Стардаст

      Выезд с каскада, заход на прыжок, группировка, тройной риттбергер и… ошибка. Не такая заметная для обычного зрителя, но более чем заметная для судий, которые тут же мимолётно свели брови, отчего у Сарисы в очередной раз всё предательски сжалось внутри. Впрочем, стоило ли так из-за этого переживать? Мама ведь уже дала взятку за первое место, поэтому единственное, что Сарисе сейчас оставалось, это больше не допускать таких постыдных промахов.       Хореографическая дорожка позволила продемонстрировать все достоинства пластики, гибкости, изящества и скорости, сильных сторон Сарисы, однако прямо за ними следовала самая трудная часть, что даже после бесконечных часов тренировок давалась с огромным трудом. Спираль, тройной флипп и тройной тулуп вышли слишком уж хорошо, тем самым вселив Сарисе ложную веру в себя, ведь уже в момент выполнения четверного сальхова она поняла, что дальше не справится, потому вместо тройного акселя прыгнула двойной, хотя и с этим в итоге умудрилась облажаться. В последнее мгновение Сариса успела избежать падения на лёд и ловко выровняться обратно, только вот теперь же неаккуратность исполнения была замечена всем залом. Требовалось срочно сгладить впечатление, поэтому Сариса, сбавив скорость, закрутилась на одном месте в низком волчке, который плавно перетёк в вертикальный бильман, с полностью вытянутой за спиной ногой. Абсолютно ненужно и совершенно не к месту, но сейчас куда разумнее было закончить на том, что действительно отлично получалось, а не на очередном спорно выполненном элементе.       Совершив последнее вращение, Сариса резко замерла на месте и грациозно вскинула руки. Зал вмиг разразился овациями, пусть и после такого выступления это воспринималось скорее как что-то утешительное. Сердце колотилось в груди как ненормальное, болезненно отдаваясь в рёбрах, голоса расплывались гулким эхом, а всё происходящее вокруг будто и вовсе заволокло туманом. Желание смотреть на таблицу у Сарисы отпало и подавно: её ведь специально выпустили последней, чтобы выставить подходящие для первого места баллы.       Не прошло и двадцати минут, как её позвали обратно на лёд, и сейчас, стоя на верхушке пьедестала, Сарисе хотелось лишь одного: во всеуслышание рассказать о том, насколько сильно она не заслуживала этого места. Но разве от этого станет легче? Сарисе, может, и да, но сказанное определённо повлечёт за собой последствия, как для судий, так и для других участниц. Начнутся скандалы, провокационные интервью, проблемы со спонсорами и прочие нежелательные моменты. Сариса прекрасно осознавала, скольких людей могла подставить, и именно поэтому она с натянутой улыбкой приняла медаль и произнесла речь, заранее заготовленную её матерью, которая, несмотря на все обещания, так и не пришла. Обижаться Сариса не будет, она ведь уже большая девочка, однако её всё равно так и тянуло пристально осмотреть весь зал. Сегодня она ждала ещё одного человека, правда, разглядеть его в толпе так и не получилось. Он вполне мог находиться и за спиной Сарисы, но вертеться во все стороны, стоя на пьедестале, было бы совсем невежливо.       Менеджер собрал все награды и подарки, после чего наконец удалился из личной раздевалки. Сариса позволила себе первый за сегодня измученный вздох и, смыв яркий макияж, принялась медленно стягивать с себя свой облегающий блестящий костюм. Распустив причёску и переодевшись в воздушное изумрудное платье с открытыми плечами, Сариса уже собиралась выходить, как вдруг в дверь негромко постучали. Пройти внутрь могли лишь те, у кого был специальный пропуск, поэтому решив, что это просто вездесущие журналисты, Сариса продолжила молча складывать вещи. Только вот ей всё же пришлось встрепенуться, когда эта самая дверь стала открываться.       — Не помешаю?       — Нет, нет, что ты, совсем нет! — затараторила Сариса, начиная суетливо приглаживать чуть растрёпанные волосы и параллельно с этим пытаясь вспомнить, в каком отделении сумки была косметика. Однако довольно быстро придя к выводу, что уже поздно, Сариса постаралась принять как можно более непринуждённую позу. — Думала, ты не придёшь.       — Немного припозднился, но на твоё выступление успел, — с улыбкой ответил Рафаэль, подойдя ближе и вручив Сарисе необычайной красоты букет, с её любимыми двухцветными гортензиями и ароматными маттиолами. Такой дорогой подарок она приняла крайне охотно, отблагодарив кротким кивком. — Ты была великолепна.       — Но могла быть и повеликолепнее, — едва слышно произнесла Сариса, неловко закусив губу. Рафаэль был в курсе ситуации со взятками, но никогда не поднимал эту тему намеренно, скорее наоборот, всячески подбадривал и хвалил Сарису, убеждая её в том, что она тоже была достойна вознаграждения за все старания, изнурительные тренировки и бессонные ночи. Вроде приятно, а вроде и… как-то незаслуженно. Она отправляла Рафаэлю приглашения на каждое своё выступление, не забывая, как бы между делом, приложить и пропуск в раздевалку, но почему-то именно сегодня Сарисе не хотелось, чтобы он видел весь этот позор на льду. Однако заострять на этом внимание Рафаэль не собирался, а лишь опустил взгляд на ещё одну вещь в своих руках. Относительно небольшая коробочка, что переместилась в ладонь Сарисы.       — Случайно увидел на витрине и не смог пройти мимо, — Рафаэль бережно коснулся рук Сарисы своими, отчего у неё вдоль спины невольно пронёсся табун мурашек, и приоткрыл коробочку, обшитую изнутри бархатом. На белоснежной ткани лежала перчатка без пальцев из чёрного кружевного материала, поверх которого были нашиты маленькие красивые цветочки, покрытые тонким слоем золота. Сариса уже давно хотела купить себе такую, но мама говорила, что это выглядит «дёшево и вульгарно», хотя именно такие странноватые штучки Сариса и любила. Начиная от чокеров с давно вышедшим из моды янтарём и заканчивая прозрачными стеклянными кольцами. У таких вещей был какой-то свой особый шарм, и Рафаэль тоже его улавливал, благодаря чему всегда подбирал идеальные для Сарисы подарки, от одного только вида которых у неё начинали сверкать глаза.       — Это… потрясающе, спасибо, — прошептала Сариса, почему-то не найдя в себе сил сказать это громче. Она закрыла коробочку и приложила её к груди, к самому сердцу, что вновь забилось чаще, хотя теперь по уже куда более понятной причине. Столько всего хотелось сказать, но стоило Сарисе открыть рот, как повисшую тишину прервал звук открывающейся двери и знакомый голос, что довольно грубо послал кого-то в коридоре.       — Вот лишь бы прикопаться, кабронес, — проворчал Алехандро, пройдя в раздевалку и успев перед этим показать кому-то по ту сторону средний палец, после чего дверь благополучно захлопнулась обратно. — Я не вовремя? — осторожно уточнил он, переведя взгляд с Рафаэля на Сарису, которая тут же отрицательно мотнула головой.       — Всё в порядке, проходи. Как Эмелина? — первым делом спросила она, как только Алехандро остановился рядом. Ухмылка вмиг испарилась с его лица, а в янтарных глазах и подавно промелькнул грустный огонёк, что уже послужило своеобразным ответом.       — Пока что стабильно, но говорить о выздоровлении ещё рано, — выдохнул Алехандро, вместе с этим небрежно взлохматив волосы на затылке, тем самым позволяя разглядеть новую татуировку на его запястье. — Полечу к ней сегодня, посмотрим твоё выступление, которое, между прочим, было просто волшебным.       Он явно пытался уклончиво сменить тему, только вот Сариса не собиралась подыгрывать и делать вид, что её это никак не касалось, поэтому, переложив коробочку в другую руку, она ободряюще погладила Алехандро по плечу.       — Всё будет хорошо, вот увидишь, — с робкой улыбкой заверила она, вынуждая и Алехандро слабо улыбнуться в ответ. Сариса краем глаза глянула на Рафаэля, надеясь и от него получить поддержку, но безрадостное и отчасти даже удручённое выражение его лица словно говорило само за себя. Интернатуру Рафаэль проходил в другой клинике, потому и знать ситуацию изнутри не мог, или же слухи успели облететь все учреждения на этой колонии?       С Эмелиной Сариса была знакома уже порядка десяти лет, с того самого момента, как они попали в группу к одному тренеру. Все ожидали от них соперничества, но в итоге они сдружились. И как бы тренер не пытался настроить их друг против друга, с годами дружба только укреплялась. Эмелина, может, и являлась единственной дочерью председателя парламента Единой Нации и членом влиятельной испанской диаспоры, но более скромную, воспитанную и учтивую девушку ещё предстояло поискать. Она действительно была невероятно талантливой и, в отличие от Сарисы, первые места занимала заслуженно, потому что того от неё требовал отец: быть лучшей во всём. Да и сама Эмелина всегда выкладывалась на полную и старалась не позволять себе промахов. Она хотела соответствовать старшему брату, который, весьма ожидаемо, в будущем займёт пост президента Единой Нации, а также стать хорошим примером для своей племянницы Анхель, однако всё изменилось в одно мгновение.       Эмелина потеряла сознание прямо на тренировке, и обвинить в этом нагрузки или чрезмерную усталость у Сарисы в упор не получалось. В клинике Эмелина провела всего декаду, ведь скоро должен был состояться чемпионат, и диаспора ждала от неё победы, которую не обеспечишь лежанием на кровати. Сразу же после этого инцидента её младший брат Алехандро стал постоянным гостем на их тренировках. Он следил за состоянием сестры и не позволял ей заниматься дольше положенного, а также регулярно конфликтовал с менеджерами и тренером. Последний особенно любил повышать на своих подопечных голос, оскорблять их и частенько распускать руки, аргументируя всё тем, что это «профессиональный спорт» и что иначе результата не будет. И если Эмелина покорно слушалась и не смела возражать, то Алехандро такого терпеть не собирался и был вполне готов распустить руки в ответ, за что едва ли бы понёс хоть какое-то наказание. Тренер это понимал, поэтому общаться абсолютно со всеми подопечными ему приходилось сквозь зубы, держа свои руки при себе.       И где-то примерно в это же время участились случаи поломки вещей, вроде тех же коньков Эмелины или прочего инвентаря, из-за чего тренировки то и дело срывались или заканчивались раньше. Не то чтобы Сариса подозревала Алехандро в этом, но… совпадение определённо занятное. Его бунтарский дух и нежелание подчиняться приказам вдохновляло всех в группе, и особенно Сарису, которая и по сей день побаивалась спорить с матерью и отстаивать своё мнение. Но, к сожалению, долго это затишье не продлилось. Эмелина угасала буквально на глазах, однако всё равно продолжала изнурять себя тренировками. Она делала всё ради диаспоры, которой, в свою очередь, не особо-то было до неё дело. Нет, разумеется, родственники иногда приходили на выступления, но когда понимали, что первое место упущено, молча удалялись из зала. И только Алехандро всегда был рядом, просил сестру не напрягаться и побольше отдыхать, но Эмелина совершенно его не слушала.       В один день она не пришла. Не пришла она и на второй, и на третий, и на четвёртый. Тренер говорить отказывался, а все мэйлы Сарисы так и оставались непрочитанными. И только после звонка самому Алехандро удалось выяснить, что Эмелина находилась в клинике, из которой она в ближайшее время вряд ли выйдет. Сариса хотела её навестить, но пускали только родственников, и даже передать подарок возможности не было. Новость о состоянии дочери председателя парламента мигом облетела весь Центральный Кластер, хотя чёткого диагноза так никем озвучено и не было. Волнение за подругу не давало Сарисе покоя, и только её мама углядела в этом возможность, ведь «главная соперница наконец убралась с пути». В тот момент Сариса не выдержала и всё-таки накричала на маму, которая, на удивление, извинилась и признала, что переборщила.       Шли декады, но никаких положительных изменений не намечалось. Многие в группе уже смирились, тогда как Сариса отказывалась думать о плохом. Она до последнего будет верить в лучшее и сохранять оптимизм, хотя бы ради Алехандро, который явно привык прятать все переживания внутри, а не выставлять их напоказ.       — Хотел бы задержаться, но дела не ждут, — заявил Алехандро, вернувшись к прежней шутливой интонации, после чего приподнял руку, в которой всё это время находилась плетёная корзинка. Она была закрыта, хотя Сариса и без того прекрасно знала, что внутри, поскольку аппетитный аромат заполнил собой всю раздевалку. Члены испанской диаспоры не только выращивали красивейшие цветы, но и делали фантастически вкусную выпечку. Эмелина иногда тайком приносила на тренировки всякие вкусности, чего только стоили одни чуррос, и соблюдение диеты — это, несомненно, очень важно, однако… порой можно было себя и побаловать, пока никто не видит. — Я подумал, что цветы тебе и так подарят, а вот накормить не накормят.       — Вокруг слишком много соблазнов, — Сариса произнесла это с притворным недовольством и, взяв протянутую корзинку, заглянула Алехандро в глаза. — Передай ей привет, от всех нас, хорошо? — чуть тише попросила Сариса. Она боялась показаться навязчивой, но Алехандро охотно кивнул и, попрощавшись на испанском, покинул раздевалку.       Сариса только и успела бесшумно выдохнуть, как вдруг раздался сигнал её экрана, а поскольку руки были заняты, то Рафаэль учтиво забрал у неё часть вещей. Надолго разговор с матерью не затянулся, Сариса лишь отчиталась за первое место и пообещала прилететь к ней в апартаменты на обед через пару часов. Рафаэль тем временем положил коробочку в спортивную сумку, а поверх уложил букет, предельно аккуратно, чтобы не примять хрупкие бутоны. Жестом отказавшись от выпечки и повесив спортивную сумку себе на плечо, Рафаэль следом за Сарисой вышел в уже прилично опустевший коридор, откуда они вдвоём направились к служебному выходу из здания. Разговор завязался сам собой, уж с этим у них никогда не было проблем, но Сариса тем не менее старалась ненавязчиво вывести всё на один вопрос, задать который она смогла только на улице, остановившись около стоянки.       — Так ты… занят сегодня вечером? В смысле свободен? — поспешно исправилась Сариса, убрав за ухо прядь волос, на что Рафаэль слегка прищурился, пытаясь вспомнить своё плотное расписание.       — Да, думаю, да, свободен.       — Тогда мы могли бы… Недалеко открылся новый планетарий, поэтому…       — Хочешь туда сходить? — закончил за неё Рафаэль, отчего Сариса смущённо закивала, чувствуя, как щёки начали предательски покрываться румянцем. Рафаэль явно собирался согласиться, но его прервали чужие приближающиеся шаги.       — Твоя мама хочет видеть тебя к обеду, — безучастно напомнил остановившийся рядом Кёль, давая понять, что времени у них и вправду осталось немного. Вмиг повисла тишина, которую Сариса всё же решила прервать первой.       — Это мой…       — Мы знакомы, — сразу же прояснил Кёль и мимолётно пересёкся взглядом с Рафаэлем, что, вероятно, являлось своеобразным и уже устоявшимся между ними приветствием. Внезапно раздался ещё один сигнал экрана, но теперь уже Рафаэля, который развернулся в сторону небольшой группы людей, стоящих на другом конце платформы. Сариса пересекалась с несколькими из них до этого, потому и знала, что это однокурсники из университета, и Рафаэль их, судя по всему, сейчас очень задерживал.       — Значит, сегодня вечером? — уточнил он, сняв с плеча спортивную сумку и передав её Кёлю.       — Д-да, да, вечером, я ещё наберу, — с улыбкой ответила Сариса и, неторопливо приподнявшись, поцеловала Рафаэля в щёку. Сделать это можно было и пошустрее, но Сариса всего-навсего хотела удостовериться, что одногруппницы точно это увидят. Воспитанность Рафаэля не позволяла ему тратить чужое время, поэтому, быстро попрощавшись, он направился к одногруппникам. Сариса неотрывно смотрела ему вслед ещё пару секунд, а затем, молча развернувшись, подошла к припаркованному неподалёку аэромобилю, около которого стояла Дафна, сложив руки на его крыше.       — Да уж, это у вас надолго, — игриво промурлыкала она, будто бы высмеивая невинный чмок в щёку. — И вообще, ты уверена, что стоит делать это в общественном месте? — следом спросила Дафна, опустившись вместе с Сарисой на заднее сиденье, тогда как Кёль, сев на место водителя и отложив спортивную сумку, поднял транспорт в воздух и покинул стоянку.       — Я ещё не дала своего согласия на свадьбу, — возразила Сариса, но, поймав на себе очередной хитрый взгляд Дафны, непроизвольно поёрзала в кресле. — Я по-прежнему сомневаюсь, мне… просто нужно время.       А ведь ещё совсем недавно Сариса и подумать не могла о том, что её жизнь в одночасье перевернётся с ног на голову. Причём начиналось всё точно также: мама позвала её к себе на обед, но вместо папы и младшего брата за столом Сарису ждал лидер Центрального Кластера, да и сама мама в тот момент выглядела очень подавленной, поскольку ей предстояло рассказать правду, которую она скрывала столько лет. Если честно, то Сариса догадывалась о том, что она не была родной дочерью своего отца. Да, папа любил её, баловал, но к младшему брату он относился с какой-то особой теплотой, неведанной Сарисе. Трудолюбие и целеустремлённость её матери позволили ей в своё время стать личным помощником действующего президента Димьяна, который… и являлся настоящим отцом Сарисы. Исполнять свои рабочие обязанности в силу беременности мама больше не могла, но любовники и любовницы президента всегда получали неплохие должности, так что местечко в Центральном министерстве финансов всё-таки нашлось, ну а вся дальнейшая история Сарисе и так была известна.       Поднимать эту тему раньше мама нужным не считала, только вот теперь ситуация изменилась, ведь эта информация угодила «не в те руки». Других детей у президента Димьяна не было, что делало Сарису главной мишенью для неких «злоумышленников», именно так их обозначил Рихтер Вольф. Даже мама не понимала, о чём шла речь, а Сариса уж и подавно. Президент человек влиятельный, но разве станет он рисковать своей репутацией ради дочери, с которой ни разу в жизни не общался? Сарису вполне могли похитить и потребовать за неё выкуп, а то и чего похуже, но вряд ли президенту Димьяну будет до этого какое-то дело, однако Рихтер настоял на том, что всё намного серьёзнее. Сказать конкретнее он пока что не мог, хотя безопасность Сарисы поставил в приоритет, поэтому и сделал ей предложение, от которого, казалось бы, невозможно отказаться.       Стать его женой. Временной, но всё же женой, статус которой отвадит от Сарисы подавляющее большинство этих так называемых «злоумышленников». От неё потребуется лишь посещать светские мероприятия, всем улыбаться и, разумеется, держать язык за зубами, и об этом «соглашении» в первую очередь. Всем остальным своим временем Сариса будет вольна распоряжаться так, как захочет, и валютой её также обеспечат. Точных сроков опять-таки озвучено не было, но Рихтер пообещал, что дольше пяти лет это точно не продлится. И, как только неназванная проблема разрешится, последует обоюдный развод, после которого Сарисе перейдёт всё совместно нажитое и даже больше, в качестве компенсации за потраченные годы.       Звучало… заманчиво, чересчур заманчиво, однако меркантильной девушкой Сариса не являлась, так что и соглашаться не спешила. Мама всегда учила её с подозрением относиться к богатым мужчинам, делающим странные предложения, да и абсолютно ко всем остальным мужчинам в принципе тоже, но Сариса не могла отрицать того, насколько сильно Рихтер к себе располагал. Она и сама не заметила, как быстро они перешли на ты, словно знали друг друга не первый день. Рихтер ей, по-хорошему, в дедушки годился, хотя для своих лет он выглядел поразительно молодо. Одетый, как всегда, невероятно стильно, он вёл себя крайне вежливо и тактично, и, несмотря на лёгкую театральную фальшь, Сариса не чувствовала в нём человека, способного ей навредить. Сильной интуицией она не отличалась, но отчего-то внутри всё же зародилась уверенность в том, что Рихтеру можно доверять и что он вправду действовал исключительно в интересах Сарисы.       Нескончаемое количество девушек хотели бы оказаться на её месте, только вот у Сарисы уже был человек, с которым она мечтала связать свою судьбу. И даже мама, так сильно любящая распоряжаться жизнью дочери, понимала, что не в праве принимать за неё такое решение, пусть и своё мнение она озвучила довольно чётко: «да, Рафаэль замечательный молодой человек, но… не по статусу». Сариса порой и вправду не понимала того, в каком мире они жили, и как доктор, спасающий жизни людей, мог считаться кем-то «недостойным». Слышать это от матери было вдвойне неприятно, ведь именно благодаря Рафаэлю её собственный сын до сих пор был жив.       Сарисе и по сей день снились кошмары, в которых она раз за разом возвращалась в тот день, на маленькую туристическую станцию, где и произошёл несчастный случай. И все ощущения казались такими реальными, всё та же пелена паники, не позволяющая собраться с мыслями, и всепоглощающая беспомощность, что наполняла собой каждую клеточку тела парализующим страхом. А сердце будто и вовсе пропустило удар, когда в приёмной сообщили о том, что, по неудачному стечению обстоятельств, в клинике остался всего один штатный хирург, который в настоящий момент был занят другой сложнейшей операцией и освободиться только через два часа. Родители тогда устроили скандал, но криками делу точно не помочь. Единственное, что предложили доктора и администрация, это дать шанс действительно способному и талантливому интерну. Это позволяло хотя бы оценить ситуацию, настроить роботов и, в ожидании хирурга, приступить к операции, а не тратить стремительно утекающее время впустую. Доверять жизнь своего ребёнка интерну родители не хотели, но иного выбора у них не было.       Операция прошла успешно, и даже внедрение импланта получилось избежать, что позволило тогда вздохнуть с облегчением. Родителям пришлось срочно вернуться домой, так что Сариса осталась одна с братом, которому было необходимо провести в клинике ещё какое-то время. Рафаэль заходил несколько раз в день, чтобы проверить пациента, так что и темы для разговоров всегда появлялись сами собой. Сам Рафаэль был из Южного Кластера, но в университет поступил в Центральном, в той же столичной колонии, где жила Сариса. Этому факту она обрадовалась особенно сильно, пусть и не сразу поняла почему.       Очень не хотелось перепутать чужую воспитанность со взаимной симпатией, потому и с первым шагом Сариса тянула непозволительно долго. И только после тысячи мэйлов и десятков встреч она всё же решилась, однако ответ заставил опешить и ощутимо растеряться. Как выяснилось, Рафаэлю она тоже нравилась, но из-за учёбы, подработки и интернатуры с её спонтанными дежурствами он не сможет уделять Сарисе столько времени, сколько она заслуживала, а обременять её такими отношениями он не хотел. Сариса осознавала всю важность и ответственность такой профессии, поэтому у неё и в мыслях не было что-то требовать и ставить какие-то условия. Она была готова согласиться и на такие крупицы, лишь бы быть вместе, но вовремя прикусила себя за язык, ведь тогда Рафаэль непременно будет чувствовать себя виноватым, а этого Сариса уж точно не хотела. В конце концов однажды он доучится, и работа станет более-менее стабильной, верно? Необязательно куда-то спешить и делать всё сразу.       Только вот сохранять статус друзей у них в упор не получалось, так что в итоге это всё и превратилось в одну большую несуразицу. Официально они не встречались, хотя в то же время… в общем, друзья себя так точно не вели! Сариса осознавала, что она сама всё это инициирует и ставит Рафаэля в неловкое положение, но ей было трудно себя сдерживать, а теперь ещё и это предложение со свадьбой, окончательно загнавшее в тупик. Но Рихтер, на удивление, прекрасно всё понимал, потому и настаивать не собирался, полностью оставив за Сарисой право выбора. Однако её безопасность по-прежнему была для него на первом месте, поэтому он приставил к ней двух телохранителей. Рихтер охарактеризовал их как «лучших в своём деле», так что Сариса ожидала увидеть суровых и умудрённых опытом гвардейцев, но никак не двух подростков, которым только-только исполнилось девятнадцать. В тот момент у Сарисы закралась мысль о том, что это был какой-то неудачный розыгрыш, но все её сомнения улетучились с поразительной скоростью.       Кёль и Дафна были… странными. Да, наверное, именно это слово. При Сарисе они явно во многом сдерживались, но даже так она чувствовала исходящую от них опасность. Мысленно она понимала, что ей не причинят вреда, хотя расслабиться в их присутствии всё равно было трудно, особенно учитывая то, что присутствие это происходило почти ежедневно. Чаще всего они дежурили по одному, но иногда и вдвоём, отчего становилось совсем уж неуютно. Сариса старалась наладить дружеский контакт, потому и задавала наводящие вопросы о семье, школе, учёбе и в целом о жизни, и если Кёль просто отмалчивался, то Дафна лишь язвительно шутила, сразу же сменяя тему. Но ещё сильнее Сарису раздражало то, что её опекали, как маленького ребёнка. У неё только получилось вырваться из рук матери и переехать в отдельные апартаменты, как к ней сразу прицепили двух нянек, которые должны защитить её от «злоумышленников», хотя и их существование до сих пор было у Сарисы под вопросом. Это… морально выматывало, но альтернативы никто не предоставил.       Со временем, конечно, появились и плюсы. Кёль был тихим и совершенно ненавязчивым, поэтому Сариса порой и вовсе забывала о том, что он где-то поблизости. В общественных местах он наблюдал со стороны, чтобы не доставлять Сарисе дискомфорт, но если ей требовалась помощь, то он вмиг оказывался рядом. С Дафной же, наоборот, всегда было о чём поговорить, начиная от косметики и заканчивая фигурным катанием, ведь на коньках та показывала себя намного лучше самой Сарисы. Нечеловеческая гибкость и ловкость, а то, как играючи Дафна выполнила пятерной аксель, повергло в шок всех на тренировке, в том числе и тренера. Именно тогда Сариса и стала подозревать, что дело она имела с не совсем обычными людьми, да и, если честно, их примечательная внешность вопросов вызывала не меньше. Слишком… идеальная? Пугающая, мрачная привлекательность, без единого изъяна. Ещё яснее всё стало в тот день, когда Сариса решила вручить им подарки. Повода не было, ей просто захотелось, но такой реакции она точно не ожидала. Кёль впервые посмотрел на неё полностью открытыми глазами, словно ещё ничего в жизни не удивляло его настолько сильно, тогда как Дафна, с абсолютно невозмутимым выражением лица, заявила, что умрёт за Сарису, которая в ту же секунду пришла к выводу, что она определённо вляпалась во что-то… нехорошее и дурно пахнущее.       Однако этим двоим она была благодарна хотя бы за то, что тему свадьбы они поднимали нечасто и в целом не особо пытались повлиять на решение Сарисы. Впрочем, с этой задачей неплохо справлялось и всё остальное окружение, причём в буквальном смысле. Стоило Сарисе повернуться к окну аэромобиля, как неподалёку тут же проплыла проекция головидения с выпуском новостей, где Рихтер давал очередное интервью, связанное с его компанией «Локус Солус», здание которой незамедлительно промелькнуло следом. Сариса от такого лишь мимолётно свела брови, что не скрылось от её спутников.       — Вот прям совсем не хочется? — как бы между делом поинтересовалась Дафна, закинув ногу на ногу и бегло проверив свой маникюр. — Или боишься, что прекрасный принц тебя не дождётся?       — Может, и так, — нехотя согласилась Сариса, опустив глаза на пол салона, ведь хотя бы там не будет ничего связанного с Рихтером. — А даже если и дождётся, то кто сказал, что он на мне женится? А вдруг на мне потом вообще никто не женится?       — Я всегда женюсь на тебе, — возразила Дафна, мигом оторвавшись от своих ногтей и одарив Сарису строгим, непреклонным взглядом. — Ну, решать, конечно, тебе. Хотя к тому моменту у тебя будет столько валюты и влияния, что тебе просто не посмеют отказать.       — Нельзя держать людей рядом с собой насильно.       — А почему бы и нет? Можно переломать ноги, далеко всё равно не уползут.       — Не шути так, несмешно, — тихо пробурчала Сариса, на что Дафна неоднозначно поджала губу и отвела взгляд.       Остаток пути прошёл в тишине, поскольку Сариса полностью погрузилась в свои мысли, во внутренние страхи, которые Дафна очень некстати озвучила вслух. Рафаэль действительно был не обязан входить в положение Сарисы и ждать её, особенно когда вокруг него полно других девушек, так и ждущих возможности. «Женщин в Единой Нации больше, чем мужчин, поэтому что-то более-менее приличное надо хватать сразу». Именно так Сарисе сказали подруги на тренировке, но Рафаэль ведь не просто «что-то приличное», он алмаз, который Сариса могла упустить, совершив столь непоправимую ошибку, сравнимую с предательством. О связях на стороне Рихтер ничего не говорил, однако Сариса не собиралась позволять себе такого, а уж Рафаэль и подавно от такого «скромного предложения» мог поставить в их отношениях точку. Это станет концом, принять который Сариса едва ли сможет. Лёгкого решения не будет, она это понимала, но почему-то всё равно продолжала оттягивать неизбежное. Ей и самой от себя было противно.       Аэромобиль тем временем залетел на крытую стоянку жилых этажей и опустился на парковочное место. Поднявшись на сто седьмой этаж и пройдя в прихожую апартаментов, Сариса первым делом обратилась к своим спутникам и немного потрясла корзинкой в своих руках.       — Можем для начала выпить чаю с выпечкой, а потом я быстро соберусь, и тогда полетим на обед.       Кёль с Дафной всё-таки являлись телохранителями, а не работниками по дому, поэтому Сариса считала необходимым проявлять гостеприимство, хотя с ответом эти двое не торопились. Кёль лишь молча прошёл мимо ближайшего кофейного столика, при этом слегка коснувшись маленькой статуэтки и сдвинув её на пару сантиметров влево. Сариса только и успела приоткрыть рот для ещё одного вопроса, как вдруг Дафна забрала корзинку у неё из рук.       — Давай ты лучше сейчас пойдёшь соберёшься, а мы пока сделаем всё остальное, хорошо? — с приторно-заискивающей улыбкой предложила Дафна. Возражать Сариса не стала, так что кивнула и поспешила к винтовой лестнице, ведущей на второй этаж. Маме эти апартаменты не нравились, она считала их слишком тесными и невзрачными, а палитра грязно-зелёного с нежно-розовым и подавно вызывала у неё мигрень. Однако Сарису всё вполне устраивало, здесь было мило и уютно, а маленькое количество комнат не наполняло пространство давящей пустотой, да и… убираться приходилось куда меньше.       Для начала Сариса решила освежиться, поэтому направилась прямиком в ванную комнату. Тёплые струи воды скользили вдоль тела и приятно ласкали обнажённую кожу, будто бы смывая собой весь сегодняшний позор на льду. Мышцы до сих пор немного побаливали, но Сариса уже давно сроднилась с этим чувством, хотя в последнее время нагрузки действительно давались всё труднее. И, на самом-то деле, ничего удивительного в этом не было. Скоро Сарисе исполнится двадцать два, а означало это только то, что с профессиональным спортом пора завязывать. Она и так продержалась в фигурном катании слишком долго, особенно учитывая её рост, чуть переваливающий за отметку метра семидесяти, и заканчивая сформировавшейся во всех определённых местах фигурой. Даже тренеру уже надоело жаловаться на то, как сильно Сарису тянула ко льду её задница. Её пиковая форма уже давно позади, и продолжала она лишь потому, что так сказала мама, у которой явно был наготове следующий «проект» для своей дочери, и именно о нём, вероятно, пойдёт речь на обеде.       И самое обидное во всём этом то, что Сарисе опять придётся согласиться, ведь… она банально не знала, чем ещё хочет заниматься. Практически каждая свободная минута уделялась тренировкам, поэтому у Сарисы не хватало времени на другие увлечения или хотя бы прогулки с друзьями. Всё её детство и подростковые годы были отданы фигурному катанию, и, смотря сейчас на все эти стеллажи со всевозможными наградами, Сариса могла с уверенностью сказать о том, что это всё и близко того не стоило. Годы мук, слёз и унижений за какие-то абсолютно бесполезные побрякушки из металла. Старые лица сменятся на новые, рекорды побьются другими, а потраченное время и здоровье Сарисе уже никто никогда не вернёт. Она ненавидела фигурное катание, всей своей душой, и искренне ждала того момента, когда сможет наконец выкинуть коньки в мусорный бак.       Однако новая задумка матери могла оказаться в разы хуже этого, и если Сариса всё-таки откажется, то у мамы возникнет закономерный вопрос. Сариса бы могла пойти учиться, но она не знала, кем хочет стать, а что касалось работы, то… она же совсем ничего не умела. Разве что готовила неплохо, и на этом всё. Какой из неё работник? Осознание собственной бесполезности и никчёмности очень угнетало, но портить себе настроение в такой день Сариса не собиралась, так что предпочла закончить с душем побыстрее. Она вытерлась полотенцем и обвязала его вокруг тела, закрепив узлом чуть выше груди, после чего вернулась к большому зеркалу и, наклонив голову вперёд, принялась сушить волосы. Шум фена наполнил собой всю комнату, но даже так Сариса вдруг ощутила холодок в ногах, намекающий на то, что дверь в ванную открылась. Решив, что Дафна пришла её поторопить, Сариса выпрямилась обратно и откинула волосы за спину, только вот вместо Дафны в отражении напротив Сариса увидела мужчину, лицо которого было полностью скрыто за маской.       Вскрикнуть от испуга не получилось из-за руки, грубо заткнувшей рот, тогда как вторая обхватила Сарису за талию и потянула её прочь из комнаты, из-за чего фен сразу же упал на пушистый коврик. Паника вмиг охватила всё тело Сарисы, но, не растерявшись окончательно, она стала сопротивляться. Вырваться из крепкой хватки не получится, она это понимала, поэтому нужно было хотя бы на секунду убрать чужую руку со рта, чтобы позвать на помощь. Мужчина это предвидел, так что только сильнее зажал рот, вынуждая Сарису начать лягаться и дрыгать ногами, в жалких попытках задеть что-нибудь на своём пути. Уронить на пол получилось лишь несколько вещей, но шум включённого фена полностью заглушил все звуки, не позволив им покинуть стены этой комнаты.       В итоге Сарису всё же вытянули в коридор и потащили в сторону балкона, у перил которого ждал зависший в воздухе аэромобиль с откинутой крышей. Воздуха резко стало не хватать, а всё перед глазами начало стремительно расплываться, потому Сарисе только и оставалось, что жалобно скулить и пытаться поцарапать мужчину своими недлинными аккуратными ногтями. Прозрачная дверь плавно отъехала в сторону, пропуская на узкий продолговатый балкон, однако мужчина вдруг замер на месте, заставляя и саму Сарису невольно посмотреть на водителя, который… уже был мёртв. Внезапно раздался ещё один выстрел, совсем близко, откуда-то с верхних балконов. Сариса вздрогнула всем телом и уже в следующую секунду почувствовала, как чужая хватка ослабла. Мужчина с грохотом упал рядом, да и сама Сариса чуть не отправилась следом, но её вовремя перехватила Дафна и затащила в коридор, позволяя тут же обессиленно опуститься на колени.       — Всё хорошо, всё позади, — прошептала Дафна, прижав к себе Сарису и успокаивающе погладив её по влажным волосам. Сама же Сариса уткнулась в чужое плечо и, закрыв глаза, постаралась выровнять сбившееся дыхание, но из-за шагов позади она опять испуганно дёрнулась и быстро обернулась. Сначала она увидела подошедшего Кёля, который уже убирал пистолет себе под куртку, а затем глаза опустились на лужу крови, что вытекала с балкона в коридор. Взгляд почти что скользнул к трупу, но Дафна бережно коснулась пальцами подбородка Сарисы и развернула её обратно к себе. — Нет, нет, смотрим только на меня.       — Н-надо сообщить об этом гвардии и… и моей семье, — дрожащим голосом затараторила Сариса, пытаясь подавить тревогу и волнение, но чарующее спокойствие и безмятежность в лиловых глазах напротив каким-то магическим образом передавались и ей самой, позволяя наконец выдохнуть и перестать трястись как маленькая напуганная собачка.       — Гвардии совсем необязательно знать об этом, и твоей семье мы тоже ничего не скажем. Это для их же безопасности, понимаешь? — ласково спросила Дафна, вкрадчиво прошептав это в самые губы Сарисы, тем самым вынуждая её неуверенно кивнуть. Дафна на это слегка улыбнулась и приподняла ткань полотенца, узел на котором, как оказалось, успел благополучно развязаться. Мигом спохватившись, Сариса свела нога и поджала их под себя, вместе с этим прикрыв грудь полотенцем и искоса глянув на Кёля, хотя его, судя по всему, её обнажённое тело не особо-то и интересовало.       Подавленность, смятение, озадаченность. Это всё словно одним большим комом навалилось на Сарису, которая и близко не подозревала, что нужно делать и, главное, чувствовать в такой ситуации. Однако одну вещь она знала наверняка: она не хочет испытать это во второй раз.       — Если… Если свадьба состоится, то… этого больше не повторится? — вполголоса произнесла она и лишь сильнее сжала в руках полотенце, вплоть до побелевших костяшек.       — У Рихтера, скажем так, есть определённая репутация, и немногие решатся трогать принадлежащие ему «вещи». Поэтому да, отчасти это тебя защитит, а если и нет, то мы всегда рядом, — весьма уклончиво пояснила Дафна, из-за чего Сариса неожиданно даже для самой себя разозлилась.       — Хватит обращаться со мной, как с маленьким ребёнком, я имею право знать правду! Начиная от этих похитителей и их планах на меня и заканчивая самим Рихтером и его мотивами! И не только о них, но и о вас, в том числе! Вы вообще люди?! — Сариса ощутимо повысила голос и, нахмурившись, посмотрела на Кёля, надеясь услышать от него хоть что-нибудь, о чём довольно быстро пожалела. От леденящего взгляда синих глаза Сариса мигом изменилась в лице и виновато закусила губу, мысленно отругав себя за грубость и несдержанность. Дафна же тем временем взяла руку Сарисы и, ненавязчиво переплетя их пальцы, приложила её к своей груди, прямо к сердцу.       — Чувствуешь, как оно бьётся? — едва слышно поинтересовалась Дафна, на что Сариса, боясь опять ляпнуть что-то не то, робко кивнула. — Ну вот видишь, это значит, что мы люди. Ничто не наполняет тело жизнью сильнее, чем трепетное биение сердца. А то, из чего это сердце сделано, уже совсем другой вопрос. Мы обязательно тебе всё расскажем, когда придёт время, а сейчас нам лучше поторопиться. Ты ведь не хочешь расстроить свою маму, верно? — с притворным волнением уточнила Дафна и поцеловала руку Сарисы, после чего придержала её за локоть и помогла встать на ноги.       — Но мы ведь… мы не можем вот так уйти и…       — Кёль со всем разберётся, не переживай. Когда мы вернёмся, то здесь будет идеальная чистота. Даже лучше, чем было! — заверила Дафна и повела Сарису обратно в ванную, по-прежнему не разрешая ей обернуться в сторону балкона.       Ноги всё ещё были ватными, а мелкая дрожь никак не хотела униматься, поэтому Сариса позволила Дафне самой смыть с неё капли крови и заново высушить волосы. А затем Сариса и вовсе ощутила себя безвольной игрушечной куклой, когда Дафна затащила её в гардеробную и принялась одевать, красить и укладывать причёску. Комбинировать кожаные платья с мягкими кружевными тканями казалось чем-то очень непривычным, но не было ничего плохого в том, чтобы иногда попробовать что-то новое. Сариса, по-видимому, до сих пор не до конца пришла в себя, оттого у неё с трудом получалось собраться и сложить все нужные вещи в сумку. От чаепития с выпечкой пришлось отказаться, так что, выпив немного воды, Сариса направилась в прихожую, где немного задержалась, ещё раз бегло осмотрев первый этаж апартаментов. Она хотела убедиться, что ничего не забыла, но на глаза попалась лишь ваза с цветами, подаренными сегодня Рафаэлем, и отломившийся от них бутон гортензии, одиноко лежащий на стеклянной поверхности стола.       Путь до апартаментов мамы прошёл в полной тишине. Сариса не собиралась отвлекать Дафну от движения по проспекту, а сама Дафна, скорее всего, не хотела навязывать абсолютно ненужный сейчас разговор. Родные стены встретили приятным ароматом домашней еды, только вот аппетита у Сарисы всё равно так и не появилось, потому она лишь лениво ворочала содержимое своей термотарелки. Тему сегодняшнего выступления мама не поднимала, а сразу перешла к своей новой задумке, которая совсем не вызвала у Сарисы восторга. Полномасштабный конкурс «Миз Вселенной» проводился раз в три года, и ровно столько же победительница носила этот титул. Мама явно зажглась этой идеей, поэтому уже начала прикидывать, сколько ещё побед потребуется купить, на какой аспект благотворительности лучше сделать упор, а также у каких дизайнеров заказать платья.       Сариса бы, может, и хотела приложить усилия, но мама чётко дала понять, что всё опять скатится к взяткам, ведь её не устроит ничего, кроме первого места. Да и свои внешние данные Сариса оценивала здраво. Да, она милая, симпатичная, но не более того. Вокруг было полно других девушек, способных затмить её своей красотой, однако мама настояла, что именно типаж Сарисы привлечёт больше всего внимания. Во многом она пошла в маму, корни которой плотно переплетались с филиппинской диаспорой, а о земном происхождении президента Димьяна, уходящем в Аргентину и Чили, и так знала вся Единая Нация. Такая смесь и вправду подарила Сарисе отчасти необычную внешность, но одного этого будет недостаточно. Предстояло множество интервью, конкурс талантов и публичные выступления, на которых Сариса в очередной раз опозорится, хотя возразить матери… она так и не смогла.       Если честно, то Сариса сейчас в принципе не могла думать ни о чём другом, кроме как о случившемся в её апартаментах. Внушительная фигура похитителя, труп водителя, растекающаяся по нежно-розовому полу лужа крови. Картинки хаотично сменялись в голове, с каждым разом приобретая всё более зловещие очертания, из-за чего к Сарисе постепенно начало приходить осознание. Они сделали это посреди дня, прямо в её апартаментах и под носом у её телохранителей. А если бы она была одна? А если они попытаются провернуть это ночью, когда она будет спать? А если они решат подобраться к ней через семью и причинят им вред? От одной только мысли, что её близкие могли пострадать, Сарису снова затрясло, вплоть до выпавших из рук приборов, а по щекам внезапно потекли слёзы, одна за другой разбиваясь о поверхность стола. Теперь же это заметила даже мама, оттого и прервала свой затянувшийся монолог и взволнованно спросила у дочери о её самочувствии. Сариса была вынуждена соврать и придумать невразумительную отмазку, в которую никто за столом, естественно, не поверил. Пришлось срочно удалиться в ванную, чтобы успокоиться, а из неё в прихожую, сославшись на срочные дела.       Вот так убегать посреди обеда было очень невежливо, но Сариса не могла иначе. Окончательно прийти в себя получилось разве что в аэромобиле, благодаря Дафне, которая подобрала столь необходимые сейчас слова, приправив всё тёплыми объятиями. В опасности находилась не только Сариса, но и вся её семья, и защитить их мог лишь один человек. Несколько лет — это невысокая цена за безопасность близких, однако Сариса совершенно не представляла, как будет сообщать эту новость Рафаэлю. Стоило ей только об этом задуматься, как слёзы полились с новой силой, а сердце защемило терпкой горечью. Во всяком случае, тянуть больше нельзя, она скажет ему всё сегодня вечером, в планетарии, где они и договорились встретиться.       Возвращаться в апартаменты желания не было, так что время пришлось коротать в красивейшем ботаническом саду. Именно здесь прошла одна из первых встреч Сарисы с Рафаэлем, поэтому хотелось верить, что это место наведёт на нужные мысли и поможет подобрать правильные слова. Сариса прокручивала в голове разные варианты и перебирала всевозможные интонации, пытаясь предугадать реакцию Рафаэля. Ей казалось, что она хорошо его знала, но теперь же Сариса уже не была так в этом уверена. Чьё-то сердце точно сегодня разобьётся, и оставалось лишь хранить надежду, что однажды все эти осколки получится собрать вновь.       Свет энерголамп постепенно угасал, погружая колонию в привычную полутьму, сквозь которую пробивались сотни неоновых огоньков и пёстрых голограмм. Одна из таких и украшала круглое здание планетария, обвиваясь вокруг него обрывистыми кольцами, чем-то напоминающими спиральные рукава галактик. Дафна пообещала держаться поблизости и не вмешиваться, после чего незаметно растворилась в толпе. Сариса же надела на руку подаренную перчатку с позолоченными цветками, ведь под неё Дафна, видимо, и подбирала весь образ, а следом вытащила из сумки книгу, завёрнутую в прозрачную подарочную упаковку.       В их время книги печатали не так уж и часто, тем более книги старых авторов с Земли, поэтому Сариса подолгу охотилась на такие вот единичные экземпляры, напечатанные на английском ещё сотни лет назад. Насколько бы удобными не были электронные книги, но в обычных листах бумаги с чернилами скрывалось своё особое и неповторимое очарование. Вещь, переходящая из рук в руки, словно впитывала в себя историю, отчего и становилась чем-то поистине уникальным. Именно так иногда говорил Рафаэль, а поскольку об интересных ему авторах он упоминал ещё реже, то Сарисе приходилось тщательно вылавливать каждую крупицу информации, в том числе и куски цитат, чтобы позже найти их в единой сети. Каждый раз она боялась промахнуться и подарить что-то не то, так что и сейчас нервно поправляла упаковку, переминаясь с ноги на ногу.       Ждать пришлось недолго, ведь через пару минут Сариса заметила знакомое бежевое пальто, накинутое поверх водолазки. Рафаэль уже направлялся к ней через весь холл, осторожно огибая людей и на ходу поправляя свои немного растрепавшиеся из-за спешки русые волосы.       — Опоздал? — с виноватой улыбкой спросил он, на что Сариса отрицательно замотала головой.       — Нет, совсем нет. Это… это тебе, подарок, — уточнила она, вручив Рафаэлю книгу. — Джон Китс, «Эндимион», в оригинале, — зачем-то пояснила Сариса, будто бы он не мог самостоятельно прочитать это на обложке.       — Немудрено мне разума лишиться от локонов её, хотя причёска проста, непримечательна, неброска, — загадочно протянул Рафаэль и, отблагодарив кивком, убрал подарок в свою небольшую сумку. — Уста и очи... Как, и сам не знаю, но душу это приближает к раю, — лаконично закончил он, из-за чего теперь уже Сарисе пришлось смутиться и кивнуть в знак благодарности. Не каждый день комплименты представали в виде цитаты из поэмы девятнадцатого века, повествующей о любви земного пастуха и бессмертной богини Луны, однако в этом и крылась вся магия отношений с Рафаэлем. Хотела бы Сариса быть такой же начитанной, но не то чтобы нескончаемые тренировки позволяли ей это.       Говорить о себе она не хотела, так что с интересом слушала Рафаэля, рассказывающего о свой подработке на научной станции «О-Нэус». На несколько минут Сариса даже позабыла о том, какую новость собиралась сообщить. Ей предстояло разрушить не только эту идиллию, но и, возможно, абсолютно всё, что было между ними. Почему это всё должно происходить именно с Сарисой? Причём из-за родного отца, совершенного постороннего человека, которому никогда не было до неё никакого дела. Так или иначе, хотя бы эти последние мгновения она собиралась провести с улыбкой на лице и сохранить в сердце согревающим воспоминанием, поэтому, откинув подальше грустные мысли, Сариса обвила своими руками руку Рафаэля и затянула его в первую же свободную голографическую кабинку.       В новом планетарии была куча выставочных залов, но сейчас Сарисе хотелось побыть наедине с Рафаэлем, тем более он всегда рассказывал куда интереснее любых экскурсоводов. Дверца за ними тут же плавно закрылась, погрузив маленькое помещение в темноту, после чего на полу подсветилась панель, на которую Сариса осторожно наступила ногой. Всё вокруг вмиг превратилось в объёмную голограмму космоса, что позволяло ощутить себя частью этой безграничной Вселенной. Млечный Путь со своей Солнечной системой довольно быстро остался позади, унеся с собой и Магеллановы облака, а следом за ними стали одна за другой появляться и другие галактики, каждая из которых имела свою уникальную и неповторимую форму.       — Это… что-то вытянутое, похоже на стержень.       — Это галактика Сигара, со сверхмассивной чёрной дырой в центре, — пояснил Рафаэль, на что Сариса только сильнее к нему прижалась, положив свою голову на его плечо.       — И кто выдумывает эти названия, — наигранно запричитала она, хотя после звёздного скопления Дикой Утки и туманности Тухлого яйца было трудно чем-то удивить.       Перед глазами разворачивалось целое буйство красок: пурпурный, лазурный, бронзовый и ещё множество других цветов и оттенков, что сливались в невероятно красивые туманности, похожие на пышные блестящие облака, скользящие сквозь бесконечность. Рафаэлю было что рассказать про каждую, но лишь когда Сариса угадает их названия. С Бабочкой, Муравьём и Песочными часами проблем не возникло, тогда как отгадать Креветку и Сахарную вату получилось только с помощью подсказок. Однако одна алая туманность и вовсе носила название Сердце и форму имела соответствующую, что снова заставило Сарису мимолётно поджать губу.       — А это галактика Бэби-Бум. На Земле так называли период увеличения рождаемости, где-то ближе к середине двадцатого века, после окончания Второй мировой войны. А в Единой Нации это была вторая половина первого столетия, когда за пару десятков лет население колонистов увеличилось на два миллиарда. Галактику так назвали потому, что она производит четыре тысячи звёзд в год, это как… по одной звезде каждые два часа, тогда как наша галактика за год производит в среднем всего десять.       — Столько планет и галактик… И неужели нигде нет разумной жизни? — поинтересовалась Сариса и подняла глаза на Рафаэля, который от такого вопроса как-то подозрительно улыбнулся краешком губ и, немного замешкавшись, несколькими взмахами руки развернул голограмму, а затем, значительно её ускорив, вдруг остановил и указал на крошечное, размером с песчинку, фиолетовое мерцание вдали.       — Вот там, видишь? — уточнил Рафаэль, почему-то перейдя на шёпот. — Это галактика Селена, её открыли в начале года. По научной станции гуляют слухи, что оттуда исходят всплески радиоволн, источник и природу которых не способна определить ни одна имеющаяся у нас технология. Заглянуть в эту галактику мы пока что не можем, но если где-то и есть разумная жизнь, то она, скорее всего, там, в двухстах миллиардах световых лет от нас.       Это определённо должно было прозвучать как предположение, но уж больно уверенной казалась интонация голоса Рафаэля. Сариса даже рот приоткрыла от изумления, продолжая при этом вглядываться в светящуюся точку. Это завораживало, хотя в то же время вызывало покалывающие мурашки на коже. Неизвестность всегда пугала, особенно такая, от которой совсем не знаешь, чего ожидать. Наверное, именно поэтому Сариса так долго оттягивала этот момент. Она боялась переступить эту черту, боялась последствий, но ещё сильнее она боялась за свою семью, да и… за себя тоже. Хотя бы сейчас следовало побыть честной, и с самой собой в первую очередь.       — Мне… нужно сказать тебе кое-что важное, — вполголоса начала Сариса, отпустив руку Рафаэля и стыдливо уставившись себе под ноги, желая спрятать лицо за волосами.       — Конечно, я слушаю, — с привычной вежливой учтивостью произнёс он, однако в ответ так и не получил ни единого слова. Будто бы огромный ком застрял в горле, вынуждая Сарису молчать и лишь неловко заламывать пальцы. Все заранее заготовленные фразы в одночасье испарились из головы, сердце колотилось с такой скоростью, что всё тело вновь начало потряхивать, а воздух вокруг стал каким-то тяжёлым, спёртым и вязким, не позволяя вдохнуть полной грудью.       — Дело в том, что… что скоро я выйду замуж, — кое-как выдавила из себя Сариса и сразу продолжила, чтобы хоть как-то оправдаться перед Рафаэлем. — Но дело не в тебе, совсем не в тебе, а во мне, точнее… в ситуации. Так… сложились обстоятельства, и я ничего не могу с этим поделать. И мне страшно, и стыдно, и я ненавижу себя за это. Я бы никогда ни на кого тебя не променяла, потому что люблю тебя и…       Нет, нет, нет, не сейчас, не здесь, не в таком месте. Сариса так долго хранила эти слова в себе, желая сделать момент признания чем-то действительно волшебным и незабываемым, но в итоге опять всё испортила. Это у неё и впрямь получалось лучше всего. Плечи невольно задрожали, а по щекам опять потекли слёзы бессилия. Сариса закрыла лицо руками, в жалких попытках успокоиться, но все переживания будто вмиг вырвались наружу, из-за чего эмоции уже не получалось сдерживать. Рядом раздался тихий вздох, после чего Рафаэль бережно приобнял Сарису и, прижав к себе, поцеловал её в висок.       — Это всё делается ради твоей безопасности, и она для меня на первом месте, — прошептал Рафаэль, тем самым давая понять, что он прекрасно обо всём знал. Сариса убрала руки от лица, только вот поднять голову так и не решилась, потому и продолжала смотреть куда-то вниз, то и дело шумно всхлипывая.       — И… ты меня не ненавидишь?       — Нет, разумеется нет, — успокаивающе возразил Рафаэль и аккуратно убрал тёмную прядь Сарисы ей за ухо. — Когда я с тобой…       — Для меня нет никого другого, — продолжила за него Сариса, моментально вспомнив ту самую песню, особенную для них песню. — Позволь путешествовать с тобой по Вселенной…       — Освещать тебе дорогу, как Млечный Путь, — с улыбкой пропел Рафаэль, отчего и сама Сариса улыбнулась сквозь слёзы, которые она всё же начала вытирать с лица.       — Лишь один луч света нашёлся во тьме…       — Мой путь, который ведёт к тебе, — закончил куплет Рафаэль, а затем оставил нежный поцелуй на макушке. Сариса тут же обняла его в ответ, прижавшись при этом как можно ближе, словно до сих пор не до конца верила, что это всё происходило взаправду, прямо здесь, в окружении миллионов звёзд. Сариса так долго себя накручивала, а теперь в сердце наконец утихла буря, которая не давала покоя все эти мучительно тянущиеся декады. Неужели хоть раз судьба пошла ей навстречу?       — Это значит, что ты дождёшься меня?       — Если честно, то, наверное, нет, — с неожиданной холодностью произнёс Рафаэль, из-за чего Сариса чуть отстранилась и подняла на него свои заплаканные глаза. — Несколько лет — это довольно много, знаешь ли.       — Н-нет, подожди, должно… должно быть не так… — растерянно прошептала Сариса и отошла ещё на пару шагов назад, ведь Рафаэль вдруг перестал её обнимать, наоборот, лишь убрал руки в карманы пальто и равнодушно пожал плечами.       — К тому же я не говорил, что тоже люблю тебя. Да и как вообще можно любить настолько продажную и никчёмную девку? — с неприкрытой издёвкой спросил Рафаэль, отчего Сариса окончательно потеряла дар речи. — Но, с другой стороны, ты наконец от меня отстанешь, а то в последнее время ты была особенно доставучей и раздражающей. Во всяком случае, через пару лет посмотрим, если ты, конечно, доживёшь.       От последнего слова всё внутри Сарисы болезненно сжалось от испуга, но ещё страшнее стало в тот момент, когда звёзды вокруг начали затухать одна за другой, погружая всё в кромешный мрак. Он подступал со всех сторон, а затем и пол резко ушёл из-под ног, затянув в непроглядную, безжизненную тьму. Открыв глаза и подскочив на месте, Сариса принялась судорожно оглядываться вокруг. Небольшая комната, мягкая кровать и смятое в руках одеяло. Сон, всего лишь сон. Отчасти даже забавно, Сариса была настолько заурядной, что сознание, вместо выдуманных кошмаров, заставляло её раз за разом переживать заново моменты из прошлого, искажая их до неузнаваемости. Лучше бы она всю ночь убегала от страшных монстров, чем… вот это.       Сариса помнила разве что корабль и то, как уснула у Кёля на плече. Проспала она, судя по всему, приличное количество времени, но по-прежнему ощущала себя усталой и разбитой. Все эти похищения и погони очень её вымотали, так что и вспоминать об этом не хотелось, пусть и навязчивые картинки так и лезли в голову. Даже будучи в плену, Сарисе так и не удалось выяснить, что Трискелиону было от неё нужно. Она наивно ожидала, что со смертью родного отца, президента Димьяна, от неё отстанут, однако после этого всё будто бы только усугубилось. Трискелион уничтожил целую столичную колонию с несколькими миллионами людей лишь для того, чтобы попытаться избавиться от Кёля и Дафны, мешающих им подобраться к Сарисе. И виноватой во всём этом она считала исключительно себя, из-за чего её и по сей день терзали муки совести.       Говорить напрямую Рихтер отказывался и ограничивался весьма размытыми и обтекаемыми формулировками. Сарисе это не нравилось, но она, как минимум, была благодарна за то, что Рихтер старательно отгораживал её от всей «грязи», происходящей в высших эшелонах власти. Уже в первые декады после свадьбы Сариса поняла, что не справится с ролью первой леди Центрального Кластера, поэтому решила воспользоваться самой беспроигрышной стратегией. Притвориться глупой и простодушной дурочкой, которую интересовали только дорогие вещи и которая абсолютно не разбиралась в политике. Да и… не то чтобы особо приходилось притворяться, Сариса ведь и вправду была такой, но пусть лучше смотрят с насмешкой и язвят за спиной, чем выводят на неприятные темы, заговаривают зубы и нагло вытягивают информацию.       А уж информацией она владела в избытке. Инопланетяне, люди со способностями, андроиды, биороиды, эксперименты над людьми. И во всём этом многообразии целью Трискелиона почему-то всё равно являлась именно безобидная и посредственная Сариса. Но, несмотря ни на что, она продолжит искать во всём светлые стороны. Сейчас она наконец в безопасности, разве могло быть что-то важнее этого? Одежда на ней осталась прежней, хотя запястья были бережно перевязаны, оттого и не саднили так сильно. Отпив немного чая из стоящей на столике термокружки и надев обратно свои туфли, Сариса встала на ноги и осторожно подошла к двери, что плавно открылась. Её здесь не заперли, а это уже хороший знак.       Выйдя в пустой тёмный коридор, Сариса направилась на поиски окна, желая хотя бы приблизительно понять, куда её доставили. Обстановка казалась мрачной и не особо уютной, а приглушённый гул только добавлял дискомфорта, вынуждая Сарису приобнять себя обеими руками. Однообразный закруглённый коридор вскоре всё же вывел её к окну, вид из которого сразу дал понять, что Сариса до сих пор находилась в Восточном Кластере, так ещё и, по-видимому, на промышленной колонии. Часы на пролетающей вдали проекции показывали два часа ночи, как бы намекая вернуться ко сну, но Сарисе его хватило с головой, до сих пор неприятно.       Она простояла у окна ещё какое-то время и уже собиралась возвращаться в комнату, как вдруг одна из ближайших дверей отъехала в сторону. Сариса повернулась на звук шагов и тут же встретилась с такими знакомыми и такими родными серыми глазами. Рафаэль застыл на месте и с какой-то едва уловимой чуткостью и трепетом посмотрел на Сарису, в груди которой разлилось то самое обжигающее тепло, говорящее громче любых слов и надуманных ночных кошмаров. И если раньше Сариса во многом сомневалась, то теперь же она была не намерена терять ни единой драгоценной секунды. Сариса в одно мгновение подлетела к Рафаэлю и обняла его за шею, на что в ответ получила такие же крепкие и пропитанные искренностью объятия.       — Когда я с тобой…       — Для меня нет никого другого, — со всё той же нежностью в голосе закончил Рафаэль, перебрав пальцами тёмные пряди и оставив поцелуй на виске. Сариса редко когда плакала от счастья, но именно сейчас настал тот момент, когда она могла позволить себе эту незначительную слабость.

***

      — То есть они теперь тут останутся?! — возмутился Апрель и резко затормозил посреди коридора, прямо у лестницы, тем самым заставив и Января с Октябрём остановиться следом.       — На какое-то время, компинче, на какое-то время, — Дэмиар, конечно, предпринял вялую попытку успокоить Мичи, но этого оказалось недостаточно.       — Это же… целых три лишних рта! — подытожил Апрель, ещё раз быстро пересчитав всё на пальцах. Хотел бы Циант сказать, что, с учётом потерь в их команде, они, так или иначе, вышли в ноль, но опять возвращаться к этой теме желания не было. — Да и ладно еда, единство с ней, мне не жалко, но мы можем хотя бы мистера унылая физиономия отсюда выселить? Он оказывает на меня психологическое давленице!       Ухмылки Январь в итоге не сдержал и намеревался добавить к сказанному что-нибудь не менее саркастичное, однако моментально изменился в лице и жестом показал Мичи притихнуть, только вот останавливаться тот не собирался.       — Посмотрите на меня, я весь такой крутой, опасный и всегда всем недовольный, — проворчал Апрель, передразнивая как интонацию голоса Заката, так и выражение его лица. — Я не злодей, у меня просто грустное детство, бе-бе-бе. Меня никто никогда не любил, поэтому теперь я буду отравлять существование всем вокруг, чтобы они почувствовали себя такими же жалкими и убогими, как чувствую себя я.       Мичи разогнался и явно хотел продолжить, но, всё же уловив напряжённость Цианта, мгновенно заткнулся и обернулся на стоящего позади него Кёля, который бесшумно поднялся по лестнице и вот уже несколько секунд выслушивал весь этот монолог.       — Это игра такая, на выбывание. Диги‑диги‑диги‑дон, выходи скорее вон! — шустро рассчитал Апрель, при этом внаглую пропустив очерёдность для того, чтобы последнее слово остановилось на нём. — О, нет, я выбыл! Как же так! Несправедливо! — с притворной обидой пробубнил он, вместе с этим попятившись к лестнице, на которой незамедлительно и скрылся.       Закат проводил Мичи лёгким прищуром и молча направился дальше по коридору, предварительно обменявшись нечитаемым взглядом с Октябрём, тогда как для Января он неизменно придержал наиболее хмурый и презрительный.       — Вау, он тебя прям ненавидит, — шепнул Дэмиар, как только Кёль скрылся из виду, из-за чего Циант раздражённо выдохнул, как бы говоря, что и так прекрасно об этом осведомлён. — Ты ведь просто… дышал. Хотя знаешь, у меня есть две версии, но ни одна из них тебе не понравится, — задумчиво протянул Октябрь. Январь же лишь отмахнулся, намекая ему оставить свои догадки при себе, и начал спускаться по лестнице.       Смесь необычных ароматных запахов заполнила собой весь первый этаж, навивая аппетит, так что Циант, будучи заинтригованным, зашёл в столовую, в такое же длинное, узкое и тесноватое помещение, как и сама кухня. На завтрак уже собралась большая часть жителей этой базы, поэтому, бегло оглядев стол, Январь занял свободное место между сестрой и Апрелем, который старательно наваливал в свою термотарелку кучу еду.       — Нельзя так много есть.       — Появилась вероятность того, что я не доживу до конца этого дня, так что не мешай мне наслаждаться предсмертной трапезой, — с набитым ртом заявил Мичи, драматично взмахнув вилкой, и почти сразу повернулся к прошедшей в столовую Сарисе, которая несла в руках ещё одно блюдо.       — Пансит с курицей. Для завтрака немного тяжеловато, но зато сытно, — Сариса поставила большую термотарелку на подставку и стала поочерёдно указывать на другие блюда на столе. — Блины апам балик, пирог куи бакар, белекой и хало-хало на десерт.       — Ты готовила это всю ночь, верно? — с ощутимым упрёком поинтересовался Март. Его вроде и должно радовать то, что на кухне наконец появился помощник, но в то же время, после всего пережитого, Сарисе следовало всё же отдохнуть, а не тратить силы на готовку. — У нас не было и половины всех этих продуктов.       — Я заказала, мне не спалось, — виновато пояснила Сариса, неловко убрав руки за спину. — Вы делаете столько всего, а я… тоже хочу быть полезной. Умею я, конечно, немногое, но…       — Да не оправдывайся ты, он просто завидует, — с усмешкой заверил Дэмиар. Он сел между Августом и Ноябрём и одновременно с этим вдумчиво оглядел содержимое их термотарелок, из-за чего и получил два косых взгляда в свой адрес. — Сам-то и близко так не приготовит. Всё всегда пресное и безвкусное, прямо всю свою душу вкладывает.       — У некоторых ядов нет вкуса, — как бы невзначай подметил Юрэн, даже не подумав оторваться от своего завтрака. Октябрь уже собирался съязвить в ответ, но его прервал звук стремительно приближающихся по коридору шагов.       — Почему я только сейчас узнаю о том, что у вас есть крыса? — недоумевающе поинтересовалась Рассвет, пройдя в столовую вместе с Пирожком, которая всем своим видом показывала, что в этих руках она находилась против своей воли. — Ещё и убегает от меня, негодница. Думала, что я её не поймаю, — Дафна принялась гладить и сюсюкаться с собакой, но та продолжала жалобно поскуливать. — Такая миленькая, пушистая, а под шёрсткой ничего. В тебе даже есть нечего.       — По-моему, её следует расчесать, — предложила Сариса, чтобы под предлогом этого забрать несчастное животное. Возражать Рассвет не стала, поэтому отдала Пирожка Сарисе, а затем переместилась за стол, сев напротив Цианта и пододвинув стул вплотную к Марту, к которому и мгновенно прильнула, повиснув на его руке и положив свою голову ему на плечо. Юрэн на такое никак не отреагировал, лишь молча взял чистую термотарелку и начал накладывать в неё всё, на что Дафна укажет пальцем. Казалось, что теперь Январь наконец понял, откуда у Марта были эти воспитательские замашки, а также неутолимое желание читать нотации и держать всё под контролем.       — Так ты теперь... что-то вроде их мачехи? — внезапно спросил Дэмиар, чем прилично озадачил Сарису, которая заняла место у самого края стола, усадив собаку себе на колени. Да и Юрэн от такого вопроса заметно нахмурился, тогда как Рассвет расплылась в очередной хитрой улыбке.       — Ну, сложно сказать, — ответила Сариса, пожав плечами и погладив мягкую шерсть Пирожка. — В какой-то степени, наверное, да.       — Мальдита сеа, так это получается… Это даже круче, чем… — Октябрь явно собирался сказать что-то непристойное, но вовремя сдержался и как ни в чём не бывало вернулся к своему завтраку. — Телохранители своей мачехи, я бы посмотрел такой фильм.       — Хорошо готовит, так ещё и милашка, лучшая мачеха во Вселенной, — подобный комплимент от Дафны заставил Сарису смутиться ещё сильнее, и ровно в этот же момент Циант почувствовал нежелательное к себе прикосновение. Запустив руку под стол, он отодвинул ногу Рассвет от своей ноги и одним только взглядом настойчиво попросил её прекратить. Дафна обидчиво надула губы, но ногу всё же убрала, хотя через пару минут вернула её обратно, скользнув ею по бедру Января. Он уже собирался попросить Рассвет вслух, однако его отвлекла Февраль, которая начала подниматься по своего места.       — Нужно проверить Мию, она уже должна была проснуться, — шепнула Цирно, на что Циант усадил сестру обратно и сам встал со стула.       — Я проверю, не волнуйся, — заверил он и направился в коридор, поскольку сидеть сейчас за столом желания всё равно не было.       На лестнице Январь встретился с уже спускающимся в столовую Рафаэлем. Они лишь перекинулись парочкой слов, после чего Циант продолжил путь до нужной ему комнаты на третьем этаже. Ради приличия он, конечно, постучался и попросил разрешения войти, но ответа предсказуемо не дождался, поэтому прошёл в спальню и оглядел ту её часть, что была отведена Июнь. Её самой в комнате не оказалось, но при этом кровать была аккуратно застелена, а вещи на миниатюрном столике находились в идеальном порядке.       Январь насторожился и, покинув спальню, поспешил к ближайшей ванной комнате. И стоило ему приблизиться к двери, как та плавно открылась, пропустив в коридор Мию, одетую в короткое платье, накрашенную и с уложенными волосами. Однако пристальный и оценивающий взгляд карих глаз вынудил Цианта невольно застыть на месте. У него ушло от силы секунды две для того, чтобы понять, на кого именно он сейчас смотрел.       — То есть ты подстригся… без моего ведома?