Стардаст

      Первая ступенька, вторая, третья. Январь поднимался последним, но лёгкий мандраж всё равно давал о себе знать, вплоть до покалывания в коленях. Люк с приглушённым скрежетом поддался и открылся, из-за чего резвый порыв ветра вмиг растрепал тёмные, волнистые пряди. Фото и видео всегда казались завораживающими, однако увидеть Землю, впервые, собственными глазами…       В день прибытия такой возможности, увы, не выпало. Стоял ясный, солнечный день, по причине чего Цианту и пришлось скрыть глаза за тёмным, непроницаемым материалом и надеть поверх этого шлем. Колонистов с рождения приучали к искусственному освещению энерголамп, поэтому вот так с ходу начинать любоваться естественным солнечным светом лучше не стоило, впрочем, к биороидам и инопланетянам эта рекомендация, разумеется, не относилась. Января, как слепого котёнка, за руку провели через потайные ходы космодрома и сразу же усадили в машину, к водителю, изъяснявшемуся на очень ломаном едином языке. Поездка продлилась от силы часа три, а затем ещё столько же пришлось вместе со всеми сумками идти пешком по тому самому «легендарному» асфальту.       От обилия незнакомых запахов и звуков кружилась голова, и столь радикальная смена обстановки это только усугубляла. Многие жители Единой Нации отказывались верить в истории, согласно которым неподготовленный колонист вполне может умереть в первые часы своего нахождения на Земле, и теперь же Циант на собственном опыте убедился, что это ни разу не выдумки и не страшилки гвардии для юных преступников. Сила тяжести настолько сильно придавливала к земле, что абсолютно каждая кость в теле начинала казаться неимоверно хрупкой и готовой треснуть от любого неосторожного шага. И даже воздух ощущался иначе, более вязкий, более тягучий, он словно застревал в лёгких, оседал на самом дне и вызывал паническое чувство удушья. Жар сменялся ознобом, а сердце колотилось в груди как ненормальное. К удивлению Января, его ни разу не стошнило, хотя он определённо точно был к этому близок.       И по итогу первым, что довелось увидеть Цианту, стал небольшой, потрёпанный временем подземный бункер. После небезызвестных событий, произошедших на Земле пару сотен лет назад, таким обзавелись все, кто только мог себе это позволить, оттого и становилось ещё более неприятно. Такая гнетущая атмосфера, из-за которой в голову лезли пугающие, параноидальные мысли.       Здесь же и разместилась временная база, где можно было прийти в себя после перелёта в шаттле, отдохнуть и подготовиться к заданию. На всё про всё чуть больше суток, и половину из этого Январь благополучно проспал как убитый. И даже так он проснулся усталым, изнурённым и абсолютно неготовым к заданию, но выбирать не приходилось. И снова облегающий тело костюм с бронёй, незначительный вес которой теперь ощущался неподъёмной ношей. И именно это ношу сейчас Циант с трудом поднимал по лестнице, сжимая в руках шлем и шумно сглатывая от предвкушения.       До поверхности оставалось совсем немного. Январь ожидал увидеть города, водопады, пещеры, каньоны, скалы, вулканы и всё то, чем так славилась Земля, но ночь встретила его лишь заколоченным досками двухэтажным домом и полем. Огромным, однообразным и окружающим со всех сторон полем. Где-то на подкорке засвербело разочарование, однако ровно до того момента, пока Циант не поднял голову. Безграничную синеву устилали звёзды и медленно скользящие облака, из-за которых то и дело выглядывал яркий полумесяц. С колоний схожий пейзаж воспринимался иначе, более блёкло, более невыразительно, более… фальшиво? Здесь же всё казалось таким правильным, натуральным и непреклонно превосходящим жалкую подделку.       Январь бы так и продолжил стоять с открытым ртом, если бы Март не пихнул его легонько в плечо и не кивнул в сторону машины, с которой Закат уже стаскивал брезент. Взору открылся так называемый «внедорожник», высокий, массивный, с громоздкими колёсами. Циант следом за всеми погрузил в багажник свои немногочисленные вещи, после чего на добрые секунды три завис перед дверцей, наивно ожидая, что та откроется сама. Сев вместе с Августом на заднее сиденье и пристроив рядом шлем, Январь не без любопытства оглядел всё то множество кнопок и рычажков на… панели? У этого вообще было название? Краткий инструктаж по управлению земным транспортом им, конечно, провели, но не то чтобы Циант понял всё так уж хорошо. Он и за рулём стандартного аэромобиля был всего-то пару раз, а тут всё и подавно выглядело в разы сложнее. Почему нельзя было просто установить автопилот? Во всяком случае, даже Кёль казался немного озадаченным, пусть и не подавал виду. Машина завелась, но не смогла проехать и метра, поскольку тут же застыла на месте и забуксовала. И только после ещё одной неудачной попытки Закат вновь пару раз покрутил самый большой рычаг между передними сиденьями и, сохранив при этом лицо в духе «я не совершил за свою жизнь ни единой ошибки», всё-таки выехал на шоссе.       Полностью открыв окно и сложив руки на раме, Январь уставился на проносящиеся мимо поле, не сдержав усталого зевка. Одноликая панорама навивала сонливость, однако чем дольше Циант вглядывался, тем сильнее начинал ею проникаться. Виднеющиеся вдали верхушки деревьев и отросшая трава, что игриво колыхалась от любого дуновения. Ржавые, выцветшие и едва различимые дорожные знаки и ограждения. Местами потрескавшийся и покрытый мхом асфальт, сквозь который робко пробивались маленькие цветы. Шоссе освещалось исключительно светом фар, а тишину прерывало монотонное гудение двигателя и множество звуков, издаваемых насекомыми. Будто за слоем этой тривиальной простоты скрывалось нечто чарующее и по-своему обворожительное. Январю даже стало немного неловко за то, что он далеко не сразу разглядел истинную красоту живой природы, которая наконец забрала у людей то, что принадлежало ей по праву.       Часа через два и вовсе начало светать. Солнце неторопливо выплывало из-за горизонта, отгоняя ночную мглу и озаряя небо целым буйством красок, хотя и эту пёструю палитру вскоре заволокло тяжёлыми, мрачными тучами. Циант вдруг почувствовал, как что-то лёгкое, едва ощутимое, попало ему на лицо, а затем ещё раз, и ещё раз. Он моментально снял перчатку костюма и высунул руку в окно, чтобы поймать как можно больше капель. Дождь, тот самый дождь, о котором по колониям гуляло неимоверное количество слухов. Находились и те, кто не верил в миф про «бесплатную воду с неба», но вот она, прямо сейчас падала на кожу и стекала по ладони крупными каплями, отчего улыбка сама собой появилась на губах.       Январь и сам не ожидал от себя подобного ребяческого восторга, поэтому далеко не сразу заметил на себе пристальное внимание напарников. И если Юрэн с Эзрой смотрели с не до конца понятной Цианту пытливостью, то от цепкого взгляда Кёля с зеркала заднего вида становилось совсем уж не по себе, из-за чего пришлось поспешно натянуть перчатку обратно. Вариантов разбавить неловкость было немного, но попробовать стоило.       — Можно включить музыку?       — Нет, — грубо отрезал Закат, переведя глаза на дорогу. На иной ответ Январь и не рассчитывал, однако не прошло и десяти минут как Март, сидевший на переднем сиденье, всё же потянулся к панели и включил радио, на что никаких возражений, естественно, не последовало. Салон вмиг наполнила заводная мелодия и гитарные мотивы, что-то вроде современного… кантри? Вроде это называлось так. Местами проскакивали знакомые слова, но яснее от этого текст песни не стал, хотя настроение определённо немного приподнялось, и даже дождь очень кстати прекратился, вернув небу его чистый, голубой оттенок.       За все часы этой продолжительной поездки на пути встретилось всего три машины, да и те пронеслись настолько быстро, что разглядеть пассажиров не представлялось возможным. Население Земли значительно сократилось, это верно, однако эта пустота всё равно навивала тоску. И оживился Циант только тогда, когда за окном мелькнула скульптура из букв, обозначающих, предположительно, название города, а следом начали один за другим возникать невысокие, не выше четырёх этажей, здания. Январь снова высунулся в окно, надеясь увидеть людей и хотя бы какую-то оживлённость, но встретили его лишь безмолвные улицы маленького на вид городка. Жилые дома, магазины, кафе, больница, школа, церковь, кинотеатр. Абсолютно всё было так или иначе разрушено или просто заброшенно. Разбитые стёкла и витрины, облезлая краска и куча машин, что остались припаркованными на дорогах и успели за столько лет также покрыться ржавчиной и мхом. Когда-то здесь бурлила жизнь, а сейчас это буквально превратилось в город-призрак. И ведь на Земле ещё полно таких мест. Сотни, тысячи. Стоило ли это всё того?       Теперь же задорное звучание кантри перестало казаться таким уж оптимистичным, скорее наоборот, резко привнесло беспокойных и зловещих ноток. Городок вскоре остался позади, сменившись лесным массивом. Вдали стали виднеться первые горы и возвышенности. Редкие мосты, под которыми шустро бежали ручьи. И будто бы даже воздух изменился и наполнился бодрящей свежестью. Кёль внезапно притормозил и свернул на извилистую, усыпанную мелкими камнями дорожку, что вела вверх по холму. Спустя несколько минут показался ещё один некогда уютный и белоснежный, а теперь ветхий и также заколоченный дом. Больше этой машиной они не воспользуются, поэтому Закат, предварительно сказав всем выйти и забрать из багажника вещи, загнал её в гараж, где и укрыл очередной плотной тканью.       Кёль великодушно приказал отдыхать, после чего незамедлительно направился в лес, на ходу расстёгивая набедренную сумку, которая присутствовала только на его костюме. Явно утаивал что-то от напарников, но едва ли они могли как-то этому воспрепятствовать. Циант лишь взял бутылку воды и, желая размять ноги, стал прогуливаться вокруг дома, пока в итоге не подошёл к напарникам, которые сидели на ступеньках у входа и рассматривала открывающийся отсюда пейзаж. Дом располагался на склоне, благодаря чему часть леса простилалась будто бы под ногами и утекала далеко-далеко вдаль, в сторону насыщенно-зелёных гор. Повисшее молчание скрашивало пение птиц, и одну из них Январь приметил краем глаза, совсем рядом, на ветке высокого дерева. Крохотная, но при этом такая яркая, пёстрая и отливающая красным на свету.       — Как твои волосы, — вполголоса произнёс Циант, медленно опустившись на ступеньки рядом с Юрэном. Март от такого заметно подрастерялся и забегал взглядом по траве, но в итоге закусил губу и молча кивнул. Январь продолжил наслаждаться видом и невольно скользнул взглядом по небу. Ему казалось странным то, что некоторые звёзды были видны и днём, хотя довольно быстро он понял, что это всего-навсего колонии. Циант насчитал двенадцать самых близких к Земле. А ведь где-то там, прямо сейчас, своими делами занималась и вся остальная команда. Были ли они хоть раз настолько далеко друг от друга? — Смогут ли они когда-нибудь увидеть то, что увидели мы? — всё также тихо поинтересовался Январь, ощутимо озадачив напарников таким вопросом.       — Если здоровье позволяет, то почему бы и нет, — ответил Юрэн, вяло пожав плечами. Циант и сам это понимал, оттого и становилось вдвойне грустно. Ему так хотелось показать всю эту красоту сестре, однако крепким здоровьем она никогда не отличалась, потому и такие нагрузки на организм ей определённо будут противопоказаны. И не только Февраль, Январь бы показал это и Июль, и всем остальным тоже, будь у него такая возможность. После такого… словно заново открывались глаза, с треском рушились все предубеждения и приходило стойкое осознание того, что колонии, на самом деле, это не более чем…       — Клетки. Мы живём в клетках, как какой-то скот, — Циант не злился, скорее недоумевал. Теперь же он начал понимать, что всё это время имела в виду Сентябрь. Март с Августом ничего не ответили, но безрадостная отрешённость на их лицах говорила сама за себя. Они тоже всё поняли, причём намного раньше, чем Январь.       Обычные фото не смогут передать того же эффекта, но Циант всё равно попробует. Сняв перчатку и активировав экран, Январь принялся искать камерой на запястье наиболее живописные ракурсы. Фото случайно попавших в кадр напарников он сделал за компанию, да и не то чтобы они возражали, чего не получалось сказать о появившемся из ниоткуда Закате. Он снова подкрался незаметно и уже стоял рядом со скрещенными на груди руками. Камеру следовало поспешно отключить, но быстро запечатлеть Кёля Циант всё-таки решился, поскольку в общем чате уже давненько не было комичных фото напарников, чересчур серьёзные лица которых так и просились быть отредактированными. Не одному же Ноябрю отдуваться, верно? Хотя, в отличие от него, Заката и Рассвет никто в общий чат и не приглашал.       — Выдвигаемся, — сухо распорядился Кёль, тем самым положив конец отдыху, что толком и не успел начаться. Сумку на плечо, шлем в руки и вперёд, в дорогу, и теперь уже исключительно на своих двоих. Затянулось это всё ещё на часа полтора, и в этот раз музыке взяться уж точно было неоткуда, поэтому единственным спутником являлись птицы, шелест листвы, хруст веток под ногами и журчание небольших речушек на пути. Январь был уверен, что увидел белку, и даже бурундука, хотя возможности остановиться и проверить никто не предоставил. Подниматься в пусть и невысокую, но всё же гору оказалось тяжело. На вершине они вновь сделали привал, чтобы спрятать сумки и осмотреться вокруг.       Цель оказалась ближе, чем предполагалось. Не таких уж и внушительных размеров комплекс, огороженный просматриваемым насквозь забором. По-видимому, отвлекающий манёвр, ведь основная «деятельность» происходила на подземных, скрытых от посторонних глаз, этажах. Если, конечно, верить «источнику». Задачи на этом задании не сильно отличались от предыдущих: пробраться внутрь, удостовериться в правдивости полученной от источника информации и действовать по ситуации. В приоритете всё также главный компьютер и серверная, но, зная Заката, можно было не сомневаться в том, что придётся нехило замарать руки в крови. И именно этого Циант боялся. Он был готов убить учёных, решивших применить свои знания в таких гнусных целях, как эксперименты над людьми, однако он отказывался причинять вред обычным работникам, которые всего-навсего оказались не в то время и не в том месте. Только вот порой одно не могло существовать без другого, и иногда приходилось пренебрегать своими принципами ради общего блага. И если это «иногда» настанет сегодня, то Январю не останется ничего другого, кроме как переступить через свою совесть. Третьей попытки не будет, им ясно дали это понять.       Циант следом за напарниками надел на голову шлем и активировал уже хорошо знакомый оптический камуфляж, делающий всех в команде невидимыми для окружающих, но более чем видимыми друг для друга. Земные технологии значительно уступали колониальным, и в то же время недооценивать врага нельзя было ни в коем случае, поэтому параметры всех необходимых прог настраивались заранее. Спускаться прямо по склону было рискованно: слишком много лишнего шума, так что пришлось искать обход, чтобы выйти на ведущую к комплексу асфальтированную дорогу и передвигаться уже по ней.       Ворота охранялись несколькими людьми в лёгкой экипировке, так ещё и вооружёнными исключительно пистолетами. Явно не те лютые и безжалостные гвардейцы с промытыми мозгами, а обычные... земляне? Январь впервые видел их настолько близко, вплоть до всех неровностей кожи и первых седых волосков на голове. Здесь слухи тоже не врали. Стареть с естественной скоростью и вправду казалось чем-то пугающим.       Они вчетвером замедлили шаг, чтобы незаметно приблизиться к воротам, как вдруг идущий впереди всех Кёль приподнял руку, приказывая остановиться на обочине и ждать. Минута, пять, десять. Циант обернулся на шум подъезжающего фургона, которого они, судя по всему, и ждали. Охранники перекинулась несколькими словами с водителем и только после этого пропустили его через открывшиеся ворота, дав возможность и их команде проникнуть внутрь. Наличие чистой и ухоженной территории сильно разнилось с тем, что происходило всего в паре десятков километров отсюда, но в то же время чётко давало понять, что они на верном пути, ведь экономить хотя бы на одном аспекте столь важного для них эксперимента Трискелион уж точно бы не стал. Вытянутое треугольное здание насчитывало всего три этажа, а ближе к крыше, большими буквами, разместилось и само название этой частной фармацевтической компании. Кто бы сомневался, идеальное же место, верно?       В ускоренном темпе, на полусогнутых, они вчетвером нагнали фургон, что остановился у входа в складское помещение. Железный навес медленно открылся, пропустив внутрь как машину, так и «незваных гостей». Дверь, короткий коридор, ещё одна дверь, и вот они уже в отдельном, отведённом для лестниц помещении. Сверху послышались шаги, поэтому они максимально тихо забрались под невысокое полое пространство под самым первым пролётом. Две женщины спустились на первый этаж, поочерёдно приложили карточки к панели на двери и прошли в главный коридор комплекса. Ну, на этом этапе хотя бы без биометрии, уже неплохо.       — Я проберусь на подземные этажи, всё осмотрю и дам вам знать, — ровным тоном распорядился Закат, повернувшись в сторону отдалённой двери, с парочкой замочных скважин и яркой табличкой с надписью «только для уполномоченного персонала». Со встроенной в шлем прогой для перевода всех известных земных языков и вправду становилось проще. — А вы трое осмотритесь здесь. Если заметите что-то подозрительное, то сообщите мне.       Куда логичнее было бы разделиться два на два, но тогда Кёлю стало бы намного труднее скрывать от напарников то, что, предположительно, находилось в его набедренной сумке. Так или иначе, возразить ему всё равно никто не осмелился. Юрэн с небольшого разбегу оттолкнулся от стены, чтобы перепрыгнуть на потолок и примагнититься к нему подошвой сапог, однако успехом манёвр не увенчался, из-за чего Марту пришлось мигом перегруппироваться и приземлиться на пол. Принцип строительства зданий на Земле был другим, их предупреждали об этом, и, ваше же единство, как же сильно это всё усложняло.       При передвижении по полу вероятность оказаться случайно замеченными возрастала в разы, но иных вариантов не было. Пришлось терпеливо дожидаться работников, которые откроют дверь в коридор и дадут возможность проскользнуть следом за ними, хотя даже в такой, казалось бы, мелочи, появились свои трудности. Двери здесь не отъезжали в стороны, а открывались непосредственно за ручку от себя. И если Юрэну повезло проскочить с первого раза, то Январь же чуть не попался, поскольку мужчина сначала внезапно застыл на пороге, что чуть не стало причиной столкновения, а затем крайне педантично закрыл за собой эту злосчастную дверь, вынуждая Цианта отступить обратно к лестнице. В ту же секунду он спиной ощутил недовольный взгляд Заката, будто бы от Января в этой ситуации что-то зависело.       Со второй попытки удача ему всё-таки улыбнулась. И не успел Циант оказаться в главном коридоре, как Эзра сразу же ловко пробрался следом за ним и прислонился к ближайшей стене, тем самым замыкая их заранее оговорённый строй. Светло-кремовые тона с примесью голубого, просторные коридоры, высокие потолки, чистые полы и приятное, мягкое освещение. Ничего зловещего Январь не ощутил, но это, вероятно, только на первый взгляд.       Март жестом приказал не разделяться, поэтому они все втроём медленно двинулись вдоль стены. Их костюмы были специально спроектированы таким образом, чтобы не издавать лишних звуков при ходьбе, но это ведь далеко не единственное, что могло выдать их присутствие. Хватит и одного столкновения, однако здешние работники предпочитали передвигаться по центру коридора, лишь изредка смещаясь чуть ближе к стенам, но недостаточно сильно для того, чтобы это стало проблемой, потому и главным препятствием оставались исключительно двери, что могли открыться в любую секунду, но и к этому они тоже были готовы.       Выждав подходящий момент, Юрэн переместился к противоположной стене, дождался открытия двери, чтобы записать на шлем всё происходящее за ней, и только после этого подал напарникам сигнал о том, что путь чист. Затем Март вернулся обратно и занял место в конце строя, и теперь уже Циант должен был проделать эту же схему и уступить место Августу. Такой манёвр позволял максимально безопасно исследовать все комнаты на этаже, параллельно с этим записывая и все разговоры проходящего мимо персонала. Прога переводила и их, но сейчас совсем не было времени вчитываться в бегущий в углу встроенного в шлем экрана текст.       На обход всего этажа они потратили от силы минут сорок. Источником казавшегося поначалу странным гудения являлось множество станков, фасующих таблетки по упаковкам, а наиболее громкая и оживлённая дискуссия раздавалась из комнаты отдыха. Архивы, кабинеты, уборные. Абсолютно ничего, что могло бы попасть под категорию «подозрительное». В итоге они вернулись к той же лестнице, с которой и пришли. Кёля здесь уже не было, потому и им троим не следовало останавливаться. Гудение на втором этаже только усилилось, ведь теперь же практически каждое помещение представляло собой лабораторию по созданию или уже налаженному производству лекарств. Такого многообразия оборудования и нагромождения конструкций Январю ещё точно не доводилось видеть, пусть и весь этот «медицинский антураж» был ему далеко не в новинку. Здесь же начали появляться и первые огороженные зоны, в которые допускался только персонал в очках, масках и стерильной униформе, а также уходящие вглубь этажа узкие коридорчики, но на их изучение время решили не тратить: всё тот же монотонный гул и гуляющие по полам и стенам вибрации говорили сами за себя, нечего там смотреть.       От третьего этажа Циант тоже не ждал ничего особенного, и с подобными выводами он таки поспешил. Наличие операционных кабинетов уже начинало настораживать, а затем во всё тех же огороженных зонах стали появляться палаты с пациентами, внешний вид которых выдавал в них землян. В других кабинетах этим же пациентам проводили осмотры, брали анализы и проверяли на всевозможных тренажёрах. Мужчины, женщины, дети, подростки, старики. Кто-то из них выглядел здоровым и бодрым, а кто-то пугающе бледным, измождённым и имеющим инвалидность. Январь с ходу предположил, что на этом этаже тестировали новые лекарства на добровольцах, отслеживали побочные эффекты и всё в таком духе. И чем дальше их команда продвигалась по этажу, тем сильнее Циант убеждался в своей теории. Да, зрелище так себе, но… всё ещё в пределах «нормы»? Или нет?       — Это считается за «что-то подозрительное»? — на всякий случай уточнил Январь, предельно тихо, почти шёпотом. Шлемы поглощали все исходящие звуки, но повышать голос всё равно не хотелось.       — Не знаю, но лучше сообщить, — неуверенно ответил Юрэн, следом за напарниками остановившись в небольшом закутке между кабинетами. Март потянулся к шлему, чтобы отправить Закату пару фото, но тот их опередил.       В углу экрана всплыло видео, где происходила уже знакомая картина. Комната, стеклянный куб и стол в центре. Женщина в лабораторном халате, явно колонистка, а напротив неё гвардеец в синей форме и без визора на глазах, зрачки которых, к несчастью, были нормальных размером. В прошлый раз когнитивный тест особых успехов не показал, но теперь же гвардеец вполне осмысленно указывал на нужные картинки на сенсорной панели на столе, проявлял минимальные эмоции и давал на простые вопросы односложные ответы. Скачок и вправду колоссальный, однако… с того задания прошло всего две декады. Не получать результатов в течении полугода, но сделать такой прорыв всего за двадцать дней? Так ещё и в новой лаборатории с непривычными условиями? Смекалки и сообразительности Цианту не доставало, это верно, но даже он понимал, что тут что-то не так.       Во всяком случае, информация от источника подтвердилась, и оставалось лишь принять решение о том, что делать дальше. Январь бегло оглядывал наполненный людьми коридор, как вдруг приметил кое-что краем глаза, в направлении чего и дёрнул головой. Весь мир вокруг будто бы замедлился, вплоть до звуков, расплывшихся в неразборчивый белый шум. Циант опомнился только тогда, когда фигура скрылась за поворотом, а секундное смятение сменилось стремительно накатывающейся тревогой и, судя по назойливому уведомлению шлема, участившимся дыханием. Январю не показалось, ему не могло показаться, а если так, то… то ситуация резко принимала совсем иной оборот.       Цианту вмиг стало плевать на всё. На задание, на цель, на конспирацию, на всё. Он покинул это непримечательное укрытие и побежал в сторону того самого поворота, полностью игнорируя возмущённое шипение Юрэна. Дверь на пути внезапно открылась, и Январь постарался плавно её обогнуть, хотя всё равно случайно задел вышедшего в коридор мужчину, который от такого ощутимо дёрнулся. Он сказал что-то своему коллеге, но Циант не слушал. Единственным существующим для него сейчас звуком был лёгкий стук невысоких каблуков, словно проводник, не позволяющий затеряться среди множества лиц, белоснежных халатов и стойкого запаха медикаментов.       Один, два, три. Январь задел троих, но он всё ещё не мог позволить себе остановиться или хотя бы ответить на встревоженные вопросы напарников, оставшихся где-то позади. Стук каблуков завёл Цианта в пустующий, узкий коридорчик, прямиком к двери, к одной из немногих, что не запрашивала карту для входа. Январь всё-таки нашёл в себе силы чуть притормозить и сделать глубокий вдох и выдох. Где-то внутри ещё теплилась надежда на то, что Циант всего-навсего обознался, но он не вернётся к выполнению задания, пока не убедится в этом на все сто двадцать процентов.       Январь приоткрыл дверь и, пробравшись в кабинет, тут же направился к дальнему ряду рабочих столов, чтобы сохранить хоть какую-то дистанцию. Дверь закрылась с едва слышным щелчком, из-за чего женщина недоумевающе обернулась, ведь в комнате она была одна, да и дверь за собой она тоже закрывала. Циант по-прежнему не видел лица женщины, так что стал постепенно обходить столы и идти на сближение. Перемещался он слишком неаккуратно, потому задел лежащую на краю стола папку, что незамедлительно упала на пол. Женщина вздрогнула, обернулась на звук, помедлила какое-то время и всё же подошла к папке, начиная поднимать с пола выпавшие из неё листы. Увидеть её глаза, Январь просто хотел увидеть её глаза, и это желание окончательно взяло верх, заставляя подойти к женщине со спины чуть ли не вплотную. Она тем временем выпрямилась и стала вчитываться в содержимое папки, развернувшись при этом лицом к Цианту, у которого в ту же секунду будто бы земля ушла из-под ног, в горле вдруг пересохло, а вдоль спины заскользил неприятный, липкий холод.       Он ждал этого так долго, буквально считал дни, а теперь… теперь он не мог произнести ни единого слова. Лишь застыл на месте, подобно нашкодившему ребёнку, не знающему, как сообщить родителям не очень хорошую новость. Даже забавно, что именно такая аналогия первой пришла на ум. Январь нервно сглотнул и дрожащей рукой коснулся панели на шлеме, чтобы отключить оптический камуфляж. Женщина моментально выронила папку и испуганно отпрянула назад, уперевшись в стоящий позади стол.       — Это я, мам, это я, — мигом успокоил её Циант, сняв с головы шлем и приподняв руку, как бы прося не кричать. Мама вглядывалась в его лицо несколько секунд, словно никак не могла узнать, но в итоге она тихо всхлипнула и, осторожно приблизившись, нежно провела рукой по щеке Января.       — Мой мальчик, что они сделали с тобой, — шептала она, не сдерживая печали и удручённости. К своим изменениям во внешности Циант уже привык и научился не обращать внимание, тогда как для матери, не видящей своего сына почти два года, это и вправду было шоком. Забрали только недавно выпустившегося из школы хилого подростка, а вернули уже прилично повзрослевшего парня, тут сложно не удивиться. — Я не знала, что они заберут и тебя, прости, я не знала, — принялась извиняться мама, вместе с этим обняв Января за шею и оставив быстрый поцелуй на его щеке.       Так хотелось раствориться в моменте и отвлечься от всего происходящего вокруг безумия, однако ситуация совсем к этому не располагала. Циант заметил вновь открывшуюся дверь, что на этот раз закрылась с учтивой бесшумностью. Появление напарником вынудило Января бережно отстранить от себя маму, которая понимающе кивнула и принялась вытирать скупые слёзы, желая вернуть себе свой привычный, строгий вид. Земля не пощадила и её, кожа уже не имела той безупречной гладкости, были заметны первые возрастные морщины, да и тёмные волосы, убранные в высокий пучок, не казались такими же блестящими и пышными. Не прошло и двух лет, но мама будто постарела на все семь. Неужели даже наноботы были бессильны?       — Со мной всё в порядке, правда, не волнуйся.       — И с Цирно тоже? — уточнила она, и, к сожалению, Циант догадывался, какой именно «порядок» мама имела в виду. — Я… я бы никогда никому её не отдала, ты ведь знаешь, просто тогда я… я надеялась, что Флэзо сможет её вылечить.       — Её нельзя вылечить, мам, это не болезнь, — с усталым вздохом протянул Январь, прикрыв глаз. Ему хотелось рассказать обо всём, и в первую очередь о напарниках и покровителях, которые тоже обладали способностями, но чем меньше мама будет знать, тем лучше. Сейчас не было времени обсуждать их семейные проблемы, так что Циант решил сразу перейти к делу. — Что ты тут делаешь?       — Нам с твоим отцом предложили работу, и мы согласились, — сдержанно ответила мама, чем озадачила Января ещё сильнее.       — Папа тоже здесь?       — Верно, на втором этаже, — мама явно подметила замешательство Цианта, потому и решила пояснить поточнее. — Мы столько лет проработали в той клинике, но она… ограничивала нас, понимаешь? Мы ведь учёные, Циант, мы обязаны развиваться, совершать открытия. А когда выпала возможность увидеть Землю, то мы не смогли отказаться. Здесь столько неизученных болезней, столько людей, которые нуждаются в нашей помощи, — голос мамы был полон воодушевления, в то время как у Января начали зарождаться самые тревожные подозрения.       — Вы специализируетесь на чём-то конкретном?       — Последний год исключительно на нейроинженерии и когнитивной нейробиологии. Я и подумать не могла, что нарушения в этой области — это настолько распространённая на Земле проблема, — в искренности матери и её добрых намерений Циант не сомневался, и именно это окончательно ввело его в ступор и болезненное осознание того, что родители не знали о происходящем на подземных этажах. И не только они, вероятно, лишь очень немногие были в курсе того, на что на самом деле нацелены все эти исследования. Трискелион просто пользовался ими, как инструментами, сделал соучастниками против их воли. Разве можно опуститься ещё ниже? — Но главный вопрос всё же в том, что делаешь тут ты, — с нажимом произнесла мама, хмуро оглядев костюм Января с ног до головы и заострив взгляд на кобуре с пистолетом. — Флэзо послал тебя сюда, верно? Ох, знаешь, когда-то я тоже верила в его «гениальность», но мне рассказали всю правду. Он ничего не придумывает сам, он только ворует чужое и присваивает себе. А теперь выясняется, что он и на наши исследования глаз положил, да?       — Это… это всё враньё, — возмутился было Циант, но вовремя прикусил язык и тряхнул головой, чтобы собраться с мыслями. Не до этого, сейчас совсем не до этого. Январь положил руку маме на плечо и заглянул в её голубые глаза, надеясь, что хотя бы так она воспримет всерьёз его слова. — Вы с папой должны срочно покинуть здание и уехать отсюда как можно быстрее, прямо сейчас, хорошо?       — Это ещё зачем?       — Я не могу сказать, но, прошу, поверь мне.       — Это не шутки, Циант, а взрослая жизнь. У нас с твоим отцом ответственная работа и утверждённый график. Мы не можем просто брать и делать то, что хотим. Через полчаса важная операция, и я должна присутствовать, — непреклонно возразила мама, скрестив руки на груди. — Если хочешь украсть информацию, то, пожалуйста, я не в силах тебя остановить, но в таком случае и попрошу я тебя только об одном: не мешай нам спасать жизни.       Циант знал, что будет нелегко, но не думал, что настолько. Мама всегда была такой. Исполнительной, дисциплинированной, амбициозной. И не то чтобы папа в этом плане далеко от неё ушёл. Он тоже не станет слушать. Они банально не осознавали серьёзность всей ситуации, а Январь не знал, как донести это до них. Оставалось только говорить в лоб, ставить перед фактом. Это Циант и намеревался сделать, но его прервал звук приближающихся к кабинету шагов. Мама мгновенно сменила свою холодность на обеспокоенность, взяла Января за руку и довела до маленькой кладовки, в которую его и втолкнула.       — Я их отвлеку, на пять минут. Можешь выбраться в окно, рядом пожарная лестница. Остановить тебя я не могу, я уже сказала, но надеюсь на твоё благоразумие, — мама до последнего сохраняла отстранённость, хотя в итоге смягчилась и бережно взяла руку Цианта в свою. — Мы с папой любим тебя, и твою сестру тоже, чем бы вы ни занимались. И в колонии мы обязательно вернёмся, я обещаю, — заверила мама, со слабой улыбкой на лице, и всё-таки отпустила руку. Январь всё равно попытался ещё раз взять маму за запястье и попробовать её убедить, но она уже прикрыла дверь кладовки и направилась к выходу из кабинета, на пороге которого как раз появились её коллеги. Состоялся короткий разговор, после чего комната вновь наполнилась тишиной.       Теперь же Цианта и впрямь охватила паника. Он опустил глаза на шлем в своих руках, что начинали трястись всё сильнее. С какой же решительностью он намеревался расправиться со всеми, кто так или иначе замешан в экспериментах, а что по итогу? Да и, если честно, кого он вообще пытался обмануть? Январь не хотел убивать, ему это не нравилось, он не получал от этого удовольствия. Он мог переступить через себя, если ситуация того требовала, но требовала ли она этого сейчас? Почти две сотни людей, причастных лишь косвенно, и во главе них его родители. Существовало ли правильное решение? Циант настолько потерял связь с реальностью, что в чувства его привёл только грубый толчок в грудь, вынудивший отшатнуться и удариться спиной о стеллаж позади. Шлем был выхвачен из рук и надет на голову, что позволило наконец увидеть Марта и Эзру, который уже закрывал дверь кладовки.       — Ты совсем сдурел? — недовольно проворчал Юрэн, следом активировав и оптический камуфляж на костюме Января. — Я едва успел камеры зациклить. Ты чуть нас всех не спалил!       — Он ведь… он убьёт здесь всех, — кое-как выдавил из себя Циант, пропустив мимо ушей все упрёки. Если даже Нэйро был готов пойти на радикальные меры, то Кёль и подавно доведёт начатое до конца. — Он взорвёт это место, сровняет с землёй! Или отравит воздух! Или… или заблокирует выходы и начнёт отстреливать всех по одному, этаж за этажом. А если он уже начал?!       — Не истери! — прикрикнул Март, неслабо пихнув Января локтем в область рёбер, только вот успокаивающего эффекта это не произвело.       — Это мои родители! Я не могу просто взять и…       — Я знаю, — сквозь зубы процедил Юрэн, отчего Циант всё же решил стихнуть. — Я знаю, — куда более вдумчиво повторил Март и, уперев руки в бока, принялся оглядываться вокруг, пытаясь что-то придумать. — Мы можем… — начал было он, посмотрев на Августа, но в итоге лишь ругнулся вполголоса. — Нет, не можем, на нём сраный ошейник.       Эзра действительно мог бы поочерёдно перевоплотиться в родителей и под выдуманным предлогом выманить их на улицу, но кнопка от блокатора по-прежнему находилась у Заката. Август, очевидно, снова обвинил себя же в бесполезности и неспособности помочь, потому и неловко сложил руки вместе, отведя взгляд куда-то в сторону. Напряжённое молчание прервал сигнал шлема. Кёль приказал спуститься обратно к лестнице на первом этаже. Сухо, коротко, без лишних пояснений. Видимо, чтобы обсудить план дальнейших действий. Как же невовремя.       — Мы не можем спуститься, пока что-нибудь не придумаем!       — Если не спустимся прямо сейчас, то он точно что-то заподозрит, — заявил Юрэн, с чем вряд ли можно было поспорить. В его голосе промелькнули первые нотки жалости, бессилия и сочувствия. Январь понимал, что это означало, но мириться с этим отказывался.       — Попроси его, пожалуйста, он тебя послушает, — совсем тихо взмолился Циант. Он не хотел перекладывать ответственность, злоупотреблять их с Мартом хрупкой дружбой или подставлять его перед Закатом, но разве Январю ещё что-то оставалось? Юрэн выдержал приличную паузу и всё-таки шумно выдохнул.       — Я… я попробую, но ты ведь понимаешь, что я абсолютно ничего не могу тебе обещать? — вкрадчиво спросил он, старательно отделяя каждое слово, как бы намекая не строить иллюзий. Циант и не строил, он адекватно оценивал все исходы, потому и начал обдумывать в голове ещё одну мысль, очень навязчивую, отчасти безумную, но в теории рабочую.       Январь ограничился вялым кивком, после чего они все втроём покинули кладовку и, дождавшись работников, вернулись в главный коридор. Циант настолько погрузился в размышления, что пару раз чуть не врезался в открывающиеся на пути двери. Благо позади всегда был Эзра, который вовремя придерживал его за руку. На первый этаж они спустились довольно быстро, и в указанном месте под лестницей их уже ждал Кёль. И вновь эта предательская, лихорадочная дрожь во всём теле. Страх, именно его Январь сейчас и испытывал, а вместе с ним и зарождающуюся где-то глубоко внутри смелость и готовность постоять за свою семью. Однако… здравый смысл всё же шёл первее. Шансов на успех у Цианта практически не было.       Сейчас многое зависело от Марта, к которому Закат в первую очередь и обратился, поскольку, судя по всему, Юрэн так ни о чём Кёлю и не сообщил. Можно ли было оттолкнуться от этого?       — Обнаружили что-нибудь? — с неизменным равнодушием поинтересовался Закат, пристально оглядев всех троих.       — На первых двух в основном архивы, кабинеты и лаборатории, но на третьем мы всё-таки кое-что нашли, — издалека начал Март, словно хотел дать себе фору для того, чтобы подобрать правильную интонацию. — Там не только тестируют лекарства на добровольцах, но и, думаю, изучают влияние этой разработки по управлению людьми на мозг и в целом последствия её использования. Эта информация может оказаться полезной, Трискелион ведь уже заразил немало людей, а мы до сих пор не знаем, с чем конкретно имеем дело. И раз у них такой прорыв, то данные, собранные Декабрём, давно потеряли актуальность. Поэтому, мне кажется, что… что нам нужно повременить и связаться с Флэзо. Если ему нужна эта информация, то вернёмся и добудем её, а если нет, то… тут много людей, нам нужно подготовиться лучше.       Один раз голос Юрэна всё же дрогнул, но во всём остальном соврал он крайне правдоподобно. Говорить напрямую о родителях он не стал, и это показалось правильным решением, ведь, зная натянутость отношений, Кёль мог из принципа разобраться с ними, Январю назло. Тем более не такое уж это было и враньё, там ведь и впрямь могла быть полезная информация, о которой упомянула мама. Да, проблему это не решит, но так они хотя бы выиграют немного времени.       Настал момент истины. Циант непроизвольно затаил дыхание, а Закат будто специально замолчал на целую минуту. Их лица полностью скрывались за защитными пластинами, поэтому оставалось только гадать, что было у Кёля на уме. Каждая секунда казалась вечностью, и сердце вновь забилось быстрее обычного, о чём услужливо сообщило всплывшее уведомление на шлеме. Январь раз за разом прокручивал в голове свой план, стараясь учесть все нюансы. Руки снова затряслись и медленно потянулись к поясу с оружием. Шансы стремились к нулю, верно, но кем Циант будет, если хотя бы не попытается?       — Думаю, ты прав, — согласился Закат, чем прилично ошарашил всех напарников, и в особенности Января, который поспешно отодвинул руку от пояса. И… всё? Купился? Так легко? Или у Цианта уже начались слуховые галлюцинации? Март явно был не менее озадачен, но он смог собраться мыслями и продолжить, чтобы отыграть роль до конца.       — Но это, конечно, зависит от того, что ты успел сделать внизу.       — Ничего. Просто осмотрелся, составил планировку, прикинул количество работников и гвардейцев. Из информации узнал только то, что мы действительно имеем дело с микрочипами, это и есть их разработка, но на этом всё, — размеренно отчитался Кёль. — Арсенал у них внушительный, нам и вправду нужно подготовиться лучше. Пока что мы тут закончили.       — И… мы никого здесь не тронем? — уточнил Юрэн, и вот это уже точно было лишним. Вопрос выдавал их с головой, но Закат отреагировал со всё той же невозмутимостью.       — Сегодня — нет, — ответил он и жестом показал возвращаться на склад, со стороны которого они и пришли. Кёль направился первым, однако Январь с Августом так и застыли на месте, уставившись на Марта, ведь тот также замер в одной позе. Родители в безопасности, как минимум, до конца этого дня. Небольшая, но всё же победа, только вот радости Цианта Юрэн почему-то и близко не разделял.

***

      Закат не врал. Никогда не врал. И уж тем более он не врал Марту, но тогда почему… подсознательное чувство тревоги никак не унималось? Наоборот, только усиливалось с каждой проведённой в тишине минутой. Они молча поднялись на гору, чтобы забрать свои спрятанные в листве сумки, и также молча спустились обратно, направившись по неизведанному ранее маршруту. Вдали, из-за верхушек холмов, выглядывали высокие жилые здания, довольно новые и ухоженные на вид. Вероятно, здесь и жили работники комплекса. Юрэн мысленно отметил расположение этого места, на всякий случай, вдруг удастся что-то придумать.       С собой Март был честен: ему насрать на родителей, как и на всех людей в комплексе. Он просто не хотел, чтобы Январь грустил и убивался, да и его мелкую жалко, чего уж там. От всех этих семейных перипетий Юрэн был максимально далёк, хотя даже он понимал, что потерять родителей, так ещё и таким образом, это ужасно. Но куда ужаснее пережить собственного ребёнка. Март так и не позвонил мистеру Андэсу. Он банально не знал, что говорить. Выразить соболезнования? А оно ему надо? Обсудить то, насколько хорошей была Май? Чтобы ему стало ещё хуже? Извиниться? Так ведь Юрэна там и близко не было! Позвонить можно было и Рэймонду, с ним всегда немного проще, однако проблему это не решало. Март так долго откладывал это «на потом», что в итоге пересёк черту дозволенного, а звонить спустя две декады… как-то неприлично? Никто не запрещал набрать мэйл и выразить свои мысли в тексте, но с этим у Юрэна дела обстояли ещё хуже, чем с обычными разговорами. Почему коммуницировать с людьми это так сложно?!       Март загнал себя в тупик, и ему это жуть как не нравилось. Он не хотел, чтобы те двое думали, что Юрэну плевать, потому что ему не плевать! Мистер Андэс в какой-то степени доверил ему Эстианну, только вот особого значения Март этому не придал. Если бы он следил за Май чуть лучше, не ослаблял бдительность и проконтролировал в тот злополучный день всё, что она делала в храме, то случившегося вполне можно было избежать. Справедливости ради, Эстианна сама нарывалась, и не раз. У Юрэна было пониженное чувство сострадания к тем, кто только и делал, что искал приключений на свою задницу и отказывался останавливаться даже тогда, когда это необходимо. И всё-таки… Март не желал ей зла и не хотел, чтобы всё закончилось так. Именно поэтому он намеревался помочь Цианту. Юрэн не смог сберечь одну семью, поэтому постарается спасти хотя бы эту. Ради этого пришлось пойти на крайние меры, и что-то подсказывало Марту, что последствия такого решения он ощутит на себе уже совсем скоро.       Шли они долго и в итоге добрались до заброшенной заправки, со всё тем же потрескавшимся асфальтом и выбитыми стёклами. Кёль подошёл к ближайшей бензоколонке, приподнял крышку отверстия для так называемых «наличных» и извлёк оттуда несколько ключей, одним из которых он открыл дверь от стоящего поодаль гаража. Металлический навес поднялся со скрипучим лязганьем, позволяя лучам Солнца осветить капот очередного внедорожника.       — Садись за руль, — как бы между делом произнёс Закат, отчего Юрэн вздрогнул, ведь адресовывалось это ему. Зачастую Кёль предпочитал делать всё сам, как бы держать ситуацию «под контролем», а теперь так легко уступил место водителя. Вроде бы такая мелочь, но говорила она громче тысячи слов.       Наконец можно было отключить камуфляж, снять шлем, вдохнуть свежего воздуха и ощутить лёгкий ветерок на коже. Сентиментальностью Март также не отличался, но даже на него планета произвела сильное впечатление. После кислотно неоновых и ненасытно шумных колоний, что напоминали скорее бесконечный муравейник, Земля действительно казалась чем-то волшебным, той самой умиротворяющей идиллией, в которой Юрэн, сам того не ведая, так нуждался.       Март занял место водителя и внимательно выслушал инструкцию от севшего рядом Заката, весьма короткую, ведь правила дорожного движения им всё равно требовались по минимуму, поскольку… не то чтобы на дорогах наблюдался аншлаг. И этому факту Юрэн был неимоверно рад, он слышал страшные вещи про параллельную парковку. Вскоре они покинули заправку, ехали в основном прямо, изредка сворачивая по указке Кёля, который словно наизусть выучил все дороги в этом регионе. Хотя будто бы оставались какие-то сомнения в том, что так оно и было.       Если Закат уступил место за рулём, то, значит, собирался сам заняться в это время чем-то другим. Март то и дело поглядывал на него краем глаза, но Кёль лишь полностью открыл окно, облокотился на раму и задумчиво созерцал проносящиеся мимо лесные пейзажи. Тишина сейчас давила как никогда сильно, поэтому Юрэн включил радио и снова попал на ту же волну с бодрым, весёлым кантри. Было в этом стиле что-то такое… уникальное и принадлежащее исключительно Земле. В колониях все эти песни и близко бы не имели того же шарма.       Март настолько погрузился в дорогу и свои мысли, что невольно дёрнулся, когда Закат снял перчатки и, как ни в чём не бывало расстегнув свою набедренную сумку, взял в руки плоский, вытянутый предмет, который незамедлительно раскрыл. На верхней половине располагался обычный экран, а на нижней растянулась маленькая клавиатура, и по ней же Кёль и забегал пальцами. Что-то вроде крохотного портативного компьютера, за исключением того, что состояла эта самая клавиатура почти полностью из цифр. И это единственное, что удалось разглядеть Юрэну, поскольку Закат вновь прислонился к открытому окну, из-за чего сменился угол обзора. Происходящее на экране теперь мог видеть только Эзра, за лицом которого Март и наблюдал через зеркало заднего вида. Лишь спустя несколько минут Август пересёкся многозначительным взглядом с Юрэном, как бы говоря, что дальше набора цифр ничего не ушло. Большой объём данных, и набирал Кёль уверенно, без промедлений. У Марта появилась одна теория, и ему она совсем, совсем-совсем не нравилась.       Леса тем временем сменились полями, а температура на улице ощутимо подскочила, вынуждая Юрэна включить в машине кондиционер. Они проехали насквозь ещё один город-призрак, чей общий стиль архитектуры казался куда более современным. Следом пошли переплетённые в несколько этажей шоссе, массивные ангары, закрытые территории гольф-клубов и частных коттеджей. Всё это, разумеется, тоже было заброшенно, однако давало понять, что они приближались к крупному городу. Словно даже ветер немного изменился, а высоченные пальмы с пышными листьями начали мелькать всё чаще. Карту ближайших регионов Март тоже подучил неплохо, поэтому и об их примерном расположении также догадывался.       — Через триста метров сверни налево, — спокойным тоном попросил Закат, вместе с этим сложив компьютер и убрав его обратно в набедренную сумку.       Юрэн кивнул и, притормозив, заехал на парковку. Спрятать машину здесь было негде, так что Март остановился на первом попавшемся месте, ожидая дальнейших распоряжений, но Кёль сказал заглушить двигатель, оставить сумки внутри и выйти из машины. Именно так Юрэн и поступил, после чего подошёл к Закату и отдал ему ключи. Тот молча их взял и открыл пустой багажник, около которого все и собрались.       — Шлемы, пистолеты, ножи и гранаты, — Кёль перечислил буквально всё их снаряжение, чем и прилично озадачил напарников, бегло переглянувшихся друг с другом. — Быстро, — в неожиданно приказном тоне скомандовал Закат, тем самым не давая времени на раздумья. Может, хотел просто проверить, а может… Январь явно собирался возмутиться, но всё же сдержался и вслед за всеми сложил вещи в багажник. Кёль же, вполне ожидаемо, в багажник не положил ничего, только захлопнул его и закрыл машину, убрав при этом ключи во внутренний карман костюма, чтобы их точно нельзя было забрать.       Они шли вдоль шоссе ещё минут пятнадцать, наблюдая за ярким вечерним небом, пестрящим жёлто-алыми красками. Закат вдруг свернул к невзрачному навесу и стал спускаться по уходящей вниз лестнице, ведя за собой и всех остальных. Преодолев последнюю ступеньку, Март встал на твёрдую плиту и огляделся вокруг. Станция метро, стоило догадаться, здесь ведь было принято запихивать его под землю, будто бы на поверхности места не хватало. Свет проникал сюда только с улицы, оттого и хорошо разглядеть получалось лишь ближайшие метров двадцать. Высокие колонны, поломанные скамейки и стойкий запах пыли и затхлости. Рельсы уходили глубоко в тоннели, один из которых был как закрыт плотной решёткой, так и наглухо завален бетонными блоками и прочим мусором. Смело можно предполагать, что и все остальные тоннели постигла та же участь, а поскольку других источников света не наблюдалось, то и противоположный спуск сюда также оказался заблокированным. Иными словами, лестница позади — это единственный выход отсюда. На хороший исход Юрэн не надеялся, так что такие вещи стоило подмечать сразу.       Обстановка нагнеталась с каждой секундой, и Кёль этим всецело наслаждался. Он специально тянул время и шёл вперёд с показной неторопливостью, пока в итоге не остановился за пару шагов до того места, где станция уходила в кромешную тьму, и не положил свой шлем на стоящую рядом скамейку.       — Знаете, что означают эти цифры? И что случится, когда я нажму эту кнопку? — флегматично поинтересовался Закат, достав из сумки компьютер, открыв его и невесомо постучав пальцем по красной кнопке в самом углу клавиатуры. Циант заметно занервничал и скосился на Марта, как бы задавая немой вопрос. — Я жду.       — Это зашифрованные координаты, а нажатие кнопки отправит их, — вполголоса пояснил Юрэн, неловко приобняв себя обеими руками, только вот Январю от этого яснее не стало.       — Отправит? Куда?       — На орбиту, там гвардейские спутники с ракетными установками, — совсем тихо добавил Март, не найдя в себе сил произнести это громче.       Информация о напичканных оружием спутниках, очевидно, предоставлялась исключительно Кёлю, но Юрэн был более чем эрудированным для того, чтобы знать такие вещи. С помощью них колонисты столетиями запугивали землян и теперь, судя по всему, пришла пора воплотить все угрозы в реальность. В голове не укладывалось лишь то, что покровители это одобрили. Хотя, если задуматься, то ничего удивительного. После смерти Май мистер Андэс не принимал участия в планировании заданий, возложив всё на остальных троих. Нет, разумеется, все решения они принимали совместно, но последнее слово всегда было за мистером Андэсом, который едва ли бы дал добро на нечто подобное. А сейчас его отсутствие развязало тем троим руки, вплоть до того, чтобы внаглую обманывать своих же подопечных. Да, покровители в них разочаровались, и отчасти вполне обоснованно, но это уже казалось неприемлемым. Просто сделали из них таких же соучастников поневоле. Чем они лучше Трискелиона?       Во всяком случае, именно здесь Март и просчитался, ведь надеялся, что разберутся они со всем «по старинке», своими руками, и что достаточно будет увести Заката подальше, чтобы обезопасить родителей Цианта. Однако всё вышло с точностью до наоборот: это Кёль увёл их подальше, лишая возможности сделать хоть что-то, и даже ошейник Эзре был выдан ему не просто так, а с целью его ослабить и не позволить помешать. Но самым неприятным оказалось то, насколько сильно Юрэн заблуждался в отношении Заката.       — Ты… солгал мне, — сам не зная зачем прошептал Март, будто до сих пор не мог поверить.       — Паршивое чувство, да? — парировал Кёль, уже не скрывая раздражения. — У меня есть полный доступ к камерам на ваших шлемах. Вы вынесли им приговор в тот момент, когда решили соврать мне в лицо.       Теперь же всё окончательно встало на свои места. Закат выждал ту минуту, чтобы дать шанс сказать правду. И не только в комплексе, по пути в гору, до заправки, первые часы в машине. Он до последнего ждал, что кто-то сознается, как будто бы это что-то изменило. С Дафной можно было бы договориться, с Кёлем — нет, и уж тем более в том, что касалось заданий. В вопросе будничных мелочей Закат был более лоялен, но даже тогда Юрэну приходилось нередко выпрашивать, чуть ли не унижаться, и при этом всё равно получать отказ. За последние несколько лет Март так от этого отвык, словно... словно он наконец попробовал жить иначе, другой жизнью, жизнью нормального человека, в которой он решал за себя сам и в которой он никому ничем не обязан. И Юрэну... это действительно понравилось, понравилось быть обычным, таким как все. Он не хотел возвращаться обратно. Он не вернётся обратно. Ни за что на свете.       — Там много простых людей. Работники, доктора, пациенты, дети, в конце концов! Мы не можем так поступить! — воскликнул Январь, так и не дождавшись поддержки от Марта, только вот Кёля подобный аргумент явно не переубедил.       — Ты правда думаешь, что кому-то, кроме тебя, есть дело до кучки людей? — с лёгкой насмешкой поинтересовался Закат и, закрыв компьютер, начал не спеша надвигаться на Цианта. — Если нужно пожертвовать сотнями для того, чтобы спасти миллиарды, то так тому и быть. Или ты считаешь, что твои личные хотелки важнее будущего миллиардов людей? Хочешь, чтобы они все превратились в безвольных рабов с промытыми мозгами?       Кёль, как всегда, поставил вопрос таким образом, чтобы в итоге оказаться единственным правым, потому и с ответом Январь не нашёлся. Он лишь растерянно забегал глазами вокруг и, не выдержав напора Заката, стал понемногу отходить назад, пока в итоге не упёрся спиной в колонну, неподалёку от которой и стоял Юрэн.       — Ты вообще кем себя возомнил? Ты в команде только потому, что твоя сестра была готова раздвинуть ноги перед первым встречным, не посчитавшим её странной. Ты ничего тут не решаешь, твоё мнение не представляет абсолютно никакой ценности. Ты просто инструмент, который выполняет работу, точно так же, как и твои родители сейчас. И если инструмент перестаёт быть нужным, если он мешается под ногами, если он начинает вредить окружающим, то от него избавляются.       — Если бы у тебя была семья и люди, которыми ты дорожишь, то ты бы меня понял, — Циант всё же набрался смелости высказаться и зайти он решил с довольно неожиданного угла. Кёль и впрямь чуть опешил, замер на месте и едва заметно вскинул брови.       Для биороидов само понятие «семья» казалось крайне расплывчатым. С самого детства их окружало только множество докторов, учёных и лаборантов, но они боялись, они не хотели приближаться без причины, они всегда были чужими. Лишь неприметные лица, годами сменяющие одно другое. В основу биороидов закладывался биологический материал обычных людей, поэтому родители у них, так или иначе, присутствовали, и кто-то из них, возможно, даже был жив, но доступ к этой информации был закрыт, а желания взламывать архивы ради такой мелочи ни у кого за столько лет так и не появилось.       Единственным близким для них человеком являлся Рихтер, и только от него они получали внимание, теплоту и искреннюю заботу. Поначалу Рихтер пытался их социализировать, они вместе подбирали каждому хобби и искали подходящие секции. Рихтер будто надеялся, что любовь к увлечениям и возможность найти друзей по интересам сможет перекрыть собой вспышки жестокости. Им было примерно лет десять, и в тот период Март и вправду был счастлив, поскольку завёл своих первых друзей, других детей, которые хотели общаться с ним несмотря ни на что. Однако продлилась эта дивная беззаботность недолго.       Юрэн до сих пор во всех деталях помнил тот день, начиная с которого всё пошло наперекосяк. Рассвет занималась балетом в детской группе при Изумрудной опере и делала в этом феноменальные успехи, вплоть до того, что сольные партии всегда доставались только ей. В тот вечер собрался полный зал, и Дафна, разумеется, выступила лучше всех, собрав самые громкие овации. Рихтер сказал Марту и Закату подождать её у раздевалки, тогда как сам он остался поговорить с кем-то в холле оперы. В небольшой комнатке было всего пару взрослых, но и они в один момент вышли в коридор. Рассвет даже не переоделась, а так и выскочила в пуантах и своей пышной, нежно-розовой пачке, светясь от счастья. Испортить ей настроение решили другие мальчики и девочки из этой же группы, которые, исключительно из зависти, стали говорить Дафне всякие гадости. Причём не бредовый детский лепет, а довольно злые, грубые и неприятные вещи.       Самое обидное в этом было то, что Рассвет действительно хотела с ними подружиться. Тогда она сникла, грустно уставилась в пол и чуть не расплакалась. Юрэн буквально чувствовал, что Дафна находилась на распутье и не знала, как поступить. Март пытался сказать, что они завистливые придурки и что не нужно обращать на них внимание, он правда старался увести Рассвет оттуда как можно быстрее, однако тёмная сторона всегда была для неё куда слаще. Кёль сказал, что если Дафна сейчас же за себя не заступится и не поставит обидчиков на место, то она до конца жизни останется жалкой, бесхребетной плаксой, о которую все будут вытирать ноги. Юрэн всегда боялся тех моментов, когда у одного из них будто что-то «щёлкало» внутри, но куда страшнее становилось тогда, когда у них двоих «щёлкало» одновременно.       Март просто стоял в стороне и наблюдал за всем происходящим, не найдя в себе смелости вмешаться. На крики сбежались взрослые, которые так и застыли на пороге от увиденного, а следом появился и Рихтер. Он обвёл полными тоски глазами свою маленькую балерину, которая виновато замялась на месте и начала теребить края своей вымазанной в крови нежно-розовой пачки, а затем посмотрел на Юрэна, при этом совсем другим взглядом, и расшифровать его не получалось и по сей день. Нет, не страх, Рихтер никогда их не боялся, скорее… взгляд осознания, осознания чего-то очень значимого. Март до сих пор не знал, каким образом Рихтеру удалось замять эту историю, но именно тогда всё и изменилось. Рихтер стал уделять им всё меньше времени, а столь необходимое внимание всё чаще компенсировал валютой. Создавалось ощущение, что он намеренно их сторонился, будто… хотел добиться этим чего-то конкретного. Не было больше никаких секций и попыток сделать их полноценными членами общества, только лаборатории, тренировки и немного свободного времени, которое проводили они исключительно друг с другом.       Так шли годы, и иногда Юрэну казалось, что он начинал сходить с ума. Он пытался не перенимать их привычки, повадки и образ мыслей, но всё равно то и дело ловил себя на желании сделать что-то необъяснимо жестокое. И когда Март наконец освободился от этого, то не мог поверить своему счастью. Он действительно познал иную жизнь, однако Закат с Рассвет — нет. Они так и остались в этом замкнутом, порочном круге, и у Юрэна уже не оставалось надежды на то, что он сможет вытащить их оттуда.       Являлись ли они семьёй? Возможно. Дорожили ли они друг другом? Отчасти. Пожертвовали бы они друг другом ради высшей цели? Судя по всему, над этим вопросом Кёль сейчас и задумался. Январь терпеливо ждал ответа, словно и впрямь надеялся Заката переубедить, но тот лишь вернул себе привычное, безучастное равнодушие.       — Вы, видимо, не совсем понимаете, в какой ситуации мы сейчас находимся, — сдержанно, с расстановкой и проницательным хладнокровием произнёс Кёль. — Сколько ещё времени им потребуется для того, чтобы сделать из подопытных своих послушных, говорящих марионеток? Три декады? Две? Пять дней? Мы на финишной прямой, и любое промедление может обойтись дорого. Мы все здесь ради одной цели. Ради неё вы рисковали жизнями, и ради неё сдохли ваши напарники. До победы рукой подать, но вы решили саботировать задание для того, чтобы спасти двух пособников? Вы хотите дать Трискелиону победить?       Едва ли с этим можно было спорить и приводить какие-то аргументы, и от этого Марту становилось ещё больше не по себе. Он хотел помочь Цианту, но они ведь и вправду могут сделать только хуже, намного хуже. Да и о каких вообще «могут сделать» шла речь? Закат уже сто раз мог отправить координаты, и до сих пор не сделал этого только потому, что хотел поупиваться властью, вывести Января на живые, неподдельные эмоции, возможно, заставить его умолять, но в итоге всё равно нажать кнопку. Всё уже решено, и они никак не смогут повлиять на происходящее.       Юрэн до ощутимой боли прикусил губу, подсознательно пытаясь наказать себя за бессилие, и невольно посмотрел на Августа, который отчего-то нахмурился, словно слова Кёля заставили его вспомнить о чём-то важном. Эзра ненадолго прикрыл глаза, а затем посмотрел на Марта с несвойственной ему решимостью и уверенностью, тем самым призывая к действию. И дело не только в Цианте, Август будто бы знал что-то ещё, ещё какую-то причину, по которой нельзя было позволить Закату сделать задуманное. Доверять инопланетянину — дело последнее, но у Юрэна уже была возможность удостовериться в сознательности Эзры. Он не нуждался в оружии, он сам и был оружием, причём, вероятно, самым действенным против биороидов. Август всем своим видом показывал, что он готов и что он не допустит той же ошибки, которую допустил с Дафной. Верно, шанс у них был, но… надо ли это делать?       Благо Кёль всех этих переглядываний не увидел, поскольку полностью сосредоточился на Январе, к которому и продолжил приближаться, перебрасывая компьютер из одной руки в другую.       — Пытаться вы можете сколько угодно, но я не позволю вам вмешаться. У меня есть задание, и я выполню его любой ценой, на благо всех людей, нравится вам это или нет.       — Предлагаешь мне просто стоять и смотреть на то, как они умрут? — совсем уж вымученно спросил Циант, словно одна его часть уже начинала мириться с неизбежным, тогда как другая по-прежнему усиленно пыталась что-то придумать, пыталась зацепиться хотя бы за тоненькую возможность, пыталась… до последнего сохранять надежду, даже в такой ситуации. Март за свою жизнь видел всякое, но упрямство и непокорность Января действительно восхищали, и именно поэтому Закат и Рассвет выбрали его своей жертвой. Они не успокоятся, пока его не сломают, и помогать им в этом Юрэн уж точно не собирался. Он опустил глаза на пояс Кёля, где висел тот самый пульт с кнопкой и горящей красной лампочкой. Он не был пристёгнут, достаточно будет просто сдёрнуть.       — Каждый человек чего-то лишается и преодолевает трудности. И это нормально, это часть взросления, — вкрадчиво заверил Закат, остановившись напротив Цианта, заглянув ему в глаза и не сдержав при этом самодовольной усмешки. — Судьбе насрать на чьи-то слезливые желания и радужные иллюзии. Она просто делает свою работу, заставляет людей познавать разные стороны этой жизни, от ослепительно яркого сияния до самой мрачной, кромешной и беспросветной тьмы. Настал твой черёд знакомиться с ней. И нет абсолютно ничего, что ты бы мог с этим сделать, — последнюю фразу Кёль отчеканил чуть ли не по слогам, как бы подводя черту как всему сказанному, так и в целом этой затянувшейся дискуссии. Либо сейчас, либо никогда.       Март на долю секунды пересёкся взглядом с Январём, но тот без лишних слов всё понял и с ходу замахнулся на Заката. Столь внезапный удар Кёль, естественно, перехватил, тем самым лишившись единственной свободной руки. Юрэн, до сих пор не веря, что он это делает, мгновенно сократил и так незначительную дистанцию, сдёрнул с пояса Заката пульт и, нажав кнопку, мигом отскочил на пару метров в сторону. Март метнул взгляд на Эзру, который уже должен был снять ошейник, однако… у него не получилось. Август продолжал дёргать эту несуразную штуку на своей шее, тогда как Юрэн судорожно жал на кнопку, но красная лампочка так и не загорелась зелёным. Позади раздались непродолжительные звуки борьбы, грохот и тихая ругань Цианта. А затем последовали шаги, нарочито приглушённые и размеренные. Кёль подошёл к Марту со спины и остановился практически вплотную, вызывая целый табун леденящих мурашек на коже.       — Я не настолько наивен, — шепнул Закат, в самое ухо Юрэну, отчего он вздрогнул всем телом. — Ты не хотел уподобляться нам, но в итоге уподобился глупцам. Ты выбрал не ту сторону, однако ещё не поздно одуматься. Если ты нажмёшь на кнопку и отправишь координаты сам, то я, так уж и быть, тебя прощу.       Кёль ни за что не даст ему в руки компьютер, он просто издевался, но чем дольше Март будет мешкать в раздумьях, тем больше времени он выиграет. Юрэн медленно развернулся к Закату лицом и, намеренно не смотря ему в глаза, принялся вешать пульт от ошейника обратно на его пояс. На это Кёль тоже не купится, хотя в лёгкое замешательство это его всё-таки привело. Тем временем Январь резко вскочил с пола и попытался ещё раз атаковать Заката со спины. Тот спохватился моментально и развернулся к Цианту вполоборота, и ровно в эту же секунду Март потянулся к кобуре с пистолетом, но Кёль тут же, даже не глядя, перехватил его запястье и одним рывком толкнул на приблизившегося Января. Абсолютно всё из этого Юрэн предвидел заранее, так что успел в последний момент другой рукой стянуть с пояса Заката гранату, которая точно сработает без биометрии. Циант это приметил, поэтому поймал Марта и сразу же заслонил его собой, давая шанс убежать.       Январь полностью сосредоточился на компьютере в чужой руке, но тут и дураку будет понятно, что это лишь отвлекающий манёвр, хотя Кёль почему-то всё равно решил подыграть. Циант принял на себя несколько ударов и только последний пропущенный по лицу заставил его ощутимо отшатнуться и сплюнуть кровь, что вытекала из разбитой губы. И всё ради того, чтобы дать Эзре возможность приблизиться, причём с такой скоростью, на которую Закат едва успел отреагировать. Август незаметно выплыл из темноты и почти что дотянулся до компьютера, но Кёль вовремя увёл руку вниз, тогда как второй собирался нанести прямой, нацеленный удар. Однако Эзра с лёгкостью его перехватил, тем же самым приёмом, которым Закат перехватил удар Января пару минут назад. Да, применить способности Август не мог, но сила, ловкость и рефлексы всё ещё оставались при нём, и Кёлю такой расклад определённо точно не нравился.       Юрэн тем временем отбежал подальше, схватил лежащий на скамейке шлем, спрятался за колонной и аккуратно выглянул обратно, начиная бегло осматривать всё вокруг, в жалких попытках придумать план. Победить Заката они не смогут, поэтому требовалось хотя бы его задержать. Март видел только один исход, о котором и сообщил Эзре с помощью очередного мимолётного взгляда. За всё это время, проведённое вместе, они и вправду научились понимать друг друга без слов. И было в этом… что-то такое по-особенному тёплое и согревающее изнутри. Словно Юрэн вернулся в свои десять лет, в тот самый момент, когда девочка в нелепом сарафане предложила стать его первым другом. Даже интересно, где она сейчас? Вспомнит ли его?       Бой с ходу перешёл на просто безумный темп, что ускорялся с каждым движением. Кёль только начал замахиваться, в то время как Август уже нанёс удар по запястью и выбил из чужой руки компьютер, тут же поймав его на лету. Закат в долгу не остался и мощным выпадом локтя по тыльной стороне ладони вынудил теперь уже Эзру выронить компьютер. Кёль подбил его вверх сапогом, на что Август подтолкнул компьютер коленом, таким образом сбив заданную траекторию и подкинув компьютер высоко в воздух. Падать обратно он начал незамедлительно, и в процессе этого Эзра с Закатом ещё успели обменяться обоюдными атаками, ни одна из которых так и не попала в цель. Август дал отвести свою руку в сторону, чтобы исподтишка нанести удар ногой. Кёль заблокировал и это, тем самым позволив Эзре свободной рукой поймать падающий компьютер и шустро прокрутить его между пальцами, лишая Заката возможности перехватить его одним резким движением. Несчастная техника так и продолжила с поразительной лёгкостью и плавностью гулять от одного к другому, пока в итоге не упала на пол. Кёль отпихнул её ногой в сторону и, подловив противника на подсечке, грубым выпадом оттолкнул Августа подальше, чтобы тот не успел добраться до компьютера первым.       Закат быстро поднял его с пола и одновременно с этим уклонился от удара неожиданно появившегося Цианта, которого вмиг опустили лицом на колено. Январь выругался и вновь отпрянул, схватившись за кровоточащий нос. Это Циант тоже принял на себя намеренно, чтобы дать Эзре контратаковать, перенять инициативу и утянуть Кёля в ничем не освещённую часть станции метро. В темноте биороиды видели хорошо, но вряд ли это шло в какое-то сравнение со зрением инопланетного хищника. Здесь у Августа должно было быть преимущество, однако сложно что-либо утверждать, ведь всё происходящее полностью поглотила собой тьма, из которой доносился только грохот ломающихся скамеек.       Внезапно что-то тяжёлое и массивное упало с потолка, подняв ворох пыли и вынудив Эзру с Закатом чуть ли не выкатиться обратно на свет. Они моментально перегруппировались, затормозили наколенниками костюмов и сорвались со своих мест, чтобы взять компьютер, так удачно проскользивший между ними. Схватили они его одновременно, и Март был готов поклясться, что Кёлю ещё ни разу в жизни не приходилось прикладывать столько усилий. Напряжение так и витало в воздухе, и Августу потребовалось лишь каких-то секунд пять, чтобы всё же пересилить Заката и вырвать из его руки компьютер. Кёль на мгновение даже застыл без движения и опомнился только тогда, когда Эзра кинул компьютер себе за спину, прямо под ноги поджидавшему там Январю, который со всей силы пнул эту многострадальную технику, что тут же отлетала к дальней колонне, ударилась об неё и упала на пол. Именно туда Циант и побежал, и Закат хотел последовать за ним, но путь ему преградил Август, навязав очередной раунд боя.       Кёль начинал стремительно выходить из себя. И если Дафна в таком состоянии теряла самообладание и концентрацию, то с Закатом всё происходило с точностью до наоборот. Он словно входил в раж, и не успокаивался до тех пор, пока не уничтожал все препятствия на своём пути. Юрэн наблюдал подобное всего несколько раз в жизни, и зрелище это было крайне жуткое. Заканчивать следовало сейчас, пока они не зашли слишком далеко. Март указал Январю на лестницу, намекая убираться отсюда вместе с компьютером. Циант замешкался на пару секунд, но в итоге кивнул и побежал на выход. Эзра намёк тоже уловил, потому специально подставился под мощный удар, что откинул его к колонне. Август сразу же спрятался за неё и также направился к лестнице, петляя между скамейками и другими колоннами. Теперь же обе руки Кёля были свободны, поэтому он мигом выхватил из кобуры пистолет принялся стрелять в Эзру, который едва успевал прятаться за укрытиями или подставлять под пули наиболее плотную защиту на костюме.       Юрэн тем временем тоже оббегал колонны с другой стороны станции, чтобы максимально приблизиться к выходу и приготовиться прикрывать Августа. Все втроём они отсюда не уйдут, и поскольку Март был единственным, кого Закат, возможно, не убьёт после такой выходки, то и остаться здесь придётся ему. Эзра уже почти добрался до лестницы, когда Юрэн, подловив возможность, кинул шлем на примерную траекторию следующего выстрела. Как и ожидалось, Кёль отвлёкся и повернулся к Марту, одарив его тяжёлым, уничижительным взглядом из-под неизменно полуприкрытых век. Всего несколько секунд, но Августу хватило этого для того, чтобы совершить последний рывок и забежать на лестницу. Закат резко повернулся обратно, намереваясь выстрелить в теперь уже ничем не защищённого Эзру, и в этот же момент Юрэн с размаху швырнул гранату в сторону лестницы. Раздался взрыв, пол сотрясла вибрация, пыль и грязь снова поднялись в воздух, а и так прохудившийся потолок окончательно не выдержал. Железные балки и бетонные блоки стали падать один за другим, пока полностью не завалили единственный выход, оставив в качестве источника света лишь несколько дырок и щелей, пролезть через которые было физически невозможно.       На ногах Март устоял, но осознание того, что всё позади, его таки подкосило. Он сделал пару шагов назад, упёрся спиной в колонну и медленно сполз по ней вниз, усевшись на пол. Юрэн прижал к себе ноги и, устало прикрыв глаза, уткнулся лбом в колени, готовясь принять последствия своих действий. Не прошло и пяти секунд, как в опасной близости от Марта пролетел кусок железной балки, что звонко влетел в скамейку и снёс её своим весом. Юрэн испуганно дёрнулся и сжался всем телом. Кёль был зол, очень зол, однако… если бы он хотел попасть в Марта, то попал бы.