— Так для чего ты, ещё раз, пришла? Явно не для того, чтобы поглазеть на меня в плавках, — ответ на вопрос, судя по всему, не особо волновал Октября, поскольку он незамедлительно нырнул обратно под воду и выплыл с другой стороны бассейна, откинув мокрые пряди волос назад. — Или я чего-то о тебе не знаю? Ты же у нас вроде не по мальчикам, амига.
— Я пришла поговорить, — начала было Май, но прервалась на половине слова, стоило Дэмиару вновь уйти под воду. Он испытывал терпение Эстианны уже минут пятнадцать, но сдаваться она не собиралась. Времени у них было предостаточно. У Октября уж точно.
После возвращения с задания он практически перестал общаться с остальными, проводя всё своё свободное время в одиночестве. Июль в тот же день растрепала всем о вранье и краже чужой валюты. Извиняться Дэмиар, естественно, не стал, а о том, чтобы вернуть украденное, речи вообще не шло. На самом деле, нужно было быть последним идиотом, чтобы попасться на этот развод со старенькой прогой, которая подменяла цифры на экране в момент осуществления транзакции. Но ведь именно на таких «идиотов» у Октября глаз и был намётан, верно?
Во всяком случае, это заставило всех заметно отдалиться от Дэмиара, и в целом обстановка в особняке стала куда более напряжённой. Плевать все хотели на кражу и валюту, дело было принципиально в другом. У некоторых до сих пор были проблемы с тем, чтобы банально поздороваться утром, не говоря уже о чём-то большем. Доверительные отношения не появятся чудесным образом за один день, людям порой приходится десятилетиями доказывать искренность, но такими временными ресурсами их команда на располагала. И о каком тогда успешном выполнении заданий могла идти речь, если не все были готовы даже просто спиной друг к другу повернуться?
Крупица доверия между ними всё же существовала, но только благодаря тому, что раньше они работали порознь. И если каждый из них мог положиться на двух своих напарников, то, значит, сможет положиться и на всех остальных. Но Октябрь своим поступком даже эту жалкую крупицу умудрился стереть в пыль. Поэтому вполне ожидаемо, что все невольно призадумались о том, кому именно придётся в случае чего доверить свою жизнь. Да и, казалось бы, единство с ним, с этим Дэмиаром, отношения в коллективе можно было спокойно выстраивать и без его участия, но пока в этом доме находились Март с Августом, то создание дружеской атмосферы уж точно не представлялось возможным.
Едва ли Май имела хоть какое-то право рассуждать обо всём этом, но игнорировать сложившуюся ситуацию было трудно. И с мнением Ноября на этот счёт Эстианна была не согласна, ведь именно дружба должна лежать в основе командной работы. Однако пытаться вправить Октябрю мозги в планы Май не входило и была она сейчас здесь совсем по другому поводу.
— И что же заставило тебя снизойти до моей скромной персоны? — с притворным удивлением поинтересовался Дэмиар. Вдоволь наплававшись, он вышел из бассейна в противоположном углу зала, на ходу подхватывая полотенце со столика и начиная вытирать им свои волосы.
— Это касается Пеоль.
— А что с ней?
— Не прикидывайся!
— Слушай, — устало произнёс Октябрь, тяжело вздохнув, — если ты насчёт того, что между нами было, то… ничего серьёзного. Я не претендую, можешь забирать.
— Дело в другом! — Эстианна скрестила руки на груди и поспешно отвернулась. — Примерно после этого она и начала вести себя очень странно. Может… что-то случилось?
— Хочешь меня во всём обвинить? К твоему сожалению, нет, не случилось. Всё было оформлено в лучшем виде, я ведь не животное какое-то.
Хотела бы Май съязвить о том, что вопрос дискуссионный, но вовремя сдержалась. На что она вообще рассчитывала? На нормальный разговор? Эстианна правда волновалась за Сентябрь, только вот помочь ей она никак не сможет, если не узнает хоть что-нибудь. Своим напарникам Пеоль определённо доверяла больше, чем всем остальным, но даже Нэйро был в полном неведении. Дэмиар был последним, кто мог что-то знать, но он вновь предусмотрительно включил дурочка, явно не собираясь отвечать ни на какие вопросы. Это ещё не означало, что он что-то знал, однако прекрасно давало понять, что рассказывать он ничего не будет.
По-видимому, больше Май здесь делать было нечего, но оставалась ещё одна вещь, которую было необходимо прояснить. И сегодня наконец выпала возможность спросить обо всём у Октября напрямую.
— Есть ещё кое-что, о чём я хотела бы... — Эстианна так и застыла с приоткрытым ртом, стоило ей поднять глаза на Дэмиара, который медленно шёл в её сторону, всё также вытирая волосы.
До этого Май видела только его полностью забитые руки, но сейчас она не могла отвести взгляд от татуировки на его груди. Неприятный холодок пробежался по спине, отчего Эстианна сделала несколько шагов назад на внезапно ослабевших ногах и чуть дрожащими пальцами прикоснулась к мотоочкам на своей шее. Она до последнего надеялась, что это окажется неправдой, но у судьбы, как и ожидалось, было крайне паршивое чувство юмора.
— Это всё-таки был ты.
— Мне часто так говорят, поэтому предпочитаю конкретику, си эс посибле, — Октябрь, с неприкрытым любопытством наблюдавший за подобной реакцией, остановился в нескольких метрах от Май и натянул на лицо привычную ухмылку.
— Два года назад, та авария, — Эстианне было сложно собрать все мысли воедино. Она думала, что давно отпустила случившееся, однако воспоминания нахлынули с новой силой, но плакать, кричать или бросаться обвинениями она не станет. Этот этап был пройден и возвращаться к нему не стоило.
— Два года назад? Да, замечательное было время, — воодушевлённо протянул Дэмиар, мечтательно обведя глазами потолок зала.
Май словно приковало к одному месту, да и попытаться сказать что-либо в ответ у неё не получилось. Ей исполнилось семнадцать в тот день, когда ей сообщили о смерти лучшего друга. Эстианна знала Эйлу с самого детства, он был для неё как старший брат, который всегда мог поддержать в трудную минуту. Когда не стало мамы, а отец весь ушёл в работу, то многие друзья отвернулись от Май и её «невесёлых» проблем, но не Эйлу. Именно он остался рядом и даже подарил ей своей мотоочки, которые приносили ему удачу.
Причина его смерти казалась до невозможности глупой и абсурдной, будто гвардия специально выстраивала все обстоятельства произошедшего в одну цепочку таким образом, чтобы что-то скрыть. Эстианна не стала с этим мириться и начала копать сама. Таким образом она и вышла на нелегальные космические гонки, участвовали в которых в основном дети богатых родителей, способные позволить себе одиночный гоночный корабль и команду по его обслуживанию. Гонки проводились регулярно, по всей Единой Нации, а местом сбора чаще всего становились полузаброшенные старенькие станции, где отсутствовали мощные системы безопасности и где можно было с лёгкостью подкупить гвардию.
Эйлу пару раз упомянул о желании поучаствовать в этих так называемых «Звёздных гонках», но дальше обычных разговоров об этом дело не заходило, а Май и подумать не могла, что он всё же скрыл от неё нечто подобное. Она и сама любила погонять, но одно дело летать на аэромобиле или аэроцикле по всей колонии, а совсем другое на полноценном гоночном корабле в открытом космосе. Официальные космические гонки проводились на специально отведённых для этого местах, чтобы максимально обезопасить пилотов, но в «Звёздных гонках» правила были иными. Тонны космического мусора никто предварительно не расчищал, так что они становились смертельным препятствием, обойти которое и было главной задачей, если хочешь не только прийти к финишу первым, но и, собственно, живым.
Эстианна знала, что Эйлу был довольно хорошим пилотом, поэтому отказывалась верить в несчастный случай. Собственное расследование и привело её в одно из таких «мест сбора». Она расспрашивала о случившемся у всех подряд, но отвечать на вопросы никто не торопился. Несколько человек упомянули некоего «Дэм-Дэма» и тут же уходили прочь. В итоге разболтался парень, которому Май согласилась купить выпивку. Как оказалось, этот «Дэм-Дэм» был местным королём, которого ещё ни у кого не получилось скинуть с трона, только вот практически каждая третья гонка с ним заканчивалась летальным исходом для его соперника. Причина аварии всегда была разной, но это никого не останавливало, а лишь сильнее разжигало азарт и увеличивало количество ставок.
Эстианна увидела этого «Дэм-Дэма» украдкой, когда тот проходил неподалёку, поскольку поговорить с ним лично её не пустили. Его лица она не запомнила, но сильнее всего в памяти отпечаталась татуировка на груди, ведь в тот день майки на нём не было, только расстёгнутая куртка с длинными рукавами. Даже тогда эта татуировка показалась странной. Хаотичный набор узоров и всяких механизмов, а также размашистый рисунок животного, напоминающего тигра.
Поэтому сейчас, смотря на столь знакомую татуировку на смуглой коже Октября, Май окончательно сникла. Она чувствовала подвох с первого дня знакомства, но ей казалось, что она всего лишь себя накручивает. Дэмиар и вправду выглядел иначе два года назад. Как минимум его волосы были длинными, а теперь доставали только до подбородка, отчего и начали виться сильнее, косая чёлка сменилась ровным пробором, а пирсинга в ушах стало значительно меньше. Этого было достаточно для того, чтобы и близко не узнать в Октябре того самого «Дэм-Дэма». Или же Эстианна просто пыталась убедить себя в этом?
— Эйлу, его звали Эйлу, — всё-таки подала голос Май. — Произошедшее в тот день действительно было случайностью или… это сделал ты? — ответ на этот вопрос не изменит в жизни Эстианна абсолютно ничего, но было бы глупо даже не попытаться узнать правду.
— Серьёзно, ты… — Дэмиар вроде бы и хотел сдержать смешок, но в итоге так и не смог, поэтому громко прыснул со смеху. — Ты правда думаешь, что я запоминаю?
— Тебе настолько плевать?
— Как видишь. Люди платят за зрелищность, так что если участвуешь, то будь готов рисковать задницей и проигрывать, только вот я, котёнок, проигрывать не люблю, — с ощутимой иронией в голосе произнёс Октябрь, после чего ненадолго призадумался. — Хотя ладно, подожди. Не тот ли это чудик, который вбросил сто штук ради того, чтобы погоняться со мной? Твоё единство, реально два года прошло. Как же время летит, ужас!
Май уже поняла, что Дэмиар не собирался отвечать, а просто решил поиздеваться. Октябрь был самым старшим в их команде и далеко не самым глупым, но его поведение в последние дни не могло не выводить всех из себя. Неужели Эстианна и впрямь настолько плохо разбиралась в людях, что не углядела его истинную натуру раньше? Теперь же слова Ноября, сказанные им тогда на корабле, уже не казались обычным преувеличением. Дэмиар и вправду оказался не тем человеком, с которым стоило сближаться, и теперь это уже окончательно поняли все. Все, кроме Сентябрь, которая продолжала общаться с ним как ни в чём не бывало.
Май могла бы сейчас пойти и рассказать всем о том, что вытворял Октябрь, будучи пилотом «Звёздных гонок», но она не станет. У него ещё было время раскаяться и попытаться измениться, если он сам того захочет, а она своими действиями лишь усложнит этот путь для него. Эстианна не мнила себя «послом доброй воли», но ей всё ещё хотелось верить в лучшее в людях. Наверное, и Пеоль тоже.
— Мне плевать, что вы все обо мне думаете. Я здесь не ради вашего одобрения, — неожиданно продолжил Дэмиар и сократил дистанцию, вынудив Май заглянуть в его подсветившиеся янтарные глаза. Она никогда не считала себя маленькой и хрупкой, но почему-то сейчас она почувствовала себя именно такой. Октябрь ничего ей не сделает, она это понимала, однако волна паники так или иначе накрыла с головой, когда все металлические панели на полу, стенах и потолке резко завибрировали. — Тем более оно не имеет никакого значения. Часть из вас всё равно сдохнет на первом же реально опасном задании, и ты будешь первой. Так что звони своему папочке и сваливай отсюда, пока не поздно.
Смело с стороны Дэмиара было предполагать, что Эстианна не задумывалась об этом раньше. Что она не думала об этом буквально каждый день своего нахождения в этом огромном особняке. Но и отступить так легко Май тоже не могла, давать задний ход было совсем не в её характере, скорее даже не в её генах. Хотя в словах Октября, несомненно, была капля истины. Не все здесь в полной мере были готовы к тому, что вскоре начнёт происходить в Единой Нации, но это ещё не означало, что для кого-то это непременно закончится плохо.
— У тебя очень интересный способ проявлять заботу, — кое-как выдавила из себя Эстианна, опустив глаза вниз. Ей хотелось, чтобы этот разговор поскорее закончился, но сама она уйти не могла, ноги словно перестали её слушаться. Дэмиар на это тихо фыркнул и, накинув полотенце на плечи, сам направился к выходу. Май про себя отсчитывала каждый шаг и невольно вздрогнула, когда дверь открылась.
— А что касается Пеоль, то она сама пришла ко мне с этой просьбой. Ей там что-то привиделось, и она сказала, что так нужно. Сам бы я её не тронул, — бросил напоследок Октябрь, после чего покинул помещение.
Оставшись в одиночестве, Эстианна вздохнула и скользнула тоскливым взглядом по гладкой поверхности воды. Скоро должен был начаться завтрак, но аппетит предсказуемо пропал, так что Май решила вернуться к себе в комнату, обходя при этом совмещённую с кухней столовую, откуда уже доносились оживлённые голоса. Однако в коридорах, на удивление, не было ни души. Даже Пирожка не было видно, хотя Эстианна бы явно не отказалась от её компании, вот кто и впрямь умел отгонять негативные мысли и поднимать настроение.
Сентябрь и Февраль, видимо, тоже ушли завтракать, поэтому, поднявшись на небольшой подиум, Май молча направилась в свою часть комнаты, но так и замерла на её пороге. Высокая фигура в чёрном костюме, до этого пристально рассматривающая что-то за окном, неторопливо обернулась.
— Пап? — у Эстианны ушло секунд десять на осознание того, что перед ней стояла вовсе не голограмма. Сколько они уже не виделись вживую? Дней тридцать? Шестьдесят? Квартал? Май успела сбиться со счёту. Всё ещё не веря своим глазам, Эстианна сделала несколько неуверенных шагов вперёд и нырнула в чужие крепкие объятья. — Я так скучала.
— Я тоже скучал, Эстинья, — ответил отец, поцеловав Май в макушку и погладив её по щеке. — Всё хорошо?
— Да, конечно, в полном порядке, — тут же закивала Эстианна, немного отстранившись. Пусть и ябедничать и жаловаться Май не собиралась, но вряд ли у неё получилось скрыть свою подавленность от отца, ведь он словно насквозь видел людей. Он и сейчас без каких-либо проблем прочитал всё на лице Эстианны, но лишних вопросов задавать не стал, поэтому она решила быстро сменить тему. — А зачем ты прилетел сюда? Что-то случилось?
— Я прилетел, чтобы забрать тебя.
— Забрать меня? З-зачем?
— Я не должен был отпускать вас на ту колонию. Всё случившееся — это полностью моя вина, — отец лишь тихо выдохнул и бережно опустил руки Май на плечи. — Я знаю, насколько важным был тот день, но твоя безопасность должна всегда стоять на первом месте, понимаешь?
— Но ведь всё обошлось.
— По воле случая. Но я не совершу одну и ту же ошибку дважды, — Эстианна непроизвольно напряглась от этих слов и отвела взгляд в сторону. — Так что собирай вещи, улетаем вечером. Вернёшься на «MB-302» к бабушке и будешь готовиться к поступлению в университет, как мы и планировали.
— Ты планировал.
— Это был не вопрос, Эстианна.
Как же Май не любила, когда отец переходил на такой холодный и требовательный тон. Будто она резко становилась одной из множества его подчинённых, которые должны были беспрекословно выполнять все поручения лидера Западного Кластера.
Эстианна искренне дорожила той атмосферой, что сложилась у них в семье. Никаких строгих регламентов и вычурных обращений на «вы», только полное взаимопонимание и доверие друг к другу. Родители в первую очередь были для Май друзьями, и уже потом теми, к кому всегда следовало прислушиваться. Но после смерти мамы всё начало меняться. Эстианна понимала, что отец волновался за неё, но она считала себя уже достаточно взрослой для того, чтобы самостоятельно принимать решения. Но, судя по всему, такой возможности ей не предоставят.
— Ты ведь с самого начала не планировал делать меня частью команды, верно? — едва слышно поинтересовалась Май, ещё сильнее отстранившись от отца и приобняв себя обеими руками.
Не так давно он пообещал, что в скором времени посвятит Эстианну в семейное дело, которое позже обязательно перейдёт ей по наследству. «МундоЭкс» была одной из немногих частных компаний, что ещё до основания Единой Нации специализировалась на строительстве новых и утилизации старых колоний, и до сих пор оставалась одной из ведущих в этой отрасли. Отец встал во главе «МундоЭкс» в довольно юном возрасте, а уже через год занял и пост лидера кластера. Поэтому Май и хотела вникнуть в семейный бизнес как можно быстрее, чтобы стать достойной заменой отца в будущем. Он часто шутил о том, что «страдал хернёй» в её возрасте, но это не означало, что и ей следует бездельничать и жить в своё удовольствие.
Однако отец продолжал упорно оттягивать этот момент, а потом и вовсе предложил стать частью команды, которая выполняла для него «особую работу». Тогда Эстианна безумно зажглась этой идеей, ведь наивно подумала, что отец наконец разглядел в ней потенциал и решил доверить что-то действительно важное. А по итогу он просто обманул её, пусть и с благими намерениями, но обманул. Грустно было осознавать, что она всё ещё выглядела беспомощной в его глазах.
— Это место должно было стать одним из самых безопасных в Единой Нации, но теперь ситуация изменилась, — отец явно не хотел отвечать на заданный вопрос напрямую, видимо, посчитав, что всё и так было вполне очевидно.
— Но разве в Западном Кластере будет безопаснее? Фронт может снова устроить теракт.
— Наш кластер они больше не тронут. С завтрашнего дня это дело переходит под контроль Единого министерства безопасности.
— То есть ты согласился на их условия? Ты сдался? — Май не могла поверить в то, что только что услышала, поэтому с ещё большей растерянностью посмотрела на отца, который лишь слабо нахмурился.
— Миллиарды жизней — это не просто красивая цифра, Эстианна. Существует множество вещей, которые я обязан ставить на первое место, и твоя безопасность — это одна из них. Ты больше не можешь находиться здесь.
— Не ставь мою жизнь выше жизней всех остальных!
— Ты отличаешься от них.
— Но я хочу помогать!
— Но этого не хочу я! — отец ощутимо повысил голос, заставив Эстианну отступить ещё на несколько шагов назад. У неё едва получилось сдержать слёзы, но огромный ком будто застрял в горле, не позволяя и слова произнести.
Если честно, то они впервые разговаривали на таких повышенных тонах. Даже самые безбашенные выходки Май обычно вызывали у отца лишь снисходительную улыбку, ведь он и сам когда-то чудил не меньше. У них всегда получалось уладить всё мирно, без лишней ругани и криков мамы. Неужели всё изменилось настолько сильно? Однако отец быстро понял, что перегнул палку, поэтому смиренно прикрыл глаза и вернулся обратно к спокойному тембру своего низкого голоса.
— Послушай…
— Нет, это ты послушай! — Эстианна тут же его перебила, чтобы наконец выложить всё начистоту. — Я устала от того, что ты не воспринимаешь меня всерьёз. Я уже не маленький ребёнок, которого нужно защищать от всего на свете. Ты не виноват в смерти мамы, так что не нужно пытаться заглушить своё чувство вины за счёт гиперопеки надо мной. Я тоже хочу быть полезной и сделать что-то важное! Да, я самая обычная, не «особенная», но я стараюсь и выкладываюсь полностью на тренировках! И я отказываюсь стоять в сторонке, пока остальные будут рисковать своей жизнью!
Отец не выглядел удивлённым или недовольным, лишь смотрел куда-то сквозь Май безучастным взглядом, будто и вовсе не слушал. Он всегда старался войти в её положение, но истерикам не потакал никогда, так что, по-видимому, решил и сейчас просто это перетерпеть. Эстианна боялась окончательно его разочаровать, но сказанного уже не вернуть.
— Ты закончила?
— Д-да, извини, — запнулась Май, виновато опустив голову. Теперь, когда Эстианна всё же смогла выговориться, ей и впрямь стало намного легче. Она много думала о тех словах, которые Январь произнёс тогда на корабле. О том, что он отвык от нормальной жизни и что не хочет больше быть бесполезным. Циант по-прежнему рассуждал как обычный человек, наверное, ещё не до конца осознал, но именно его позиция была Май ближе всего.
Когда по твоей вине умирают люди, то это оставляет сильный осадок, вынуждающий полностью переосмыслить многие поступки в жизни. В один момент Эстианне стало невыносимо стыдно за то, как она вела себя все эти годы, прикрываясь статусом отца. И сейчас у неё, наконец, появилась возможность сделать что-то хорошее, исправиться и вырасти хотя бы в собственных глазах. Очередное эгоистичное желание? Скорее всего. Однако Май правда было это необходимо, но если отец решит иначе, то она больше не станет этому противиться.
С минуту они стояли молча. Взгляд отца казался задумчивым, словно сказанное Эстианной заставили его вспомнить о чём-то таком, о чём он предпочёл бы забыть. Но вскоре он подошёл к Май и снова прижал её к себе, начиная одной рукой заботливо перебирать пряди её тёмно-шоколадных волос.
— Только не заставляй меня пожалеть об этом.
— Не заставлю, обещаю, правда-правда, — совсем тихо затараторила Эстианна. Она до последнего не хотела плакать, но, не сдержавшись, в итоге негромко всхлипнула и лишь сильнее прижалась к отцу.
***
Эманд прекрасно осознавал, что пожалеет об этом решении. И он был совершенно не удовлетворён тем разговором, который у них состоялся. Не так он привык общаться со своей дочерью, но, к сожалению, избаловал он её настолько сильно, что любой другой язык, помимо строгости, она банально разучилась воспринимать. Андэс мог говорить всё что угодно, но она просто его не слышала.
Однако Эманд также понимал, что ей нужно было время, так что к этой теме они ещё обязательно вернутся позже. А пока что у Андэса были и другие не менее важные вопросы, с которыми ему следовало разобраться перед отлётом. Но стоило приблизиться к двери лаборатории, как оттуда незамедлительно вылетела Фия, яростно цокая каблуками и нервно поправляя причёску.
— Ты должен был сказать мне об этом сразу! Получишь у меня в следующий раз! — напоследок пригрозив кому-то в кабинете пальцем, Июль направилась по коридору, но, сделав лишь несколько шагов, тут же остановилась. — Здравствуйте, мистер Андэс, — Фия расплылась в обворожительной улыбке, после чего театрально бросила на дверь лаборатории грустный взгляд. — А это… не обращайте внимания. Просто, скажу честно, меня тут все обижают, поэтому я иду утешать себя горячим и ароматным кофе. Вам сделать чашечку?
— Думаю, через полчаса будет в самый раз.
— Конечно, как скажете, — учтиво ответила Фия и продолжила путь по коридору. Эманд проводил её лёгкой полуулыбкой и, мимолётно закатив глаза, зашёл в лабораторию.
— До меня дошла информация, что кто-то здесь кого-то обижает.
— Я её не обижал! Она сама кого угодно обидит, — с ходу стал оправдываться Январь, ощутимо растерявшись, то ли из-за появления на пороге «самого лидера кластера», то ли из-за внезапного «обвинения», которое Циант, несомненно, воспринял всерьёз и на свой счёт. Рафаэль на это только сдержанно улыбнулся и кивнул на столешницу неподалёку от двери, где и лежал минибук.
Андэс взял устройство в руки и начал просматривать ту информацию, которую попросил заранее подготовить. На глаза невольно попалась запись с камеры в клубе, где и произошла на днях небольшая потасовка. Эманд вытворял в клубах вещи и похуже, поэтому ругать этих двоих было не за что. Равно как и хвалить. Это не было хорошей дракой.
Закончив брать у Января кровь, Карн молча вернулся к рабочему столу, куда и поставил штатив сразу с пятью пробирками. В то время как Циант, очевидно, почувствовав себя лишним, поднялся с кушетки, при этом слегка пошатнувшись, но всё-таки устояв на своих двоих.
— Могу идти?
— Задержись ненадолго, я хотел с тобой поговорить, — Андэс стал медленно прогуливаться по кабинету, открыв на сенсорной панели минибука показания Января в текстовом варианте.
— Если вы о Фронте, то я уже раза три всё рассказал.
— А мне показалось, что кое о чём ты умолчал.
Допросом тоже занимался Рафаэль, поэтому не было ничего удивительного в том, что некоторые вещи остались недосказанными. Он был слишком мягок с мелюзгой, она это чувствовала и даже не пыталась шевелить извилинами, чтобы вспомнить важные детали. Но и Карна винить было нельзя, ведь это и близко не входило в ряд его обязанностей. Нехватка Ксаи в подобные моменты ощущалась особенно сильно. Однако это было поправимо, поскольку Таша пообещала в скором времени заняться подготовкой малышни лично. И уж в сравнении с Фантар, время, проведённое под дисциплиной Шэр, покажется им ненапряжным курортом. Сюрприз, бесспорно, паршивый, ну а кому сейчас легко?
— На самом деле, в твоей версии не сходится только одна вещь. Я считаю тебя довольно сознательным и ответственным, Циант, поэтому донимать болтовнёй не собираюсь. Остальные не обратили на это внимание, но Нэйро процитировал тебя дословно. «Я не собирался с ними сотрудничать, но своё обещание они сдержали, как сдержат и это».
— Я не… — поспешно возмутился Циант, явно понимая, к какому конкретно вопросу всё шло, но быстро замолк и прикусил губу, не решаясь продолжить.
— Это связано с вашими родителями? — поинтересовался Эманд, не отрываясь от минибука. Догадаться было несложно, поскольку читался Январь непростительно легко. Это делало его открытым, искренним и понимающим человеком, далеко не самый плохой набор качеств. К таким людям обычно тянутся. Наверное, у него было много друзей, часть из которых, разумеется, была откровенными мудаками. Но в то же время, без должного доверия со стороны окружающих, поддерживать в себе подобные качества было затруднительно. Так что вполне ожидаемо, что Циант начал сомневаться в себе и в правильности всех своих решений и поступков. — Почему ты решил скрыть это?
— А почему я должен рассказывать? Я никому тут не доверяю. Я не могу быть уверен в том, что вы распорядитесь этой информацией лучше, чем они.
— И тем не менее ты сейчас здесь, а не с ними.
— Мне не нравятся обе стороны, но я всё ещё хочу защитить свою сестру. Только поэтому я решил остаться.
— Я сожалею о том, что все эти недомолвки в течение года привели к твоему недоверию. Обычно мы предпочитаем... другие методы. Я не имею права требовать от тебя что-либо, но повисшей в воздухе эта ситуация остаться не может. Надеюсь, ты понимаешь.
Андэс уже заранее готовился расхлёбывать то, что заварил Иолан. Флэзо с самого начала настаивал на том, что нет смысла посвящать во всё рядовой эксперимент, который мог умереть в любой момент. Но когда правда вскрылась, то было уже поздно преподносить её как-то иначе.
Теперь же Январь отказывался идти на контакт и был, в принципе, прав, а заслужить доверие подростка было задачей практически невыполнимой. Будучи отцом, Эманд прекрасно это понимал. И если у Мион и Фантар порой подсознательно просыпалось что-то «нереализованное», то Иолану это всё было абсолютно чуждо. Он сразу заявил, что не собирается тратить и минуты своего времени на то, чтобы искать управу на мальчишку, и вновь спихнул всё на Рафаэля, который достаточным авторитетом не обладал. Карн был скорее старшим братом, который всегда заступался за младших и брал всю ответственность на себя. Заступиться за Цианта он попытался и сейчас, но Андэс жестом руки попросил его помолчать, на что Рафаэль учтиво кивнул и повернулся обратно к столу, над которым уже висело несколько проекций с анализами крови, датированными разными числами.
— Они на Земле и... с ними всё хорошо. Так мне сказали. Я не могу знать наверняка, правда это или нет, поэтому Цирно пока не в курсе, — Январь всё же начал говорить, пусть ему и понадобилось на это некоторое время. — Но это ведь бред, на Земле никому не может быть хорошо. Как они вообще могли там оказаться? И смогут ли они вернуться обратно? А если… они…
— Я ценю твою честность, — решив прервать эту цепочку размышлений, пока вслух не было произнесено ничего лишнего, Эманд стал не спеша подходить к Цианту. — И я, в свою очередь, постараюсь разузнать об этом всё, что смогу. Обещаю тебе.
Остановившись в метре от Января, Андэс протянул ему руку для рукопожатия, чтобы закрепить их своеобразный союз. Циант же в ответ лишь поднял глаза, в которых читалась усталость, неуверенность, замешательство и опасение. Он словно усиленно искал подвох, но никак не мог его найти. Подобное своенравие и приверженность одному ему известных идеалов не могли не восхищать. Зато теперь Эманд наконец понял, почему Флэзо так упорно не хотел иметь с Январём никаких дел. Небось впервые встретил кого-то ещё более упрямого, чем он сам.
— Когда вы добьётесь того, чего хотите, и всё это закончится…
— Вас всех отпустят. Вам будет выплачена компенсация и обеспечена полная безопасность. И вас больше никто не побеспокоит.
— Тоже обещаете?
— Клянусь, — без промедления произнёс Андэс, окончательно поставив в тупик Цианта. Тот явно не торопился верить на слово, но, после недолгих раздумий, всё-таки пожал протянутую руку. — Слов на ветер я не бросаю, но нужно сделать ещё очень многое для того, чтобы это воплотилось в жизнь. И твоя помощь будет нам крайне полезна.
— Пока я в таком состоянии, то вряд ли, — едва слышно прошептал Январь, возвращая руку себе и ещё секунд пять задумчиво смотря на неё.
— Это не проблема, — отозвался со своего места Карн, всё также изучающий проекции. — Где-то через декаду снова будешь в строю.
— Если так, то… я хочу попросить вас ещё кое о чём, — прямо заявил Циант. Даже Рафаэль удивился, оттого и обернулся, но Эманд на это только усмехнулся. Не каждый день лидера кластера просили об одолжении в подобном тоне, поэтому, заинтересованно кивнув, он приготовился слушать.
***
— Не считая меня, там было ровно тринадцать человек. Председатель Верховного суда Единой Нации, лидер Восточного Кластера, министр Единой экономики и председательница совета директоров «Примикс». Остальных я не знаю, но лица запомнил, — вполголоса добавил Эзра, продолжая неотрывно смотреть на гладкую поверхность стола перед собой. — Как вы и говорили, закрытый аукцион был исключительно для прикрытия. Они не обсуждали ничего подозрительного, не обменивались какими-либо жестами или кодовыми словами. Было больше похоже на… «перекличку»? Хотя мне кажется, что их должно быть больше, намного больше.
Прогуливаясь от одного угла комнаты до другого, Андэс молча кивал, то и дело поглядывая на блокнот в своих руках. Открывать его он не стал, всё равно ничего не поймёт. И всё же Эманд не прогадал, когда поручил это задание именно Августу, поскольку справился он с ним блестяще. Возможно, стоило посвятить и остальных троих в настоящую причину их нахождения на том вечере, но всему своё время.
— На благотворительном аукционе я делал ставки через банковский счёт, предоставленный мистером Рэйсоном, так что, полагаю, на тот момент они поверили в то, что я действительно его приёмный сын. Правда, был один парень, моего возраста, в синем костюме. Вероятнее всего, у нас с ним было одинаковое задание, — высказал своё предположение Эзра, но заострять на нём внимание не стал. — Фишел сразу понял, с какой целью мы были там, и, после окончания закрытого аукциона, он дал нам двоим вот это, — Август извлёк из кармана рубашки небольшой предмет и положил его на середину стола. — Думаю, это что-то вроде опознавательного знака, и предназначены они для Льюиса Рэйсона и Рихтера Вольфа.
Остановившись напротив Эзры, Андэс взял в руки загадочную вещь и принялся рассматривать её со всех сторон. Это оказался перстень из платины, на пурпурной сапфировой вставке которого было выгравировано три символа бесконечности, концы которых переплетались в одной точке. Именно этот знак располагался перед входом в абсолютно каждый храм «Аэтернум». Недолго думая, Эманд надел перстень себе на палец и снова пригляделся к гравировке, на которой постепенно стали проявляться ещё три спирали, что выходили из той же точки и образовывали собой трискель.
Картина происходящего начинала помаленьку складываться воедино, пусть и по-прежнему была недостаточно чёткой. Создание ещё одного «Бильдербергского клуба» не сулило ничего хорошего, поскольку действия членов одного такого на Земле привели к войне и массовой миграции людей в космос. И сейчас, спустя столько лет, одни из самых влиятельных фигур в Единой Нации решили вновь объединиться, но теперь уже под названием «Трискелион». Столько лет они были в тени, а теперь наконец-то решили выползти на свет. Самого Андэса на эту вечеринку так и не пригласили, уж больно «правильным» он был для них всех, однако в одном можно было быть уверенным точно: Рихтера среди них не будет также. Слишком самовлюблённый и самодостаточный для того, чтобы зависеть от решения кучки посторонних и непроверенных людей. Поэтому Вольфом и было предложено перемирие, с целью выступить против. Захария тоже была в курсе дел, потому и решила выстроить дружеские отношения заранее. И если камер и датчиков на вечере, «по особому распоряжению парламента», не было, то, значит, и сами парламентарии были в этом замешаны.
И тем не менее кто-то всё-таки заманил шестерых подопечных в храм «Аэтернум» в Центральном Кластере. И если члены Трискелиона знали бы всех двенадцать в лицо, то не купились бы на байку про «приёмного сына Льюиса Рэйсона». Из этого напрашивался вывод, что даже среди элиты Единой Нации каждый преследовал свои личные цели, не считаясь с остальными. Подобная несогласованность определённо была на руку, но на этом преимущества заканчивались.
Фронт освобождения Земли был не более, чем фикцией, инструментом, от которого можно будет с лёгкостью избавиться, как только он перестанет быть нужным. Простая манипуляция землянами, оппозиционерами и противниками режима, спонсирование деятельности которых прекратится по щелчку пальцев, после чего откроется возможность загнать Землю в ещё более жёсткие рамки, при этом немного «проредив» разросшуюся популяцию колонистов.
И чтобы там ни говорил этот Дрэйпер, но столкновение двух колоний в Западном Кластере не было «предупреждением». Это было подножкой, чтобы отсрочить выборы нового президента. Эманд прекрасно понимал, что являлся первым и самым очевидным претендентом, по той простой причине, что списка преемников, который должен был составить президент Димьян, не существовало. Старик буквально оставил его пустым и не внёс туда ни одного имени, тем самым вынуждая парламент принимать решение самостоятельно. Выглядеть Рихтер мог как угодно, но графа «возраст» не играла ему на руку, да и не было ему дела до поста президента. Вольф преследовал иную цель, поэтому даже если предложение поступит, то он откажется от него в пользу Андэса.
Но стоило отдать Рихтеру должное, ведь работать он начал оперативнее всех, убив президента первым и предварительно пустив об этом слух. Это заставило Трискелион напрячься и начать действовать раньше времени. А ошибки, как известно, совершаются в спешке. Эманд подозревал, что они что-то упустили. И пока Нэза будет работать над этим делом в открытую, для отвода глаз, появится шанс зайти с другой стороны. Вольф дал возможность, но не дал информацию, которой владел в избытке. И если именно это он подразумевал под тем, что «они будут нуждаться в нём», то с выводами он поспешил. Абсолютно ничего из этого так и не пролило свет на то, какую выгоду в итоге хотел извлечь сам Рихтер. Старому лису веры не было. Он врал, как дышал. Работать вместе они не будут, так что в их отношениях не изменилось ровным счётом ничего, как бы Вольфу того не хотелось.
Захария, в свою очередь, доверия вызывала немногим больше. Всё в ней было каким-то неестественно выверенным и нарочито правильным. В каждом слове сквозила неприкрытая фальшь и высокомерие. От таких людей всегда следовало держаться подальше, но нынешняя ситуация вынуждала идти на уступки.
— Значит, вот как всё обернулось, — едва слышно произнёс Андэс, сняв перстень и подкинув его в воздух. Первым делом нужно было связаться с Рэйсоном, а также сказать Карну ещё раз тщательно проверить всех, кто переступал порог храма, и восстановить полную картину того дня. Зацепка должна была быть где-то там. — Ладно, единство с ними. Что случилось после закрытого аукциона?
— Ничего, — слегка дрогнувшим голосом ответил Август. — Я вернулся в отель, слежки не было, а утром мы улетели с колонии.
Эманд задал один и тот же вопрос каждому из четырёх, и каждый из этих четырёх натявкал лишнего. И если Юрэн с Дэмиаром хотя бы умели врать правдоподобно, то Цирно с Эзрой палились на первом же слове. Совсем уже страх потеряли.
— А что касается блокнота, — поспешно продолжил Август, — то я, к сожалению, ничего не узнал. Они оставили только восемь лотов из десяти, словно так и должно быть. О краже они умолчали, поэтому о судьбе девятого информации у меня тоже нет.
— Ну что же, ничего не поделать, — Андэс обессиленно выдохнул и всё же пролистнул несколько страниц, пристально вглядевшись в их содержимое.
На фоне всемирного заговора значимость блокнота резко отошла на второй план. Если честно, то вся эта суета с инопланетянами откровенно сбивала с толку. Проблемы в большинстве своём следовало решать по мере их поступления, но кто предупреждён, тот и вооружён. Терять даже такое спорное преимущество было нельзя. Положив блокнот на стол, Эманд придвинул его к Эзре и сделал несколько шагов назад. С минуту Август листал страницы, бережно проводя пальцами по каждой вертикальной строчке, и, бесшумно сглотнув, неуверенно потянулся к блокатору на своей шее.
