Стардаст

      — Нет, это невыносимо, — бурчала себе под нос Июль, продолжая водить пальцем по сенсорной панели минибука и один за другим пролистывать невразумительные комментарии, обилие которых начинало действовать на нервы. Свои собственные аккаунты Фии пришлось удалить отовсюду, так что и в дискуссии она вступить не могла, хотя очень хотелось! — Нелепо, просто нелепо!       — Уже декада прошла, а ты всё не можешь успокоиться, — Январь удручённо вздохнул и откинул голову на мягкое изголовье большой треугольной ванны, в которой они с Июль и сидели. В планы входило быстро ополоснуться перед завтраком, но социальные сети вновь затянули в свои цепкие объятия, заставляя потерять счёт времени.       — Почему я должна успокаиваться? Мы теперь даже на улицу выйти не можем! А вдруг это затянется на годы? Десятилетия? Я проведу остаток своих дней взаперти, превращусь в уродливую старуху без пилинга и умру в полном одиночестве, всеми забытой и никому не нужной! Ты этого хочешь, да? — на одном дыхании выпалила Фия и, ещё сильнее прижав к себе колени, снова ругнулась из-за очередного идиотского комментария.       Мистер Флэзо в тот же день заявил, что удалять записи с камер из единой сети уже поздно, да и вызовет это лишь больше подозрений. Вместо этого он массово распространил несколько отредактированных версий, на которых было «чётко видно» все наложенные спецэффекты. Именно эту версию взяло за основу Единое министерство безопасности, чтобы успокоить общественность и убедить её в том, что это всё было не более, чем постановка, и что никаких людей со сверхспособностями не существовало, только вот далеко не все повелись на такую уловку.       Урвать свою минуту славы в единой сети хотел каждый, так что теории об инопланетянах и секретных экспериментах правительства рождались одна за другой, набирая абсолютно безумное количество просмотров и звёздочек. Да даже если и так, любой адекватный человек, увидев эти записи с камер, сразу поймёт, что их команда пыталась помочь, а никак не наоборот, но некоторые привыкли видеть только то, что хотели. Миллионы людей прировняли их к Фронту, повесели на них все случившиеся за последние полгода теракты и потребовали немедленно объявить в розыск, а затем и чуть ли не казнить в прямом эфире. В каком веке они вообще жили?! Хотя таких людей… Июль могла отчасти понять. Все в Единой Нации уже устали просыпаться по утрам и узнавать очередные ужасные новости, от которых порой кровь стыла в жилах. И если появилась малейшая возможность хотя бы кого-то за это наказать, то глупо было бы ей пренебречь.       Но в противовес этим людям выступали другие, уже давно разочаровавшиеся в гвардии и её некомпетентности. Обществу был необходим новый символ надежды, способный вдохновить и убедить в том, что война с Землёй не будет проиграна. И кто подойдёт на эту роль лучше группы колонистов со сверхспособностями? Фильмы про супергероев, конечно, имели свой неповторимый шарм, но многие будто бы совсем не чувствовали разницы между вымыслом и реальностью, в которой всё и близко было не так героически-красочно. Но эта прослойка людей хотя бы не так сильно раздражала, поскольку была весьма креативна, особенно в плане творчества, что то и дело всплывало в социальных сетях.       Внимание Фия, несомненно, любила, однако это было уже чересчур, так ещё и половина напарников словно и вовсе не видели во всём этом проблемы! Но оно и понятно, про Марта, Апреля и Ноября в единой сети и так ничего не было, тогда как Август, Сентябрь и Декабрь и подавно вышли сухими из воды, ведь их банально «не существовало». Октябрь же воспринял всё всерьёз, но только потому, что тайну его фамилии наконец раскрыли, как будто бы всем было не насрать. Хотя он сам во всей этой ситуации оказался максимально крайним, как и Май, которая и на камеры толком не попала. Да и этих двоих бы в любом случае отмазали. Богатеньким в принципе не приходилось ни о чём волноваться, и уж тем более за безопасность своих близких, чего никак не получалось сказать о тех, у кого подобных привилегий не было.       Циант был вынужден рассказать Февраль о родителях, которые по-прежнему находились на Земле. Никто бы в здравом уме не полетел туда по своей воле, но на планете сейчас, вероятно, было куда безопаснее, чем в колониях. Именно из-за этого Июль с Июнь пришлось изрядно понервничать из-за своих собственных родителей. Да, отец их, можно сказать, бросил, да и мама никогда не была образцом для подражания, но они с сестрой всё равно не желали им зла. Мистер Андэс сказал, что с новым министром Единой безопасности Нэзой он всё уладил, поэтому никакой огласки, никакого розыска и никаких допросов родственников не будет, но недооценивать миллионы озлобленных людей явно не стоило. Миз Кален пообещала со всем разобраться, только вот никаких известий от неё не было уже несколько дней.       Мистер Андэс ещё квартал назад говорил о том, что в Трискелионе существовала своя иерархия, где каждый в первую очередь преследовал личные цели. И как раз поэтому не было смысла начинать с самого низа пирамиды, фрагменты которой заменят на следующий же день. Они нацелились сразу на середину, на корпорацию «Лондфорг», поставляющую Фронту оружие и новейшие технологии. И всё могло получиться, если бы Эстианна не облажалась по до сих пор неизвестной никому причине, хотя и без этого решение было рискованным и предсказуемо заимевшим последствия.       Фото, которые разослали крупнейшим новостным голоканалам, были сделаны относительно недавно, причём в свободное от заданий время, когда они всей командой ошивались где угодно, но только не на базе в Южном Кластере. Значит, Трискелион отправил кого-то следить за ними и выжидать подходящего момента, чтобы устранить свою главную угрозу, хотя… что-то всё равно не сходилось. Если уж за ними следили, то и возможностей убить было несчётное количество. Зачем раскрывать их на всю Единую Нацию, а не сразу довести дело до конца? Неужели они и вправду были нужны Трискелиону живыми, потому их и временно вывели из игры наиболее щадящим образом? Или это был столь своеобразный способ проверить реакцию общественности на «необычных» людей? Иными словами, всё казалось очень запутанным и непонятным, а такие вещи вызывали у Фии исключительно головную боль и стойкое ощущение собственной недалёкости.       Рэймонд сказал, что у людей, в большинстве своём, память короткая, поэтому скоро всё забудется. Главное, не давать поводов и постараться залечь на дно, только вот сделать это в столице Центрального Кластера было проблематично. В результате теракта несколько людей всё же пострадали, так что Служба безопасности ещё какое-то время будет дежурить в усиленном режиме, и особенно в космопорте. Цирно и Дэмиар смогли по-хитрому проскочить обратно незамеченными, но дважды так уже не повезёт. Если пойдут всей толпой, то точно попадутся, а разделяться было нельзя, ведь этого Трискелион, возможно, и добивался.       Приходилось отсиживаться в апартаментах, пусть и просторных, но явно непредназначенных для двенадцати постояльцев. У Июль наконец получилось с минимальным рукоприкладством выгнать сестру из спальни и хоть немного побыть с Январём наедине, однако оторваться от «Юниверсума» оказалось задачей не из лёгких. В один момент это надоело даже Цианту, поэтому, перестав пялиться в потолок, он обнял Фию за талию и прижался грудью к её спине, после чего убрал с её плеча влажные волосы и заглянул в сам минибук. Июль была вовсе не против, так что поудобнее устроилась в чужих объятиях. Струи воды и пышная фиолетовая пена приятно ласкали кожу, а обволакивающий запах лаванды наполнял собой всю комнату вместе с ненавязчивой монотонной музыкой. Настроение от такого, казалось бы, должно только подниматься, но очередной комментарий с пожеланием смерти мигом стёр и так слабую улыбку с губ Фии.       — Перестань уже это читать, — шепнул на ухо Январь и поцеловал Июль в висок, желая, видимо, хоть как-то её отвлечь.       — Не перестану, — строго возразила Фия, но комментарий всё же перелистнула. — Про нас уже игры делают, а так и до фильмов с сериалами недалеко. И я даже догадываюсь, какой бесталанной суке достанется моя роль. А знаешь, что во всём этом самое страшное?       — И что же?       — Они не знают, кто с кем встречается. Ты вообще представляешь, что они там понапридумывают? — возмущённо пробубнила Июль, да и на глаза как раз попалось очередное «творчество» новоявленных поклонников. Она уже собиралась ткнуть Цианта носом в эту нарисованную измену, но он забрал минибук из рук Фии и положил его на небольшой пуфик, стоящий рядом с ванной.       — Мы же договаривались, что больше не циклимся на мнении посторонних людей. Всем во Вселенной всё равно не угодишь, — напомнил Январь, предусмотрительно выбрав наиболее ласковую интонацию. — Мы знаем, что делаем правильные вещи, и это главное, а всё остальное — слова тех, кто никогда не был и не будет на нашем месте.       — Ну, на моём уж точно никто не будет, — фыркнула Июль, подразумевая свои способности, хотя слова Цианта определённо её воодушевили. — Но да, ты прав. На хер их всех! Обычная грязь под каблуком моих роскошных дорогих туфель, — самодовольно протянула Фия и, ловко выбравшись из объятий, толкнула Января обратно к изголовью ванной. Сразу же пристроившись на его коленях и запустив пальцы в густые чёрные волосы, Июль утянула Цианта в глубокий настойчивый поцелуй, который отозвался во всём теле обжигающей дрожью, резво прогулявшейся от затылка до низа живота.       Фия оторвалась от чужих губ с приглушённым стоном и, игриво промурлыкав что-то неразборчивое, прильнула своей обнажённой грудью к груди Января, начиная покрывать поцелуями его шею. Только вот Циант энтузиазма явно не разделял, поэтому лишь бережно убрал длинную светлую прядь Июль за ухо, что за последние полгода уже успело стать своеобразным намёком. Фия нехотя отстранилась и, ощутимо нахмурившись, смерила Января прищуренным взглядом.       — Давай не сегодня.       — Почему?       — Не нужно каждый раз сводить всё к этому, — уклончиво ответил Циант, стараясь не смотреть Июль в глаза. — Чувствую себя куском мяса.       — Вот зачем ты так говоришь? — Фия незамедлительно переключилась на назидательный тон, с лёгкими нотками осуждения. — Обидеть меня хочешь? Нравится смотреть на то, как я плачу? Упиваешься моими страданиями?       Январь уже давно научился не вестись на такие провокации, так что и сейчас он молча кивал и продолжал пропускать пряди волос Июль между пальцами, заплетая их в какую-то несуразную причёску. Саму же Фию такая скудная реакция совершенно не устроила, поэтому пришлось поспешно измениться в лице и заметно сникнуть.       — Не любишь меня, да? — чуть дрогнувшим голосом спросила Июль, не забыв драматично всхлипнуть. Теперь же Циант резко напрягся, закусил губу и забегал взглядом по комнате, чем очень позабавил Фию, вернув на её лицо улыбку. — Да шучу я, расслабься, — шепнула она, оставив на щеке Января быстрый поцелуй. — Ты и не должен меня любить, вот прямо вообще, даже не думай об этом.       Июль сползла с колен Цианта и слегка пихнула его ногу, намекая их раздвинуть и дать улечься. Погрузившись обратно в пышную пену и положив голову Январю на плечо, Фия стала пальцем вырисовывать на чужой подтянутой груди непонятные узоры, не сдержав при этом тихого смешка.       — Куском мяса он себя чувствует, только посмотрите на него. «Здравствуйте, я Циант и у меня очень тонкая душевная организация». И все встают со своих мест и громко аплодируют, — с неприкрытым сарказмом произнесла Июль, пытаясь передразнить непритязательную манеру речи Цианта. — Как же тебе повезло, что у меня вагина, а не член, я серьёзно. Твоё же единство, а что мне ещё с тобой делать? Нытьё твоё выслушивать? За ручку ходить? Или что там ещё эти слащавые парочки делают. Нет, ну они сейчас, конечно, пытаются продвинуть тему с выбриванием на лобке инициалов друг друга, но это немного…       — Можешь уже закончить.       — Могу и закончить, а могла просто кончить, и этого разговора бы в принципе не было. Вот видишь, ты сам во всём виноват, — невинно пропела Фия, взяв в руку немного пены и сдув её прямо Январю на лицо, однако тот снова всё стерпел, даже виду не подал. Неужели Июль недостаточно старалась? Быть не может. — Ты ведь понимаешь, что наши отношения… это временно? Расстаёмся в тот же день, как всё это закончится.       — Я понимаю, — Циант утвердительно кивнул, неохотно, неуверенно, но кивнул. Так ещё и выражение лица такое жалобно-тоскливое, из-за чего Фия почувствовала себя последней тварью.       Дело было не в Январе, а в Июль, и именно поэтому она не хотела, чтобы он привязывался к ней слишком сильно и придавал этой связи какое-то особое значение. Это должно было стать обычным приятным времяпрепровождением, не пересекающим ту самую опасную черту, но всё предсказуемо пошло не по плану. И да, Фия осознавала свою вину, потому и всячески пыталась это исправить, только вот все её усилия эффект возымели скорее обратный. У Цианта будто бы и в мыслях не было отталкивать от себя Июль, наоборот, чем сильнее она действовала ему на нервы, тем ближе он хотел быть, всячески стараясь перевести эти отношения во что-то более серьёзное. И Фию это очень пугало, вплоть до зудящего покалывания в области спины.       — Ну вот и отлично, — Июль мигом взяла себя в руки и, лениво потянувшись, мечтательно уставилась в потолок. — Разлетимся кто куда, и ты сразу же найдёшь себе кого-нибудь, не переживай.       — А ты?       — И я найду. Придётся ради этого, возможно, подраться с сестрой, но найду. У нас одинаковые вкусы, поэтому порой бывает сложновато, — как бы между делом пояснила Фия, невольно вспомнив школьные годы. — Хотя иногда было даже забавно. Встречается с парнем одна, но спим мы обе. Перекидывать сознания между телами можно прямо посреди секса, всё равно ничего не заметит.       Июль почти что рассмеялась, но, быстро спохватившись, глянула на Января, лицо которого выражало неподдельное замешательство.       — Но тебя это не касается, не волнуйся. Я не делюсь с сестрой хорошими вещами, — торопливо прояснила Фия, однако подобная формулировка озадачила Цианта только сильнее. — Ну, в смысле… ой, всё, проваливай отсюда! — отмахнулась Июль и, брызнув на Января водой, отсела подальше, чтобы не мешаться.       Фия скрестила руки на груди и показательно отвернулась, надув губы, хотя свой поцелуй в макушку она всё же получила. Циант вышел из ванны и обвязал полотенце вокруг бёдер, тогда как вторым принялся вытирать свои непослушные волнистые волосы, которые за последнее время успели прилично отрасти, чем и вызывали стойкое желание их укоротить. Июль краем глаза следила за Январём, но, как только он это заметил, невозмутимо фыркнула и указала ему пальцем на дверь. Циант на такое лишь усмехнулся и, поклонившись напоследок, покинул комнату, оставив Фию одну. Она тут же изменилась в лице и, прижав к себе ноги, уткнулась лбом в колени, закрыв при этом глаза. Июль просидела так несколько минут, а затем ещё столько же пялилась на фиолетовую пену, что безмятежно скользила по воде. Никаких забот, волнений и переживаний, просто сказка.       Сделав глубокий вдох и выдох, чтобы окончательно взбодриться, Фия вышла из ванны, вытерлась мягким полотенцем и принялась сушить волосы, стараясь вместе с этим придать им немного объёма. Короткое облегающее платье с длинными рукавами и открытыми плечами, а также туфли на небольшом каблуке и лёгкий макияж. Великолепна, как всегда. Июль ещё немного покрутилась перед зеркалом, но выйти из ванной комнаты так и не успела, поскольку внезапно пришедший мэйл остановил её прямо у двери.       Миз Кален сообщила, что вопрос с родителями был благополучно улажен, хотя она зачем-то, как бы невзначай, приложила к мэйлу чьи-то контактные данные. У Фии ушло несколько секунд на осознание того, что они принадлежали матери. На поддержании отношений миз Кален не настаивала никогда, но упустить такую возможность явно не могла, да и отправила она этот мэйл исключительно Июль, позволяя ей принять решение самостоятельно. И Фия приняла. Она собиралась полностью это проигнорировать и скрыть от сестры, чтобы избежать общения этих двоих за своей спиной, только вот с удалением мэйла Июль ощутимо замешкалась. Такое непонятное чувство внутри, вызывающее исключительно раздражение. Нет уж, они выяснят всё раз и навсегда прямо сейчас.       Фия вернулась к скрытому за панелями окну и опустилась на стоящий перед ним пуфик. Январь ушёл в свою комнату, а все остальные на завтрак, так что вряд ли кто-то мог подслушать. Палец так и завис над проекцией, но Июль всё же коснулась иконки вызова, предварительно отключив функцию камеры с обеих сторон, так как не хотела ни видеть мать, ни показывать ей себя.       — Никаких вопросов про новости и тому подобное, для твоей же безопасности, — с ходу пояснила Фия, но мама будто и не собиралась об этом спрашивать, она лишь облегчённо выдохнула, словно никак не могла поверить своим ушам.       — Я так рада тебя слышать, золотце. Вы в порядке? У вас всё хорошо?       — Д-да, да, всё хорошо, — с запинкой ответила Июль. Она звонила с решительным настроем и твёрдым желанием расставить всё по своим местам, но теперь же как-то подрастерялась.       — Вы улетели так неожиданно и без предупреждения. Как же я волновалась, даже в Службу безопасности обратилась, но они сказали, что вы уже взрослые и имеете право на свою жизнь, и чтобы я так не беспокоилась. А потом позвонила миз Кален и тоже сказала мне не беспокоиться. Вот прям сговорились, честное слово, — суетливо протараторила мама, не давая Фии вставить и слова. — Но сейчас я убедилась, что вы живы и здоровы. Для меня это главное. Как Мия? Не обижаешь сестру?       — Да когда я её обижала, — вполголоса возмутилась Июль, однако в голове сразу же стали всплывать картинки из детства. И всё-таки они с сестрой частенько дрались, но мама почти всегда вставала на сторону Мии, да и в целом уделяла ей куда больше внимания. Хотя оно и понятно, сестра с детства была более нежной, замкнутой и немного неуверенной, потому и требовала к себе другого отношения. У Фии же темперамент начал проявляться с ранних лет, оттого она и неосознанно затмевала собой сестру, вгоняя её в какие-то надуманные комплексы. И пусть это всё уже в прошлом, но Июль до сих пор было немного обидно из-за того, что любовь матери досталась ей в меньшем объёме, только вот это и близко не было сейчас темой для обсуждения. — У неё тоже всё нормально, но мы в последнее время немного отдалились. Разные интересы, разные компании.       — Так это же замечательно, золотце. Вы взрослеете, меняетесь, ставите в приоритеты разные ценности и уже исходя из них заводите друзей. Вы же всегда с таким трудом сходились с людьми. Всё вместе да вместе, будто вас с рождения друг к другу пристегнули, а ключа не дали. Вы всё равно останетесь сёстрами, поэтому не нужно бояться впускать кого-то в свой маленький мирок.       Если честно, то Фия не считала свою мать мудрой женщиной, но её слова сейчас стали ответом на тот вопрос, который уже давно не давал покоя. Даже вспомнить не получалось, был ли у них хоть раз разговор по душам, когда Июль могла попросить у мамы совета или обсудить волнующие её вещи. Хотя… лучше поздно, чем никогда, верно?       — Касательно этого, мам, — издалека начала Фия, не зная, как лучше сформулировать мысль. — У меня… у меня есть парень и…       — Хороший?       — Да, но в этом и проблема. Он хороший, даже слишком хороший… для меня, — шёпотом добавила Июль. — Я боюсь плохо на него повлиять, боюсь не дать ему столько же, сколько он даёт мне. Я словно… не заслуживаю его.       Фия резко пожалела о том, что вообще это сказала. Мама небось начнёт говорить о том, какая Июль замечательная, что она достойна только лучшего и пусть не смеет в себе сомневаться, однако… молчание прилично затянулось.       — И теперь ты пытаешься выставить себя в плохом свете, чтобы он побыстрее в тебе разочаровался и ушёл сам?       — Я такая предсказуемая? Серьёзно?       — Нет, просто мама хорошо тебя знает, — камера, может, и была отключена, но Фия будто почувствовала, как мама улыбнулась, и от этого слабо улыбнулась сама. — Думаю, он сам всё прекрасно осознаёт. И если до сих пор не ушёл, то, значит, готов терпеть тебя любую. Не нужно решать за других людей, золотце, учись доверять.       — Я это понимаю, но… мне теперь трудно доверять мужчинам, из-за… из-за него, — Июль лишь кое-как выдавила это из себя, чувствуя, как к горлу подступил сухой ком. Повисла очередная тишина, затяжная, давящая. Фия отчётливо слышала, как мама всхлипнула, пытаясь сдержать слёзы.       — Почему? Почему вы мне ничего не сказали?       — Мы говорили, сколько раз мы тебе говорили, — едва слышно произнесла Июль, грустно усмехнувшись. — Может, не так уж и хорошо ты нас знаешь? И доверяешь явно не тому, кому надо, да и приоритеты твои — херня полная, мам. Вот же, единство, зачем я вообще тебя сейчас слушаю?       — Его отправили на Землю в прошлом квартале. Легче вам от этого не станет, я понимаю, но… вы должны знать, — дрожащим голосом оправдалась мама, которая тоже с большим трудом подбирала слова. — Я люблю тебя, Фия. И Мию люблю, вас обеих, больше всего на свете, и надеюсь, что однажды вы сможете меня простить.       — Мия уже простила, потому что тряпка, но я не такая, — грубо отчеканила Фия и, закончив звонок, удалила контактные данные матери, а вместе с ними и мэйл от миз Кален.       Внутри бушевал ураган, хотя снаружи Июль пыталась оставаться спокойной. Ей срочно нужно было переключиться, сменить обстановку. Завтрак. Она просто сейчас пойдёт на завтрак, выпьет кофе, отвлечётся на напарников и забудет обо всём этом никчёмном разговоре. Кивнув самой себе, Фия встала с пуфика и покинула ванную комнату, но пришлось остановиться, чтобы не врезаться в Цианта, который уже успел переодеться и вернуться в спальню.       Июль подняла голову и тут же встретилась с глубокими синими глазами, которые моментально наполнились беспокойством. Хотелось сказать, что всё в порядке, но получилось издать только жалобный всхлип. Январь сразу прижал Фию к себе и, поцеловав в висок, стал бережно поглаживать её по спине. Закрыв глаза и уткнувшись в чужое плечо, Июль изо всех сил старалась выровнять дыхание, чтобы не начать захлёбываться в слезах. Она плакала настолько редко, что уже успела и позабыть это ощущение бессилия и полного опустошения, однако успокоиться получилось, на удивление, быстро. Не без помощи Цианта, естественно, ведь он всегда излучал что-то такое… тёплое, умиротворяющее и вселяющее чувство комфорта, а его объятия и подавно казались сейчас самым безопасным местом во всей Вселенной. Простоять так Фия могла ещё очень долго, но решила всё же немного отстраниться.       — Становлюсь плаксой, прямо как твоя мелкая, — усмехнулась она, на что Январь иронично выгнул бровь и стал вытирать слёзы с лица Июль, предельно аккуратно, чтобы не испортить макияж. Фия так и засмотрелась на Цианта, отчего и поймала себя на одной мысли, вынудившей её прикусить губу и положить руки на его грудь, прямо поверх сердца. — Никогда не позволяй никому тобой помыкать, манипулировать и плевать на твои чувства. Не все заслуживают второго шанса, а ты не обязан терпеть это просто потому, что хочешь поступить правильно и помочь исправиться. Хорошие люди достойны только таких же хороших людей.       Сначала Январь немного подрастерялся, но его взгляд постепенно прояснился и заметно смягчился. Циант убрал руки Июль со своей груди и как ни в чём не бывало поочерёдно поцеловал каждую, словно сказанное и вовсе не показалось ему чем-то важным.       — Разве существуют критерии, по которым можно отличить «хорошего» человека от «плохого»? — вкрадчиво поинтересовался Январь, заставляя Фию недовольно поджать губу.       — Ты прекрасно понял, что я имела в виду.       — Думаешь, я не смогу распознать истинные намерения окружающих меня людей?       — В том-то и дело, что сможешь, но твой «комплекс героя» не позволит тебе развернуться и молча уйти, — с куда более настойчивым тоном ответила Июль. Говорить такое напрямую и уж тем более принижать личностные качества Цианта она не собиралась, но иногда бывало полезно услышать мнение со стороны. — Я просто не хочу, чтобы твоей добротой пользовались. Это делала твоя сестра, твои друзья, напарники, да даже я, но разве ты хоть слово сказал? Нельзя постоянно жить для других, Циант.       — Я разрешаю вам это, потому что в моих силах помочь. Я не стану говорить «нет» в ситуации, когда могу сделать хоть что-то. Нельзя жить исключительно для других, это верно, но и нельзя жить исключительно для себя, а это уже… по твоей части, — чуть тише добавил Январь, не забыв подключить свою самую очаровательную улыбку, на которую Фия была банально не в силах разозлиться.       — Как же ты, засранец, интересно всё перевернул, — с неподдельным восхищением прошептала Июль. Она не видела ничего ужасного в том, чтобы ставить себя на первое место, да и тем более поступала Фия так далеко не всегда. Ей пришлось пожертвовать многим ради сестры, однако делалось это скорее из-за чувства долга, а не собственного желания. Это же касалось и напарников, которым Июль была готова помочь в любой момент, но не во вред себе, разумеется. Хотя за последние два квартала её взгляды относительно этого начали немного меняться, вызывая это тревожное чувство неопределённости, которое словно обесценивало все прошлые поступки и решения. Фия даже предположить не могла, что Циант повлияет на неё настолько сильно. — Я учу тебя больше думать о себе, в то время как ты учишь меня меньше думать о себе. То есть мы как бы…       — Дополняем друг друга? Получается, что так, — охотно кивнул Январь, будто бы он и сам понял это только сейчас, чем и вынудил Июль окончательно смутиться. Особо сентиментальной она не была никогда, потому и не знала, как реагировать на подобное… заявление? Признание? Откровение? Одно единство знает.       — Рада слышать, — максимально сдержанно произнесла Фия, чтобы не выдать истинных эмоций, после чего, чуть кашлянув, направилась к выходу из спальни, предварительно взяв Цианта за руку и потянув его за собой. — Чем дольше тут стоим, тем меньше еды остаётся на столе.       — Значит, теперь могу и поныть? — с лёгкой усмешкой уточнил Январь, ведь сейчас они действительно «шли за ручку», но к такой слащавости Июль… вполне могла привыкнуть. Она лишь кинула загадочный взгляд через плечо, намекающий сильно не обольщаться. Фии и впрямь предстояло многое обдумать, так что она была благодарна Цианту за то, что он не стал наседать и торопить события. Тем более у них и без этого проблем хватало, верно?       Спустившись на первый этаж апартаментов и пройдя в соседний зал, они оказались в просторной столовой, потолок которой уходил на несколько метров в высоту, позволяя разместить внушительных размеров люстру, что в несколько слоёв закручивалась в спираль, образуя собой своеобразную подвижную скульптуру. В дизайне преобладали светлые матовые оттенки, которые идеально дополнялись акцентами из золота, мрамора и стекла, хотя панорамные окна были всё также почти полностью скрыты за панелями, не пропускающими в помещение свет энерголамп, и это, если честно, уже начинало нервировать. Их словно заперли в этой огромной красивой клетке, не позволяя даже на балкон выйти, потому что «вдруг кто-то вас увидит». Июль не знала, сколько ещё она так продержится, ведь это давящее со всех сторон чувство усиливалось с каждым днём, и определённо точно не у неё одной.       — Хотите верьте, хотите нет, но было крайне неприятно, — серьёзно заявил Октябрь, на что Июнь бесшумно выдохнула.       — Миз Кален не такая, просто ты… не очень ей нравишься.       — Ага, не нравлюсь ей, не нравлюсь Фантар и не нравлюсь Флэзо. Никому не нравлюсь! У них явно что-то личное ко мне, словно… я кого-то им напоминаю. Они смотрят на меня и в них начинает пылать ярость, я не шучу. Почему я должен отдуваться за поступки какого-то мудака? — с искренним недоумением поинтересовался Дэмиар, издав тихий смешок, однако, ещё раз прокрутив, по-видимому, свои же слова в голове, резко изменился в лице, будто бы сложил наконец два и два.       У края длинного прямоугольного стола предусмотрительно осталась пара свободных мест, одно из которых и должен был занять Январь, подальше от Нэйро. Никто так до конца и не понял, что случилось, оттого и оживлённых дискуссий на этот счёт не было, пусть и для Фии всё выглядело довольно очевидно: Октябрь облажался, Ноябрь собирался его за это «проучить», но вмешалась Февраль, за которую Циант и заступился, вполне справедливо заступился. Немного боязно было осознавать, что Нэйро будет достаточно одного проступка, чтобы, не задумываясь, убить любого из них. Хотя стоило ли ожидать чего-то другого? Ноябрь ведь, в конце концов, профессиональный убийца. Но, с другой стороны, все окончательно убедились в позиции Января, который ни при каком раскладе не станет подобного терпеть, поскольку покровители для него едва ли являлись авторитетом. Отчасти инфантильно, но право на существование имело.       Циант занял место около сестры, тогда как Июль села рядом, у самого края, прямо напротив Май, с которой невольно пересеклась взглядами. Рука Эстианны, судя по всему, уже прошла, да и царапины затянулись поразительно быстро. Касательно ожога Фия ничего не знала, а спрашивать было как-то неловко, они всё-таки не настолько сблизились, но Май невозмутимо придвинула к ней один из кофейников, намекая попробовать именно этот сорт. Уж в разнообразии еды и напитков им точно не отказывали, а от обилия всевозможных ароматов так и просыпался аппетит. Большую часть блюд готовил Котас, не без помощи Юрэна и Пеоль, но всё остальное доставлялось из ресторана несколькими этажами ниже, хотя по вкусовым качествам значительно уступало.       — Сегодня, кстати, день дружбы, — как будто невзначай произнесла Сентябрь, желая, вероятно, разбавить затянувшееся молчание.       — А ещё день борьбы с торговлей людьми, нам это поближе будет, — съязвил в ответ Март, но, словив на себе несколько укоризненных взглядов, тут же цокнул и закатил глаза. — Вот слова вам не скажи. Вы тут где-то охерительных друзей видите? Лет через десять мы даже имён друг друга не вспомним.       — Тысяча и одна причина не сближаться с людьми. Вас покусали в детстве или чего? — спросил в свою очередь Дэмиар, плавно обведя вилкой сидящих рядом Юрэна, Эзру и Нэйро. Неожиданно было слышать подобное от Октября, который всё это время и сам не особо торопился идти на контакт, но после возвращения с соседней колонии Дэмиар и вправду немного изменился. Открытости и сговорчивости в нём ощутимо прибавилось, только вот… надолго ли его хватит?       — Никому здесь не платят за дружбу, — сухо напомнил Ноябрь, продолжая медленно ворочать еду в своей термотарелке.       — То есть сам не хочешь и нам не желаешь?       — Верно, чтобы потом не плакать.       Слова, заставившие всех внезапно перестать есть и молча переглянуться. Редко когда можно было наблюдать настолько большое разнообразие эмоций на лицах напарников. В какой-то степени Июль это даже позабавило.       — Молодёжь, есть план! — громко оповестил о своём прибытии Рэймонд, пройдя в зал, однако, уловив повисшую в воздухе напряжённость, так и замер перед столом. — Кто-то умер?       — Пока ещё нет, — с самодовольной ухмылкой протянул Март, что абсолютно никак не разрядило обстановку.       — Ну так тем более. Смерть не думает о вас столько же, сколько вы о ней, я вас уверяю, — Рэймонд ободряюще отмахнулся и, отключив экран, поправил закатанные рукава кремовой рубашки, после чего развернул стул спинкой вперёд и сел за стол, прямо между Эстианной и Фией.       Помещение вмиг наполнилось не только тонким ароматом дорогого одеколона, но и мощной энергетикой, игнорировать которую было весьма трудно. Июль буквально ощущала её своей кожей, причём даже сильнее, чем с мистером Андэсом. Появлялось желание неловко поёрзать на стуле и послушно притихнуть.       Рэймонд приходил почти каждый день, только вот хороших новостей с собой не приносил. Говорил, что нужно ещё немного потерпеть, и просил не расклеиваться раньше времени, и ослушаться Фия уж точно была не в силах. В такие моменты она будто возвращалась в свой драматичный подростковый период. И ведь тогда Июль и подумать не могла о том, что наступит день, когда она будет так спокойно сидеть рядом и разговаривать с Рэймондом. А теперь же появилась возможность ещё и получше разглядеть его татуировки на руках и груди, проглядывающейся сквозь расстёгнутую рубашку. В основном те же индейские мотивы, что и у Май, да и у мистера Андэса вроде как тоже такие были. Это определённо что-то семейное, да?       — Итак, что же у нас завтра? — поинтересовался тем временем Рэймонд, отчего все за столом слегка подрастерялись.       — На этой колонии пройдёт «ФэйКон», — с ходу ответил Декабрь, но Рэймонд жестом показал продолжить, чтобы все точно поняли, о чём шла речь. — Ежегодный фестиваль, посвящённый медиафраншизе «Фэйбл». Фильмы, сериалы, игры, новеллы, комиксы и прочее.       До Фии дошло довольно быстро, ведь она видела новости об этом в «Юниверсуме», а вместе с ними фото костюмов и пробных причёсок с макияжем. Фанаты готовились основательно, потому и возникал закономерный вопрос.       — Его не отменили из-за теракта?       — Если бы вы только знали, сколько валюты они на него тратят, — как бы между делом подметил Рэймонд, запустив руку в свои белые волосы и откинув назад особо длинные пряди. — Прилетают со всей Единой Нации и улетают той же ночью, чтобы не платить за отели, так что… загримируем вас, погуляете пару часиков, а потом смешаетесь с толпой и улетите отсюда, не привлекая никакого внимания. Поток людей будет большим, потому и досконально проверять вас никто не станет, прог с фальшивыми личностями вполне хватит.       — Но безопасно ли находиться на улице без оружия? Нас ведь, мис амигос, как-то выследили до этого, — напомнил всем Октябрь, вернувшись к своему завтраку. — Что мешает Трискелиону сделать следующий шаг в тот же момент, как мы отсюда выйдем? Тем более эту колонию обслуживает корпорация «Лондфорг», тут везде их камеры и, возможно, всё те же андроиды с бомбами.       — Ну, касательно этого можете не беспокоиться, — поспешно заверил Рэймонд. — Начиная с завтрашнего дня эту колонию обслуживает корпорация «Флэзо». Половину верхушки «Лондфорга» убили этой ночью, а самой корпорацией вплотную занялось Единое министерство безопасности. Иными словами, они выбыли из игры.       — Но… как? Мы ведь не справились, — не без намёка произнесла Июль, краем глаза глянув на Эстианну, которая от такой новости взволнованно закусила губу. О произошедшем на задании Май рассказала только покровителям, тогда как напарники до сих пор оставались в полном неведении. Не очень-то честно, но на это, по-видимому, были свои причины. Тихо хмыкнув, Фия взяла чистую термокружку и залила в неё кофе. — Хотя если Трискелион сам от них избавился, то это значит, что они где-то крупно облажались.       — Кто знает, — загадочно протянул Рэймонд, охотно приняв протянутую термокружку, из-за чего Июль незамедлительно поймала на себе пристальный взгляд Эстианны. Но Фия на такое лишь наигранно удивилась и невинно улыбнулась. — Во всяком случае, Трискелион сейчас затихнет на время, а такой возможностью нужно пользоваться.       — То есть… просто надеть костюмы и провести на фестивале несколько часов? — решил уточнить Юрэн, поскольку звучало и впрямь как-то чересчур легко.       — Вот любите же вы всё усложнять, — Рэймонд озадаченно вздохнул и устало прикрыл глаза. — Да, именно так, заодно и развлечётесь. Уж там будет, чем заняться.       — Но нам вряд ли разрешат веселиться в такое время и в таком месте, — тоски в голосе Июль всё же не сдержала. Развеяться она сейчас и вправду бы не отказалась, особенно после столь затяжного «домашнего ареста», но покровители свою точку зрения донесли предельно чётко.       — Ну а я вам на что? Этим четверым проще согласиться, чем со мной спорить, они этого не любят, так что даю вам полный карт-бланш! — торжественно заявил Рэймонд, хотя тут же немного призадумался. — Но только если вы обещаете быть аккуратными с тем, что курите и пьёте. Там каждый год куча дешёвых подделок сомнительного качества. И абсент мескалем лучше не разбавлять, ничем хорошим это не кончится.       — Никто уже давно не разбавляет ничего мескалем, — возразила Май, чуть нахмурившись. — Кто вообще это придумал?       — Спроси у своего отца, — многозначительно ответил Рэймонд и невозмутимо отпил кофе из термокружки.

***

      — Ешь, — строго сказал Март, но протянутый стаканчик с ложечкой Август всё равно взял с опаской и принялся оценивающе рассматривать его содержимое. — Это типа сахарная вата, но густая. Я туда ещё набросал всякого, что было бесплатно, так что наслаждайся.       Юрэн, может, и упустил тот момент, когда задался целью помочь Эзре адаптироваться в социуме, но это оказалось по-своему занятно, особенно учитывая тот факт, что и у самого Марта с этим были трудности. Чувствовалась во всём этом какая-то… значимость? Первый контакт, все дела.       Было ещё очень много вещей, которые Август не до конца понимал, однако Кален в своё время почему-то решила ограничиться несущественным минимумом и закинуть своего подопечного в команду, полную сраных экстравертов. Довольно жестоко, если задуматься. Юрэн перепробовал уже столько всего, но до сих пор не нашёл ничего, что действительно бы понравилось Эзре. Любимое занятие? Жанр фильмов? Музыки? Цвет? Блюдо? Да кому оно всё надо! Августу явно было куда интереснее по часу в день пялиться в стену. Но о чём-то же он в это время думал! Наверное. Март уже ни в чём не был уверен. Даже сейчас он намешал в этом стаканчике кучу не особо сочетаемых между собой сладостей, надеясь получить хотя бы какую-то реакцию, но Эзра съел всё молча, сохранив свою неизменную флегматичность. Но зато теперь Юрэн окончательно убедился в том, что Август был абсолютно всеяден.       Март прилетел на фестиваль последним и провёл здесь всего около получаса, только вот от обилия криков и музыки уже начинала болеть голова. Кто вообще решил, что парк аттракционов — это наиболее подходящее место? Всё вокруг светилось, крутилось и мигало, неимоверно действуя на нервы. На каждом шагу были лавки, магазинчики, залы с аркадами и арены для ролевых сражений, а вместе с ними и хаотично напиханные статуи супергероев и прочих персонажей, с которыми мог сделать фото каждый желающий. На огромной сцене в центре парка пока что проходил конкурс костюмов, но ближе к концу фестиваля обещали что-то «очень особенное», что точно не оставит никого равнодушным. Юрэн бы не назвал себя заинтригованным, хотя ухмылка ведущего его определённо насторожила.       Людей постепенно становилось всё больше, так что затеряться в толпе получится без проблем, но Флэзо всё равно выдал каждому в команде ещё немного своего голографического материала, чтобы изменить черты лица и цвет кожи было проще. Март не собирался во всё это углубляться, потому и не запомнил название «своей расы», которое и выговорить-то получилось не с первого раза. Сквозь пышные белоснежные локоны пробивались алые рога, и такого же насыщенного оттенка была кожа, усыпанная светлыми витиеватыми узорами, что тянулись вдоль щёк и обрывались под самыми глазами, кажущимися из-за линз полностью белыми. Но хотя бы к одежде у Юрэна претензий не было: удобные светлые одеяния, с высокими сапогами и застёгивающейся на широком поясе накидкой, которая лишь немного оголяла плечи и руки. Иными словами, непонятное существо непонятного пола. Марту вполне соответствовало.       Эзре в этом плане повезло куда больше, поскольку в его образе сразу угадывалось что-то от мага и чародея. Переливающимися золотыми символами был расписан весь его длинный тёмный плащ, надетый поверх рубашки с жилетом, а из-под накинутого на голову капюшона проглядывались синие волосы, обрамляющие такого же цвета лицо, верхнюю часть которого скрывала маска. Она казалась полностью сделанной из золота, как и перчатки с поясом, к которому была прикреплена, по-видимому, книга с заклинаниями. Такое внимание к деталям, хотя могли всего-навсего разрешить Августу снять этот ошейник.       — Тебе ведь даже костюм не нужен, и так за своего сойдёшь. Если ты, конечно, не пятиметровая херь с щупальцами, — усмехнулся Юрэн, но тут же ощутимо прищурился. — Ты же не пятиметровая херь с щупальцами?       — Нет. От человека во мне намного больше, поэтому… просто выгляжу иначе, — Эзра ответил весьма уклончиво, заставляя Марта недовольно фыркнуть. Прошло уже полгода, однако свой настоящий облик Август ещё ни разу не показал. Юрэн сгорал от любопытства, но в то же время у него постепенно зарождались и некие сомнения.       — Хотя это странно. Нельзя скрестить собаку с мухой и получить собаку с крыльями мухи, это так не работает. Но тогда какого единства можно скрестить человека с существом из другой галактики и получить полноценную особь с генами обоих? Это подозрительно, согласись, — вполголоса произнёс Март, скрестив руки на груди. Эзра вроде и собирался возразить, но почему-то закрыл рот обратно. Резко повеяло чем-то приторным, из-за чего Юрэн медленно развернулся и опустил глаза вниз. — И давно… ты тут стоишь? — осторожно поинтересовался он, на что Пеоль отрицательно мотнула головой.       — Только что подошла.       — И ты поняла, что подойти нужно именно к нам, потому что…?       — Потому что вы единственные, кто стоит в стороне и не развлекается.       — Справедливо, — нехотя согласился Март. Их с Августом нежелание здесь находиться не скроют даже костюмы, хотя если они продолжат в том же духе, то точно привлекут внимание. Выдохнув от осознания того, насколько длинной будет эта ночь, Юрэн обвёл Сентябрь беглым изучающим взглядом. — Ты вообще кто?       — Принцесса Лотос, — Пеоль улыбнулась и прокрутилась вокруг своей оси, из-за чего большие розовые лепестки на её коротком платье закружились в воздухе. Кожа Сентябрь тоже отдавала чем-то розовато-белым, как и волосы, что были убраны в высокую причёску и украшены маленькими кувшинками, как и сапожки с перчатками, но сильнее всего выделялся яркий макияж и рисунок лотоса, ветви которого тянулись от шеи и раскрывались пышным цветком на щеке. — Её родная планета Нюфар полностью покрыта водой, а все её жители живут на больших кувшинах и…       — Да, да, мы поняли, ты милашка. Тебе чего надо?       — Я… я не знала, чем заняться в апартаментах, поэтому решила сплести фенечки и подарить их вам, — Пеоль открыла свою маленькую сумочку, также сделанную в форме лотоса, и достала оттуда два аксессуара. — Но я подумала, что обычные фенечки — это слишком банально, так что вплела в них значки с… символами ваших душ.       — Ох, опять ты с этой хернёй, — Март раздражённо цокнул и закатил глаза, хотя из-за линз это вряд ли было заметно.       — Это не астрология, честно-честно! Ну, в смысле, астрология, но другая, простая. Символ души зависит от того, в каком земном месяце вы родились, и всё, больше ничего, правда, — суетливо заверила Сентябрь и протянула руку, демонстрируя на своём запястье фенечку, в которую действительно была вплетена тонкая пластина с изображением цветка. — У рождённых в сентябре символом души является цветок. Такие люди отражают красоту этого мира, учат ценить простые радости, дарят вдохновение и приносят положительные эмоции всем вокруг. Цветы могут быть нежными, а могут быть и с шипами, но они все, несмотря ни на что, хотят расти в спокойствии и гармонии с природой.       — А ведь кто-то просто потрахался в декабре, — пробубнил себе под нос Юрэн, скептично приподняв бровь. — Окей, допустим, дальше-то что?       — Дальше… Инь-Ян. Это символ тех, кто родился в марте. Он отражает свет и тьму, добро и зло, мужское и женское начало. Таких людей характеризует стремление к балансу и умение хорошо видеть положительные и отрицательные качества окружающих. Это строгая душа, которая не всегда готова идти на компромиссы, но в то же время очень… доверчивая, — немного робко добавила Пеоль, словно боялась обидеть Марта. Но ему, к счастью, было абсолютно плевать, ведь он и близко не собирался принимать это на свой счёт. Сентябрь сочла молчание за разрешение продолжить, поэтому опустила взгляд на фенечку Эзры с изображением лошади. — Жажда общения, приключений и новых эмоций, а также желание познать мир вокруг — это главное для дикой лошади, которая может очень быстро зачахнуть в неволе. Понять эту душу сложно, но только потому, что она сама того хочет. Такие люди рождены быть свободными, а не хватает им разве что уверенности в себе и своих силах.       Чем дольше Юрэн слушал, тем стремительнее с его губ сползала ухмылка. Август не выдал ни одной эмоции, но понять, что происходило внутри, всегда было намного сложнее. Поведение Эзры, его манера речи, его привычки — это всё не более, чем удобная модель поведения, ширма, маска, вроде той, которая и была у него сейчас на лице. И Март прекрасно это знал, оттого и не переставал задаваться вопросом о том, какой Август на самом деле. Может, он и впрямь был совершенно другим? Хотел узнавать этот мир со всех сторон, общаться с разными людьми и дружить с напарниками, но просто не знал, как это сделать? На мгновение Юрэн даже почувствовал укол совести, однако поспешно отмахнулся от этих идиотских мыслей. Он ведь ничего не запрещал Эзре, наоборот, всячески пытался помочь ему стать «человечнее». И если бы Августа что-то не устраивало, то он бы легко мог сказать Марту об этом, оборвать их своеобразную «дружбу» и пойти тусоваться с этими немощными. Пожалуйста, полная свобода действий!       С помощью астрологии и вправду получалось неплохо приседать на уши. Как только начинаешь верить и искать глубинные смыслы, то пути назад уже не будет, поэтому слушать этот бред и забивать им голову Эзре не следовало.       — Ладно, дари и уходи, — снисходительно произнёс Юрэн, отчего Пеоль заметно оживилась.       — Конечно, только… тут сложная застёжка. Я лучше сама, — взволнованно протараторила Сентябрь и, расстегнув фенечку, внезапно взяла Августа за запястье. Тот среагировал моментально и, грубо выдернув свою руку, отошёл на пару шагов назад, но ущерб, как говорится, уже был нанесён. Глаза Пеоль сразу же подсветились и расширились, но лишь слегка. Значит, уже знала, а сейчас всего-навсего увидела новое для себя видение. Мысленно выругавшись, Март поднял упавшие на панель фенечки и принялся застёгивать одну из них на своём запястье.       — Ещё что-то?       — Д-да, я думала, что вы поможете мне найти остальных, — Сентябрь мигом пришла в себя и, чуть проморгавшись, огляделась вокруг. — А то я блуждаю уже полчаса, но до сих пор никого не нашла.       — Серьёзно? Даже твоя подружка тебя бросила? — с тонкой издёвкой спросил Юрэн, но Пеоль только неловко повела плечами.       — Нет, просто я не знаю, кто в каком костюме, а экранами нам разрешили пользоваться только в крайнем случае. И ещё я боюсь потеряться, — совсем тихо добавила она, словно это было что-то очень постыдное. На это грустненькое личико Март не поведётся, но ему и самому хотелось удостовериться, что у напарников всё в порядке. Никогда не знаешь, чего ждать от Трискелиона.       — Иди, я догоню, — Юрэн кивнул в сторону сцены и, дождавшись, когда Сентябрь уйдёт, подошёл вплотную к Эзре. — Полгода. Полгода ты не давал ей к себе прикоснуться, а теперь спалился так легко. Ты прикалываешься или чего?! — злобно прошипел Март и тут же потянулся к маске Августа, чтобы стянуть её и заглянуть тому прямо в глаза, однако рука так и была перехвачена на полпути.       — Она может рассказать мне то, что я знать «не должен». Ты этого боишься? — холодно поинтересовался Эзра, на что Юрэн натянуто усмехнулся и попытался выдернуть свою руку, только вот отпускать её никто не собирался. У Марта уже была возможность убедиться в том, что даже в человеческой форме Август был физически сильнее него, биороида, хотя всё равно продолжал удивляться каждый раз как в первый. И ведь этим всё явно не ограничивалось.       — Да не в этом дело, — отчеканил Юрэн и, всё же вернув руку себе, принялся потирать запястье. — Просто не хочу, чтобы эта информация распространялась и дальше. Чем меньше людей знает, тем лучше. Ты не в том положении, чтобы заводить себе кучу никчёмных «друзей». Да и кто сказал, что ты им вообще такой нужен? — огрызнулся напоследок Март и, бросив фенечку Эзры ему под ноги, направился к сцене.       Он довольно быстро нагнал Пеоль, которая уже вовсю крутила головой, пытаясь найти хоть что-то отдалённо напоминающее напарников. Только вот ростом Сентябрь не вышла, поэтому ей приходилось то и дело вставать на носочки, чтобы разглядеть что-нибудь сквозь толпу. Зато сразу становилось понятно, почему она постоянно терялась.       — Так ты же вроде чувствуешь наши ауры. В чём проблема?       — Чувствую, но тут очень много людей, и это сбивает с толку, — виновато пояснила Пеоль, глянув на свою фенечку. — Думаешь, я зря это затеяла?       — Без понятия. Но кому-то точно понравится, разве не в этом суть? — безразлично предположил Юрэн, на что Сентябрь озадаченно выдохнула.       — Карлхайнц сказал то же самое.       — Это ещё кто?       — Ну, это… это один парень. Я немного заплутала в аллее у парка аттракционов, а он довёл меня до фестиваля, и мы разговорились. Он сказал, что если подарок будет от чистого сердца, то всегда найдётся тот, кто его оценит.       От слов Пеоль Март невольно нахмурился, ведь он точно уже слышал эту фразу от кого-то. Хотя сколько ещё таких «великих мыслителей» на просторах Единой Нации? Юрэн воздержался от ответа и, желая побыстрее с этим покончить, тоже стал оглядываться вокруг. Если хочешь найти сброд, то нужно думать как сброд. Они не станут бесцельно блуждать по парку, поэтому искать нужно было в конкретных местах. Март свернул к открытой площадке для танцев, находившейся неподалёку от сцены, и направился прямо сквозь толпу, практически сразу уловив краем глаза что-то знакомое.       — Твои клиенты, карлик, — Юрэн окликнул идущую позади Сентябрь и кивнул на танцующую пару. Хотя, справедливости ради, танцевала лишь девушка, тогда как парень следил за тем, чтобы она устояла на своих высоких каблуках. И только подойдя ближе, Март понял, в чём была проблема. — Одна работа, Циант, у тебя была одна работа, — вполголоса возмутился он, несильно пихнув Января локтем и указав на Фию, которая уже переключилась на Пеоль, утянув её в объятия. — Ты мог сказать ей не пить?       — Я… попросил, — неоднозначно оправдался Циант, запустив руку в свою густую разноцветную гриву, которую он явно отращивал не зря, уж больно хорошо она подошла к костюму. Что-то вроде… воина? Во всяком случае, обилие брони, частично обтянутой мехом и шипами, и секира за спиной на это как бы намекали. Цвет кожи Января стал лишь чуть более загорелым, да и черты лица изменились не сильно, но этот факт отлично скрывала боевая раскраска, что также была и на всех открытых участках тела, начиная от рук и заканчивая грудью с торсом. Юрэн смотрел на это, наверное, даже чересчур долго, оттого в один момент и встретился взглядом с Циантом, тут же отведя свой в сторону.       Март бы точно не узнал Января, если бы не Июль, пьяное поведение которой каким-то странным образом всегда привлекало внимание. Хотя её образ, между прочим, вопросов не вызывал вообще. На Фии красовалось облегающее короткое боди, а поверх её груди и бёдер расположились объёмные крылья бабочки. Бабочками поменьше были украшены туфли, браслеты, серёжки и ногти, да и маска на лице имела соответствующую форму. И на тот случай, если у кого-то ещё останутся сомнения, из-за спины Июль торчали яркие крылья, переливающиеся всей палитрой оранжевых и жёлтых оттенков. Схожим градиентом была покрыта её кожа, а также завитые крупными локонами волосы, тогда как на голове примостилась величественная корона с, кто бы мог подумать, бабочками. И сейчас эта огромная пьяная бабочка с большой неохотой отлипла от Сентябрь, давая ей надеть на своё запястье фенечку.       — Символом рождённых в июле является огонь. Это люди с горячей, страстной и непокорной натурой. Могут показаться резкими и агрессивными, но это их способ оберегать близких. Главное — это не поддаваться вспыхнувшим эмоциям и сдерживать свой гнев, чтобы огонь не сжёг всё дотла.       — Да, да, да, это всё про меня, — игриво пропела Фия, продолжая заботливо приглаживать пряди волос Пеоль, что выбились из её причёски. — Ты такая прелестная в этом своём платьице, так бы и съела тебя, но мне нельзя сладкое, я… на диете, — шепнула Июль и сразу же закрыла рот рукой, будто бы раскрыла какую-то очень страшную тайну, а затем, громко ахнув, стала драматично падать. Циант её, конечно же, поймал, но этого Фия и добивалась, чтобы снова повиснуть у него на шее и начать шептать ему что-то на ухо. Только вот Январь будто и вовсе не слушал, вместо этого он одной рукой придержал Июль за талию, а второй взял протянутый Сентябрь аксессуар с изображением дракона.       — Воинственная душа, способная преодолеть любые препятствия. Таким людям бывает трудно усмирить свой темперамент, но именно сильная воля и несгибаемый внутренний стержень делают их примером для подражания, — Пеоль говорила это с неподдельным восхищением, и у Юрэна, как ни странно, не возникло желания поёрничать. Циант и вправду очень повзрослел за последние полгода, хотя сам же он от такой характеристики чуть подрастерялся, но всё же кивнул в знак признательности и отвлёкся на щебетание Фии, выслушивать которое Март не собирался, потому развернулся и направился обратно сквозь танцующую толпу.       — Ты реально сидела и всё это заучивала? — закономерно спросил он, то и дело поглядывая через плечо на Сентябрь, торопливо семенящую следом. Возможно, следовало взять её за руку и тем самым значительно ускорить процесс, но держать дистанцию было куда безопаснее.       — Ну, не совсем. Я скорее… трактую все символы по-своему.       Ответ Пеоль был весьма расплывчатым, благодаря чему Юрэн окончательно убедился в своей теории. Все эти фенечки не более, чем завуалированный способ раздать свои непрошенные советы, сформулированные на основе мутных видений. Говорить напрямую Сентябрь не могла, поэтому и выкручивалась таким образом, чтобы никто ничего не заподозрил, а все «рекомендации» воспринимались как обычный ненавязчивый гороскоп. Если честно, то… довольно умно. Тут Март отдаст ей должное. Только вот почему делать это нужно было прямо сейчас, на фестивале? Юрэн задумался об этом настолько сильно, что совсем не заметил девушку в пёстром зелёном костюме, с которой и столкнулся на выходе с танцевальной площадки. Множество мелких предметов попадало вниз, и Март уже собирался спокойно через них переступить и пойти дальше, но вовремя приметил кое-что важное, из-за чего опустился рядом и стал помогать сгрести вещи в одну кучу.       — Вау, крутой костюм, — похвалила девушка, пристально оглядев Юрэна.       — Ну получше твоего будет, — парировал он и поднял валяющуюся рядом прямоугольную плоскую карточку, где отчётливо виднелась надпись «Декабрь». Сначала показалось, что это очередное сделанное исподтишка фото, но всё было куда прозаичнее. Всю их команду банально отсканировали в полноценные объёмные модели, которыми можно было вертеть, как захочешь, и именно эту возможность, по-видимому, предоставляла карточка. Стоило коснуться маленькой иконки, как тут же появлялась модель другого напарника, все анимации при этом выглядели крайне реалистично, а судя по количеству этих самых иконок, то и действий с этими моделями проделать можно было предостаточно. — Это вообще что?       — Как что? Карточка со «Звёздным дозором».       — «Звёздный дозор»? Серьёзно? Это звучит убого, — возразил Март, но собеседница лишь пожала плечами.       — Хабиби сказала, что круто.       — Кто?       — Хабиби, у неё почти пятьсот миллионов подписчиков, — пояснила девушка, причём с такой интонацией, будто эту информацию обязан был знать каждый смертный. — Но если что, то ты опоздала, их уже на всех стендах раскупили.       — Для вас это всё какие-то шутки? Вы действительно не понимаете, что происходит? — недоумевающе поинтересовался Юрэн, заставляя собеседницу заметно напрячься. — Сколько ещё людей должно сдохнуть для того, чтобы до вас всех наконец дошло?       — А что ты предлагаешь делать нам, обычным людям? Взять оружие, полететь на планету и воевать с землянами? Это не наша работа, а гвардии, им за это платят, — довольно грубо высказалась девушка. — А теперь ещё появились и они, герои с суперспособностями, готовые нас защищать. И они бы не хотели, чтобы мы все сидели по домам и боялись, это всё равно ничего не изменит, а лишь покажет то, какие мы слабые и трусливые. Если такая умная, то вперёд, сражайся с землянами сама, а мы будем делать то, что можем: верить в героев и показывать им нашу поддержку любым доступным способом, — с этими словами собеседница выдернула карточку из рук Марта и, поднявшись на ноги, жестом показала вернуть и всё остальное.       Спорить Юрэн не собирался, поэтому молча поднялся следом и впихнул собранные вещи в чужие руки. Девушка напоследок высокомерно фыркнула и поспешила удалиться, даже не обернувшись. Проводив её равнодушным взглядом, Март достал из рукава костюма одну из тех карточек, которую всё же успел припрятать, и принялся нажимать на все иконки подряд. До сих пор казалось странным, что Трискелион вместе с фото распространил исключительно их кодовые имена. Видимо, чтобы было сложнее пользоваться ими на заданиях, да и просто в повседневной жизни. Или же они всего-навсего хотели придержать их настоящие имена для чего-то более… значимого? Вариантов, к сожалению, было полно.       Пеоль всё это время стояла рядом и только сейчас осмелилась подойти ближе. Она вроде и хотела что-то сказать, но благоразумно решила оставить своё «ценное» мнение о случившемся при себе и вернуться к делу.       — Так… куда дальше?       — На таких каблуках бабочка бы далеко не упорхнула. Нам нужно в ближайшее место, где продают алкоголь, — уверенно заявил Юрэн и, не найдя ничего подозрительного, убрал карточку обратно во внутренний карман широкого рукава, после чего двинулся в сторону невысокого здания, которое уже успел приметить до этого.       Чувствительность слуха у Марта была на порядок выше, чем у обычного человека, поэтому обилие всевозможных звуков, криков и музыки непроизвольно вызывали у него дискомфорт. Это же касалось обоняния и уж тем более зрения, которое реагировало на каждую вспышку и резкое движение, вынуждая то и дело отвлекаться и подсознательно готовиться к нападению. Юрэн ненавидел это зудящее ощущение сенсорной перегрузки, так что, значительно ускорив шаг, немедля зашёл в здание кафе и направился прямиком на третий этаж, в зону для курящих, ведь прекрасно знал, кого там найдёт. Всё вокруг было выполнено в минималистичном стиле, да и палитра за пределы чёрно-белых оттенков не выходила, что позволило глазам Марта хотя бы немного расслабиться.       В нос ударил запах сигарет, причём как дорогих, так и откровенно дешёвых. Юрэн категорически недолюбливал любые, а Сентябрь и подавно поморщила носик. Значит, надолго они тут точно не задержатся. Окинув взглядом зал, Март подметил занятную парочку за столиком в углу и подошёл прямо к ним.       — Какие люди, — наигранно удивился Дэмиар и, вальяжно откинувшись на спинку стула, отпил из разноцветного детского стакана, в котором, вероятно, был и близко не молочный коктейль. Эстианна же мигом спохватилась и затушила сигарету в пепельнице, словно курить при своей «возлюбленной» казалось ей чем-то очень неправильным. — И как же вы нас нашли?       — Шли на запах непотизма, — в той же манере ответил Юрэн, из-за чего Май и Октябрь неловко переглянулись друг с другом.       По какому принципу подбирались костюмы до сих пор оставалось для Марта загадкой, и каждый новый образ напарников совсем не помогал пролить свет на эту тайну. Почему ублюдок вроде Дэмиара сидел в костюме супергероя, а безобидную Эстианну облачили в одежду какого-то… космического бандита? Хотя из одежды на ней были разве что кожаные сапоги, куртка и перчатки, потому что назвать «одеждой» эти жалкие клочки ткани, кое-как прикрывающие грудь и задницу, получится только с большим трудом. Кожу Май немного затемнили, но скорее для того, чтобы подчеркнуть переливающиеся татуировки, которыми было изрисовано практически всё тело и лицо, а дополнялся образ париком, что скрывал пластины на висках и был уложен в длиннющий ирокез со спадающими на пол прядями.       — Ничего не отмёрзнет? — как бы между делом спросил Юрэн. Эстианна же лишь немного потупила взгляд и невозмутимо оглядела свои неприлично короткие шорты с прорезями, будто бы её и вовсе ничего не смущало.       — Мой дух согревает горячая кровь племени мохока, что течёт в моих жилах, — гордо заявила Май, приложив к груди три пальца. То ли пародия на какого-то персонажа, то ли последствия всего выпитого. Но трезвела Эстианна всегда быстро, так что значения этому можно было и не придавать.       — Четыре пальца, котёнок, четыре, а не три, — исправил её Октябрь, показав правильный вариант. — Свархи бы уже казнили тебя за такое, новато.       — Вы говорили, что будете на арене для сражений, но вас там не было, — непривычно обидчиво произнесла Пеоль, словно подобное «предательство» затронуло её до глубины души.       — Там была очередь, поэтому мы не стали ждать, а предупредить тебя не могли. Прости, пожалуйста, — виновато заскулила Май, притянув к себе Сентябрь, сложив её руки вместе и нежно поцеловав их в качестве извинения. — Такое больше не повторится, обещаю. Только не обижайся, хорошо?       Пеоль ещё немного подулась для виду, но в итоге всё равно улыбнулась и одобрительно кивнула. Март устало закатил глаза от такой слащавости и жестом показал Сентябрь поторопиться и сделать то, для чего они сюда пришли. Та незамедлительно открыла сумочку и стала перебирать фенечки, пока наконец не вытащила нужную, после чего положила её на столик и придвинула к Дэмиару.       — Символ твоей души — это путеводная звезда, которая всегда укажет путь и будет сиять ярко даже в самой тёмной ночи. Такие люди зажигают сердца и вдохновляют на свершения, но иногда забывают, что светить нужно не только для остальных, но и для себя.       — Ну, с этим проблем не будет, — с улыбкой заверил Октябрь, ещё раз оглядев фенечку. Он вроде бы и хотел надеть её, но к обеим рукам были прицеплены ножны для небольших мечей, которые будет довольно трудно отсоединить от перчаток. Сам же костюм Дэмиара был белым, с бледно-голубой бронёй и тугими ремнями, где висела куча прочего холодного оружия. Если Юрэну не изменяла память, то это был костюм Белого кинжала, да и узнал он его разве что по бесполезной маске вокруг глаз, которая абсолютно ничего не скрывала, и по волосам, что были белоснежно-белыми сверху и окрашенными голубым изнутри. Один из самых никчёмных супергероев. — А мышонок очень сильно расстроится, если я повешу её сюда? — осторожно уточнил Октябрь, обвязав аксессуар вокруг ремня на груди, но Пеоль возражать, разумеется, не стала.       — Я однажды сплела фенечку в детстве, но её в тот же день погрыз Изюмчик. Или это был сеньор Персик? Может, и он. У них была одинаковая шёрстка, — тоскливо протянула Эстианна, ненадолго погрузившись в «трогательные» воспоминания о кошках своей бабушки, однако, быстро опомнившись, искоса оглядела Сентябрь. — Но ты ведь и для меня сплела, верно?       — Конечно, — та суетливо закивала и стала застёгивать на запястье Май аксессуар с изображением волка. — Рождённые в мае — это вожаки, которые готовы на всё, чтобы защитить свою стаю. Обладающие редким умом и сообразительностью, и в то же время любящие одиночество и уединение. Душа таинственная и отчасти скрытная, но, как никто другой, выделяется преданностью и смелостью.       — Так красиво, спасибо, — Эстианна бережно провела пальцами по фенечке, хотя сами слова, судя по лицу, не особо-то её воодушевили. — Только вот… не думаю, что это всё про меня. Скорее про отца или дядю. Мне до них далеко, я ведь… даже не альфа, — с грустным смешком добавила Май.       — Тут не поспоришь, — невпопад ляпнул Дэмиар, хотя тут же попытался исправиться. — Но бетой быть тоже неплохо! На вас весь мир держится!       — То есть в ряды альф ты себя уже сам зачислил? — с неприкрытым сарказмом поинтересовался Март, но Октябрь ответил предельно сдержанно, изобразив при этом максимально бесстрастное выражение лица.       — Так решила Вселенная, а я просто исполняю её волю, нене.       — Не нужно в себе сомневаться, всё ещё впереди, — Пеоль постаралась ободрить Эстианну, но Юрэн чётко уловил какие-то странноватые нотки в её голосе, которые ни разу до этого не слышал. Или банально не обращал внимания? Во всяком случае, пора было здесь закругляться, а то этот стойкий запах сигарет уже начинал надоедать.       — Мию не видели?       — Она с крольчонком.       — А крольчонок где?       — С лисёнком, — загадочно ухмыльнулся Дэмиар, чем вызвал лишь презрительный взгляд в свой адрес. Март развернулся и пошёл обратно к лестнице, тогда как Сентябрь, напоследок поцеловав Май в щёку, поспешила следом.       И вновь улица, окружённая беспорядочным хаосом. Но Юрэн был вынужден пересилить себя и направиться в самую шумную часть платформы, где и разместилась большая часть аттракционов. Над головой то и дело пролетали голограммы каких-то планет, космических кораблей и ни в чём не уступающих их по размерам животных, напоминающих всё тех же птиц и драконов. Пёстрые вывески слепили глаза, однако их постепенно становилось всё меньше, чего нельзя было сказать о криках и визгах. Найти во всём этом безумии Мичи будет явно непросто.       Март с Пеоль блуждали между аттракционами уже минут пятнадцать, когда в поле зрения внезапно попал парень, стоящий неподалёку от здания с уборными, пялясь при этом в одну точку и держа в руках шлем. Юрэн аккуратно приблизился к парню со спины и незаметно пихнул валяющийся на панели стаканчик под ноги Сентябрь, которая сразу его переступила, но всё равно каким-то образом умудрилась запнуться на своих маленьких каблуках. Ваше же единство, даже по прямой пройти не может. Хотя на это Март и рассчитывал, ведь Котас среагировал мгновенно и, резко обернувшись, подставил руку, чтобы Пеоль могла за неё схватиться и не упасть.       — Я такая неуклюжая, извини, — протараторила Сентябрь и тут же принялась поправлять лепестки лотоса на своём платье.       — Всё нормально, не волнуйся, — успокоил её Декабрь, который сменил свой приятный бархатный голос на куда более низкий и хрипловатый, желая, вероятно, полностью соответствовать образу. Плотный тёмный материал облегал всё тело и был покрыт тонкими извилистыми полосками, отсвечивающими фиолетовым неоном. Эти же полоски находились на лице и волосах, чёрные пряди которых спадали Котасу на плечи, что были украшены чем-то вроде эполетов, а дополнялось это всё изогнутым мечом, пристёгнутым к поясу. Если честно, то у Юрэна даже версий не было.       — И ты у нас будешь…? — как бы невзначай поинтересовался он, но Декабрь подошёл к ответу со всей серьёзностью.       — Принц Робот, наследник империума Вэнц, почётный воин Его Величества…       — Всё, я понял, зря спросил, — Март был вынужден лишь обессиленно отмахнуться. Он по-прежнему не оставлял попыток отыскать в выбранных костюмах какую-то закономерность, но успехов на этом поприще пока не предвиделось. Юрэн уже собирался перейти к куда более важному вопросу, но именно в этот момент открылась дверь ближайшей уборной.       — Фух, живее всех живых! — бодро воскликнул Апрель. Он смахнул с рук капли воды и запустил влажные пальцы в свои растрёпанные серебряные волосы, через которые пробивались небольшие острые рога. Они были серого цвета, как и вся кожа в принципе. Сам же костюм представлял собой коричневый комбинезон с жилеткой, поверх которой была куча нашивок и молний. Придать причёске надлежащий вид Мичи так и не смог, поэтому оставил всё как есть и надел на руки кожаные перчатки, после чего, подойдя к Котасу, вытащил из шлема солнцезащитные очки и напялил их на себя с невообразимым пафосом. — Космический рейнджер к вашим услугам, дамочки.       У Апреля ушло несколько секунд на осознание того, что перед ним стоял не кто иной, как Март, который и сверлил его пристальным взглядом. Мичи тут же закусил губу и, мельком глянув на уборную, решил всё-таки прояснить ситуацию.       — Всего-навсего стошнило, ничего страшного!       — Опять ел сладкое вперемешку с острым?       — Нет! Я просто… ел, а потом пошёл туда, — неловко объяснился Апрель, указав на самый высокий в этом парке аттракцион, что прямо сейчас поднял пристёгнутых к нему людей на высоту пару десятков метров, а затем резко скинул их вниз, из-за чего очередная порция криков ударила Юрэна по ушам, вызывая раздражённое цоканье.       — И где был ты?       — Я предупредил его о возможных последствиях ровно шесть с половиной раз, — постарался оправдаться Декабрь, прекрасно осознавая свою вину. Да, он обязан был заботиться о напарниках, но насильно запретить им делать что-либо Котас не мог, если только это не угрожало их жизни напрямую. Во всяком случае, в настоящий момент с Мичи было всё нормально, поэтому, не собираясь и дальше заострять на этом внимание, Март достал из широкого рукава украденную карточку и начал махать ею перед лицом Декабря.       — Ты ведь понимаешь, что это?       Эмоциональностью Котас никогда не отличался, но сейчас его лицо определённо выражало некую озадаченность. Мысленно подключившись к карточке и выведя на её плоскую поверхность исходный код, Декабрь забегал глазами по летящим вниз строкам.       — Не похоже на то, что писал профессионал, так что…       — В том-то и проблема! Подобным занимаются уже все, кому не лень! Именно это Трискелиону и было нужно, чтобы мы оставались на слуху, и чтобы все знали нас в лицо. Стоит хоть кому-то из нас появиться на улице, как мигом объявится какой-нибудь фанатик, который сделает фото и выложит в единую сеть. Таким образом Трискелион всегда будет знать, кто и где находится, поэтому будет и дальше проплачивать наше «продвижение» во всех сферах. И нам придётся либо сидеть взаперти и не вставать у них на пути, либо до конца дней ходить такими же разряженными клоунами! — на одном дыхании выпалил Юрэн, но, взяв себя в руки, бегло огляделся, желая удостовериться в отсутствии лишних ушей. — Нужно постараться хоть как-то убрать нас из единой сети, авторское право или какой-нибудь вирус, я не знаю! Пусть Флэзо что-нибудь придумает! Это в его же интересах.       — Я понял, что ты имеешь в виду. Я сообщу ему об этом, — предельно серьёзно ответил Котас, но вместе с этим чуть свёл брови. — Может, с единой сетью и получится что-то сделать, но с физическими носителями будет намного сложнее.       — Конкретнее.       — В некоторых стендах, в качестве приза за испытание, выдают такие вещи, — Декабрь начал поочерёдно доставать из перевёрнутого шлема фишки, голографические карточки, маленькие игрушки и прочий хлам, на каждом из которых был так или иначе изображён Апрель.       — Ты заставил Котаса проходить все эти испытания для того, чтобы собрать побольше своего мерча? — медленно, с расстановкой, спросил Март, на что Мичи натянуто улыбнулся и неловко почесал затылок.       — Ну… да. Потому что думал, что это к лучшему! Типа… станем популярными, будем вести свой блог, выпустим книгу, которую за нас наберёт литературный раб, начнём ходить по всяким передачам, будем накидывать мудрые мыслишки, и к нам начнут прислушиваться. Лидеры мнений и всякое такое, нет?       — Нет, даже не близко, — выхватив из рук Котас шлем, Юрэн подошёл к ближайшему мусорному баку и вытряхнул всё туда, кинув сверху ещё и собственную карточку.       — Эй, не круто! Мы два часа собирали! Дал бы хоть это оставить, — обиженно пробурчал Апрель, но, как только поймал на себе очередной испепеляющий взгляд, окончательно сник. — Ну и ладно, не очень-то хотелось.       — Не тормозим, коротышка, не тормозим, — Март ощутимо повысил голос, из-за чего стоявшая рядом Пеоль чуть ли не подскочила на месте. Фенечки уже были у неё в руках, поэтому она быстро застегнула одну из них на запястье Мичи.       — Символом твоей души является лев. Такие люди наделены сильной харизмой, благодаря которой с лёгкостью вливаются в любую компанию. Свободолюбивая душа, привыкшая нарушать правила и делать всё по-своему, но в то же время готовая принять любой вызов судьбы. И ради этого нужно лишь… немного больше смелости.       — Вау, звучит прикольно. Спасибо, — с искренней улыбкой поблагодарил Апрель и тут же стянул с себя очки, чтобы получше разглядеть аксессуар. Такие маленькие жесты внимания всегда делали Мичи по-настоящему счастливым. Наверное, даже чересчур счастливым. — Я же теперь её вообще не сниму! Буду в ней есть, спать, мыться, работать, платить налоги, заниматься сексом, держать на руках первенца…       — Без подробностей, — безучастно попросил Юрэн, на что Апрель театрально кашлянул и ещё раз поблагодарил Сентябрь, которая уже надевала фенечку Декабря на его руку.       — Рождённые в декабре во многом перенимают на себя свойства воды. В них заключена нежность ручья и покой морской глади, а вместе с этим и бурная мощь океана, которая обрушится на любого, кто причинит боль их близким. Этой душе присуща гибкость и решительность, за счёт чего она способна найти выход из любой, даже самой безнадёжной ситуации. Однако стоит помнить, что и у самой бескрайней реки есть свой небольшой исток.       В воздухе повис очень закономерный вопрос, но озвучивать его Март не стал: Пеоль всё-таки виднее. Хотя она явно могла преподнести всё немного иначе, поскольку отреагировал Котас весьма странно. Он молча уставился на фенечку, словно был не в силах отвести от неё глаз. Ну не мог же он зависнуть из-за такой мелочи, верно? Значит, задумался о чём-то важном. Мичи осторожно помахал ладонью перед лицом Декабря, но даже так ничего не изменилось, поэтому Юрэн грубо всунул шлем Котас ему в руки, ведь проигнорировать это он уже не мог.       — Да, извините. Благодарю, это замечательный подарок, — Декабрь мигом опомнился и, приложив руку к груди, слегка поклонился, чего раньше за ним уж точно замечено не было. Да что же это за день такой?       Решив оставить эту чудную парочку наедине, Март махнул рукой на прощание и пошёл дальше. Планировка парка оставляла желать лучшего, так что пришлось делать внушительный крюк, ведь вернуться к главной сцене другим путём было нельзя. Аттракционы постепенно оставались позади, однако один из них оказался сломанным и, судя по всему, уже не первый день. Огромное колесо обозрения, которое статично стояло на массивном подиуме и подсвечивалось лишь для приличия, чтобы не быть блёклым пятном. Вблизи этого колеса было довольно-таки тихо, что и натолкнуло Юрэна на одну мысль.       — Что такое? — взволнованно спросила Сентябрь, как только Март остановился.       — Чувствуешь запах?       — Какой?       — Запах угрюмости, отшельничества, нелюдимости и… немного хвои с сандалом, — невозмутимо перечислил Юрэн, но Пеоль лишь растерянно захлопала глазами. — Да идём уже, — выдохнул он и, перебравшись через невысокое ограждение, направился прямиком за массивный подиум колеса, где должны были быть электрогенераторы и прочее оборудование.       Вокруг валялся не только мелкий мусор, но и куча инструментов для ремонта, поэтому Март предупредил Сентябрь о том, что ей лучше смотреть под ноги, ведь в этот раз ловить её никто не будет. Местечко и впрямь было укромным, так что, зайдя за угол подиума, Юрэн ожидаемо наткнулся на того, кого и искал, а от увиденного губы непроизвольно растянулись в усмешке.       — Выглядишь просто замурчательно, — издевательски протянул Март, остановившись рядом с Нэйро, который пристроился на верхушке груды контейнеров.       Мохнатые перчатки с сапожками, длинный пушистый хвост, ушки на голове, усы на щеках и очаровательный колокольчик на шее. Ну что за прелесть! Портила всё разве что повязка, снимать которую Ноябрь не стал, а лишь прикрыл непослушной копной волос. Чёрный костюм совсем не выделялся в приглушённом освещении, так что отчётливее всего был виден яркий зелёный глаз с вертикальным зрачком, тогда как в самом взгляде читалась непередаваемая вселенская тоска. Нэйро не просто не нравилось тут находиться, он словно и вовсе не хотел сейчас существовать, настолько сильным драматизмом был пропитан воздух вокруг.       Наиболее ироничным казалось то, что чёрных кошек часто связывали с невезением, а это как ничто другое олицетворяло Ноября в последнее время. Почти провалил задание, сломал пару рёбер, был вспорот осколком, получил осуждение от напарников за свои взгляды на жизнь, утерял самопровозглашённый статус «лидера», так ещё и избили при всех. Причём избил Январь, которого Нэйро ещё полгода назад абсолютно ни во что не ставил. Да уж, оказаться на его месте Юрэн бы точно не хотел. На полное восстановление уйдёт пару декад, поэтому Ноябрю, наверное, и вправду было лучше спокойно отсидеться здесь, а не ошиваться вокруг со своей кислой физиономией.       Полностью проигнорировав комментарий в свой адрес, Нэйро моментально переключил внимание на Пеоль, которая забралась к нему на контейнер, совершенно наплевав на чистоту и сохранность платья. Ноябрь уже хотел было взять протянутый аксессуар, но в итоге недовольно оглядел свои перчатки. Слишком пушистые, бесформенные и явно неподходящие для какой-либо деликатной работы.       — Ох, у тебя лапки. Но ничего, я сама, — Сентябрь немного отодвинула ткань чужого костюма и принялась застёгивать фенечку на запястье Нэйро. — Ты — дерево, — как ни в чём не бывало заявила Пеоль, вынуждая Ноября моргнуть несколько раз подряд и перевести взгляд на Марта, который лишь развёл руками, ведь и сам понимал немногим больше. — Дерево с мощными корнями, благодаря которым оно выстоит в любую погоду и не прогнётся под порывами даже самого неукротимого ветра. Символ души сильных, волевых и ответственных людей, в которых окружающие видят опору, источник мудрости и того, кто сможет сохранить любые секреты и тайны. Все хотели спилить это дерево или использовать его в своих целях, но, несмотря ни на что, оно должно продолжать расти и становиться с годами только крепче.       Свою хвалебную тираду Сентябрь закончила дружескими объятиями. Их Нэйро совсем не ожидал, но и возражать не стал. Пеоль была одной из немногих, кто мог сделать что-то подобное и остаться после этого целой и невредимой, а ещё она просто обожала всё милое и мягкое, поэтому, решив ещё немного позлоупотреблять своими «привилегиями», Сентябрь легонько потрогала кончики чужих мохнатых ушек, не забыв при этом восхищённо ахнуть. Ноябрь стойко это перетерпел и ограничился приподнятой бровью, из-за чего Пеоль смущённо извинилась и стала аккуратно спускаться с контейнера.       — Там не так плохо, правда. Выйди хотя бы ненадолго, пожалуйста, — вежливо попросила Сентябрь и, не дождавшись ответа, поспешила обратно в сторону криков и музыки.       — А то как брошенка помойная, честное слово, — бросил напоследок Юрэн и направился следом за Пеоль, оставляя в полном одиночестве Нэйро, который так и не проронил ни слова.       До конца фестиваля оставалось не то чтобы много времени, но людей будто и вовсе не становилось меньше. А ведь со всей этой толпой придётся ещё толкаться в космопорте, а затем и лететь несколько часов, без возможности уединиться в личной каюте. Стоило уже понемногу начинать морально готовиться к этому испытанию.       — Остались Цирно и Мия, — подытожила Сентябрь, только вот из сумки она достала почему-то четыре фенечки.       — А ещё две для кого?       — Одна для Рафаэля, а маленькая для Пирожка.       — Для псины? Которая сгрызёт её в первый же день? — возмутился Март, но Пеоль лишь безвольно пожала плечами. — И ведь прекрасно знали, что будете скакать с места на место, но всё равно завели животное и повесили его на Рафаэля. Теперь это его собака, которую он даже не просил. Ваша коллективная безответственность и нежелание думать наперёд действует мне на нервы.       Сентябрь ожидаемо промолчала. То ли не нашлась с аргументами, то ли не хотела ещё сильнее злить Юрэна. Решив и впрямь не заводиться, Март бесшумно выдохнул и начал оглядываться по сторонам. Найти Цирно и Мию будет, возможно, сложнее всего. Бутиков с одеждой и косметикой здесь не наблюдалось, поэтому Юрэн не имел ни малейшего представления о том, где искать. Однако его осенило в тот же момент, как на глаза попалась огромная плывущая по воздуху проекция, на которой шла трансляция с главной сцены, где и был сейчас Рэймонд. Март не особо вслушивался в его слова, так как усиленно прокручивал в голове события последней декады, проведённой взаперти. И всё-таки девчонки такие предсказуемые.       — Нам нужно к сцене, — распорядился Юрэн, заставляя Пеоль значительно ускорить шаг, а то и вовсе перейти на лёгкий бег.       Это, должно быть, была самая большая концентрация людей в одном месте за сегодня, что, в принципе, неудивительно, ведь выступало местное божество. Ну а если учесть, сколько огроменных статуй Капитана Вселенной было распихано по всему парку, то это определённо смахивало на некое сектантство.       — Стой там и никуда не уходи, — Март указал Сентябрь на автомат с напитками, а сам направился прямиком в толпу. Ходить и выкрикивать как настоящие, так и кодовые имена было далеко не лучшей идеей, поэтому Юрэну не оставалось ничего другого, кроме как воспользоваться «секретными» позывными, на которые в жизни не откликнется ни один нормальный человек, но точно откликнутся эти две. — Крольчонок! Лисёнок! — прикрикнул Март, из-за чего незамедлительно словил на себе кучу насмешливых и недоумевающих взглядов. Ему, так-то, было плевать, но откровенно бесить начали те, кто увидел в этом повод для шуток.       — Я стану твоим лисёнком, детка!       — Хер не дорос, — огрызнулся Юрэн, плавно оттолкнув в сторону очередного возникшего на пути подвыпившего парня. Продолжалось это минут десять, после чего Март решил сдаться и вернуться к Пеоль, которая послушно стояла у автомата. — Мне надоело заниматься не пойми чем, ясно? Потом им подаришь.       — Но ведь… он сказал, что нужно сегодня, — грустно прошептала Сентябрь, заметно сникнув.       — Кто сказал? — Юрэн понизил голос, намекая чётко отвечать на заданный вопрос. Пеоль замялась ещё сильнее, но, как только она подняла голову, её лицо мигом просияло. Сентябрь пару раз подпрыгнула на месте, махая при этом рукой, чем и вынудила Марта обернуться и оглядеть подошедшую к ним парочку.       И всё же план сработал, ведь перед ними явно стояли Февраль и Июнь, пусть и узнать их в таких костюмах казалось практически невозможным. Кожа Цирно была полностью белой и покрытой чем-то вроде полупрозрачных кристаллов, из которых и были сделаны её сапожки, перчатки и платье. Россыпь из таких же мелких камней частично покрывала верхнюю часть лица, а белые волосы были убраны в замысловатую причёску, заплетённую вокруг всё того же кристалла в форме снежинки. От Февраль будто даже веяло холодом, настолько хорошо ей это всё подходило, в то время как от Мии исходил едва уловимый жар противоположной стихии. Она напоминала… демонессу? Полностью облачённая в массивную на вид тёмную броню, за исключением глубокого выреза в области груди. Красные глаза без зрачков и такого же оттенка кожа, а сквозь пурпурные волосы пробивались заострённые уши и закруглённые рога. Куча каких-то черепов и цепей, и дополняли весь образ здоровенные крылья. Как-то это всё чересчур вызывающе, особенно для Июнь, которая отличалась весьма спокойным и мягким нравом. Ей бы куда больше подошла… бабочка? Их с сестрой опять перепутали? Не исключено, потому что на роль исчадия ада Июль подходила куда больше.       — Я и не думала, что это звучит настолько похабно, — подметила Мия, как-то неловко скрестив руки на груди.       — Вы сами ему это позволяете, — охотно напомнил Юрэн. — Во всяком случае, у гнома для вас подарок.       — Правда? — хмурость Цирно резко пропала, сменившись на оживлённость. Пеоль лишь кивнула и бережно вложила фенечку в руки Февраль, которая принялась пристально рассматривать аксессуар.       — Для твоей души символом является феникс. Чувствительные, упорные и настойчивые. Такие люди учатся на своих ошибках, а каждая неудача и поражение только закаляет их, делая сильнее как физически, так и духовно. И чем больше они будут в себя верить и поддерживать огонь внутри, тем ярче будут крылья феникса, что освещают дорогу в неизвестность, — очень уж высокопарно Сентябрь закрутила всё в этот раз. Цирно даже немного опешила, вскинув брови, но в итоге всё равно поблагодарила, вызвав улыбку у Пеоль, которая обратилась теперь уже к Июнь. — Ведомые зовом сердца и стремлением к свободе, рыбы всегда знают, как получить желаемое и проплыть мимо невзгод и трудностей. Их сильная сторона — это интуиция, которой они часто пренебрегают из-за внутренних страхов, но ключ к победе над ними заключается в готовности встретиться лицом к лицу с ответственностью и последствиями своих решений.       — То есть кто-то феникс, а кто-то обычная рыбёшка, — заинтригованно произнесла Мия, взяв фенечку за оба конца и покрутив её перед своим лицом. — Но штучка очень симпатичная, спасибо. И я даже знаю, с чем её можно надеть! — добавила Июнь и сразу же начала перечислять элементы своего гардероба. За такое Марту точно не платили.       — Норматив посредственных метафор на сегодня выполнен? Могу идти? — тихо спросил он, склонившись к Сентябрь.       — Д-да, да, конечно. Без тебя я бы не справилась, поэтому… большое спасибо, — пролепетала она. Пеоль хотела сказать что-то ещё, но почему-то осеклась, из-за чего повисла затяжная пауза. Явно не зная, чем ещё её забить, Сентябрь взяла края своего платья и сделала аккуратный реверанс.       — Нет, не умилился, — отчеканил Юрэн и, приказав этой троице смотреть в оба, пошёл прочь, преисполненный чувством выполненного долга.       Отойдя подальше от сцены, он направился в то место, где и оставил Августа. Март, конечно, наговорил ему всякого, но угрызений совести от этого совершенно не испытывал, ведь сказано всё было по факту, пусть и выбор интонации оказался не совсем удачным. Вблизи магазинчика игрушек Эзры предсказуемо не наблюдалось, а поскольку он тоже являлся тем ещё любителем уединения, Юрэн решил обойти задворки всех ближайших зданий.       Поиски завели его обратно в кафе, точнее в небольшой закуток за ним. Куча сложенной друг на друга мебели и оборудования, а также одинокая скамейка, где и сидел Август. Кафе располагалось у самого края платформы, оттого и закуток этот упирался в высокое прозрачное ограждение, за которым то и дело проносились аэромобили, и в заблокированный сейчас запасной выход с лестницей, ведущей на верхнюю платформу. Музыка и вопли по-прежнему были слышны, а яркие неоновые огни доставали даже досюда, но теперь хотя бы нервировали не так сильно. Словно маленький островок спокойствия во всём этом безумии. Здесь, наверное, часто отдыхали работники, но пока что никого из них и близко не было видно.       Навязываться Март не хотел, поэтому опустился на другой край скамейки, подальше от Эзры. Тот никак не отреагировал, а лишь продолжил сверлить золотыми глазами маску в своих руках.       — С твоими «друзьями» всё в порядке, если тебя это волнует, — как бы мимоходом произнёс Юрэн, однако в ответ получил исключительно равнодушный кивок.       Следовало бы прервать это неуютное молчание, но ничего не шло на ум. Извиняться Март не собирался, хотя и продолжать болтать как ни в чём не бывало будет странновато. Или нет? Насколько Август вообще обидчивый? Благо «на помощь» пришёл тот, кого Юрэн ожидал увидеть тут меньше всего.       — Ох уж эта известность, да? Нигде от неё не спрячешься, — с едва уловимым сарказмом протянул подошедший Рэймонд. Опустившись на скамейку между Мартом и Эзрой и откинувшись на её спинку, он затянулся сигаретой и лениво выдохнул сразу несколько колец дыма, что медленно рассеялись в воздухе. Юрэн краем глаза проследил за тем, как Рэймонд положил непроницаемый шлем и почему-то только одну перчатку рядом с собой, а затем расстегнул и сам изумрудно-чёрный супергеройский костюм в районе шеи и груди. И почему же все в этой семейке испытывали такое непреодолимое желание постоянно дымить, оголяться и забиваться одинаковыми татуировками? Три человека — это, если честно, уже статистика.       — Она всегда такая… неприятная? — Март старался придать голосу нотки безразличия, хотя внутри всё было совсем иначе. Кто-то ведь прямо сейчас, в эту секунду, обсуждал их команду, их внешность, их поступки и поведение, выворачивая это всё под выгодным для себя углом, чтобы создать очередные идиотские слухи и сплетни. Юрэну в принципе было плевать на чужое мнение, но отчего-то внутри всё равно начинала пылать ярость, выбивающая из привычного равновесия.       — В целом да, но привыкаешь быстро, — Рэймонд удивительно точно понял, что Март имел в виду, потому и попытался хоть как-то подбодрить. — Тебя либо обожают, либо ненавидят. С первыми проблем особо нет, вторых скорее жалко, а на всех остальных и подавно насрать. Поэтому чем меньше вы об этом думаете, тем лучше.       — Но как можно привыкнуть к тому, что нужно беспокоиться о своей безопасности при каждом выходе на улицу и постоянно фильтровать каждое слово и действие, чтобы это всё не перевернули и не вырвали из контекста? Это как… жить в беспрерывном напряжении, которое не позволяет тебе быть самим собой.       — Цена славы и богатства. И при этом все всё равно будут регулярно рассуждать о том, заслуживаешь ты их или нет. Но особенно раздражать это начинает тогда, когда вовлекают во всё семью, которая не имеет к этому абсолютно никакого отношения.       — Так у тебя же нет своей семьи, — возразил Юрэн, на что Рэймонд лишь развёл руками, как бы намекая, что одну из причин этому он уже озвучил. И вновь поднялась эта тема, которая всегда казалась Марту очень щекотливой. Полноценной семьи у него в своё время не было, так что он не считал себя вправе заводить собственную, не имея ни опыта, ни должного представления. Детей у Юрэна в любом случае быть не могло, а перспектива провести остаток жизни в одиночестве его совсем не пугала, однако было какое-то такое неуловимое свербящее чувство. И если уж зашла речь, то и вопрос Март задаст тому, чей ответ точно не будет пропитан слащавой банальностью. — Но ты ведь задумывался о том, чтобы эту семью завести? Сорок шесть — это много, скоро умирать.       — Я ещё на ваши кремации заскачу, — вяло отмахнулся Рэймонд, не сдержав тихого смешка. Хотя теперь же он призадумался и, сделав ещё одну затяжку, поднял глаза к верхнему поясу колонии, словно усиленно пытался что-то вспомнить. Видимо, что-то связанное с Эстианной. Юрэн уже заранее приготовился слушать, поэтому поставил ногу на скамейку и, приобняв её, положил голову на колено. — В тот самый момент, когда мне впервые дали подержать звёздочку, я подумал, что... да, да, я хочу такую же! Она была такая, ну, знаете, крошечная, миленькая, смотрит на тебя своими большими глазками, а потом ни с того ни с сего начинается вопль, такой громкий и истошный вопль. И дело в том, что… я-то просто дядя, посижу пару часов и уйду, а кто-то будет слушать крики всю ночь.       — Всю ночь?! — недоверчиво переспросил Март, и даже Август резко поднял голову, будто бы хотел убедиться, что точно не ослышался.       — Да, именно, всю ночь, а громкость-то не убавишь. И это ещё притом, что Эстинья была очень спокойным ребёнком, — поспешно заверил Рэймонд, пытаясь хоть как-то оправдать Май. — И тогда я понял, что лучшие дети — это те, которые не твои. Тебе не нужно их воспитывать, контролировать и наставлять на какой-то жизненный путь. Просто люби, балуй и следи за тем, чтобы случайно не умер. А всё, что находится за этой гранью, огромная ответственность, к которой готовы далеко не все, и это совершенно нормально. Необязательно заводить ребёнка для того, чтобы стать семьёй. Есть любимый человек? Вы уже семья. Его нет? Так заведи кошку, это тоже семья. Хочешь жить для себя? Вперёд! Как только научитесь плевать на мнение окружающих и переступать через мусор под ногами, то жизнь заиграет совсем другими красками, — Рэймонд говорил предельно серьёзно и, будто в подтверждении своих слов, кинул сигарету себе под ноги, грубо затушив её подошвой сапога.       Ответы на многие важные для себя вопросы Юрэн получил, но единственным, кому действительно требовалось это услышать, был Эзра. Он впитывал всё, что видел вокруг, и одно единство знает, как он обрабатывал это в своей голове. Первым делом нужно разобраться в себе и своих желаниях, а не слепо идти за чужими навязанными идеалами. Март всегда это говорил, однако авторитетом в глазах Августа он не обладал, потому и подобные высказывания веса не имели. Но теперь же слова Рэймонда заставили Эзру погрузиться в раздумья. Его лицо внезапно смягчилось, а взгляд наполнился осознанием. И ведь это даже забавно. Юрэн так беспокоился за Августа и за то, чтобы тот нашёл своё место в жизни, в то время как сам и близко не представлял, чей займётся в будущем. Март был создан для того, чтобы жить по указке, так что теперь он с содроганием ждал момента, когда ему дадут полную свободу и право выбора. Но ведь… все так или иначе через это проходили. Не должно же это быть так сложно!       — А как ты понял, что хочешь стать актёром?       — Сел, подумал и решил, что свои самые ценные активы нужно использовать с толком.       — Это какие же?       — Внешность, фигура и выдающийся талант к вранью, — как ни в чём не бывало заявил Рэймонд, заставляя Юрэна невольно напрячься. Если человек так спокойно признавался в том, что он хорошо врал, то означало это лишь одно: у него было предостаточно возможностей самостоятельно в этом убедиться.       Ну а если совсем честно, то Рэймонд пугал Марта куда больше, чем мистер Андэс. И дело было не только в этой давящей со всех сторон энергетике, чувствовали которую, как казалось, абсолютно все в команде, и особенно Пеоль. Она целую декаду обходила Рэймонда по дуге и до сих пор так ни разу с ним и не поговорила. Словно одно его присутствие рядом доставляло ей дикий дискомфорт, что уже было поводом насторожиться.       Мистер Андэс мог быть довольно жёстким, но он всегда был честен с собой и с тем, каких целей хотел добиться. Однако в случае с Рэймондом всё было с точностью до наоборот. Поводов усомниться в себе он не давал, тогда как его мотивы помогать и в целом во всём этом участвовать оставались весьма размытыми. И ведь Юрэн и впрямь купился, позволил себя обмануть. Повёлся на схожую внешность и манеру поведения, из-за чего в итоге и ослабил бдительность. Что из сказанного сейчас было враньём? А из сказанного пару дней назад? А декаду назад? Год? Такое неоднозначное ощущение, но при этом Март не мог сказать, что его это не интриговало.       — Вы очень разные, — едва слышно шепнул он и только через пару секунд осознал, что произнесено это было вслух.       — Да, нам часто такое говорили, — охотно согласился Рэймонд. — Но поскольку всякое дерьмо мы вытворяли вместе, то поначалу это было не так очевидно.       — Но в гвардейскую академию послали почему-то только одного.       — О, нет, меня тоже хотели, но там был строгий отбор, а у меня было два привода и... Короче, благополучно соскочил.       — Целых два?       — Всего два, — принципиально подчеркнул Рэймонд. — Гении тоже допускают стратегические ошибки, особенно в пятнадцать, никто не застрахован. Ну, кроме Эманда, разумеется. Он всегда просыпался тогда, когда всё уже закончилось. Совершенно ненадёжный.       — Что нужно делать, чтобы спровоцировать гвардию в пятнадцать? — растерянно спросил Юрэн, вскинув бровь.       — Вы не жили в Западном Кластере тридцать лет назад и это заметно. Ты выходишь на улицу и просто пытаешься выжить, — безучастно пояснил Рэймонд. Март же ограничился понимающим кивком, поскольку невольно вспомнил, что сам делал в таком возрасте. Следующий вопрос созрел почти сразу, но озвучить его не дал сигнал экрана, из-за которого Рэймонд устало выдохнул.       — Ладно, засиделся я с вами, — он встал со скамейки и, застегнув костюм, принялся поправлять уложенные по обе стороны лица белоснежные пряди. Юрэн неотрывно за этим наблюдал, отчего и поймал себя на очередной занятной мысли.       — Столько всяких рас, но Капитан Вселенная почему-то всё равно человек.       — Ну а как иначе, люди ведь просто обожают считать себя центром мироздания, верно? — поинтересовался Рэймонд, обратившись напрямую к Эзре. Тот вопроса не ожидал, поэтому чуть замялся, но в итоге молча пожал плечами и снова посмотрел на золотую маску в своих руках.       — Кстати, я так и не понял, что стоит за всеми этими костюмами. Никакой связи, закономерности и… — Март начал уверенно, но, как только поймал на себе пристальный хмурый взгляд зелёно-карих глаз, довольно быстро стих. Рэймонд жестом показал дать ему лежащую рядом перчатку, что Юрэн незамедлительно и сделал. Однако вместо того, чтобы забрать перчатку, Рэймонд бережно взял за запястье Марта и, медленно склонившись, заглянул ему прямо в глаза.       — Я открывал сценарий на разных страницах и тыкал в первые попавшиеся строчки. Здесь нет никакой логики, малыш, — вкрадчиво прошептал он, заставляя табун мурашек пробежаться у Юрэна вдоль спины. Зрительный контакт затянулся ещё секунд на пять, после чего Рэймонд всё же отпустил запястье и, взяв перчатку, выпрямился обратно. — Жуть! Нельзя же ко всему в жизни относиться настолько серьёзно! Морщины появятся.       — Иначе не научили, — безучастно пояснил Март, взяв в руки шлем и протянув его Рэймонду, на что получил снисходительную улыбку.       — Точно не хотите выйти?       — Нет уж, спасибо, ни минуты больше.       — И что же с вами делать, — Рэймонд повертел шлем в руках и, немного поразмыслив, кивнул на заблокированный выход. — Так уж и быть, идите, разрешаю.       — Серьёзно? То есть… всё будет нормально?       — Вполне. У меня, скажем так, предчувствие, — загадочно протянул Рэймонд, слегка прищурившись, но сигнал экрана вновь дал о себе знать, намекая поторопиться. — Ну что же, молодёжь, удачи вам. Ещё свидимся.       Подмигнув напоследок и отсалютовав двумя пальцами, Рэймонд направился к выходу из закутка, на ходу активировав экран и надев на голову шлем. Юрэн смотрел Рэймонду вслед ещё какое-то время, но затем всё же опомнился и повернулся к Августу, который уже сверлил его изучающим взглядом.       — Тебе нравятся мужчины?       — Ты… Ты молчал всё это время для того, чтобы задать мне этот вопрос? — недоумевающе спросил Март. Это, так-то, даже не было вопросом, скорее утверждением. О своей ориентации Юрэн в целом не особо задумывался, ведь ему бы для начала с полом определиться, но конкретные предпочтения у него, несомненно, были, это верно. Однако на первое место Март ставил свою миссию, ради которой его и создали, а личная жизнь… дело уже второстепенное, да и не то чтобы на неё в настоящий момент было время. — Мне сейчас не до этого, поэтому просто нахожусь в поиске идеального для себя типажа и… твою мать, к чему тебе вообще эта информация?!       — Я это заметил и решил уточнить. Обычный интерес, — Эзра ответил предельно невозмутимо и нацепил маску обратно на лицо, из-за чего Юрэн всё же углядел фенечку на чужом запястье. Надел, кто бы сомневался.       — Нельзя вот так брать и задавать вопросы из категории «личные», это признак невоспитанности и навязчивости, — дав столь «дружеский совет» в своей привычной нравоучительной манере, Март встал со скамейки и вывел проекцию экрана на ладонь. — Всё, идём отсюда.       Открыв заблокированный выход с помощью проги, Юрэн с Августом поднялись по лестнице и оказались на малолюдной верхней платформе. С неё открывался неплохой вид на парк аттракционов и особенно на главную сцену, что сейчас подозрительно пустовала, но уже была уставлена декорациями ночной колонии, как настоящими, так и голографическими. Хотя продлилось затишье недолго, ведь ведущий объявил о том, что настало время «особого события» этой ночи. Март хотел лишь уйти отсюда как можно быстрее, потому и направился вдоль платформы, только вот Эзра почему-то остановился и подошёл вплотную к прозрачному ограждению.       — Тебе лучше взглянуть.       — Да что опять! — сквозь зубы прошипел Юрэн и, развернувшись, вернулся к Августу. Терпение уже было на исходе, но увиденное вмиг заставило опешить. Марта за секунду захлестнули эмоции, начиная от покалывающего страха и заканчивая невиданным ранее гневом. Изумление, смятение, отвращение, стыд. Будто бы всё смешалось воедино. — Мюзикл? Они поставили по нам сраный мюзикл?       Юрэн до последнего не хотел верить своим глазам, поэтому осторожно прикоснулся пальцами к холодному стеклу, чтобы точно удостовериться в реальности происходящего. Это, вне всякий сомнений, был апогей сегодняшнего сумасшествия.       Одна часть массовки изображала прохожих, а другая, по-видимому, «плохих» землян, поведение которых специально выставляли как можно более гнусным и отвратительным. Но ярче всех, конечно, блистали двенадцать человек, облачённые в точную копию костюмов для заданий. Незатейливая будничная сценка стремительно перетекла во что-то динамичное и приправленное крайне героической совместной песней. На подготовку было максимум чуть больше декады, но при этом всё выглядело невероятно отточено и профессионально, а означало это только то, что запал и желание оказались сильнее любого сна и отдыха. И лишь от одной этой мысли внутри Марта будто что-то ломалось.       — Всё, что мы делаем, мы делаем для них, для их безопасности, для их спокойного будущего. Рискуем жизнями на каждом задании, а взамен… нас просто… выставляют посмешищем? — обессиленно прошептал Юрэн, но Эзра предсказуемо промолчал.       — Вовсе необязательно смотреть на всё через тёмную призму, — проникновенный чарующий голос внезапно раздался совсем рядом, отчего Март непроизвольно вздрогнул и повернулся к стоящему рядом человеку. Он появился словно из ниоткуда, или же это реакция и внимательность Юрэна умудрились его подвести?       — Так надёжнее, — парировал Март, начиная ненавязчиво рассматривать незнакомца. Высокий, с роскошными пастельно-розовыми волосами, волнистые пряди которых доставали почти что до панели под ногами. Одет собеседник был в удлинённый готический фрак с изысканным жабо, а белоснежные туфли, перчатки и трость только добавляли аристократичности и утончённости. Явно не обычный прохожий, но и в антураж фестиваля не особо-то вписывался. Юрэн на долю секунды пересёкся с карминовыми глазами незнакомца, а затем скользнул взглядом по чужому лицу с тонкими чертами. Примерно ровесник, которого Март определённо точно видел впервые в жизни, однако было во всём этом что-то такое…       — Находите это представление чем-то непотребным? — с мягкой улыбкой поинтересовался собеседник, сложив руки на своей трости и повернувшись обратно в сторону сцены.       — Лучше бы ненавидели, так всегда проще, — едва слышно ответил Юрэн, не сдержав грустного смешка. Вся ярость как-то резко сошла на нет, оставляя вместо себя лишь слабый меланхоличный привкус, который наконец позволил трезво взглянуть на ситуацию. — Чем меньше ожиданий, тем меньше разочарований.       По мнению Марта, именно в этом и заключалась главная проблема. Все эти «фанатики» теперь будут ждать от их команды свершений и подвигов, которые они сами себе и выдумали, а когда наивные иллюзии разобьются о суровую реальность, то начнут винить и проклинать. Юрэн был здесь не для того, чтобы оправдывать чьи-то надежды, но это повисшее на плечах чувство долга ощутимо напрягало. Бояться не успеть, бояться не приложить достаточно усилий, бояться ошибиться, бояться не справиться. Раньше всё было просто и понятно, а теперь же появились преданные «зрители», свидетели, которыми и являлась вся Единая Нация. Это и породит переизбыток ответственности, что был способен сломить даже самого стойкого. Не мог же Март быть единственным, кого это беспокоило?       — Думаю, вам стоит получше приглядеться, — услужливо предложил незнакомец, словно прочитав мысли Юрэна, который на такое лишь выгнул бровь, но всё же обвёл глазами толпу у сцены. Все десять напарников уже были там, и даже котик соизволил выползти из своего логова, а это означало, что они все сейчас видели происходящее на сцене собственными глазами.       Март нервно закусил губу и перевёл взгляд на те проекции, которые показывали толпу крупным планом, ведь на них то и дело появлялись напарники. Однако большую часть из них всё вполне устраивало, а кто-то и вовсе нашёл повод улыбнуться, то ли от излишней карикатурности, то ли от поразительно точного попадания в цель. Будучи окончательно сбитым с толку, Юрэн глянул на стоящего рядом Августа, но и тот по-прежнему излучал абсолютное безразличие, будто бы ничего и не происходило. Или, может, и вправду ничего не происходило?       Со сцены доносились местами плоские и посредственные шутки, хотя ничего унизительного и надменного в них определённо не было. Песни глупые и скучные, но настойчиво мотивирующие не сдаваться и не унывать, особенно в такое тяжёлое для всех время. А зрители и подавно не казались высокомерными и насмешливыми, скорее наоборот, искренне поглощёнными происходящим. Вскоре и сам мюзикл подошёл к своему логичному завершению и победе «доблестных героев» над «злыми землянами», отчего толпа громко зааплодировала. И… конец? Всё хорошо. Никто не умер. Вселенная не схлопнулась. Март даже выждал секунд десять, чтобы точно в этом убедиться, а затем протяжно выдохнул. И всё-таки Рэймонд был прав. Юрэну и впрямь следовало быть попроще.       — Невозможно подготовиться ко всему на свете. Некоторые вещи просто будут происходить, независимо от нас и наших решений, поэтому главное — уметь достойно их встретить, — с ободряющим воодушевлением произнёс собеседник, подняв голову к звёздам, мелькающим во мраке космоса. Незнакомец и не пытался скрыть того, что подразумевал под своими словами что-то очень конкретное, и как раз по этой причине Марта таки осенило. Эту фразу ему тоже доводилось слышать раньше, а теперь же он наконец смог вспомнить, от кого именно.       Ещё один беглый взгляд на Эзру, который, вероятно, сразу понял, кто стоял с ними рядом. Юрэн так сильно зациклился на никчёмных мелочах, что в упор не заметил чего-то столь важного буквально перед своим носом. Вопросов, конечно, было много, но сейчас Марта хватило только на ироничную усмешку. Вроде и приятно, а вроде и… как-то неловко.       — Пожалуй, не стану и дальше вас отвлекать. Доброй ночи, — собеседник взял трость в руки и, вежливо кивнув напоследок, неторопливо направился вдоль платформы.       — Ты не представился, — всё с той же усмешкой подметил Юрэн, на что «незнакомец» тут же остановился и, плавно обернувшись, одарил Марта с Августом очередной тёплой улыбкой, после чего приложил руку в перчатке к сердцу и слегка поклонился.       — Можно просто Карлхайнц.