А там прибывший медик сумел подлатать их. Но недели две созидать волшебство было больно. — И неужели в Скечиаре ещё не придумали никакой защиты? — Нола нахмурила тонкие брови. — Нерцазоден по сей день остаётся враждебным. — Нам не удалось заполучить рабочие механизмы, — ответила Бити, не прекращая сыпать себе в миску какую-то приправу. — Ровно как и получить сведения от самих людей. Хотя старейшины ставили эту цель как одну из приоритетных. Нерцазоденцы упрямы и тверды как и их земля.       Тут уж ученица замолчала, поняв не особо скрытый подтекст, и уткнулась в тарелку. Я же чуть прищурился, хватаясь за какую-то мысль. Заклинание, сотворённое Сельвигг, было грандиозным по силе и умению.       Это впечатляло даже на словах, и я заворожённо представлял, как оно было в реальности. И я когда-нибудь смогу не хуже. Эта мысль по-особому захватывала, подобно ощущениям на высоте. Опасно, но и было в этом что-то прекрасное. Неудивительно, что старейшины обратили на такого мага особо пристальное внимание. Девушка же пошла на компромисс с собой, чтобы спасти множество жизней. И взамен получила нелюбимую должность и кучу обязательств. А если бы она принимала более активное участие, то война шла бы совсем по иному пути. Да и в той атаке иноземные солдаты бросили часть машин, и разве огненная стена успела бы пожрать всё? Она потухла ещё до прибытия помощи. Быть может… Сель намеренно выбрала именно такой образ огня, привлекающий внимание, чтобы самой специально и неприметно повредить все механизмы, чтобы те не достались Скечиару? Чужой смешок в голове подтвердил мои догадки. Ну когда же я научусь думать «тише»? И так как на ладони сижу. Поборов внутреннее смущение, я продолжил думать, стараясь на этот раз закрыть мысли. Всё же, что-то всё равно не давало покоя. Как девушка стала капитаном, я уяснил. Могу даже представить, как были решены формальности и проверки. Но вот… всё это привело к чему-то другому: почему она вообще оказалась на фронте? С её характером, таким вот отношением к политическим делам. У неё был какой-то свой интерес? А тут так неудачно совпало, что пришлось показать часть способностей? Действительно, для Орголиссо это досадное стечение обстоятельств. Или же это как-то связано с тем, что она обучалась слугой в одном из домов? Тоже возможно, но тогда там должны были иметь хоть какое-то понятие об её возможностях. Следовательно, особого шока её чародейство не вызвало бы. Тогда как ей удалось скрыться и не попасть в передовые отряды? Я уже собрался мысленно уточнить у неё об этом, как она сама выдохнула и сказала вслух: — Завтра выпущу Реида, он уже готов возвращаться к урокам, а ты, Этел, присмотришь за ним какое-то время, — Сель отставила тарелку рядом на камень, а жестом попросила Джинно передать ей кувшин с водой, — а то тебя вечно тянет забить голову не тем, чем следует.       Я, слушая эти ворчащие нотки в голосе, не терпящем возражений, лишь смиренно кивнул. Действительно, какое это сейчас может иметь значение? То, что изначально будило моё любопытство, я узнал. И в самом деле: одно заклинание принесло почётное звание. Мотивы у каждого свои, и расспрашивать об этом будет, пожалуй, слишком грубо. Я вздохнул и попытался включиться в продолжающийся разговор остальных.