Стардаст

      — Да что ты делаешь? — возмутилась Июль, как только Январь затащил её обратно в ванную комнату, дверь которой сразу же захлопнулась за ними. — Что происходит?       — Ты мне скажи! — несдержанно парировал Циант. — Я думал, что… что ты…       — Что я мертва, да? Давай, смелее, говори, вы ведь все меня уже тут похоронили! — Фия театрально всплеснула руками, вместе с этим с заметным недовольством оглядев на них порезы от ножей. — Да и у меня, если честно, вопросов не меньше, — добавила она и тут же запустила пальцы в свои светлые волосы, правая сторона которых теперь едва касалась плеч, тогда как левая неизменно доставала почти до талии. — Вы что вообще вытворяли с моим телом?       — Это не мы, это Мия. С того момента, как ты… она… не совсем в себе, — с трудом пояснил Январь. Это всё никак не укладывалось у него в голове, хотя, после сказанного им, Июль и сама ощутимо напряглась. — То есть вы… как бы обе внутри? Такое возможно?       — Наши сознания неразрывно связаны друг с другом, так что пока живо хотя бы одно тело, то, полагаю, что да, возможно, — с натянутой улыбкой ответила Фия. Собственное спокойствие явно и ей самой показалось странным, оттого она и нервно приобняла себя обеими руками и обвела пол под ногами задумчивым взглядом. Глаза Июль резко расширились и стали стремительно наполняться осознанием, будто бы воспоминания обо всём произошедшем наконец её нагнали, болезненно врезаясь в память. Фию вдруг всю затрясло, поэтому Циант и сделал шаг навстречу, желая приобнять и поддержать, но Июль лишь оттолкнула его от себя и закрыла лицо руками, начиная шумно вдыхать и выдыхать. — Я ведь… я ведь не знала, что так будет. Я пожертвовала собой ради этой… этой тупой суки.       Ситуация напряжённая, запутанная и крайне неоднозначная. Январь это понимал, однако ощущать себя менее растерянным от этого не стал. Нужные слова никак не шли на ум, потому Циант и вернулся к мягкой и уступчивой интонации голоса, благодаря которой Фия всегда находила в себе силы успокоиться.       — Ты поступила так, как посчитала правильным, и я на твоём месте сделал бы то же самое. Это то, что мы обязаны делать для самых близких нам людей.       — Нет, нет, не обязаны, я не должна была, — судорожно прошептала Июль. — Ей сказали, что нужно делать, но она не послушалась. Это её вина, кто облажался, тому и подыхать. Естественный отбор. Безмозглая дрянь, я ей всегда это говорила, с первого дня, — грубо выплюнула Фия, после чего, убрав руки от лица, самодовольно усмехнулась и принялась как ни в чём не бывало поправлять причёску. — Думала, что заграбастает моё тело, а по итогу не в себе, да? Ну так, конечно, это же моё тело, оно её отторгает, потому что ей тут не место!       — Или просто ты не позволяешь ей занять это «место»? — закономерно уточнил Январь, как только понял, что одними утешающими разговорами достучаться не получится.       Об этой особенности способностей Июнь и Июль он знал не особо много, но достаточно для того, чтобы уловить основной принцип. Они могли беспрепятственно меняться друг с другом телами, которые выступали своего рода «сосудами» для их сознаний, и для этого не требовалось обоюдное согласие, ведь на последнем задании Фия без проблем вытеснила Мию в своё тело и не позволила ей вернуться обратно. Июль была как морально, так и психологически сильнее, что и давало ей возможность подавлять волю сестры. И именно этим Фия, по-видимому, и занималась последние дни, банально не позволяя Июнь нормально пользоваться своим телом. Быть уверенным в своей догадке на все сто процентов Циант не мог, но не было похоже на то, что Июль собиралась его разубеждать.       — Может, и так, — безразлично произнесла она. — Впрочем, уже неважно, потому что заполучить это тело я ей больше не позволю, — Фия высокомерно фыркнула и направилась к зеркалу, рядом с которым и стоял Январь, только вот шанса полюбоваться собой он ей не предоставил. Циант лишь взял Июль за плечи и дёрнул её на себя, заставляя заглянуть ему в глаза.       — Фия, которую я знаю, никогда бы не сказала ничего из того, что говоришь сейчас ты, — отчеканил он, с нажимом отделяя каждое слово.       Январь неотрывно смотрел в такие родные карие глаза, отчего и поймал себя на мысли о том, насколько сильно он скучал. Пару раз он даже представлял эту встречу и этот разговор, однако эту девушку, стоящую сейчас перед ним, Циант совсем не узнавал. Он так долго убеждал себя в том, что только он знал настоящую Фию, тогда как все остальные наивно заблуждались на её счёт, но теперь же у Января закрались сомнения. А если единственным, кто заблуждался, был всё-таки он? И именно этот трагичный случай позволил ему наконец увидеть истинное лицо Июль? Признавать это Циант отказывался, потому и пытался углядеть в чужих глазах знакомый огонёк, тот самый, с задорной стервозностью, скрывающей за собой бесстрашие и самоотверженность, но вместо него был только пробирающий насквозь холод, режущий хуже любого ножа.       — Ты не умирал. Ты не знаешь, что это за чувство, — сквозь зубы прошипела Фия, не скрывая злобы и раздражения. — А я знаю, и не позволю этому случиться ещё раз. С кем угодно, но не со мной.       — И ты поступишь так с родной сестрой? Ты прекрасно знала, на что шла. Ты позволила ей жить дальше, а сейчас собираешься забрать это у неё?       — А я не должна жить дальше?! — вспылила Июль, перейдя на крик. — Хочешь, чтобы я отдала этой бесхребетной твари своё тело, а сама ушла в забвение до конца её дней? Или предлагаешь нам меняться? Один день она, а потом я, круто же, да? Только вот способности так не работают, мы обе свихнёмся! Жить будет только одна из нас, и это буду я!       Она начала сопротивляться, желая выбраться из чужой хватки, но Январь не собирался отпускать Фию, наоборот, он обнял её крепче и прижал к себе. Июль стала вырываться ещё активнее, однако довольно быстро сникла и, уткнувшись в плечо Цианта, тихо всхлипнула.       — Я не хочу снова умирать, не хочу, пожалуйста, не заставляй меня, — дрожащим голосом шептала Фия, уже не сдерживая слёз, и от этих слов у Января ещё сильнее защемило в груди. Он обязан был поддержать и успокоить, а в итоге накинулся с обвинениями, будто бы был вправе судить кого-то в подобной ситуации. Поэтому Цианту только и оставалось, что точно также шептать извинения Июль на ухо и бережно гладить её по спине.       — Мы обязательно что-нибудь придумаем, я обещаю, — заверил Январь, хотя, на самом-то деле, и близко не представлял, что делать. Неужели… придётся выбирать? Но выбирать явно ни ему, ни кому-либо в команде, и уж тем более ни покровителям. Мии и Фии предстояло решить это самим, наедине друг с другом, и никто извне не должен на это повлиять. Циант примет любой исход, а до этого момента постарается быть рядом и сделать всё от него зависящее. Это же он и пообещал сейчас Июль, но та лишь вновь оттолкнула его от себя и стала хватать первые попавшиеся вещи с полок, с размаху запуская их в Января.       — Да вы ведь всё уже решили! Вы все меня тут ненавидите! Сдохла сучка и поделом ей, да?! — с издёвкой спросила Фия, кинув в Цианта маленькую вазу, от которой он едва успел увернуться. — Она ведь лучше, чем я, правда?! Спокойная, милая, неконфликтная! Пусть остаётся, а вторую не жалко! — Июль определённо передразнивала кого-то конкретного, начиная от бессилия и вовсе кидать вещи на пол, но в один момент она всё же остановилась и обвела весь этот бардак грустными и покрасневшими от слёз глазами, которые следом опустила на накрашенный мизинец. — Я думала, что… что ты не такой, как они, что хотя бы тебе не плевать на меня.       — Мне не плевать, я клянусь, — искренне произнёс Январь и предпринял ещё одну попытку приблизиться, но и та с треском провалилась, когда Фия ударила его по протянутой руке.       — Не прикасайся ко мне! Если не хотите терпеть меня, то не будете терпеть никого! — воскликнула Июль и бросила в Цианта полотенце, чтобы отвлечь, а сама в это время схватила лежащие на полу ножницы, какие-то лезвия и баночки с таблетками, после чего вылетела из ванной комнаты и вернулась в спальню. Январь незамедлительно направился следом, но в итоге упёрся в закрытую дверь, на которой загорелся красный замок. Циант извинялся, умолял дать ему шанс, обещал найти решение, однако ответом ему стала только тишина.       Умом Январь понимал, что Фия ничего не сделает и что ей просто нужно время прийти в себя, но сердце было не на месте, и оставлять Июль одну он уж точно не собирался. Внезапные шаги поблизости вынудили Цианта вздрогнуть и обернуться на подошедшего Заката, который всем своим видом показывал, что весь этот разговор он слышал от начала до конца. Январь ожидал очередного уничижительного взгляда, но вместо этого в глазах Кёля промелькнуло едва уловимое понимание и неподдельная участливость. Он молча активировал экран, намереваясь разблокировать дверь, и одним мимолётным жестом намекнул Цианту отойти подальше, не подслушивать и не вмешиваться. В настоящий момент Фия злилась на всех в команде, так что Январь и впрямь задумался над тем, чтобы позвать Сарису, но её добродушный и кроткий нрав, схожий с нравом Июнь, взбесит Июль ещё сильнее, тогда как Закат вполне мог стать обескураживающим фактором неожиданности.       Циант по-прежнему ему не доверял, но в голове неосознанно всплыла та самая сцена на кухне, произошедшая позапрошлой ночью. Кёль не причинит вреда, и это Январь, к сожалению, должен был признать. Во всяком случае, хуже уже вряд ли будет. Циант неохотно кивнул и переместился в другую часть коридора, откуда пристально проследил за тем, как Закат прошёл в спальню, дверь которой тут же закрылась обратно, снова подсветившись красным замком.       Шумно вздохнув и прислонившись спиной к ближайшей стене, Январь уставился в потёртые временем панели на потолке. С каждым разом Циант всё сильнее убеждался в том, что способности — это всё-таки проклятье, отравляющее жизнь, а никак не магический дар, несущий всем радость и пользу. Два сознания, буквально два человека, запертые в одном теле. И в страшном сне не приснится. Хотя насколько вообще разумно было называть это «сознанием»? Январь бы скорее назвал это… душой? Той самой душой, что наполняла смертную оболочку чувствами, эмоциями и воспоминаниями.       Непроизвольно вспомнился и Трискелион с их оцифровыванием то ли сознания, то ли души. Даже они, можно сказать, приравняли эти два понятия. Подобные рассуждения навели Цианта на ещё одну занятную мысль. До этого момента он считал, что способности были привязаны непосредственно к телу, к физическому объекту, на здоровье которого и влияли, но умения Мии и Фии утверждали обратное. Означало ли это то, что способности — это непосредственно часть души? Нечто неосязаемое и выходящее за рамки простого человеческого восприятия? Возможно, и так, хотя Январь при любом раскладе был недостаточно умён для того, чтобы осознать всё в полной мере. И сколько же, интересно, ещё загадок скрывала в себе их бескрайняя Вселенная?

***

      — Со школой пока пауза, это верно, но ты, я надеюсь, хотя бы занимаешься? — как бы между делом спросил Октябрь, на что Анхель неоднозначно забегала глазами по комнате. — Анхель, тебе четырнадцать, экзамены на носу, — настойчиво произнёс Дэмиар, пусть и сам от себя такого не ожидал. Посвятил всего себя бунтарству, а теперь поучал племянницу, хотя, с другой стороны, ничего странного в этом не было. Свою собственную жизнь Октябрь уже давно благополучно слил в унитаз, поэтому Анхель он такого точно не желал. Образование — это не гарантия успеха, но определённо неплохой трамплин, разве нет? Ну, как минимум Дэмиар думал так, только вот не было похоже на то, что племянница разделяла эту точку зрения.       — Во-первых, я больше не Анхель, теперь я Эванджелина, — гордо заявила она, деловито поправив свои розовые волосы и накрутив на пальчик с маникюром завитую прядку. Октябрь сдерживался из последних сил, но в итоге всё же закатил глаза. Со своим внешним видом Анхель могла делать всё, что ей вздумается, тут указывать ей Дэмиар был не вправе, однако со всеми этими мудрёными именами и замашками Кален уже явно перебарщивала. — И, во-вторых, экзамены всегда можно сдать потом, а у меня сейчас есть дела поважнее.       — Ох, и какие же? Собрать все наклейки с Кристалл Флэйк? — с ощутимым сарказмом прошептал Октябрь. Племянница недовольно его передразнила и, взяв в руки свой минибук, метнулась в другую часть комнаты, где на огромной лежанке растянулся беременный сервал.       — У нас со дня на день появятся котятки, поэтому я слежу за тем, чтобы Принцесса Мяурицио хорошо кушала, много спала, не скучала и пребывала в отличном настроении.       — То есть теперь ты кошачья няня?       — А вдруг это моё призвание? Для этого даже учиться не нужно!       — Польито, послушай, — устало выдохнул Дэмиар. — Учёба — херня полная, я согласен, но лучше перетерпеть и сделать всё сейчас, чтобы потом не пожалеть. Жизнь она такая, понимаешь, вроде бы всё хорошо и стабильно, а потом вжух, и она поворачивается к тебе задницей. Хотя нет, не так, это ты поворачиваешься к ней задницей, а она… — Октябрь был вынужден прерваться, поскольку Анхель совершенно его не слушала, а лишь пристально смотрела на кошку. — Я вас там не отвлекаю?       — Кажется, мы рожаем. Я потом позвоню! — бросила напоследок племянница, после чего звонок прервался.       Дэмиар невольно усмехнулся и отключил экран, ведь к этому моменту он как раз спустился на первый этаж и вышел во внутренний дворик этого круглого здания. Тянущиеся вдоль стен лианы, пышные и давно нестриженые кустарники, а также каменные плиты под ногами, что местами ощутимо треснули. Но зато фонтан в центре был вполне себе симпатичным, и именно к нему Октябрь и направился, на ходу доставая из накинутой на плечи куртки свою последнюю пачку сигарет.       Правой рукой до сих пор едва ли можно было пользоваться, из-за чего Дэмиару и приходилось периодически придерживать себя за локоть и не напрягать плечо. На полное восстановление уйдёт ещё парочку декад, но хотя бы проблем с тем, чтобы закурить с помощью одной руки, у Октября не возникало. Этот навык он освоил уже давно, однако факт того, что и сигарета была последней, весьма его удручал.       — Ну как? Без изменений? — поинтересовался Дэмиар, как только опустился на скамейку рядом с Августом. Тот в ответ отрицательно мотнул головой и, облокотившись на свои колени, снова бросил взгляд в сторону окна спальни, из которой Июль и Кёль до сих пор так и не вышли.       Прошло уже несколько часов, скоро и вовсе начнёт вечереть, а происходящее в комнате Фии упорно оставалось загадкой. Кто угодно из команды мог разблокировать дверь и зайти в спальню, но они решили дать Закату шанс разобраться самому. Если бы и впрямь случилось что-то нехорошее, то они бы сразу об этом узнали, потому Октябрь и сделал вывод, что в комнате происходил затяжной, драматичный и от этого не менее душевный разговор, который мог закончиться в любую минуту. Многие в команде, видимо, подумали так же, оттого и решили не нагнетать и не толпиться в коридоре, а просто заняться своими делами, хотя сосредоточиться на них определённо будет трудновато.       — И всё же с нами не соскучишься, каждый день что-то происходит, — восхищённо подметил Дэмиар, откинувшись на спинку скамейки и затянувшись сигаретой. Попытка разрядить обстановку успехом не увенчалась, поскольку Эзра по-прежнему молчал и смотрел на окно. Всё-таки Июнь и Июль были как его первыми напарницами, так и, вероятно, в целом людьми, которые пусть и не зная его секрета, но приняли его со всеми странностями и недостатками. Наверное, даже чересчур «приняли», уж со стороны заметно, хотя все они тут были не без греха. Во всяком случае, приятно знать, что Августу не всё равно. Да и, если честно, всем остальным тоже не всё равно, и Октябрю, в том числе.       На том задании он повёл себя, может, и не совсем красиво, но Дэмиар бы посмотрел на того, кто на его месте, с учётом подстреленного плеча, взял бы ситуацию под контроль лучше. Он и вправду сделал всё для того, чтобы вытащить напарниц оттуда живыми, и разве была его вина в том, что его не послушались? Нет, не было, но лёгкое угрызение совести он, так или иначе, испытывал. И если даже у Октября от всего этого остался неприятный осадок на душе, то что тогда чувствовал сам Эзра, задание которого прошло в разы хуже? Или лучше сказать… в разы подозрительней?       — Да уж, облажались мы с тобой, колоно, — лениво протянул Дэмиар и выпустил в воздух кольцо дыма, не забыв при этом краем глаза проследить за реакцией Августа. Его выражение лицо осталось неизменно спокойным и непроницаемым, однако что-то подсказывало Октябрю, что внутри всё было совсем не так безмятежно.       — Тебе вовсе необязательно ставить нас в один ряд. Ты справился лучше, чем я.       — Все совершают ошибки, особенно по неопытности. Сделанного не вернёшь, но и страдать из-за этого до конца дней не следует, — посоветовал Дэмиар, хотя едва ли сам верил в сказанное. — И вообще, знаешь что? Тебе нужно отвлечься, перекрыть негативный опыт положительным.       — Это как? — уточнил Эзра, выпрямившись обратно и повернувшись к Октябрю.       — Заняться тем, что тебе действительно нравится. Вот что тебе нравится? — с ходу спросил Дэмиар, отлипнув от спинки скамейки и придвинувшись практически вплотную к Августу, чтобы заглянуть ему прямо в глаза. Столь близкий контакт мог бы смутить кого угодно, но Эзра даже не дёрнулся, что наводило на определённую мысль. Тишина, прерываемая лишь тихим гулом заводов и журчанием фонтана, затянулась на добрых секунд десять, вынуждая Октября закусить проколотую губу и понимающе закивать. — Ладно. Нет, нет, ничего страшного, это нормально. Ну, лично у меня есть пару, скажем так, дельных идеек. Если надумаешь, то ты знаешь, где меня искать, — прошептал Дэмиар, загадочно подмигнув и вместе с этим докурив последнюю сигарету, что и плавно подвело к главной теме разговора. — Планы на вечер?       — У меня никаких, — мгновенно ответила Рассвет, которая в очередной раз бесшумно подобралась со спины и навалилась на спинку скамейки, тем самым встревая между Октябрём и Августом. И Дэмиар был единственным, кто от такой внезапности подскочил на месте, чуть отпрянул и тут же схватился за плечо, что отдалось ноющей болью, да и в сердце от испуга будто бы чутка кольнуло.       — Не надо подкрадываться, бельчонок, серьёзно, я не молодею.       — Бельчонок? Я похожа на белку? — заинтриговано поинтересовалась Дафна, начиная невесомо поглаживать плечо Октября, как бы извиняясь.       — Я бы сказал на белку-летягу, но которая сибирская, — пояснил Дэмиар и сразу же напрягся, ведь Рассвет сомнительно прищурилась, но спустя несколько секунд одобрительно кивнула, позволяя мысленно выдохнуть.       — Да, они милашки, что-то есть. Так что там насчёт планов на вечер? Чем же таким интересным мы втроём можем заняться? — промурлыкала она, возвращаясь к прежней теме, но, увы, сегодня Октябрём овладевали куда более приземлённые желания.       — Мне нужно пополнить запасы сигарет. А если пойду один, то обязательно во что-нибудь вляпаюсь, не исключено, что намеренно, и поскольку боец я сейчас так себе, то меня просто побьют. Обчистят карманы, повалят на холодный, грязный пол и запинают ногами. Это Восточный Кластер, здесь поодиночке нельзя, потому я и нуждаюсь в услугах телохранителя, — предельно серьёзно заявил Дэмиар. Врать Октябрь умел неплохо, так что и сейчас в правдоподобности его слов едва ли кто-то усомнился, да и не так уж сильно он врал, поэтому…       — А расплачиваться чем будешь? — игриво спросила Дафна, как только перепрыгнула через спинку скамейки и приземлилась на место между Эзрой и Дэмиаром, забравшись туда с ногами и прижав к себе колени.       — С тобой, бельчонок, мы уж точно как-нибудь договоримся, те промето, — в той же манере пообещал Октябрь, параллельно с этим переплавив свой браслет из фиолетового золота в маленькую брошку в форме фиалки, которую и вручил Рассвет. Та охотно приняла предоплату и прицепила цветочек к воротнику своей нежно-кремовой короткой куртки.       — Не вижу ни одной причины тебе отказывать. Составишь нам компанию? — Дафна обратилась к притихшему Августу, но тот тем временем снова уставился на злосчастное окно. — Ой, да брось, всё будет нормально. Переговорщик из Кёля, конечно, просто отвратительный, навык дипломатии на нуле, но зато он отличный слушатель, так что ничего с твоей подружкой в твоё отсутствие не случится… или подружками, сколько их там.       — Он ведь расскажет им про твой маленький секретик, этого боишься? — с лёгкой усмешкой предположил Дэмиар. — Мы ведь нормально отреагировали, и ничего страшного не произошло. Нет, ну, если тебе всё же есть что скрывать, то…       — Думаешь, что есть? — заговорщическим тоном прошептала Рассвет, прислонившись при этом к Октябрю и покосившись на Эзру.       — Не то чтобы я эксперт в инопланетных формах жизни, но я бы не стал исключать вероятность того, что он может есть людей, — авторитетно заявил Дэмиар, в ту же секунду вспомнив все прочитанные им комиксы про инопланетян и сопоставив их с красочными и весьма детальными описаниями, любезно предоставленными Апрелем. На самом деле он попросту хотел вывести Августа на хоть какую-то эмоцию и в этот раз у него получилось, потому что в зелёных глазах отразилось что-то среднее между удивлением и встревоженностью, тогда как Дафна лишь скептично нахмурилась, явно усомнившись в этой теории. — Ну сама посуди! Он использует человеческую кровь для того, чтобы мимикрировать под людей и тем самым максимально приблизиться к своей добыче. От него нельзя убежать, он догонит, его нельзя победить, ведь он сильнее. Поранишь его? Он моментально восстановится. Попытаешься спрятаться? Он пройдёт через полы и стены. Это буквально хищник, от которого невозможно уйти живым. И это ещё с учётом того, что он гибрид, то есть его функционал, скорее всего, значительно урезан, а теперь представь, что могут сделать с нами полноценные особи.       — Ну а если на его планете добыча как раз таки он? И это всё нужно ему для того, чтобы выживать и защищать себя, а сам он обычное миролюбивое травоядное, скачет по полю и жуёт цветочки.       — У травоядных нет таких клыков и когтей! То есть он по-любому должен разрывать чью-то плоть и жрать её! И это плоть человеческая! — Октябрь продолжал упорно стоять на своём, не сводя взгляда с Эзры, который от подобных обвинений окончательно сник и уставился себе под ноги.       — Да ну, не, не верю, — Рассвет вяло отмахнулась и заботливо погладила Августа по волосам. — Ты просто посмотри на это личико, он сама безобидность! — заверила она, вынуждая теперь уже Дэмиара нахмуриться.       — Он ест мясо.       — Ну и?       — Вместе с костями.       — Окей, это уже странно, — нехотя признала Дафна, после чего повернулась обратно к Эзре и аккуратно убрала светлую прядь ему за ухо. — Ты кушаешь людей? — ласково спросила она, на что Август вновь отрицательно мотнул головой. — Видишь? Он говорит, что нет.       — То есть если бы ты ела людей, то ты бы спокойно об этом говорила?       — Так я и говорю, — тут же парировала Рассвет, с предвкушением закусив губу и смотря при этом Октябрю в глаза, словно предлагая ему угадать, правдивы эти слова или нет. — Да и зачем ему причинять кому-то вред? Он же феечка.       — Ага, феечка-людоед, смотрите во всех голокино Единой Нации! — язвительно произнёс Дэмиар, претенциозно повысив голос. — Он ведь и добивается того, чтобы вы все ослабили бдительность. И потом проснётесь ночью, а вам уже отгрызли ногу! Да и вообще, это инопланетяне стоят за верхушкой Трискелиона. Они пытаются поработить человечество и сделать нас всех своими рабами. И пока люди под контролем чипов в мозгу будут безостановочно плодиться, эти инопланетяне будут поедать наших младенцев!       — Ох, то есть теперь ты ещё и спойлеришь?       — Всё совсем не так, я вас уверяю, — таки решил вмешаться Эзра, оторвавшись от созерцания треснувшей каменной плиты и неуверенно переведя свой безучастный взгляд с Дафны на Октября.       — Именно так инопланетный захватчик бы и сказал, — с недоверчивым прищуром ответил Дэмиар. Август явно знал куда больше, чем говорил, но, вероятно, определённые причины не позволяли ему свободно распространяться о секретах мироздания. Только вот до этих причин Октябрю едва ли было какое-то дело. Тайны он не любил, потому и до истины он докопается любой ценой, однако продолжать так настойчиво давить на Эзру тоже не стоило, хорошего понемногу, оттого Дэмиар и вмиг смягчился, вернув на лицо усмешку. — Да шучу я, амиго, успокойся, ничего серьёзного. Так что, идёшь с нами? — как ни в чём не бывало поинтересовался он, из-за чего Август немного сконфуженно свёл брови.

***

      Бывать на «KJ-707» Октябрю доводилось всего один раз, но местонахождение нужного ему хозяйственного магазина он тем не менее запомнил отлично. Забив все карманы пачками сигарет и прочими не менее необходимыми… мелочами, Дэмиар стремительно направился к выходу, на ходу натянув пониже накинутый на голову капюшон куртки, надеть которую пусть и через боль, но всё же получилось. Чуть не столкнувшись с другим клиентом и намеренно избежав прямого зрительного контакта, Октябрь вышел обратно на улицу, окутанную какофонией сотен звуков и голосов.       Крупнейший на этой колонии рынок расположился на платформе двенадцатого этажа, что разветвлялась на несколько петляющих между зданиями улиц, протяжённостью по паре сотен метров каждая. Было сложно придумать вещь, которую нельзя отыскать на здешних прилавках и полках магазинов. Здесь найдётся всё, начиная от редких продуктов, всевозможных специй, дорогих тканей и заканчивая полноценными имплантами. Установить их тоже можно будет где-то неподалёку, только вот отвечать за качество услуги никто, разумеется, не станет. Количество нелегального товара было просто запредельным, но гвардия закрывала на это глаза, поскольку влезать в дела мафии могло быть чревато последствиями. Дэмиар мельком оглядывался по сторонам, то и дело подмечая в оживлённой толпе убийц Красного Дракона, которых с лихвой выдавали голографические татуировки и узоры на лице. Местных членов мафии Фантар, так или иначе, предупредила, но нарываться и привлекать внимание всё равно лучше не стоило.       Наконец углядев в толпе знакомые лилово-белые волосы, Октябрь направился прямиком к Рассвет, которая стояла, облокотившись на стол, и уже вовсю допрашивала хозяйку стенда с пёстрой вывеской, предлагающей предсказать судьбу по ладони. В хиромантию у Дэмиара веры было ещё меньше, чем в астрологию, но пожилая темнокожая дама, в ярком разноцветном платье и с заплетёнными в высокий пучок дредами, всё же производила впечатление человека, наделённого невиданной мудростью и богатым жизненным опытом. И как бы прозаично это ни было, но именно эти две вещи могли помочь предсказать будущее куда точнее, чем все прочие шарлатанские штучки, хотя интерес это, несомненно, вызывало.       — Звезда под безымянным пальцем, на холме Аполлона, предвещает успех в работе, связанной с творчеством, — усталым голосом протянула женщина, словно уже не знала, как ещё намекнуть клиентке прекратить задавать вопросы, ответы на которые уже несколько раз были даны.       — Да, да, это хорошо, я всё равно собиралась двигаться в этом направлении, — сама себе кивнула Дафна и тут же приложила запястье с экраном к маленькой панели на столе, чтобы опять продлить сеанс. — А что там касательно любви? Отношения, свадьба, что-нибудь поточнее видно? — ненавязчиво полюбопытствовала она, на что женщина снова опустила глаза на протянутую ладонь, но скорее с целью создать видимость, ведь ничего нового на этой руке она уже не увидит.       Октябрь молча остановился рядом и обменялся беглым взглядом с Эзрой, также стоящим у стенда. Он всё-таки рискнул стянуть с себя этот ошейник, но исключительно для того, чтобы изменить внешность. Прямые блондинистые волосы превратились в волнистые чёрные, спадающие на плечи, а зелёные глаза сменили свой цвет на голубой, и даже тон кожи с чертами лица подверглись небольшим корректировкам. Несложно было догадаться, кого именно Август частично взял за основу. Дэмиар же такой привилегией не обладал, оттого и был вынужден скрываться за капюшоном. Рассвет, конечно, предлагала подрисовать ему усы, но вряд ли бы это особо помогло.       — На линии сердца есть разрывы. Сопутствует людям, склонным к ревности, изменам и неконтролируемым всплескам эмоций. Также заметны подъёмы и падения, будет много беспорядочных связей и недолгих отношений. Вижу несколько свадеб и несколько разводов, детей не будет.       — Ну, справедливо, — подытожила Дафна, которую сказанное не особо-то и разочаровало, на правду ведь не обижаются. Этого Рассвет было достаточно, так что она вернула правую руку себе и выпрямилась обратно, пригладив прямую чёлку, распущенные волосы и купленный ободок с переливающимися рожками. Тем временем женщина наконец бесшумно выдохнула, закурила свой тонкий мундштук и, выпустив в воздух сладковатый дым, поманила Октября к себе пальцем. Она явно узнала его лицо, которое Дэмиар спалил по неосторожности, но отчего-то показалось, что женщина была настроена дружелюбно, потому, решив дать ей шанс удивить его, Октябрь приложил экран к панели с оплатой.       — Сразу говорю, что не особо во всё это верю, поэтому давайте прямо к сути, — предупредил Дэмиар, намекая, что не нужно лить воду и говорить неоднозначными фразами, ведь продлевать он не станет. Женщина лишь загадочно улыбнулась, отложила мундштук и, будто бы интуитивно почувствовав покалывающую боль в плече, аккуратно взяла правую руку Октября, принявшись водить по ладони своим острым накладным ногтем. Молчание затянулось на целую минуту, из-за чего даже скептичность Дэмиара отошла на второй план, уступая место настороженности.       — У тебя тройная линия жизни, это большая редкость. Все погибшие близкие оберегают тебя, но уберечь тебя от неизбежного они не смогут, — флегматично заявила женщина, после чего ногтем начертила на, по-видимому, этой самой линии жизни маленький крестик. — Вижу ссоры, скандалы и предательства. В один момент от тебя отвернутся все, начнутся проблемы с зависимостью, а затем последует смерть, в полном одиночестве.       — И это типа… уже окончательно? — с натянутой усмешкой уточнил Октябрь. Нет, он по-прежнему не верил, но звучало пугающе правдоподобно, как что-то, что вполне могло с Дэмиаром случиться.       — Твоя судьба в твоих руках, — с искренней, располагающей улыбкой ответила женщина. Она сбрызнула ладонь несколькими каплями розоватой воды, миска с которой стояла неподалёку, и, бережно закрыв ладонь пальцами, вернула Октябрю его руку. Кожу ощутимо жгло, а сама ладонь пульсировала, поэтому у Дэмиара ушло несколько секунд на то, чтобы убедить себя в банальном самовнушении. — Так что, красавчик пробовать не будет? — поинтересовалась женщина, подразумевая Эзру, который сразу же заметно растерялся.       Он явно не горел желанием, но Дафна кивком намекнула не тормозить и не бояться. Август неохотно вытащил руки из карманов своего короткого пальто и, оплатив сеанс, протянул правую, только вот женщина указала пальцем на левую руку, как бы прося дать её. Последовало очередное затяжное молчание. Спокойное, умиротворённое выражение лица женщины стремительно сменилось на напряжённое и озабоченное. Она молча подняла глаза на Эзру, а затем слегка покрутила его руку, словно желая убедиться, что это точно был не имплант и что кожа не наживлялась заново.       — А ты, как я посмотрю, удивительный человек, — таинственно протянула женщина, покрепче затянувшись из мундштука. — Ни линии жизни, ни судьбы, ни сердца, но зато множество других, которые мне ещё ни разу не доводилось видеть. Ты точно отсюда? — с тихим смешком спросила она и вновь глянула на Августа, но тот сохранил самообладание и лишь пожал плечами, пытаясь таким образом неловко «отшутиться». Ответ женщина приняла и взяла теперь уже обе руки Эзры в свои, начиная пристально вглядываться в каждую. — Хотя подожди, что-то знакомое есть. Вижу линию путешествий, их у тебя ожидается довольно много, и они будут… весьма необычными. Линия влияния говорит об участии в твоей судьбе множества людей, линия вдохновения слабо выражена, а вот линия сладострастия… — только было начала женщина, но тут же прервалась, аккурат к негромкому сигналу, намекающему на окончание времени сеанса. Рассвет чуть пихнула Августа локтем, однако продлевать тот не стал, наоборот, предельно вежливо вернул руки себе.       — Благодарю, было… познавательно, — сдержанно произнёс Эзра, убрав руки за спину и сделав при этом шаг назад. Позади и впрямь скопилась очередь, задерживать которую не хотелось, поэтому, ещё раз поблагодарив женщину и попрощавшись с ней, они все втроём двинулись дальше по рынку.       — Линия сладострастия — это вообще-то линия похоти, мог бы и продлить, — подметила Дафна, вытащив из кармана чупа-чупс и отправив его себе в рот, предварительно стянув обёртку зубами.       — Да я тебе и без всяких линий всё про него расскажу, бельчонок, — заверил Октябрь, но он был вынужден быстро заткнуться. Некоторые прохожие начали коситься на него и оборачиваться, желая удостовериться, что им точно не показалось. Именно поэтому покидать базу без надобности считалось рискованным, ведь достаточно будет одного выложенного в единую сеть фото, чтобы выдать своё месторасположение и подставить всю команду. Дэмиар снова натянул капюшон пониже и повёл напарников обратно на базу немного другим путём. Делать крюк не хотелось, но так будет безопаснее.       Гул множества голосов вскоре сменился не менее громкой музыкой, поскольку, прямиком за рынком, располагалось местечко, где просто обожала собираться местная молодёжь. Изрисованные граффити стены, собранные из всякого мусора и металлолома площадки для дэнс-батлов и катания на роликах, а также сигареты, алкоголь и наркотики, куда уж без них. В определённый период жизни Октябрь только в таких местах и зависал, оттого и решил пройти здесь, ведь прекрасно знал, что обдолбанная молодёжь всегда была слишком занята своими «делами» для того, чтобы обращать внимание на прохожих. Только вот Рассвет и Август почему-то стали заинтересованно оглядываться вокруг, а в один момент и вовсе остановились, вынуждая и Дэмиара притормозить и вернуться к ним. Он уже собирался напарников поторопить, но проследил за их взглядами и поднял глаза на здоровенное граффити, растянувшееся во всю стену здания.       — Конечно, вы же у нас «герои», а мы с Кёлем так, на подсосе, — Дафна высокомерно фыркнула, но при этом продолжила рассматривать граффити, на котором была изображена вся их команда, в полном составе. Невероятно детализированный и реалистичный стиль, где мягкие, тёплые оттенки смешивались с грубым, кислотным неоном. Октябрь уже успел увидеть в единой сети кучу подобных вещей, но вживую, так ещё и в таких размерах всё воспринималось совсем иначе. Неудивительно, что люди косились, ведь лицо Дэмиара было нарисовано поразительно точно, вплоть до почти незаметного шрама на скуле.       Однако упускать такую возможность Октябрь не стал и краем глаза проследил за Эзрой, взгляд которого как раз остановился на Сентябрь. В распознавании неподдающихся контролю микровыражений Дэмиар специалистом не был, хотя чуть сведённые и опущенные вниз брови всё же подметил, как и вдруг убранные в карманы пальто руки, будто бы Августу резко стало очень неуютно.       — То есть твой «официальный» цвет зелёный только потому, что твои глаза зелёные? Да и вообще, они всегда рисуют тебя так… неопределённо, — с трудом подобрала слово Рассвет, обратившись к Эзре и при этом не прекращая неприятно клацать зубами по чупа-чупсу. — Твоё лицо не отражает твоё происхождение, понимаешь? Поэтому каждый рисует тебя так, как хочет. Это плохо для твоего бренда, никакой чёткости и ясности.       — Мама была француженкой, вроде как, — вполголоса добавил Август, словно и не хотел озвучивать столь малоизвестный факт вслух.       — Ну, ты у нас явно в папу, колоно, — съязвил Октябрь, вместе с этим переплавив свой последний браслет из фиолетового золота в немного кривую брошку в форме Эйфелевой башни. — Знаешь, по-моему, она ещё стоит, — неуверенно предположил он, как только Дафна забрала эту самую брошку и, покрутив в руках, прицепила её к воротнику пальто Эзры. Идеально, это Дэмиару и требовалось.       — Ах, Париж-Париж, город любви, — Рассвет прощебетала это с плоховатым французским акцентом и, напоследок ещё раз оглядев граффити, направилась дальше, утягивая и Августа за собой. Октябрь рассматривал рисунок ещё пару секунд, подмечая детали, которым раньше и вовсе не придавал значения, а затем также пошёл следом, не торопясь, в самом конце, чтобы создать незначительную дистанцию.       Только теперь, бегло оглядевшись по сторонам, Дэмиар понял, что именно так привлекло спутников. Граффити с напарниками действительно оказалось много, причём в каждое было вложено старание, время и щепотка души. Здесь их команду и впрямь любили, хотя было бы странно, если бы молодёжь, в большинстве своём, не прониклась всей этой выдуманной и специально раздутой Трискелионом темой с «супергероями». А ведь настанет тот день, когда все эти люди очень сильно разочаруются, и тогда на улицах точно будет лучше не появляться.       Октябрь постепенно замедлял шаг, позволяя Дафне с Эзрой немного отдалиться, после чего, выждав момент, нырнул в ближайший узкий переулок между зданиями. Первый поворот, второй, третий. Только после четвёртого Дэмиар вышел на очередную, забитую молодёжью, улицу, однако этого всё равно было недостаточно. Фиолетовое золото в целом являлось не самым распространённым выбором для аксессуаров, а уж уникальность сплава, подобранная Октябрём, и подавно давала возможность чувствовать перемещение напарников, которые заметили пропажу и незамедлительно направились на поиски. Дэмиар быстро смешался с толпой и скрылся в неприметном закутке, что был завален всё теми же кусками металлического хлама.       Октябрь прислонился к стене и стал прислушиваться к собственным ощущениям. Фиолетовое золото было в опасной близости и… благополучно прошло мимо. Надолго Дэмиар напарников не задержит, ему всего-то требовалось пару минут, поэтому, уйдя вглубь закутка, он вывел проекцию экрана на ладонь и попытался дозвониться до человека, с которым предстояло выяснить один важный вопрос. Несколько мучительных секунд, но нужный голос в итоге всё же раздался, пусть и функция камеры осталась отключённой с обеих сторон.       — Да, привет, Мэлоди, это Дэм-Дэм, — издалека начал Октябрь, предельно равнодушно, словно не особо-то его это всё и волновало. — Такое дело, последний платёж почему-то упорно не проходит. Мы ведь договаривались, что если по части банка что-то меняется, то ты мне сообщаешь.       Это был первый звонок Дэмиара своему механику после публичного разоблачения, поэтому где-то глубоко внутри теплилась надежда, что это всё лишь одно большое недоразумение и что эти две вещи никак между собой не связаны, однако чужой протяжный вздох мигом расставил всё по своим местам.       — Да, Дэм-Дэм, касательно твоего корабля… Нам не нужны проблемы, понимаешь? — неловко произнесла девушка, хотя тут же попыталась исправиться. — В смысле я… я, наверное, единственная, кто стал бы с тобой сейчас вообще разговаривать, и то только потому, что мы трахались. Произошедшее тогда на станции не было совпадением, гвардейцы пришли за тобой, потому что твой папаша в сраном парламенте. Столько наших либо сдохло на месте, либо сдохло на Земле, и всё по твоей вине, а теперь ещё эти теракты и… суперспособности. Нам, в первую очередь, нужно позаботиться о собственной безопасности. Я бы могла и дальше тянуть с тебя валюту, но я хочу хотя бы немного побыть честной, чего никогда не получалось сделать у тебя.       — Это ты сейчас пытаешься подвести к тому, что вы её разобрали к херам? — в угрожающем тоне спросил Октябрь, абсолютно проигнорировав всё вышесказанное.       — После всех этих новостей… да, мы хотели, но с нами связался неизвестный и выкупил её. Мы предлагали ему нормальные корабли, но он сказал, что хочет именно «Франсиску-Эстелу». Вывалил за неё столько валюты, сколько эта рухлядь в жизни не стояла, и транспортировку оформил по высшему разряду. Так что да, теперь твоя малышка светит своими ржавыми прелестями в чужом ангаре.       — Кто это был?       — Да чтоб я знала. Лица не видела, имени не назвал, а банковский счёт подставной, разве что… голос мне показался очень уж знакомым. Впрочем, тебе это вряд ли поможет, — с грустным смешком добавила Мэлоди. — Хотела бы я сказать, что мне жаль, но… — девушка прервалась ровно в тот момент, когда приближающиеся к ней шаги остановились рядом, а следом раздался ещё один голос, принадлежащий её парню.       — Тебе же сказали, нет у нас твоей развалюхи! И всё то дерьмо, что следует за тобой по пятам, нам тоже не нужно, и даже не вздумай больше ей звонить! Иди лучше развлекайся со своими дружками-убийцами, с такими же чокнутыми и больными фриками, как и ты сам, — это было последнее, что услышал Дэмиар, прежде чем звонок прервался, а сам контакт оказался больше недоступным.       Ярость стремительно закипала внутри, наполняя собой каждую клеточку тела, но нужно было сдерживаться, хотя бы ради напарников, которые подошли сзади, как раз успев под «кульминацию» всего этого разговора. Октябрь ненавидел насмешки в свой адрес, это верно, но ещё сильнее он ненавидел жалость и сочувствие. И единственный способ их избежать — это не позволять никому увидеть свою слабость и уязвимость. Этому правилу Дэмиар слепо следовал уже столько лет, и изменять ему сейчас он уж точно не собирался. Поэтому, закрыв глаза и едва слышно выдохнув, Октябрь вернул на лицо неизменную ухмылку и, отключив экран, как ни в чём не бывало повернулся к своим спутникам. Рассвет явно была не из тех, кто обращал внимание на чужое мнение, но даже ей стало как-то не по себе, а уж Августу и подавно, будто всё сказанное адресовывалось непосредственно ему. Хотя, на самом деле, так ведь оно и было.       Дэмиару требовались телохранители, здесь он не соврал, но также ему требовались свидетели, которые подтвердят, что он не сделал ничего подозрительного. Внезапный побег он планировал списать на срочный разговор с Анхель, после чего они с напарниками должны были преспокойно вернуться на базу, где о столь незначительной мелочи никто и не вспомнит. Октябрь обещал вести себя хорошо, но он ведь не мог просто взять и… Во всяком случае, да, он спалился, только вот сейчас ему было на это уже глубоко насрать.       — А вот знаете, керидос колегас, мы ведь никуда не спешим, верно? — уточнил Дэмиар и подошёл к своим спутникам, которых развернул лицом к выходу из закутка и повёл обратно на шумную улицу. — Я тут подумал, мы так мало времени проводим вместе. Нам нужно узнать друг друга получше, ну там тимбилдинг, все дела, понимаете? И нет способа сплотить коллектив сильнее, чем дружное распитие алкогольных напитков, и так уж получилось, что я знаю одно неплохое местечко, совсем рядом. Что скажете?       Дафна недоверчиво прищурилась и, не сводя с Октября цепкого взгляда, медленно провела языком по ножке своего чупа-чупса, а затем одним резким движением разгрызла зубами сам леденец, раскрошив его на мелкие осколки. Намёк Дэмиар уловил, но ухмылку с лица не убрал, поскольку догадывался, что не он один тут обожал нарушать правила. Ограничившись столь своеобразным предупреждением, намекающим не держать её за дурочку, Рассвет усмехнулась и охотно кивнула, в то время как Эзре, почему-то не захотевшему сейчас возразить против, оставалось лишь также молча согласиться.       Отыскать нужный бар, носящий название «Кейптаун», получилось быстро. Уже привычный синий неон, соседствующий со стилизованными под тёмное дерево панелями, что отлично скрывали остатки пролитого алкоголя, а также разводы от крови, рвоты и прочих жидкостей. Однако, вопреки ожиданиям, сегодня здесь было весьма чисто, и даже пахло… какими-то дешёвыми ароматическими свечами. Весь зал был уставлен круглыми столиками, оставляя немного места для импровизированного танцпола, тогда как самая дальняя двустворчатая дверь вела в отель, находившийся в примыкающем к бару здании. Хотя слово «отель» едва ли казалось подходящим, скорее набор тесных комнаток, что одним касанием экрана к панели бронировались на шесть часов, по истечению которых вся информация о клиенте автоматически удалялась. С одной стороны, удобная возможность отоспаться для тех, кто перебрал с выпивкой, но с другой — все ведь прекрасно понимали, для чего это на самом деле использовалось.       Забитым под завязку бар не был, но людей оказалось более чем предостаточно для того, чтобы не выделяться и занять неприметное место у стены, в самом конце длинной, подсвечивающийся стойки, около которой уже ждал молодой бармен, лениво потирая стаканы и подозрительно пристально поглядывая в сторону наиболее тихих и спокойных компаний.       — Крёстный отец, дружище, и побольше льда, — первым делом распорядился Октябрь, в очередной раз скрыв лицо за капюшоном, а затем повернулся к Дафне, как раз забравшейся на соседний высокий стул. — А для дамы…       — Одну Белую леди, будьте так добры, — с обворожительной улыбкой попросила Рассвет, чем очень расположила к себе бармена. Тот любезно кивнул и перевёл взгляд на Августа, который рассеянно бегал глазами по, на удивление, обширному и разнообразному меню, чья проекция то и дело мелькала на стене за стойкой.       — А давайте-ка Зелёную фею, нам подходит, и чтобы с трубочкой, он у нас хороший мальчик! — добавил Дэмиар вслед бармену и, чуть призадумавшись, снова глянул на Дафну. — А тебя разве берёт?       — К сожалению, нет, хотя я всё же отчасти андроид, ничего удивительного, а вот как с этим обстоят дела у инопланетян…       Теперь и Октябрь почувствовал себя заинтригованным, ведь был более чем уверен, что Кален не позволяла своему подопечному выпивать, благо ждать разгадку этой вселенской тайны долго не пришлось. Вскоре коктейли начали один за другим появляться на стойке, и если перед Дэмиаром и Эзрой коктейли были поставлены с притворной вежливостью, то Рассвет бармен обслужил с особой заботой, так ещё и небольшую миску с закусками преподнёс за счёт заведения, после чего глазами указал на часы на проекции, как бы говоря, что его смена закончится через пару минут. Дафна же на такое игриво подмигнула, тем самым принимая предложение. Бармен ушёл обслуживать следующих клиентов, наконец позволяя перевести внимание на Августа, который пододвинул к себе высокий бокал и отпил из трубочки эту насыщенно-зелёную смесь. Октябрь и Рассвет смотрели, затаив дыхание, но Эзра лишь облизал губы и, выждав пару секунд, неуверенно пожал плечами. Говорить пока что было рано, но интуиция подсказывала, что ответ отрицательный. Незадача, не совсем на это Дэмиар рассчитывал. Значит, придётся искать другой подход.       Октябрь тихо цокнул и заглянул в свой собственный стакан. Тёмно-коричневая жидкость невольно напомнила цвет корпуса его любимой девочки, ведь ни о чём другом Дэмиар в настоящий момент в принципе думать не мог. Вмиг навалилась такая тоска и печаль, вплоть до давящей тяжести в груди. Октябрь привык держать всё в себе, однако отчего-то непреодолимое сейчас желание высказаться всё-таки взяло верх.       — Для меня такое в новинку, но… думаю, что сегодня я потерял частичку себя. Мы познакомились несколько лет назад, я был ещё очень юн и неопытен, а она уже оставила свои лучшие годы позади, и… немногие бы обратили на неё внимание. Но не я, понимаете, не я. Это была любовь с первого взгляда. Я увидел в ней что-то необычное, что-то особенное, способное наполнить моё существование смыслом. И мы были так счастливы вместе, наслаждались каждой проведённой наедине секундой, а потом нас разлучили, и я потерял с ней связь. Не прошло и дня, чтобы я не думал о ней и о том, как она там, без меня, совсем одна. И сегодня я узнал, что она… теперь с другим. А если он её обидит? А если причинит непоправимый вред? А если мы и встретимся вновь, то узнает ли она меня? И я даже не могу назвать это предательством, это ведь я виноват, что не позаботился о ней достаточно хорошо, не оправдал её ожиданий. Возможно, ей и впрямь будет лучше где-то там, вдали от меня. Если она счастлива, то и я счастлив, но… от этого не становится менее больно, — отрешённо протянул Дэмиар и поднял свой стакан. — Поэтому предлагаю выпить за любимых и за тёплые воспоминания, которые мы храним в самом сердце. И именно их нужно беречь, как ничто другое, потому что никогда не знаешь, когда встреча будет последней. Бриндемос.       Закончив на столь драматичной ноте, Октябрь залпом выпил половину стакана. Ликёр придавал сладковатый привкус, но крепкость и терпкость виски делали коктейль настолько обжигающим и бодрящим, насколько нужно было сейчас Дэмиару. Август этой историей, судя по грустным глазкам, весьма проникся и следом ещё немного отпил из трубочки, тогда как Дафна многозначительно поджала губу и выгнула бровь.       — То есть ты передёргиваешь на сраный гоночный корабль, но при этом странная тут почему-то я?       — Вот поэтому тебя никто никогда не полюбит, ты обесцениваешь чужие проблемы, — назидательно отчеканил Октябрь, на что Рассвет вроде бы и хотела возмутиться, но, взяв паузу, в итоге утвердительно кивнула.       — Ладно, да, не спорю, есть грешок, — она пододвинула к себе бокал и одним махом его опустошила, даже не поморщившись, будто бы бармен ничего в её коктейль и не подмешивал. — Ну что же, поболтали и хватит, пора за работу.       С этими словами Дафна переставила ноги с перекладины своего стула на перекладину стула Дэмиара, после чего, встав на носочки и сохранив при этом идеальный баланс, она выпрямилась в полный рост и сразу же склонилась к Октябрю, буквально над ним нависнув.       — Не откажешь даме в услуге? — с придыханием прошептала она, в самые губы Дэмиара, параллельно с этим одной рукой расстёгивая его куртку, а второй стягивая у себя с шеи металлический чокер. И именно эта рука с чокером скользнула под распахнутую куртку, скрываясь от посторонних глаз и вынуждая Октября чуть вздрогнуть от прохладного касания к обнажённой коже.       — Неужели кто-то сегодня не подготовился? — также тихо шепнул Дэмиар и, следом забравшись под ткань куртки, положил свою руку поверх руки Рассвет, начиная переплавлять чокер в тончайшее острое лезвие. Глаза вмиг подсветились, привлекая к себе внимание, хотя Дафна и без того не сводила с Октября своего хитрого лилового взгляда. — Но я бы на твоём месте не увлекался этим слишком сильно, бельчонок.       — А если мне нравится отрезать члены мужикам, насилующим женщин? Или что, девушкам уже нельзя иметь хобби? — с наигранной невинностью поинтересовалась Рассвет и, не дав возможности ответить, накрыла губы Дэмиара своими. И лишь через пару секунд он понял, что этот глубокий, настойчивый поцелуй был всего-навсего отвлекающим манёвром, ведь, следом за лезвием, Дафна вытащила из куртки пакетик с купленными сегодня таблетками и пачку сигарет. Поцелуй Октябрь всё же прервал, но возмутиться так и не успел, поскольку ему тут же всунули в рот сигарету. Свою же Рассвет зажала между губ, подожгла от зажигательной полоски на пачке и коснулась дымящимся кончиком кончика сигареты Дэмиара, тем самым поджигая и её.       — Нам не нужно лишние внимание, ты ведь понимаешь? — уточнил Октябрь, убрав свою сигарету от лица и выдохнув дым куда-то в сторону. Камер здесь не было, как и, скорее всего, в отеле, да и стукачей на нижних этажах не то чтобы много, однако излишне расслабляться и терять бдительность всё равно не стоило. Дэмиар понимал, что должен как-то помешать, но также он понимал, что над Дафной он не имел абсолютно никакой власти. Его дело предупредить, а уж всё остальное… зависело далеко не от него.       — Не волнуйся, заметать следы я умею, — с улыбкой пропела Рассвет, убрав вещи в карманы. Она поправила обруч с рожками, а затем отстегнула от воротника куртки брошку из фиолетового золота и положила её на барную стойку. — Перед тобой стоит непойманный убийца президента Единой Нации, если ты вдруг забыл, — промурлыкала Дафна и, оставив напоследок на губах Октября ещё один быстрый поцелуй, спрыгнула с перекладины стула, после чего направилась прямиком к ведущей в отель двери, за которой вскоре и скрылась, предварительно показательно выбросив таблетки в мусорный бак.       Дэмиар проводил Рассвет хмурым взглядом и, желая всё-таки прийти в себя, допил коктейль до конца. Подозвав нового бармена и попросив его повторить, Октябрь наконец повернулся к сидящему рядом Эзре, молча наблюдавшему за всей этой картиной. Тот уже также допил свой коктейль, что и стало поводом прилично удивиться.       — Серьёзно? И ничего? — спросил Дэмиар, но глаза Августа источали всё то же невозмутимое спокойствие, без намёка на хотя бы какое-то помутнение. — Тут ведь и абсент, и текила, и водка, и ром! Что с вами всеми не так? Теряете вкус жизни, так его и не ощутив! — запричитал Октябрь, затянувшись сигаретой. Эзра явно хотел задать вопрос, и решился он разве что тогда, когда бросил взгляд на пустой бокал Дафны.       — Люди и вправду так делают? В смысле… с первыми встречными?       — В смысле трахаются? Ну да, бывает. И многие, как видишь, этим пользуются, — вполголоса добавил Дэмиар, чтобы его не услышал подошедший бармен. В прошлый раз в этом баре подобным не промышляли, однако сейчас у Октября уже не было уверенности в том, что весь персонал не состоял в одном большом сговоре.       Схема ведь стара как мир, но на неё почему-то по-прежнему умудрялись вестись. По этой же причине и меню такое внушительное и многообразное, с целью заманить как можно больше разношёрстных жертв. Подмешивают им в коктейли всякую муть, затаскивают в комнатки, насилуют и оставляют отсыпаться с провалами в памяти, и это, к сожалению, ещё относительно благоприятный исход. Дэмиар слышал истории и намного хуже. Через пару часов данные всё равно удалятся, а бармен в этом непосредственного участия не принимает, так что и выйдет сухим из воды, тогда как гвардия всегда найдёт причину откладывать такие дела в долгий контейнер или прикрываться «куда более важными преступлениями». И это, по-видимому, настолько развязало ублюдкам руки, что они в конец перестали осторожничать. Октябрь с Августом ведь пришли вместе с Рассвет, какова была вероятность того, что они бы не стали её искать? И как раз таки эта вопиющая и слепая наглость в итоге приведёт к встрече с Создателем тех, кто поджидал Дафну в той комнате. Этим ребятам Дэмиар уж точно не завидовал.       — Ну а вообще, если абстрагироваться от подобного дерьма, то нет ничего плохого в том, чтобы спать с людьми, которых ты не очень хорошо знаешь, — заверил Октябрь, на что получил неоднозначную реакцию. Скептичное моргание звучало как что-то крайне нереалистичное, но именно это Эзра сейчас и делал. — Эх, всему тебя учить надо, колоно, — устало протянул Дэмиар и пригубил стакан, вновь отпив половину. — Короче, рассказываю, как правильно жить. Всё начинается где-то ближе к подростковому возрасту, когда девочки уже не кажутся такими противными, а твой первый объект воздыхания — это горячая мама одноклассника. И общество пытается вживить тебе в подкорку, что первый секс — это что-то очень важное, и что разделить это нужно с особым для тебя человеком. Херня, полная херня!       Сначала Август выражал исключительное недоверие к чужим словам, но чем больше он слушал, тем сильнее менялся его взгляд. И благодаря этому Октябрь понял, что попал в цель и что нужно продолжать блефовать до победного.       — Каждый секс следует расценивать как дополнительный опыт, понимаешь? Ведь если ты будешь ждать «того самого», то он разочаруется в твоей неподготовленности и, возможно, в тебе самом. А если он и сам окажется неопытным, то ты и подавно разрушишь его ожидания и в целом отношение к вашей близости. Поэтому всем пойдёт только в плюс то, что у тебя к этому этапу уже будут какие-то знания и навыки. Важность секса с «тем самым» определяется не физически, а духовно. Волшебство этого момента ты прочувствуешь в любом случае, независимо от количества прошлых партнёров, так что если тебе кто-то более-менее нравится, и ты ему более-менее нравишься, то можно смело трахаться. Опыт бесценен, и «тот самый» точно это оценит. Ну вот, допустим, ты, у тебя ведь есть «тот самый»? — прямо в лоб спросил Дэмиар, из-за чего Эзра, не ожидав такого вопроса, мигом растерялся и озадаченно уставился в пол. Этого Октябрь и добивался, потому, облокотившись на барную стойку и подперев голову рукой, он почти вплотную склонился к Августу, не сдержав очередной усмешки. — Давай честно, ты не очень хорошо это скрываешь. И если ты не скажешь ему первым, то это скажет кто-то другой, и тогда… всё, возможность упущена!       Эзра всё также молчал и, сложив руки на коленях, смущённо гулял глазами по тёмному полу. Он даже не стал отрицать того, что речь шла именно о «нём», и это окончательно убедило Дэмиара в его теории. Август был наполовину инопланетянином, поэтому вполне ожидаемо, что для него все эти любовные дела были в разы более сложными, запутанными и непонятными. Психология внеземной формы жизни — это, несомненно, тема весьма интересная, но, если уж совсем честно, то на чувства и переживания Эзры Октябрю было глубоко насрать. Ему требовалась информация и чёткие ответы на чётко поставленные вопросы. Вытянуть их под давлением не получится, это Дэмиар уже понял, потому следовало, наоборот, втереться в доверие и выставить себя единственным понимающим Августа человеком, чтобы тот добровольно всё рассказал.       Базовые человеческие слабости были Эзре далеко не чужды, пусть и скрывал он их крайне умело, однако и считать его наивным нельзя было ни в коем случае. В искреннее желание подружиться Август уж точно не поверит, поэтому Октябрь и решил провернуть всё в своём, излишне прямолинейном и с налётом вульгарности, стиле. Было бы намного проще, окажись он «тем самым», но, к сожалению, далеко не у всех в этой Вселенной присутствовал вкус.       — Я не давлю, ты не подумай, просто… пытаюсь донести до тебя то, как это работает у нас, обычных людей, — с нажимом произнёс Дэмиар, затушив сигарету в пепельнице и при этом даже не подумав от Эзры отстраниться.       У Августа в глазах всегда мелькал этот неуловимый огонёк, который у Октября никак не получалось расшифровать, но теперь же он понял, что за этим огоньком скрывалось: абсолютное непонимание того, что происходило вокруг и как под это «происходящее» подстраиваться. Холодная отстранённость — это лишь удобная ширма, дающая возможность скрыть смятение и боязнь неизвестного, но за ней прятался всё тот же маленький, напуганный мальчик, проживший всю свою жизнь в запертой комнатке. Поэтому Эзра неосознанно и тянулся к кому-то вроде Мии, Фии, Цианта или Мичи, к безобидным людям с доброй душой или просто к тем, кто не сможет его обидеть, тогда как большая часть остальных вызывала у него страх. И нет, страх не физический, Август был более чем способен за себя постоять, а страх эмоциональный, подавляющий волю намного сильнее. И этот самый огонёк, заметавшийся сейчас как никогда прежде, позволил пролить свет на одну банальную истину, а именно на то, насколько сильно Эзра на самом деле боялся Дэмиара.       Доверие и страх вещи, казалось бы, несовместимые, хотя у Октября было парочку мыслей касательно того, как обратить это в свою пользу. Августа нужно было дожимать, пока не сорвался, но нельзя действовать чересчур грубо, сейчас требовалась скорее… лаконичная плавность, граничащая с мягкой учтивостью.       — Если мне нечего предложить, то и смысла в отношениях нет, ты это хочешь сказать? — уточнил Эзра, прервав затянувшееся молчание. Дэмиар не имел ни малейшего представления о том, как конкретно Август к этому подвёл, но… почему бы и нет, верно?       — Да, что-то вроде того. У тебя нет ни интересной личности, ни увлечений, ни чувства юмора, ничего, только внешность, ею и компенсируй. Многие так делают, ке сепас, — едва слышно добавил Октябрь и подмигнул Эзре, стоило им снова встретиться взглядами. — Хотя от одной только внешности без опыта пользы тоже не то чтобы много…       — У меня нет опыта, и внешность моя значения тоже не имеет, ведь никто в здравом уме не станет заводить отношений с инопланетянином. Я честен с собой, — бесцветным тоном заявил Август, ссылаясь на фразу, подслушанную из разговора с механиком, и тем самым давая понять, что чувствует враньё Дэмиара. При этом Эзра ни на секунду не прервал зрительный контакт, явно следя за чужой реакцией. Осознание того, насколько близок провал, вынудило Октября бесшумно сглотнуть, однако… ещё не всё было потерянно.       Брать надо спонтанностью и неожиданностью, это Дэмиар и собирался сделать, поэтому, запустив руку в волнистые тёмные пряди, он притянул Августа к себе и утянул его в поцелуй. На чужих губах ещё оставался привкус дынного ликёра и белого рома, ну а поскольку никаких возражений не последовало, то и останавливаться на этом этапе Октябрь смысла не видел. Бар наполняла в меру громкая музыка, а также блёклое, тусклое освещение, так что до них двоих никому вокруг и дела не было, только вот Эзра, положив руку на здоровое плечо Дэмиара, поцелуй всё же прервал, но и особо отстраняться не спешил.       — У всех людей так сильно сбиты моральные ориентиры или это только ты такой?       — Исключителен во всех смыслах, да и я, вообще, люблю… всякое такое, ну, знаешь, — с тихим смешком ответил Октябрь, и в этот раз он был совершенно искренен. Август это тоже уловил, оттого и улыбнулся краешком губ, впервые за… за очень долгое время? Это определённо успех.       — И не боишься, что я съем тебя? — осторожно поинтересовался Эзра, глаза которого резко заволокло тьмой, с просвечивающимися сквозь неё звёздами, а во рту блеснуло парочку острых клыков. Вроде и должно пугать, но Дэмиар тут же поймал себя на мысли, что испытывал нечто совсем противоположное.       — Не думаю, что это будет лучшей трапезой в твоей жизни, поэтому не стоит. Найдём тебе кого-нибудь повкуснее, — с притворной серьёзностью пообещал Октябрь и глазами указал в сторону дверей, ведущих в отель, чем и вынудил Августа вернуть себе человеческий облик и чуть свести брови.       — У тебя болит плечо.       — Уже почти не болит. Мы что-нибудь придумаем, но только когда ты уберёшь с себя эту херь, — предупредил Дэмиар, намекая на «маскировку», из-за чего Эзра ещё более недоумевающе закусил губу, будто бы и не понимал, в чём проблема. — Я и пальцем тебя не трону, пока ты выглядишь как сраный Циант.

***

      — Смотри, куда прёшь!       — Приношу свои извинения, — робко произнёс Декабрь, обернувшись к мужчине, но тот уже скрылся в вагоне аэрометро, что покинул остановку. А за ним ещё один. И ещё один. И ещё один.       — Вы кого-то ждёте? — поинтересовалась остановившаяся рядом девочка лет десяти, наверное, ведь добиться от системы распознавания большей точности у Котаса так и не получалось.       — У меня нет об этом информации, — удручённо сознался он.       Триста четвёртый год, четвёртый квартал, девяносто второе число. Зажать вторую струну на первом ладу и третью струну на втором ладу, запекать в духовке не больше сорока минут, контратака с правильно выполненным уклонением позволит фехтовальщику избежать укола противника. Много, много всего, но ничего из того, что могло бы быть сейчас полезным.       — Тогда идите домой. Скоро станет темно, а гулять в темноте нельзя, мне так мама говорит, — с улыбкой добавила девочка и, помахав на прощание непокрытым кожей имплантом, забежала в вагон аэрометро, что покинул остановку. А за ним ещё один. И ещё один. И ещё один.       Серые проспекты, серые здания, серые люди. Декабрь стал постепенно забывать о том, как выглядели другие цвета и чем день отличался от ночи. Периферическое зрение отказало уже давно, превращая всё происходящее перед единственным функционирующим глазом в бесконечно узкое, безжизненное полотно. Обтянутые проводами тесные улицы. Мусор под ногами. Протекающие трубы над головой. Прозрачные витрины небольших магазинов. Котас замер перед своим отражением и аккуратно коснулся непроницаемого шлема. Лицо. Он не помнил собственного лица. Позади раздался свист и неторопливые шаги. Двое. Трое. Четверо. Их было четверо.       Триста четвёртый год, четвёртый квартал, девяносто второе число. Одна ладья отрезает короля, а другая ставит ему мат, автором законов о линейной перспективе в живописи был флорентийский архитектор Филиппо Брунеллески, первые орхидеи появились сто сорок пять миллионов лет назад и застали живых динозавров. Знал. Декабрь знал человека на проекции, но не мог вспомнить, откуда именно. Рихтер Вольф. Нескончаемое количество упоминаний в скрытой базе данных. Стоило ли туда заглядывать?       Детский смех. Шелест листвы. Журчание фонтана. Ребристое отражение на водной глади. Безразмерный, потрёпанный плащ, накинутый на остатки костюма. Котас приподнял ткань рукава и оглядел своё запястье. Искусственная кожа была содрана, оголяя белый и покрытый трещинами материал, поверх которого виднелось будто бы нацарапанное чем-то острым слово. «Geborgenheit». Можно было бы перевести, но каждая попытка подключиться к единой сети заканчивалась лишь навязчиво всплывающей ошибкой. А за ней ещё одна. И ещё одна. И ещё одна.       — Они врут про Землю, они всё врут, я там был, но они продолжают врать, врут нам всю нашу жизнь, — маниакально повторял сидевший на грязном полу пожилой мужчина, то и дело прикладываясь к бутылке, тогда как у Декабря совсем не получалось вспомнить, с чего начался диалог.       Триста четвёртый год, четвёртый квартал, девяносто второе число. Лошади обладали отличным обонянием и были способы учуять страх своего наездника, развитие каллиграфических навыков способствовало дифференцировке специализированных центров головного мозга, извержение синей лавы можно было увидеть только в одном месте на Земле, в провинции Восточная Ява. «Geborgenheit». Звучало топорно, сухо, угловато, но даже за самой грубой оболочкой могло скрываться нечто нежное, тёплое, полное ласки и любви. Котас не помнил, кто именно сказал ему это.       Объёмные голограммы карпов кои скользили по воздуху, грациозно размахивая плавниками. Пряные ароматы еды смешались со сладкими нотками свежезаваренного чая. Задорный перезвон колокольчиков. Чарующее звучание музыки ветра. Лестница, что начиналась со ступеньки. А за ней ещё одна. И ещё одна. И ещё одна.       Декабрь замер перед входом в здание и медленно огляделся вокруг. Тупик, больше идти некуда. «Geborgenheit». Приют. Точно ли ему сюда? Покрытые мелкими царапинами двери разъехались в стороны, пропуская в скудно обставленную прихожую. В этот же момент окончательно отказал механизм в коленном суставе, что привело к мгновенной потери равновесия. Котас непроизвольно привалился к стоящему поблизости столику, вещи с которого тут же попадали на пол, шумно разбиваясь на осколки.       — У вас всё хорошо? Я могу чем-то помочь?       Декабрь опёрся руками о столик и, кое-как приподнявшись, повернулся на голос. Одетая в лёгкое платье женщина уже стояла рядом и бережно придерживала Котаса за плечо. Длинная коса ложилась на плечо, а несколько выбившихся прядей обрамляли обеспокоенное лицо, на котором едва заметно проглядывались первые возрастные морщины.       Десятки, сотни, тысячи. Система перебирала одно лицо за другим, пока не нашла одно единственное совпадение, скрывающиеся в самой потаённой глубине памяти.       — Мама?