Пятнадцатый отряд

      От удара спину пронзила боль, терпимая, и я интуитивно наклонил голову вперёд — в противовес движению, чтобы не встретиться с брёвнами ещё и затылком. Вдох, выдох, Этел, давай, шевелись! Рассматривать окружение было недосуг, я быстро подскочил на ноги и вовремя. Ко мне уже подскакивал первый противник с отведённой рукой-лапой, целил куда-то в горло. Я единым движением перехватил частицы, сразу придавая им движение, разгоняя, ударил врага, чтобы затормозить. Разделил поток, пользуясь чужой заминкой, нижним ударил по ногам, верхним подхватил падающее туловище, а потом напряг оба и что есть сил оттолкнул меховое существо прочь, в разрыв. Я не думал, просто действовал более привычным образом. Только после этого я, стараясь за один взор всё приметить, огляделся. Один масгью уже сцепился с девушкой-молниевиком, и вокруг них искрило синими мгновенными полосами. Мужчина огневик, стоявший рядом со мной по правую руку, исчез. Возможно, скатился вниз со стены. А потом я словно начал осознавать звуки, которые слышу. Рыки, глубокие и утробные, визги, и мне не по силам разобрать: человечьи они или звериные; простые крики, команды, треск дерева, грохот, удары, тихий, но отчётливый свист. Стрелы, точно. Нам нужно отбросить масгью, насколько представляется возможным, за стену и залатать щит.       Я ринулся вперёд, попутно приглядываясь к сражающейся девушке. Чёрт! У неё проблемы. Лицо уже было исцарапано, сквозь порезы куртки мелькала вспоротая кожа. Я изловчился и направил верхний поток вперёд, к глазам обращённого в непонятное животное, нижний следом, чтобы оплести его поперёк живота. И как только первый достиг своей цели, второй исполнил своё назначение — удивлённый масгью, летел за светящуюся границу в черноту. Но едва ли это оказалось действительно действенным решением. Я наконец-то понял, что через брешь… постоянно впрыгивают противники. Всё новые и новые. Блядь! И что нам с этим делать?! Кто-то приземлялся прямо на крыши, стремясь скрыться дальше, кто-то сходил внизу и там начинал убивать. У стены уже лежали тела. Девушка же пошатнулась и осела, зажимая лицо руками — кровь заливала глаза и, конечно же, ей больно. Надо увести её подальше, ведь сейчас она не боец. Один из противников, порыкивая, вспрыгнул на затрещавший край стены и в одно быстрое движение устремился к нам на четвереньках. Ну же! Я изготовился, напряг ауру, добавил в один поток частиц и подхватил им девушку, не глядя, передвинул её и направил к крышам домов. Одновременно с этим вторым, сжатым до лезвия, порывом ветра ударил масгью по ногам. Однако этот оказался хитрее или просто чувствительней — подпрыгнул, и его вскинутая лапа опустилась ко мне. Я уклонился, поднырнув чуть ближе. Ощутил сладковатый смрад из приоткрытой пасти, развернул атакующий поток обратно к нам. На этот раз целил в затылок, надеясь, что ощущения и глазомер меня не подведут. Пасть щёлкнула в каких-то сантиметрах от моего лица, враг изворачивался под впечатляющим углом, чтобы зацепить меня.       В следующую секунду сквозь него прорезался ведомый ветер и пронёсся мимо моей макушки как ни в чём не бывало, обдав меня горячей кровью. Боги, она правда была горячей, обжигающей. Внезапно кольнул испуг от того, что я сделал, и кровь на щеке и скуле захотелось отчаянно и немедля стереть. Водой ли, рукавом…хоть как! Я чувствовал отвращение, хоть и понимал, что спас себе жизнь. Ничего не мог с этим поделать. Тело конвульсивно дёрнулось, и я не слишком аккуратно отскочил. Не из страха за то, что сжимающиеся пальцы с когтями ещё могут меня зацепить. В душе что-то содрогалось от ужаса, корчилось. Я своей магией, такой чистой и дарящей мне восторг, сделал нечто подобное. Сделал взаправду, бесповоротно. Жизнь выходила из животного, бывшего человеком, просто живым существом. И это было мучительно чувствовать. Понимать. Осознавать. Принимать то, что именно я забрал этот дар. С моих губ сорвался какой-то стон, но я смог собраться, сосредоточился на той магией, что ещё уносила на себе раненую девушку. Ветер уже достиг проулков, можно снижать и опустить её на землю. Там помогут или, по крайней мере, там она сможет прийти в себя, хотя бы протереть глаза. Ко мне тем временем бросилось сразу два масгью. Казалось, что их всё больше и больше. Где-то на сердце давило каменной тяжестью, сожалением. Не стыдом и раскаянием — я понимал, что защищаю остальных, тех, кто слабее, и не нападал первым. Мне стало мучительно жаль их. Всех. И кодонэтэ, и масгью, что убивали других и тем самым обрекли себя на бесславную смерть, и скечиарцев. Но я должен быть сильным, чтобы уметь защищать. И сейчас без этого никак, жизнь сложная штука. Я должен исполнить это… с честью? Да, именно так. Остаться правильным самому. — Простите, — прошептал я, перехватывая частицы, и сформировал третий поток.       Двоица разделилась, и мне пришлось отскочить для более надёжной дистанции. Нужно больше места для манёвра — бороться с двумя сложнее.       Особенно с такими шустрыми! Не успел я и приземлиться на ноги, как они уже оказались рядом со мной. Один, с серой шерстью, уходил влево, стремясь зайти со слепой зоны, другой, с бурым окрасом, атаковал в лоб. Он припал на передние лапы и метил, кажется, в мой живот. Они быстрее моего ветра, сложенного с реакцией — на двоих мне не разделиться. Значит, нужно упорядочить их атаки, лишить одновременности. Пока самый дальний поток мягко сгружал моего сотоварища, другой я направил под ноги атакующему меня прямо, а последним, что разворачивал, приготовился его ранить сверху. Но противник подпрыгнул, пропуская ветер под лапами. Черт! Они чувствуют магию или же просто за счёт волос на теле осязают движения воздуха?! Аура услужливо подсказала, что лапа второго уже стремиться к моей шее сзади. Внезапно пришло интуитивное озарение, и я дёрнулся вниз, резко приседая. Когти просвистели над макушкой, однако я успел попутно и перенаправить нижний порыв ветра, целя им в живот подпрыгнувшего. Всё слишком быстро, не успел придать прям режущей формы, зато верхний, встречный поток уже был готов. Часть шеи срезало с отвратительной, нереальной лёгкостью. Голова и обрубок полетели в сторону, а остававшийся масгью с серой шерстью уже нависал надо мной с ощеренной пастью или же ртом. Сзади что-то непонятно грохнуло, но ещё до того как вибрация передалась по деревянному полу, я принял самое разумное решение — перекатился и спрыгнул вниз. На стене мне сейчас делать нечего, меня попросту зажмут, если я не буду осторожен. Не хватает опыта. Я подхватил себя одним из смягчённых потоков, чтобы плавно приземлиться. Сверху на меня уже спрыгивал масгью, однако второго ближайшего ветра я не отпустил. Легко направил его к врагу, целя снова в шею. Но тот попытался в полёте вывернуться, и я разрезал плечо, уйдя рассечением в грудь. Он ужасно вскрикнул и шлёпнулся на землю рядом со мной, корчась и пытаясь тут же подскочить. Лапа волочилась безжизненным обрубком. А поскольку я всё ещё прислушивался к своей ауре с особой чуткостью, опасаясь неожиданного нападения, то мог… почувствовать его боль. Глубокую, пронизывающую. Давай, Этел, раз собрался делать, то делай без этих вот мучений и копошений! Блядь!       Я сжал зубы и в два потока быстро отрезал ему голову, обрывая его жизнь и страдания. Избегая смотреть на это тело, но не имея возможности не слышать, как оно бьётся в конвульсии о землю, я наконец огляделся, чтобы понять общее положение дел, начал подтягивать дальний поток обратно. Вокруг царила не суматоха, но… мельтешение боя, мерцание отсветов огня, остатков щита и теней. Стоять на месте — откровенное самоубийство, но я не мог заставить себя двинуться, не мог решить куда. Маги отбивались от масгью, стараясь оттеснить к стене, не пустить вглубь города. Землевики пришлись очень кстати со своей поддержкой, а с крыш слышался непонятный говор, летели стрелы. И всё же… И всё же пространство уже покрывали трупы. В основном полузверей, которые даже так пугали своим видом, но виднелись и маги, и растерзанные кодонэтэ. Боги… и кто-то из них ещё жив. Точнее, медленно умирал. Моя аура тщательно всё это впитывала, не позволяя упустить ни единой детали и мгновения Это увядание, это затихание. Как же ужасно. Захотелось зажмуриться. Меня словно утягивало вместе с чувством, разделяло это всё. Дыхание сбилось, стало не хватать воздуха. Кажется, где-то потянуло гарью. Но я чувствовал перебивающий смрад смерти, который нельзя было описать словами. Его много, и так плохо. По-настоящему плохо. Аура почувствовала приближающегося ко мне масгью, я начал медленно разворачиваться, хотя мне это действие ощущалось невероятным по своим усилиям, начал править три потока в лучшую, привычную позицию. Отработанную на тренировках. Но тут к чёрному существу с алыми глазами грациозно подскочил Малоун и с пугающей лёгкостью свернул тому шею. Глухо хрустнуло. Я, чувствуя и смерть этого существа, тряхнул головой, а мужчина прокричал мне: — Рехнуться хочешь? Придержи ауру, малой, — прошёл ко мне, грубовато потрепал по плечу, — не слушай так чётко. Всё веселье ещё впереди. — Да, знаю, — отрывисто ответил я, переводя дыхание, чтобы взять себя в руки. — Я справлюсь. — Вижу, Этел. Давай, не теряйся, — кивнул офицер и решительно устремился дальше к тем, кому требовалось помощь, бросил напоследок: — Я пригляжу за тобой, если что!       Так, нужно совершенно точно прервать поток врага. Забраться снова наверх и там попробовать восстановить хоть какую-то защиту. Иначе погибнет ещё больше.       Я побежал к лестнице, которая каким-то чудом держалась на прежнем месте, не сваленная и не поломанная. Начал в один ветер охватывать ещё больше частиц, делая его объемным и сильным. Стабилизаторы, тем не менее, работали на славу — течение сил природы не иссякало и не нарушалось. Уже возле подъёма я ударил большим и высоким кругом ветра, подхватывая ближайших масгью: в полёте, в стычке с моими соратниками, добавил силы и снова отбросил их в провал, но на этот раз поставил ветер заслоном. Я чувствовал рост магии, как она охотно разворачивается в этом вполне большом для меня масштабе. Удерживать такой объём было непривычно, но и не изматывающее. Параллельно я карабкался по лестнице, а когда ко мне поверху подлетел очередной человек-зверь, отвёл его атаку вторым потоком, а третьим отсёк голову. Вспрыгнул на скрипнувшие доски. В брешь попытался вспрыгнуть масгью, но я легко ветром, что разместил там, отшвырнул его куда-то далеко. Та-ак, валодиере. Как можно скорее. Далеко слева от меня маги ещё защищали эту точку, справа же, по другую сторону дыры, уже наладили цепочку, а натренированные бойцы не спешили или не могли появиться рядом со мной из-за занятости. И тем не менее, я должен что-то сделать, если у остальных привычные пути, то у меня нет. «Сель, я могу занять место семерых или восьмерых в коллективном приёме? У нас тут прорыв», спросил я, распрямляясь. Я не сомневался, что в теории мне это вполне по силам, однако это решение я не мог принять в одиночку, чтобы не подставить наставницу. Моя сила — ответственность, не меньшая, чем то, что я сделал убийства. Может, и большая, учитывая… Лучше не думать об этом — собраться на настоящем и текущем. «Можешь, сошлёмся потом на то, что ты это выдал на нервах. Не забывай делать вид, что ты устаёшь», раздался в голове спокойный и уверенный голос Сельвигг. Он разошёлся по мне теплом, немного успокоил вздыбленные нервы. Забудешь тут, как же.       Я нервно усмехнулся, один поток перестроил для сплетения частиц и устремил его влево, растягивая и укрепляя. Без проблем зацепился с другим магом, который вроде как удивился, но быстро стряхнул это чувство, начал усиленно переплетать волшебство. Я же отставал в скорости, поскольку продолжал отбивать прыжки масгью, хотя парочка всё же пробила мой поток. Какие же они сильные. Однако небольшой передышки хватило магам позади меня — они перестроились, быстро расправляясь с врагом, а несколько поспешили ко мне, чтобы защищать, пока я сплетал чародейство. С их помощью я смог позволить себе последний свободный поток устремить вправо. Не хотелось рисковать, создавая ещё четвёртый. Их сложнее удерживать и применять. Шум вокруг неумолимо стихал, зато одиночные крики от этого сделались только хуже и пронзительней. А ещё я ощутил, как на мне начала засыхать чужая кровь. Всё неважно, это сейчас мелочь. Наконец общая связь валодиере восстановилась, и щит затянулся. Но ещё слишком слабо, поэтому я не терял бдительности до того самого момента, когда на стену не вернулась ещё парочка специальных магов. Они добавляли свои силы, вплетались к моей, и плавно я убавил своего волшебства, позволяя тем занять полноценную роль. Сделал вид, что утираю пот, перевожу дух, хотя едва ли моя натренированная магия действительно устала. Это я отметил как нечто само собой разумеющееся. Дар не подрагивал, а скорее гудел от нового объёма, привыкая. На стену поднялось и несколько магов в поддержки, Малоун в том числе, опасливо и со взрослым, серьёзным интересом поглядывающих за переливчатое мерцание. Через пару секунд я ощутил такое, что прикидываться уставшим мне не пришлось. Волна магии. Сильной. Невероятно сильной, несущей в себе что-то такое и пугающе по-новому, что у меня невольно подкосились ноги, и я осел на доски. Это ощущение я охарактеризовал про себя сразу несколькими сочетаниями: конец всему, несокрушимость воли, поступь неизбежного, неоспоримое торжество и гордость. Сель… Только её я мог так ощущать.       Подсознание вопило о том, что бежать надо как можно скорее, как можно дальше и без оглядки. Меня начало колотить, и я обхватил себя руками, чтобы унять эту реакцию. А потом в небо от земли, где-то у лесной опушки, напротив главных ворот взметнулся огненный столб. — Ха, — хмыкнул Малоун, стоящий позади меня, — уже начала. Значит, всё идёт неплохо.       Я озадаченно бросил на него непонимающий взор, а громадное пламя медленно закручивалось против часовой стрелки, озаряя всю Ризаннату рыжим и красным, бросая вызов светом самому небу, что успело совсем почернеть. Звёзды исчезли. Слишком далеко, гула не расслышать, но вот моя аура продолжала осязать это величие и… намерение. Огонь ловко и очень быстро устремился в обе стороны, не истончаясь, не уменьшаясь. Я встал и осторожно подошёл к краю стены, чтобы видеть то, что творилось там. Хотя глаза напряглись и застыли, а что-то внутри упрашивало не смотреть, я всё равно не смел отворачиваться. Каким-то образом Орголиссо оказалась за рядами масгью и теперь огнём огибала их всех внешним кольцом. С моего расстояния было не углядеть, но отчего-то мне казалось, что сама девушка сейчас стоит в центре столба и, возможно сражается с теми, кто пробует до неё добраться. Пламя отсекло масгью путь к бегству, окружило нас всех единым пологом. Некоторые сгорали, пытаясь прорваться. Заживо. И я слышал их крики и немного мог видеть этот процесс. Безжалостно. Без единого шанса. Вскоре весь острог окружил единый вой боли обманутых нападавших. Но я полагал, что Сельвигг ни одного не пропустит наружу. И с тревожным замиранием сердца ждал, когда пламя начнёт сжиматься. В голове нервно скакала мысль: а чего мелочится? Неужели она вот так всех разом прикончит? Со стороны ворот раздался трубный глас, и я невольно дёрнулся в ту сторону, но Малоун придержал меня, похлопал по плечу и с некой гордостью сказал: — Сейчас выпустят конницу. Они быстро всё зачистят, — он указал рукой туда, где от стены открывался вид на ту часть действа. — Смотри, Этел. Так оно и делается.       В самом деле. В отсветах бушующего огня я разглядел, как всадники врываются в кучкующиеся ряды масгью. Подобно ножу, входящему в кусок мяса. Не прям с лёгкостью, но неумолимо. Под стенами разразилось целое побоище.       Мелькал металл то ли мечей, то ли сабель, слышался вдалеке конский топот — выпускали конницу из вторых ворот. Наездники лихо справлялись со своим делом, вскоре отдельные отряды уже скакали подле нашей стены, разрезая и пронзая противников сбитых с толку, утративших своё прежнее рьяное желание пробраться в само поселение, внезапно осознавших, что сегодня их ждёт только смерть. Очень много крови, на стенах прибавилось наблюдающих, впрочем щит мы продолжали держать. А я всё смотрел, потрясённый, впитывающий каждый момент этого действа. Запоминал эту картину кровавого поля. Казалось, что тела устилали землю от стены до линии огня. Бессчётное множество. Кто-то ещё оставался жив, но конникам уже стало просторнее ездить, и они без проблем загоняли последних животных-людей. Закалывали, рубили. Ужасная и хитрая ловушка-капкан сделала своё дело. — Флавио передаёт, что мы можем развеять валодиере, — раздался рядом голос мага-стабилизатора, обладавшего даром телепатической связи.       И все с радостными и долгожданными выдохами отпустили волшебство. Щит исчез, а я вяло разминал своё волшебство, не в силах отвести глаз от того устрашающего и впечатляющего зрелища. Вокруг стало тихо. Наверное, все переводили дух, баюкали раны, убежали искать знакомых, друзей, близких. Малоун продолжал стоять рядом мной и в какой-то момент он прижал меня к себе одной рукой. — Это всё связанные части, Этел. Сель не из тех капитанов, что самолично предпочтёт убить столько, — тихо говорил он, чуть склонившись. — Пусть это ей было по силам, несмотря на все трудности. Убить масгью огнём не самая лёгкая задача, при этом нужно не навредить никому здесь. И это наша общая победа. Ты видишь, почему она так сделала?       Я просто молча кивнул. Спорить с правильностью тут просто нельзя, она даже не перешла в наступление. Смерть от оружия милостивей жара её огня. И тем самым каждый внёс свою лепту. Всё же капитан не должна делать работу за других. Не должен и я. Но на душе ютилось тяжёлое, вымученное облегчение. Нелегко всё это. Я молча продолжал смотреть на ещё пылающий вдали огонь, что играл переливами нашего обещанного торжества.