Стардаст

      Июль… сдалась. Да, сдалась, заколебалась, струсила. Пусть называют как хотят, насрать. Она знала, на что шла, разумеется, но даже в самом страшном сне Фия не могла представить, что ей придётся пережить собственную смерть и возродиться вновь, в своём же теле, куда её отбросило благодаря неведомо как работающим способностям. Ещё ни разу в жизни они не подводили настолько сильно.       И без того шаткий стержень внутри окончательно надломился в тот момент, когда в голове неосознанно пронеслась мысль, что лучше бы Июль и вправду умерла. Не было бы больше никакой ответственности, никаких обязательств и никаких душевных терзаний. Всё бы просто… закончилось. Легко, быстро, безболезненно. Звучало заманчиво, но Фия всё равно мешкала. Мешкала, сидя на полу комнаты, в окружении разбросанных вокруг ножниц, лезвий и баночек с таблетками.       Закат появился именно тогда, когда Июль был так необходим слушатель. Незнакомый, непредвзятый, который не станет судить с высоты какой-то там надуманной морали, не имеющей никакой связи с реальностью. Однако первые минуты знакомства не то чтобы задались. Кёль лишь опустился рядом на пол и, взяв в руки лезвие, принялся объяснять, как провернуть всё с наименьшим количеством дискомфорта и крови, ведь убирать этот «бардак» никто не захочет. Фия сжала протянутое лезвие между пальцами и как заворожённая уставилась на его острый, поблёскивающий на свету кончик.       Оставалось всего ничего, но… Июль не смогла. Она, едва шевеля губами, прошептала, что хочет жить. А затем ещё раз и ещё раз, и с каждым разом всё громче, словно пытаясь достучаться до самой себя. Именно этого Закат, как оказалось, и добивался. Он тут же забрал лезвие, поднял с пола весь прочий наспех схваченный в ванной хлам и отбросил это всё куда подальше, после чего заглянул Фии в глаза и заявил, что так уходят только слабые и что она — не одна из них.       Июль и сама не заметила, как стала рассказывать обо всём подряд. О детстве, о семье, о разводе родителей, об отчиме, о школе и, самое главное, о сестре. Фия сумбурно вырывала события из разных периодов, описывала свои эмоции в те или иные моменты и честно признавала свои ошибки. Она будто… просто хотела подвести черту всему, что произошло в её жизни, наконец отпустить все переживания и не чувствовать себя из-за этого виноватой. Она видела Кёля впервые и не имела ни малейшего представления о том, кто он и что он вообще делал на этой базе, однако тогда Июль было плевать, на всё плевать. Ей необходимо было выговориться.       И Закат действительно слушал, слушал внимательно, не перебивал, не усмехался, а лишь молча обрабатывал маленькие царапины на руках Фии. А потом он начал задавать вопросы. Колючие, неприятные, но именно на эти вопросы Июль всегда боялась ответить самой себе. Да, она завидовала Июнь. Завидовала тому, как у неё с самых малых лет получалось находить со всеми общий язык и заводить себе друзей в любой компании. Её первой звали играть на детских площадках, ей первой давали поиграть в новые игрушки и её первую приглашали на чужие праздники. По этой причине Фия часто срывалась на сестре, оскорбляла её, принижала, всеми силами стараясь слепить из неё забитую, бесхребетную мямлю, которая проведёт остаток жизни в тени Июль, не мешая ей сиять. Отчасти даже получилось, правда и последствия пришлось вкусить сполна. Мямли не заступались за себя, за них это делали другие, принимая все удары на себя. И Фия принимала, все до единого, из раза в раз обвиняя в этом Мию, хотя глубоко внутри Июль понимала, что виновата во всём была только она сама.       И чем больше вопросов задавал Кёль, тем хуже Фии становилось. Слёзы без остановки текли по щекам, а внутренности будто выворачивало наизнанку. Ещё ни разу в жизни Июль не была настолько откровенна, она словно обнажала, выставляла напоказ свою душу. Мелочную, эгоистичную, завистливую и уродливую душу. Она и впрямь заслуживала осуждения, но Закат так не считал. Он сказал лишь то, что не нужно убиваться из-за вещей, которые уже нельзя исправить, и что Фия вовсе не обязана уступать сестре своё тело и свою жизнь только из-за чувства вины. Однако развивать эту тему в тот день Кёль не стал, сославшись на то, что уже поздно и что Июль нужно отдохнуть. Оставаться в этой спальне она не хотела, поэтому напросилась к Закату, который не стал возражать. Кровать в его комнате была одна, но Кёль заверил, что ему хватало и пары часов сна и что стоящее в углу кресло для этого тоже вполне сойдёт.       Фия наивно полагала, что после разговора ей станет лучше, но первая же ночь расставила всё по своим местам. Июль то и дело возвращалась в те злополучные последние минуты, переживая свою смерть снова и снова, а на смену этому приходили самые тёмные, травмирующие воспоминания. Затем появились голоса, много голосов, оглушающих своей какофонией. Были ли это потаённые мысли самой Фии, её совесть или голос сестры, что оказалась насильно заперта в подсознании? Ответа Июль не знала, но очнуться от этого нескончаемого кошмара и перестать метаться по кровати ей помог Закат, который аккуратно её разбудил и подсунул ей взятые у Рафаэля таблетки.       Легче не стало, и в ту ночь Фия больше не уснула. Впервые одиночество пугало её настолько сильно. Раньше сестра неизменно находилась где-то рядом, и с ней всегда можно было поговорить, но теперь же Июль осталась совсем одна, наедине со своими тревожными мыслями, что без конца изводили её, отравляя изнутри. Измождение постепенно брало верх, однако Фия боялась засыпать. Подарить ей несколько часов спокойного сна смог только Кёль, который позволил взять его за руку. И Июль было жуть как неловко за то, что ему приходилось сидеть рядом и дожидаться, пока Фия уснёт, сжимая его руку в своей, но иначе и правда не получалось.       Июль не могла покинуть комнату, не могла смотреть напарникам в глаза. Ей было стыдно, стыдно за всё, что она когда-либо говорила и делала. Они ведь видели всё со стороны, они прекрасно знали, какая Фия на самом деле, и думали о том, что на её месте должна быть Июнь. Не специально, не из-за злобы, но каждый из них так или иначе пропускал эту мысль. И Июль не могла винить их в этом, потому что они были правы. Закат сказал, что окружать себя хорошими людьми — это естественное человеческое желание, но как только ты начинаешь подстраиваться под чужие ожидания и становиться «удобным», то ты теряешь самого себя, превращаясь в бледную тень, что волочила своё жалкое существование в угоду другим. Критерии «хорошего человека» у всех были разные.       На смену отчаянию и безысходности пришла злоба. Фия ведь… тоже имела право жить, несмотря на все свои ошибки, и абсолютно никто не мог упрекать её за это. Июль пыталась взять себя в руки, вернуться к себе прежней, но желанных результатов это не приносило. Собственное отражение было ей противно, поэтому каждая попытка наложить макияж заканчивалась истерикой и швырянием вещей. Кёль ни разу не возмутился, он всё также молча убирал весь этот бардак и продолжал приносить Фии вещи, которые она просила. Однако вся одежда сидела плохо, неправильно, неудобно, а любимые блюда перестали доставлять той же радости. Слишком пресно, слишком безвкусно.       Июль согласилась поговорить с Августом наедине, тщетно цепляясь за каждую ничтожную крупицу, которая могла хоть как-то напомнить о том времени, когда всё было хорошо. Да, Закат рассказал о «секрете» напарника, но не то чтобы Фии было до этого какое-то дело, поскольку речь шла о ней и только о ней, а совершенно не об Эзре и его проблемах. Август очень боялся ляпнуть что-то не то, потому преимущественно молчал, и это не могло не злить Июль, которая так надеялась на его поддержку. Именно тогда она и поняла, что всё это было бесполезно. Пока Фия продолжала находиться здесь, в этой обстановке, среди напарников, то ничего не изменится. Ей необходимо было убраться отсюда, как можно быстрее и как можно дальше. Говорить напрямую с миз Кален Июль не решилась, поэтому передала всё через Рафаэля. Пусть Фии заплатят обещанную ей валюту, предоставят полный набор прог с новой личностью и позволят улететь отсюда, обратно в Северный Кластер, где Июль начнёт всё сначала, не оборачиваясь назад.       Рафаэль передал всё в тот же день, но покровители, как и ожидалось, никуда не спешили. И когда день, казалось бы, не мог стать ещё хуже, на пороге комнаты появился Январь. Тот самый, искренний, простодушный и бесконечно верующий во всё доброе и хорошее. И если раньше Фию это скорее умиляло, то теперь же начало откровенно раздражать. «Мы найдём решение». «Мы что-нибудь придумаем». «Мы со всем разберёмся». Мама тоже всегда кормила подобными пустыми обещаниями. «Я начну зарабатывать больше». «Скоро он перестанет пить, вот увидите». «Всё обязательно наладится, нужно просто ещё немного потерпеть». Июль была сыта этим по горло тогда и была сейчас.       Фия сорвалась. Сорвалась на Цианта, которым так дорожила, и не прошло ни дня, чтобы она об этом не сожалела. И тем не менее слова Января, будто заострённые осколки, болезненно врезались в память, оставляя после себя саднящие раны. Тем же вечером Июль, смотря на подаренную Сентябрь фенечку с символом огня, всё же спросила у Кёля о том, почему он так охотно возится с ней и потакает всем её прихотям. Тогда Закат ничего не ответил.       Фия оказалась прилично удивлена, когда узнала, с какой враждебностью и неприязнью напарники относились к Кёлю. Странным это было, как минимум, потому, что он являлся чуть ли не единственным на этой базе, кто обладал здравым смыслом и говорил правильные вещи. И глубоко внутри они все прекрасно это понимали, им просто не нравилась выбранная Закатом интонация. Наконец-то нашёлся человек, который был готов встать у руля и взять на себя ответственность, но напарников, разумеется, опять что-то не устроило. Их всегда что-то не устраивало, словно маленькие капризные дети, которые хотели играть только по удобным для них правилам. Ещё один пункт в списке того, почему Июль с этими людьми было не по пути.       Задание на Земле стало неприятным сюрпризом. Фия успела сильно привязаться к обществу Кёля, потому и представить не могла, как будет справляться без него. Остальные же напарники этому, судя по всему, только радовались. В их представлении Закат являлся злодеем, который промывал Июль мозги и настраивал против её «добрых, заботливых и верных друзей», хотя он буквально стал первым человеком, благодаря которому Фия смогла взглянуть на себя иначе и перестать испытывать угрызения совести. Первым и единственным.       Июль хотелось как-то отблагодарить его за помощь, но она мало что могла предложить, да и вряд ли Кёль в принципе чего-то от неё ждал. В итоге Фия решила сделать первое, что спонтанно пришло ей в голову. В день вылета на задание, на самом пороге комнаты, Июль предложила обняться, но Закат категорично заявил, что он ни с кем не обнимается, и даже грустные, умоляющие глазки не заставили его передумать. Однако Фия всё равно рискнула и обняла его сама. Не станет же он насильно отталкивать её, верно? Во всяком случае, Кёль стерпел, нехотя приобнял Июль и ободряюще похлопал её по спине, как бы намекая не переступать черту дозволенного. Фия всё же отстранилась, и тогда Закат положил руку ей на плечо и заглянул ей в глаза для того, чтобы ответить на заданный ранее вопрос. «Возился» и «потакал» Июль он только потому, что счёл её поступок достойным. Не каждый бы решился пойти на верную смерть и пожертвовать собой ради близкого человека. Это требовало исключительных качеств, владеть которыми могли только сильные люди, и именно такие люди были необходимы их миру. Этому миру нужна была Фия, а не Мия.       Выходить из комнаты Июль по-прежнему отказывалась, и не потерять связь с внешним миром ей помогала Рассвет. Фия не особо хотела подпускать её к себе, потому что Дафна была… другой, не такой, как Кёль, но ничего иного не оставалось. Так Июль думала, пока на пороге комнаты не появилась Фантар, заставляя каждую клеточку тела вмиг напрячься. Фия предполагала, что ей сейчас начнут втирать сомнительную мораль, но Фантар сказала лишь то, что просьба о валюте и новой личности будет удовлетворена. Однако и без подвоха не обошлось, и заключался он в том, что для этого придётся отправиться на намечающееся задание, поскольку оставлять Июль на этой базе без должного присмотра никто не станет. И если задание пройдёт успешно, то Фия будет доставлена до Северного Кластера в целости и сохранности, а если нет, то и отделяться от остальной команды ей будет небезопасно. Непосредственного участия от Июль не требовалось, нужно будет лишь соблюдать бдительность и оказать поддержку, если ситуация обострится, ну а поскольку других вариантов не подразумевалось, то и согласиться на такие условия всё-таки пришлось.       В ночь перед заданием Фия практически не спала. Голоса и кошмары вернулись с новой силой, в одночасье разрушив всю ту хрупкую умиротворённость, которую Закат старательно выстраивал по кусочкам все эти дни. Июль проснулась в пустой, тёмной комнате без окон, забилась в самый угол кровати и с головой укрылась одеялом, будто бы оно могло защитить её от монстров, призраков прошлого и всех тех плохих вещей, что следовали за Фией по пятам. Не сработало в детстве, не сработало и сейчас.       На утро Июль выглядела, да и чувствовала себя ужасно помято. Сил не было ни на что, поэтому она не стала возражать, когда Рассвет вызвалась привести её в хоть какой-то порядок перед заданием. Тонкий слой макияжа, позволяющий скрыть круги под глазами, поверх него лёг уже хорошо знакомый слой голографического материала, изменяющий черты лица, а также голубые линзы, которые будут фиксировать всё происходящее. Волосам придали глубокий, русый оттенок, длинную их часть Дафна заплела в косу и зафиксировала в тугой, высокой причёске, а короткие, грубо обстриженные пряди она уложила гелем, чтобы Фии ничего не лезло в глаза. В отражении на Июль смотрела совсем другая девушка, и это даже немного её взбодрило, так что она самостоятельно выбрала для себя брючный костюм цвета индиго и наиболее удобную обувь, на случай очередной незапланированной беготни.       На задание отправлялись абсолютно все, оставляя на базе одного Рафаэля с шерстяным комком, и несложно было догадаться, о чём конкретно напарники договорились между собой. И если Октябрь с Ноябрём действительно вели себя нормально, будто ничего и не случилось, то Февраль и Апрель всячески избегали с Фией зрительного контакта и в целом неловко помалкивали в её присутствии. И Июль, если честно, это более чем устраивало. Она хотела тишины — она её получила, поскольку Рассвет переключила своё внимание на Сарису, которую она вшестером и должны были сопровождать. О ней Кёль тоже рассказал в общих чертах, и в своих неоправдавшихся относительно Сарисы догадках Фия не то чтобы разочаровалась, разочаровалась она только в одном: во вкусе Рафаэля.       И лишь когда корабль покинул док, Июль наконец заимела возможность детально углубиться в задание. Лидер Центрального Кластера, также известный как Рихтер Вольф, проспонсировал в своё время строительство станции, что присоединялась к крупнейшей промышленной колонии кластера. Сама станция представляла собой новейший медицинский и исследовательский комплекс, с передовыми технологиями и высококвалифицированным персоналом. Особенность этого комплекса заключалась в том, что пройти лечение здесь могли как колонисты, так и земляне, причём по ускоренной программе. Достаточно лишь оставить заявку, которую рассмотрят в кратчайшие сроки, после чего будет оформлено разрешение на пребывание в Единой Нации и организована транспортировка. Лечить обычную простуду здесь, конечно, вряд ли кто-то станет, но нечто куда более серьёзное вполне.       Если инициатива хорошо себя проявит, то такие комплексы появятся во всех кластерах, а затем и на самой планете. И исследовать будут не только болезни, но и способы адаптации колонистов к земным условиям и наоборот. Иными словами, первые внушительные шаги на пути к содружеству Земли и Единой Нации, однако в нынешних условиях многие находили такое решение странным, начиная от простых граждан и заканчивая высокопоставленными политиками. Идея тратить время и ресурсы на помощь землянам, которые добровольно присоединялись к группировке, что якобы терроризировала и убивала миллионы колонистов, нашла отклик далеко не у всех. Но были и те, кто оказался готов поддержать инициативу, дать землянам шанс, и именно из таких людей и сформировали персонал комплекса. Некоторые политики и общественные деятели также выразили желание посодействовать, тогда как все остальные, вероятно, не захотели рисковать и публично выступать против Рихтера.       Строительство закончилось недавно, и почти сразу объявили дату церемонии открытия, на которой Сариса, как первая леди Центрального Кластера, и обязана выступить с речью. Все понимали, насколько опасно было приводить её туда, но если Сариса там не появится, то весь персонал и прибывшие с Земли представители могут расценить это как личное оскорбление. У новостных колонок сразу появится куча громких заголовков, ведь новость о похищении Сарисы так и не стала достоянием общественности, поэтому «уважительной» причины для отсутствия, в их глазах, у неё не было. Но главная проблема всё же заключалась в том, что негативно настроенные политики, среди которых немало членов Трискелиона, смогут перевернуть всё в выгодную для себя сторону, выставить цели Рихтера как нечто сомнительное и переманить ещё неопределившихся с мнением колонистов на свою сторону. Политика — штука тонкая, здесь нужно следить за каждой, даже самая незначительной на вид мелочью. Покровители это, по-видимому, тоже понимали, потому и решили отправить подопечных проконтролировать ситуацию и следить за Сарисой, только вот последнее слово оставалось, разумеется, за ней самой. Хотя и тут сюрпризов ждать не приходилось. Сариса честно созналась, что ей страшно, но объединить колонистов и землян — это важная цель, ради которой она была готова рискнуть.       Фии же это всё категорически не нравилось, да и, судя по «одухотворённым» лицам присутствующих, напарникам тоже. Трискелион ясно дал понять: Сариса нужна им либо живой, либо мёртвой, а сейчас же они самолично летят на небольшую, замкнутую станцию, где Сариса будет выступать перед множеством неизвестных и непроверенных людей. Не хватало разве что голограммы со словами «убейте меня, пожалуйста» прямо над головой. Но, несмотря на все опасения, Рафаэль заявил, что вероятность какого-либо нападения на подобном мероприятии довольно мала, и зависеть всё будет от ситуации на Земле. Если отправившаяся туда часть команды справилась со своей задачей, то у Трискелиона появятся куда более важные заботы, и им будет совсем не до Сарисы. Верилось с трудом, но Рафаэль редко когда ошибался.       Стыковаться решили сразу со станцией, чтобы, в случае чего, убраться отсюда как можно быстрее. Нэйро распихал по всему ангару камеры и датчики, с целью мониторить ситуацию. Если кто-то попытается сюда зайти, устроить засаду или сделать что-то с кораблём, то они будут об этом знать. Перед самым выходом они всей командой ещё раз бегло повторили план действий: дождаться начала церемонии, где Сариса выступит с речью, даст короткое интервью и сделает несколько фото, после чего они все вместе моментально покидают станцию. На всё про всё где-то часа три, и Июль хотелось верить, что за это время ничего не случится, ведь иначе не видать ей возвращения в Северный Кластер.       Снаружи станция представляла собой круглую, непроницаемую сферу без привычных внешних слоёв из стёкол. Нижняя её половина ожидаемо отводилась под доки, ангары и залы ожидания для скоростных вагонов экспресса, связывающих станцию с самой колонией, а вот то, что было на верхней половине сферы, ощутимо интриговало даже Фию, которая вместе с напарниками уже поднималась на лифте по тёмному тоннелю. Двери кабинки услужливо разъехались в стороны, из-за чего яркий свет ударил по глазам, зазывая подойти ближе.       Верхняя половина состояла из одного единственного яруса, но зато какого! Отсутствие стёкол позволяло покрыть верхний пояс купола одними сплошными голубыми экранами, имитирующими ясное земное небо, вдоль которого лениво плыли искусственно созданные облака. Далеко внизу растянулись зелёные поля, деревья и вьющиеся между ними ручейки. Журчание воды, ненавязчивый ветерок и свежий воздух. Будто маленький клочок Земли посреди непроглядного космоса, подобно миражу оазиса в пустыне, такой же фальшивый и неправдоподобный. Задумка явно заключалась в том, чтобы погрузить колонистов в атмосферу Земли, вызвать желание узнать о ней побольше, но все эти попытки разбивались о крайне нестандартную архитектуру, которую на планете едва ли практиковали.       Абсолютно все здания и постройки размещались на платформах, что возвышались на десятки метров от простилающийся внизу зелени и подпирались массивными колоннами. Ярус представлял собой полностью просматриваемую плоскость, так что даже с этого края можно было разглядеть здания медицинских центров и лабораторий, располагающихся вдали, тогда как на ближайших платформах находились жилые комплексы, парковки аэромобилей, магазины, кафе, парки и всё то, что позволит персоналу, пациентам и просто гостям станции скрашивать досуг. Как и в колониях, платформы здесь наслаивались друг на друга и соединялись между собой мостами и прозрачными тоннелями. На ещё одной платформе вдалеке проглядывалась воздвигнутая сцена со множеством сидячих рядов перед ней, где и скопилось приличное количество людей, ожидающих начала церемонии. Следовало поторапливаться.       Первой на ярусе встречала круглая платформа, окружённая огромными скульптурами, монументами и обелисками, так или иначе связанными с медициной и её достижениями. Дафна с Сарисой первыми поднялись сюда и, видимо, уже улетели в направлении прилегающих к сцене зданий, где они и будут готовиться к выступлению. И если Рассвет благополучно замаскировалась под одну из приближённых к Сарисе ассистенток, миловидную брюнетку с серыми глазами, которую просто не посмеют обыскивать, то остальным пятерым предстояло проявить куда большую изобретательность. Июль чутка боязно подошла к находящемуся прямо у лифтов посту охраны и предъявила на проекции экрана своё официальное приглашение на церемонию открытия, выданное медицинским университетом, разумеется, кем же ещё. Гвардеец в форме скептично нахмурил брови, но обворожительная улыбка всё же вынудила его ослабить бдительность и отказаться от идеи обыскать сумку Фии, в которой был не только минибук, но и запрятанный пистолет.       Мужчина жестом показал и остальным напарникам проходить дальше, при этом лишь мимолётно вглядываясь в их аналогичные приглашения, однако небезызвестная гвардейская интуиция всё-таки не подвела, поскольку мужчина резко остановил идущего позади всех Ноября, хотя едва ли этому можно было удивиться. Нэйро скрыл опознавательную переливающуюся подводку под голографическим материалом, убрал цепочки и кольца из чёрных прядей, сами волосы убрал в низкий хвост и в кои-то веки надел официальный белый костюм с недлинным плащом, под которым и спрятал всё оружие. И выглядел Ноябрь, вроде бы, прилично, но повязку он так и не снял, а неизменно холодный, серьёзный взгляд выдавал в нём совсем не студента, разве что только очень деятельного и готового убивать за хорошие оценки.       — Вас выбрали для случайной проверки, — сдержанно произнёс гвардеец, и Дэмиар в ту же секунду состроил возмущённое, будто бы оскорблённое до глубины души выражение лица.       — И вы считаете, что это нормально? Прилюдно обыскивать инвалида? Обыскивать сироту? Посмотрите ещё раз в эти глаза… глаз и скажите, видите ли вы в нём зло? — негодующе спросил Октябрь и моментально продолжил, не дав мужчине парировать. — Он потерял здоровье, потерял семью, но не потерял мечту. Мечту стать величайшим специалистом и спасать миллионы жизней. Столько пролитых слёз и столько усилий было вложено в поступление, в экзамены, в возможность удостоиться чести оказаться сегодня здесь, а теперь вы хотите испортить, очернить для него столь важный, знаменательный день своими беспочвенными подозрениями? — Дэмиар продолжал набрасывать одно за другим, без конца жестикулируя, чтобы придать драматизма, и Мичи охотно решил его в этом поддержать.       — Не судите о людях по внешности. Для вас это мелочь, а для кого-то — целая жизнь, — жалобно прошептал Апрель, с намокшими от слёз глазами, да и Цирно совсем уж взгрустнула. Впрочем, она всегда была грустной, поэтому вряд ли это напускное.       — Он хороший человек, поэтому не станет жаловаться на невзгоды судьбы, но жаловаться будем мы, потому что не позволим так относиться к нашему лучшему другу, — гордо заявил Октябрь, изо всех сил сдерживая улыбку, тогда как Июль сдерживалась лишь от того, чтобы не закатить глаза от этого театра актёров-недоучек. Нэйро и вовсе казался чутка растерянным, ведь явно не знал, как ему отыгрывать подобную спонтанную легенду, и не менее озадаченным выглядел сам гвардеец.       История его не растрогала, скорее наоборот, стала дополнительной причиной всё-таки устроить проверку, но Дэмиар специально растягивал свою речь как можно сильнее, чтобы очередь позади успела скопиться и начать раздражаться. И как бы мужчине это не нравилось, но времени на досмотр у него не было, потому он строгим, недовольным кивком намекнул идти.       — Ну вот видите, а вы волновались, — с усмешкой подметил Октябрь, будто бы не он только и ждал возможности для того, чтобы подколоть Ноября. Первый этап был пройден, пусть и не совсем гладко. Запасной план у них, естественно, имелся, но снова разыгрывать карту с дочерью Льюиса Рэйсона и её свитой не хотелось никому. Однако Нэйро всё равно насторожился и решил отделиться от напарников, чтобы не привлекать к ним внимание, потому незаметно растворился в толпе.       Лишние внимание им сейчас и вправду было совершенно ни к чему, слишком уж это чревато последствиями. Покровители, конечно, и раньше отправляли своих подопечных на смертельно опасные задания, но крайне неприятно было узнать, что Фия оказалась далеко не единственной, кого команда в тот день потеряла. К Май Июль относилась с сомнительной предвзятостью, верно, однако уж точно не желала ей чего-то столь ужасного, да и милую малышку Пеоль тоже было жаль. Обычно Фия не питала слабости к таким вот приторным добряшкам, но Сентябрь умела быть очаровательной и при этом ни капли не раздражающей. Каким-то образом они умудрились просрать даже Декабря, самое, казалось бы, неуязвимое звено. И вся эта ситуация только сильнее убеждала Июль в том, что ей пора было отсюда сваливать. Судьба дала ей второй шанс, и распорядиться им нужно с умом, а не слепо бросаться в очередное пекло, о которое Фия уже успела больно обжечься. Оставалось перетерпеть это задание, и тогда всё закончится. Больше никаких драк, погонь, перестрелок, покушений и убийств, только спокойная, размеренная и беззаботная жизнь, на которую Июль заработала сама. И валюту сестры Фия тоже планировала забрать себе, ей нужнее.       Отведённая под сцену платформа была по всему периметру усажена деревьями сакуры и магнолии, стволы и ветви которых аккуратно выложили переливающейся на свету каменистой мозаикой. Наблюдалось целое многообразие искусственно выведенных сортов, чьи нежные, разноцветные лепестки спадали в воду, своеобразный пруд, что затекал прямо под стеклянный пол, да и в целом стулья, арки и прочий декор казались сделанными из похожего на стекло материала. Выбивались разве что металлические колонны, перила и подпирающие сцену балки, но и это дополняло своеобразный стиль. Июль с напарниками заняли места у самого края, где-то в задних рядах, отведённых для таких же приглашённых студентов и шумных журналистов, которые никак не могли заткнуть свой рот.       Сариса должна была появиться ближе к концу и минут десять распинаться в заученном на зубок монологе не своего авторства, после чего всё действо плавно перетечёт в крытый конференц-зал, где и будет проходить интервью. Иными словами, сидеть придётся долго. И пока Дафна дежурила за кулисами, а Ноябрь обходил ближайшую территорию, оставшиеся четверо были вынуждены статично сидеть на месте, словно подставляясь под удар, и изучать глазами собравшихся вокруг гостей, ведь никогда не знаешь, откуда ждать подвоха. Церемония началась в тот момент, когда на сцену поднялась женщина, явно занимающая не последнюю здесь роль, а лицо её вмиг отразилось на всех медленно проплывающих по воздуху проекциях.       Вскоре аплодисменты стихли, и Фия вроде как собиралась послушать вступительную речь, но странное, зудящее и не дающее покоя с самого утра чувство вновь напомнило о себе. У Июль в упор не получалось ни на чём сосредоточиться, а подсознательное волнение стремительно завладевало её телом. Трискелион мог похвастаться непредсказуемостью, а уж сорвать подобное мероприятие для них и подавно ничего не стоило, даже наоборот, сделать это якобы от лица Фронта будет по-особенному «хорошо», своеобразный знак того, что Земля не согласна на перемирие ни при каком раскладе и в таких «смехотворных подачках» абсолютно не нуждалась.       Фия подняла глаза к голубым экранам и вдруг увидела там размашистую трещину, но стоило несколько раз моргнуть, как всё загадочным образом испарилось. Следом раздался глухой хлопок, отчего Июль тут же встрепенулась и развернулась, но это оказалась просто бутылка воды, которую уронила сидящая позади девушка. К руке внезапно прикоснулось что-то мягкое, вынуждая Фию резко дёрнуться и уставиться на Февраль, которая случайно задела её своими длинными волосами.       — Всё хорошо, рысёнок? — осторожно поинтересовался Дэмиар, явно подметив столь подозрительное поведение, на что Июль лишь одарила напарника злобным взглядом, намекающим не задавать глупых вопросов. Октября это не убедило, но настаивать он не собирался.       Фии хотелось выглядеть уверенной, но всё внутри неё начинало содрогаться от страха. Все эти дни она провела в закрытой комнате, в своей безмятежной зоне комфорта, а теперь Июль насильно вытянули наружу, в скопление людей, к чему она банально оказалась не готова. Ко всему ещё и нависающая угроза вызывала паническую тревогу, которая словно придавливала грудную клетку, не позволяя вдохнуть, а травмированное сознание то и дело подкидывало бредовые галлюцинации, выдавало ложное за действительное. Фия … не хотела умирать, не хотела проходить через это ещё раз. Бояться смерти — это нормально, это совершенно нормально, но от одной только мысли об этом колени начинали трястись, к горлу подступала тошнота, а глаза наполнялись слезами. Никто не проходил через то, через что прошла Июль. Никто из них и близко не представлял, что это за ощущение. Безысходность, отчаяние, парализующий ужас и немой крик, застывший где-то внутри. Не снова, только не снова.       — Отвариваешь картошку, добавляешь к ней тушёнку, замешиваешь это всё, и, вуаля, пюре по-пиратски. Пища богов! — негромко воскликнул Мичи, чем и вырвал Фию из её затяжного транса. Дэмиар утянул напарников в несерьёзные, шуточные разговоры, поскольку знал, что Июль всё слышала, и, видимо, надеялся, что это немного её взбодрит. Однако всё вышло с точностью до наоборот: эта невозмутимость и легкомыслие нагнетали только сильнее, словно… затишье перед бурей. Не самое распространённое сравнение, но именно оно описывало обстановку как нельзя лучше.       Фия уставилась на лепестки, что беззаботно проплывали под стеклянным полом, но и в этом сознание не нашло успокоения. Они ведь… были заперты там, без возможности выбраться, и всё, что им оставалось, это безвольно плыть по течению, навстречу неизвестности. Если повезёт, то они выплывут на свет, а если нет, то утонут, уйдут на самое дно, как и сотни остальных, о которых никто никогда не вспомнит. Июль невольно поймала себя на мысли, что лучше бы и вправду что-то случилось, и тогда эта мучительная пытка прекратится, и от собственного малодушия ей стало совсем не по себе. Она больше не выдержит.       — Я скоро вернусь, — небрежно и чуть хрипло бросила Фия, встав со своего места и покинув ряд. Июль торопливо направилась к ближайшей лестнице и едва не врезалась в неожиданно появившегося мужчину. Она подняла на него глаза и, увидев вымазанное в крови лицо, тут же отвернулась, продолжив свой путь. С мужчиной всё было в порядке, с ними всеми всё в порядке, но не с Фией, только с ней здесь всё не в порядке.       Напарники позволили Июль немного побыть одной, потому и не пошли за ней следом, за что она была им очень благодарна. Фия просто хотела тишины, хотела одиночества. Она поднялась на отдалённую, маленькую платформу и, прижав к себе сумку, двинулась вдоль невысоких перил на краю. Вокруг лишь ещё не открывшиеся магазины, поэтому и людей здесь практически не было, а из звуков разве что доносящееся со сцены эхо. Июль судорожно проверила время на экране и мысленно похвалила себя за то, что смогла высидеть так долго. Сариса должна была скоро появиться, а до этого момента Фия успеет прийти в себя, хотелось верить.       Она остановилась, облокотилась на перила и устремила свой взгляд на оставшуюся внизу сцену. Доктора, общественные деятели и прочие неизвестные Июль люди сменяли один другого. Все такие радостные, довольные, гордые своими достижениями. И едва ли кто-то догадывался, чем для них всех мог закончиться сегодняшний день. Мог, однако… пока что всё было спокойно. Неужели Трискелион и вправду ничего не предпримет?       Глубокий вдох и шумный выдох. Дрожь внутри понемногу отступала. Фия снова глянула на голубые экраны, краски на которых постепенно приобретали более тёплые оттенки, имитируя вечернее небо. Чарующее безмолвие прервали приближающиеся шаги. Интуитивно захотелось обернуться, но отчего-то Июль так и застыла на месте, не в силах пошевелиться. Скорее всего, обычный прохожий, не стоило так реагировать, только вот шаги внезапно остановились совсем рядом, где-то на расстоянии метра, а фигура с накинутым на голову капюшоном также облокотилась на перила. И вновь всё внутри сжалось от страха, будто натянулось по струнке, что вот-вот была готова лопнуть. Фия сглотнула и робко повернулась к новоявленному спутнику, но встретили её лишь хорошо знакомые и такие родные синие глаза.       — Вы ведь… должны быть на Земле, — шепнула Июль, вовремя спохватившись, на что Циант слегка улыбнулся. Неужели был настолько рад видеть Фию? Или рад тому, что она наконец разговаривала с ним в нормальном тоне?       — Уже вернулись, и сразу прилетели к вам на помощь, — ответил Январь, натянув пониже капюшон куртки. Видимо, торопились они настолько, что им даже не выдали маскировку, но при этом известили о маскировке напарников, поскольку иначе Циант бы ни за что не понял, что перед ним находилась Июль. Во всю эту херню по типу «чувствую сердцем» она никогда не верила.       — И… как всё прошло? — невзначай поинтересовалась Фия, но Январь на это лишь быстро огляделся по сторонам, давая понять, что сейчас было не время и не место для таких вопросов. Уши и впрямь могли быть везде, и у стен, в том числе, поэтому Июль молча кивнула и принялась осматривать Цианта с ног до головы. Она знала каждый элемент его гардероба наизусть, но таких вещей припомнить не могла, да и карманы казались какими-то чересчур пустыми, ведь обычно Январь просто обожал запихивать в них всё подряд. Вредная привычка, от которой Фия его так и не отучила. — Сувениры, надеюсь, взяли? — следом спросила она, выдавив из себя вялую усмешку. Это должно было быть ни к чему не обязывающей шуткой, однако Циант воспринял это очень серьёзно и как-то виновато свёл брови.       — Не было времени что-то искать, поэтому… увы, — он пожал плечами и снова глянул на сцену. И Июль хотела сделать то же самое, но в итоге продолжила смотреть на Января, такого вдумчивого и спокойного, даже слишком спокойного для человека, который только-только вернулся с планеты. Если честно, то Фия скучала по его былой, забавной эмоциональности, да и… в целом по нему. Июль много думала об этом, и пора было уже смириться с тем, что между ними всё кончено, ведь обременять Цианта такими отношениями она уж точно не собиралась. И то ощущение тепла и комфорта, которое мог подарить Фии только Январь, теперь сменилось чувством стыда и неловкости. Она всегда была его не достойна, просто тянула его вниз. Циант заслуживал кого-то намного лучше, и чем быстрее он это поймёт, тем быстрее отпустит Июль, тем самым скинув с её плеч ещё один невыносимый груз ответственности. Ей бы очень этого хотелось.       — Кёль тоже здесь? — слова вырвались будто сами собой, отчего Фия тут же прикусила губу и уставилась на Января, желая проследить за его реакцией. Не следовало вот так спрашивать в лоб, но Июль правда нуждалась в поддержке и присутствии Заката. При нём ей действительно становилось легче, словно он одним своим видом вселял в неё решимость и смелость, которых так не хватало сейчас. Циант вполне мог обидеться или расстроиться, и Фия бы не стала винить его за это, но он лишь моргнул несколько раз подряд, чуть нахмурился и тяжело вздохнул. Не осуждающе, нет, скорее… с понимающей усталостью?       — Должен быть поблизости. Отвести тебя к нему? — как ни в чём не бывало спросил Январь, одарив Июль внимательным взглядом. И она уже собиралась утвердительно кивнуть, но всё же вспомнила о задании, поэтому встревоженно скосилась в сторону сцены, где с минуты на минуту должна была появиться Сариса. — Не волнуйся так, остальные обо всём позаботятся. Ты уже сделала достаточно, — заверил Циант, вернув на лицо улыбку, и протянул руку, предлагая взяться за неё. Фия мешкала пару секунд, но всё-таки взялась за чужую руку своей, до сих пор немного подрагивающей. Январь двинулся в направлении закрытых магазинов, утягивая за собой и Июль, которая мимолётно обернулась и проследила за тем, как стремительно скрывалась из поля зрения сцена.       По другую сторону платформы находилась уходящая вниз лестница, по которой они вдвоём и стали спускаться, оставляя позади раздающееся со сцены эхо. Циант по-прежнему держал Фию за руку, то ли желая подбодрить, то ли наслаждаясь этим незначительным моментом их близости. Ступеньки привели их на нижнюю платформу, прямо к двери, которая явно подразумевалась как служебный вход, а никак не основной. Людей вокруг совсем не было, но Январь даже не осмотрелся для того, чтобы в этом удостовериться, он лишь открыл дверь с помощью проги на экране и затащил Июль во внушительное на вид здание.       Они оказались в просторном коридоре с высоким потолком, а подсвечивающиеся на массивных дверях проекции сразу давали понять, что это было нечто вроде склада для всех ближайших магазинов, кафе и прочих заведений. Ну а поскольку из этого ещё мало что работало, то и персонала здесь не наблюдалось, только пустые, бесконечные повороты, в которых Циант без проблем ориентировался. Фия смотрела на него неотрывно и лишь сейчас набралась решимости для того, чтобы озвучить уже давно крутящиеся на языке извинения.       — И… прости за то, что накричала на тебя тогда. Я не хотела, просто… я не знаю, что на меня нашло, — Июль с трудом формулировала мысли, а когда Январь остановился и повернулся к ней, то все слова и подавно вылетели из головы. Фия замялась на месте и растерянно уставилась в пол, но Циант взял обе её руки в свои, как бы прося поднять глаза, что Июль и сделала. Она покорно смотрела на Января, надеясь получить прощение, ради собственного успокоения, однако что-то пошло не так. Циант снова моргнул несколько раз подряд, после чего изменился в лице, а на место чуткой улыбки пришло холодное, непроницаемое безразличие. Фия попыталась выдернуть свои руки, только вот Январь не дал этого сделать, наоборот, он ощутимо сильно схватил Июль за запястье и насильно потянул её дальше по коридору.       И вновь волна паники и беспомощности захлестнула всё внутри. Фия как безвольная кукла плелась следом, боясь лишний раз даже шелохнуться, отчего ей стало неимоверно стыдно за себя. Она привыкла быть смелой и никогда не страшилась постоять за себя, но так было раньше, до того момента, как сохранность собственной жизни встала для неё на первое и единственное место. Если Июль начнёт вырываться, если начнёт кричать, если начнёт привлекать к себе внимание… Одно единство знало, что могло тогда случиться. Проще быть покорной, быть послушной, ничего не говорить маме, и тогда всё будет хорошо, никто не причинит Фии вреда.       Июль лишь кое-как переставляла ослабевшие ноги, уткнувшись при этом взглядом в пол, однако что-то резко вылетело из-за угла, и в ту же секунду кончик острого лезвия промелькнул в жалких сантиметрах от лица Фии, вынуждая её застыть на месте, зажмуриться и сжаться от испуга. Хватка ослабла, а само тело, судя по звукам, с грохотом свалилось на пол. Июль боялась открывать глаза, боялась увидеть кровь, но, сглотнув, она всё же приоткрыла один глаз, а за ним и второй. Вместо крови множество мелких деталек, что оказались разбросаны вокруг откатившейся к стене головы, а Нэйро уже молча убирал сложенную катану обратно под белоснежный плащ. У Фии ушло несколько секунд на то, чтобы всё-таки осмыслить произошедшее. Андроид. Это был андроид, которого Июль по глупости подпустила к себе, которому доверилась и за которым слепо пошла в уединённое, безлюдное место.       Подвох чувствовался с первой минуты, но глубоко внутри Фия хотела, чтобы это и вправду был Циант, поэтому неосознанно проигнорировала все подозрения. И от этого ситуация становилась в разы хуже. Июль больше не могла доверять никому, даже тем, чьи лица она хорошо знала. Опасность подстерегала везде, на каждом шагу, за каждым чужим словом. Она нигде не будет в безопасности, и одна эта мысль заставляла дыхание учащаться, а сердце предательски заколотиться в груди.       Пол сотрясла вибрация, а до ушей донёсся глухой гул, будто… будто что-то взорвалось на улице. Холодок пробежался вдоль спины, тогда как сама Фия до побелевших костяшек вцепилась в сумку. И опомнилась Июль только тогда, когда Ноябрь грубовато тряхнул её за плечо, вынуждая посмотреть на него.       — Найди укромное место и спрячься. Если что-то срочное, то подаёшь сигнал. «Скитцел» у тебя есть, стреляй в голову и по ногам, — в приказанном тоне отчеканил Нэйро, чтобы до Фии точно всё дошло, после чего скрылся за ближайшим поворотом.       — Не оставляй меня… одну, — едва слышно шепнула Июль, но ответила ей только тишина. На улицу нельзя, там опасно, однако и сюда Фию привели тоже не просто так. Она в ловушке, окружена со всех сторон, и никто не придёт ей на помощь. Предоставлена сама себе, как и всегда.       Июль боязно оглядела валяющегося у своих ног андроида и, изо всех сил стараясь развидеть в нём Января, не спеша двинулась дальше. Она прислонялась к стене у каждого поворота и аккуратно выглядывала из своего подобия укрытия, боясь столкнуться с кем-либо. Очередной взрыв заставил Фию чуть качнуться и ускорить шаг, в жалких попытках уйти как можно дальше от неизбежного. Внезапно где-то позади открылась дверь, а цоканье каблуков стало неумолимо приближаться. Звук словно раздавался одновременно отовсюду, потому и определить конкретное направление Июль не смогла, и лишь страх вынудил её перейти на бег. Это местная работница, это просто местная работница, но тогда почему стук каблуков следовал по пятам и совсем не отдалялся?       Фия трясущимися руками вытащила из кармана брюк передатчик, позволяющий связаться с напарниками, но эта штучка была настолько маленькой, что ожидаемо выскользнула из рук. Времени останавливаться и искать не было, поэтому Июль пришлось бежать дальше, не оглядываясь назад. Вокруг лишь заблокированные двери складов, и открыть их можно с помощью прог на экране, но строчки так и скакали перед глазами, а пальцы никак не могли попасть по проекции на ладони. Ни на чём не получалось сосредоточиться, ведь Фии приходилось вовремя притормаживать, чтобы не врезаться в стены на пути, и при этом успевать заглядывать за повороты. Очередной коридор, в котором практически не было дверей, однако на всех из имеющихся горели зелёные замки. Июль залетела в третий по счёту склад и сразу повернулась лицом к двери, стараясь выровнять дыхание, чтобы не привлечь внимание лишними звуками.       Дверь бесшумно закрылась, оставляя стук каблуков по ту сторону. Медлить нельзя, спрятаться, необходимо было спрятаться. Фия, не отрывая взгляда от двери, стала осторожно отступать назад, пока в итоге не врезалась в кого-то, отчего вмиг замерла. Свет на складе был изначально включён, а свет не включался самостоятельно без чьего-либо присутствия. Июль с опаской обернулась и подняла глаза. Это был Октябрь, однако обманчивое воодушевление мгновенно испарилось, потому что он был без маскировки, а знакомая усмешка сейчас не вызывала ничего, кроме содрогания. Фия отшатнулась в сторону и сразу же врезалась в кого-то ещё. Вечно грустные голубые глаза Цирно смотрели будто в самую душу, пробирая изнутри. Июль снова отпрянула и вместе с этим попыталась вытащить пистолет, но зацепилась обо что-то ногой и упала на пол. Сумка соскользнула с плеча и отлетела на несколько метров, и в её направлении Фия незамедлительно поползла, желая добраться до неё раньше, чем откроется дверь.       Свет из коридора несмело пробрался на склад, а туфли с тонким каблуком остановились прямо около сумки, до которой Июль как раз успела дотянуться, однако вытащить оттуда пистолет так и не смогла. Слишком страшно. Фия лишь медленно обвела глазами длинные, стройные ноги, короткое платье и следом бросила взгляд на лицо, желая узнать, от кого она убегала всё это время. И как же неприятно защемило в груди от осознания того, что убегала она… от самой себя. Роскошная причёска, безупречный макияж и игривая ухмылка на тёмных губах. Раньше Июль любила себя такую, но теперь она собственными глазами увидела всю эту неприкрытую фальшь и желание казаться кем-то большим. Жалкое, позорное зрелище.       Фия так и затаила дыхание, когда андроид напротив протянул к ней свою руку, и одновременно с этим раздался выстрел, с противоположной стороны склада. Пуля просвистела близко и влетела прямо в лоб андроида, из-за чего тот чуть качнулся и вмиг свалился рядом. И от этого Июль уже не смогла отвести глаз. Она смотрела на свою мёртвую копию, в её неподвижные, потухшие глаза, в которых будто бы видела собственное отражение. Ком так и встал в горле, а по щекам побежали слёзы. Фия судорожно отползла назад, упёрлась спиной в груду контейнеров и прижала к себе колени, уткнувшись в них лбом. Это… это всё не взаправду. Это всего лишь кошмар, страшный ночной кошмар, от которого Июль обязательно очнётся. Нужно просто сильно захотеть, и тогда это всё прекратится.       Фия вздрогнула, когда почувствовала чьё-то касание, и тут же вскинула голову. Это оказалась Февраль, в своей маскировке с тёмными глазами и рыжими волосами. Она опустилась перед Июль на корточки, бережно положила руки ей на колени и улыбнулась. Так кротко и нерешительно, но в то же время с неподдельной, наивной искренностью. А затем Цирно начала вдыхать и шумно выдыхать, а Фия и не заметила, как стала повторять, постепенно приходя в себя. Тогда, на задании, Июль точно также успокаивала Февраль, а теперь они столь непрозаично поменялись местами. Поддерживать друг друга в моменты панических атак — так и определялась истинная женская дружба.       Туман в голове понемногу рассеивался, а картина вокруг наконец начала приобретать очертания, позволяя первым делом сосредоточиться на несуразном кольце на безымянном пальце Цирно, которая уже достала из кармана пиджака платок и принялась утирать с лица Фии слёзы и испорченный макияж. Затем же в поле зрения попал и весь остальной склад. Уходящий на десяток метров в высоту потолок, массивные колонны, сотни полупустых стеллажей и десятки рядов, между которыми виднелись краны-штабелёры. Все три андроида уже неподвижно лежали на полу, рядом с Дэмиаром, а также подошедших к нему Апрелем, Рассвет и Сарисой. И если последняя выглядела очень взволнованно, по причине чего усиленно теребила края своего длинного пиджака с разрезами на рукавах, то Дафна явно находила всю эту ситуацию забавной.       — Кто бы мог подумать, что мне придётся сделать это дважды, — с притворной грустью протянула Рассвет, швырнув на пол голову, принадлежащую андроиду с внешностью Эстианны. Абсолютно никто из присутствующих шутку не оценил, а Октябрь и подавно раздражённо выдохнул и, убрав пистолет в кобуру под пиджаком, запустил пальцы в свои уложенные назад светлые волосы.       — Андроиды, копирующие нашу внешность, голоса и повадки, прямо сейчас взрывают станцию! Нашла время для своих паршивых шуток!       — И делают это под камерами! С моим личиком! — следом возмутился Мичи, будто бы и впрямь беспокоился за своё подобие «репутации».       Смысл слов Дэмиара дошёл до Июль с ощутимым запозданием. Взрывают. Станцию. Станцию, на которой они все находились. И снова Фию подсознательно отбросило в тот злополучный день, из-за чего воспринимать происходящее вокруг становилось всё труднее. Не опять. Только не опять.       — Давайте не будем заводиться, — с миролюбивой улыбкой попросила Дафна и убрала свой пистолет за пояс, после чего принялась поочерёдно подходить к каждому андроиду и сдирать куски кожи с их затылков, явно намереваясь в чём-то убедиться. — Не поверите, но… корпорация «Лондфорг». Их ведь распустили, верно?       — Верно, но сделать андроидов могли задолго до этого. И, возможно, отчасти поэтому Трискелион устранил их, чтобы мы точно не вышли на заказчиков, — задумчиво произнёс Октябрь, скрестив руки на груди. — Как-то они, конечно, попали на эту станцию всей толпой, но едва ли они не подчистили за собой камеры.       — Эти трое обычные домашние ассистенты, потому излишняя агрессия в них не заложена, но вот она… — добавила Рассвет, кивнув на принесённую с собой голову. — Эта была боевой. И пока такие вот пустышки отвлекают внимание и гоняют нас по коридорам, боевые модели занимаются «делом».       Дафна озвучила наиболее правдоподобную и логичную версию, однако Дэмиар всё равно скептично нахмурил брови, словно видел во всём происходящем какое-то скрытое, двойное дно. Впрочем, времени на рассуждения не было, поскольку очередной взрыв сотряс стеллажи и незакреплённые на них контейнеры, малая часть из которых попадала на пол. Февраль тут же стала помогать Июль подняться, что она и сделала, кое-как встав на ватные ноги и по-прежнему держа Цирно за руку. Решение нужно было принимать здесь и сейчас, но пока что все лишь рассеянно смотрели друг на друга, и только Рассвет, уперев руки в бока, вяло пожала плечами.       — Ну что же, ничего не поделаешь, пусть взрывают. А нам пора убираться отсюда.       — Ты собираешься просто улететь? И ничего с этим не сделать? — недоумевающе спросила Сариса, на что Дафна наигранно надула губы и утвердительно кивнула. И Сарису такой ответ, вполне ожидаемо, не устроил. — Здесь же полно людей, их нужно спасти!       — Она права, мы не можем вот так взять и свалить отсюда, — неожиданно согласился Октябрь, чем вызвал у Рассвет саркастичный смешок.       — Ох, и от кого я это слышу! Первым же побежал, как крыса с тонущего корабля, и именно поэтому кое-кто теперь в единственном экземпляре, — чуть ли не пропела Дафна, не скрывая при этом злорадства, и указала пальцем на Фию, которая вновь грустно сникла, но Февраль её поддержала, крепче сжав её руку в своей.       — Тогда была другая ситуация, к которой мы оказались не готовы, — сдержанно пояснил Дэмиар, но Рассвет лишь закатила глаза и пробурчала что-то про лицемерие. — Счёт шёл на минуты, и мы не представляли, с чем имели дело. Но сейчас мы знаем, кто наш враг, — голос Октября постепенно приобретал уверенность, будто бы он пытался в первую очередь убедить себя, а уже потом всех остальных. — За свою жизнь пилот может совершить тысячу успешных полётов, но у каждого рано или поздно произойдёт тот самый, который бросит ему вызов, который преподаст урок и который изменит его навсегда. Именно такие полёты откладываются в памяти, формируя нас как людей. Мы с вами только и делали, что прятались, каждый раз искали какие-то лазейки, избегали прямых столкновений. И мы были вынуждены это делать, потому что враг сильнее нас. Этим Трискелион и пользуется, пользуется нашей неспособностью дать отпор. Они будут ждать подобного и сейчас, ослабят бдительность, поэтому у нас действительно есть шанс обернуть всё в нашу сторону. Обезвредим оставшихся андроидов и всех спасём. Хватит постоянно убегать и играть ублюдкам на руку, пришла пора наконец-то сделать что-то всерьёз! У нас есть способности, и они даны нам не просто так, мальдита сеа! — громко заявил Дэмиар и бегло оглядел всех присутствующих, надеясь получить поддержку.       Слышать от обычно эгоистичного и самовлюблённого Октября нечто подобное было совсем непривычно, оттого все и впали в лёгкий ступор. Первой улыбнулась Сариса, ведь, судя по всему, именно таких решительных действий она так долго ждала от своего старого знакомого. Смелостью Апрель никогда не отличался, но, видимо, даже ему надоела собственная трусость, поэтому Мичи нашёл в себе силы слабо кивнуть и встать на сторону Дэмиара. А поскольку Цирно с этой «стороны» в принципе никуда не уходила, то охотно кивнула следом.       А затем все перевели глаза на Июль, прибив её к одному месту своими взглядами, полными жалости и сочувствия. Громкий голос внутри кричал о том, что нужно улетать, спасать свою жизнь и не соглашаться на очередные сомнительные авантюры, однако был и другой голос, совсем тихий и неразборчивый. Фия знала, что он пытался сказать, но у неё не хватило воли для того, чтобы к нему прислушаться, и в итоге она только обессиленно уставилась в пол, так и не дав прямого ответа.       — Вау, просто вау! Ну, что могу сказать, удачи. А мы полетели, — Дафна послала на прощание воздушный поцелуй, взяла Сарису за руку и потянула её в направлении двери.       — Н-но… у нас же только один корабль! — с ходу опомнился Апрель, очень кстати вспомнив столь немаловажную деталь.       — Именно так, и я его забираю. А вы творите тут свою «магию» сколько вам вздумается! И потом можете улететь отсюда на супергеройской тяге до соседней галактики, вдруг кому-то там тоже нужна помощь, — Рассвет даже не скрывала издёвки в голосе, хотя уйти далеко у неё так и не получилось, поскольку Сариса вывернулась из её хватки и отскочила к ближайшему стеллажу, в тонкую балку которого и вцепилась обеими руками.       — Я никуда не полечу, пока ты не согласишься им помочь, — заявила Сариса, нахмурив при этом брови. Она пыталась выглядеть строгой и бескомпромиссной, и Дафна вмиг смягчилась, едва слышно выдохнула и, подозрительно быстро поправив высокую причёску, стала медленно приближаться к Сарисе.       — Послушай, мне тоже это всё не нравится, но пойми, что Трискелиону нужна ты, — заботливо пояснила Рассвет, остановившись около стеллажа и положив свои руки поверх рук Сарисы. — И чем дольше ты остаёшься тут, тем больше вероятность того, что это всё затянется. Ты можешь спасти множество людей просто улетев отсюда, тогда как твоё нахождение здесь абсолютно никому не поможет.       — Моё — нет, но твоё — да, потому что у тебя есть навыки для того, чтобы помогать окружающим. Так пользуйся ими! — непреклонно возразила Сариса, которая не повелась на чужие уловки. Дафну это не устроило, так что она перешла на более вкрадчивый, требовательный тон.       — Я люблю тебя, ты это знаешь, но в таких ситуациях решения за тебя принимаю я. И моё решение — это не подвергать твою жизнь опасности.       — Она не ребёнок и она более чем способна принимать решения самостоятельно, — вмешался Октябрь, из-за чего резко поймал на себе пристальный взгляд Рассвет, тот самый, о котором Июль уже успела услышать от Кёля. Неподвижный, с промелькнувшими огоньками безумства, приправленными хитрой усмешкой на тёмных губах. И Сарисе, по-видимому, этот взгляд тоже был хорошо знаком, так что она мигом попыталась отстраниться от стеллажа, но… у неё не вышло. Она безрезультатно дёргала руками, и понятно всё стало только тогда, когда Дафна убрала свои. Рассвет незаметно для всех протянула стянутую со своих волос шпильку сквозь браслеты на чужих запястьях и соединила их между собой, тем самым «пристегнув» Сарису к стеллажу.       Этот металл был Дэмиару явно неподвластен, потому он моментально достал пистолет, однако Дафна оказалась быстрее и одним точным выстрелом выбила из руки Октября «Скитцел», что отлетел далеко в сторону. Февраль не растерялась и лёгким взмахом руки скинула с верхних стеллажей несколько контейнеров. Рассвет с поразительной ловкостью увернулась от каждого, но это всё равно дало фору Фии и остальным напарникам для того, чтобы разбежаться по складу. Дафна же тем временем подошла к Сарисе, аккуратно убрала прядь волос ей за ухо и попросила подождать здесь, и это было последнее, что успела увидеть Июль, прежде чем забежать за стеллажи.       — Оу, неужели снова прятки? Обожаю! — с придыханием воскликнула Рассвет, отправившись на охоту между рядами.       Фия перемещалась короткими перебежками и, спрятавшись за грудой контейнеров, опустилась на колени. Склад представлял собой вытянутое помещение и имел как минимум два выхода. В один забежала Июль, а через другой сюда пришли напарники. И если увести Дафну в одну часть склада, то можно будет выбраться через вторую и, желательно, прихватить с собой Сарису, поскольку без неё Рассвет не улетит и, соответственно, не заберёт корабль. Улететь можно было бы и на другом, но в сложившейся панике и суматохе кораблей могло банально не остаться, а если появится угроза разгерметизации или нарушения целостности системы тоннелей, то все выходы со станции заблокируют, то есть выбраться на экспрессе также не выйдет. Иными словами, они с напарниками застрянут здесь, один на один с неизбежной смертью.       Тревожные мысли роились в голове и никак не могли выстроиться в одну логическую цепочку. Фия неосознанно вспомнила Заката, и это немного её отрезвило, только вот вместе с этим вспомнилась ещё одна важная деталь. Запах страха. Дафна учует их всех по нему, и Июль в первую очередь, ведь от неё явно пасло за несколько световых лет. Нельзя останавливаться на одном месте, необходимо было постоянно двигаться. Фия осторожно, трясясь при этом как лист на ветру, выглянула из своего укрытия и устремила взгляд в направлении звука шагов.       Рассвет была в этой же стороне склада, но у противоположной стены, так что и Июль в поле зрения не попала. Да и сама Фия видела Дафну лишь мельком, хотя и этого хватило для того, чтобы подметить странный способ ходьбы. Рассвет двигалась пританцовывая, то и дело выполняя балетные па и невысокие прыжки, а затем и вовсе запрыгнула на пустую полку стеллажа и спустилась с другой стороны, тем самым сменив ряд. Только спустя секунд двадцать до Июль дошло, что таким образом Дафна защищалась от способностей Цирно и Дэмиара. Её спонтанные и непредсказуемые перемещения не позволяли им сконцентрироваться и «прицелиться», а если они промахнутся, то тут же себя выдадут. Мичи свои способности применять не станет, не в таком замкнутом пространстве, а Фия и подавно беспомощна, ведь сумка с пистолетом осталась около пристёгнутой Сарисы. И именно туда Июль и было нужно, уж от неё Рассвет вряд ли будет ждать столь безрассудной наглости.       — Эти милые котята, расшалились рановато, — игриво пропела Дафна, как только Фия покинула укрытие и не спеша двинулась обратно к Сарисе, периодически прячась за заставленными стеллажи. — Умываться не хотят, надо им скорей играть, — чужой голос приобретал всё больше зловещих ноток, от которых становилось совсем не по себе. — А ещё они хитрят, маму обмануть хотят, — внезапно раздался выстрел, выпущенный куда-то в потолок. Сделано это было с целью припугнуть, и, к сожалению, сработало. Июль зажмурилась от страха и замерла на месте, делать чего нельзя было ни в коем случае. — Ох, такой сладкий запах! Интересно, чей же он? Ну же, кис-кис-кис, не надо прятаться, — хищно промурлыкала Рассвет и двинулась в сторону Фии. Напарники такой исход определённо предвидели, поэтому относительно недалеко стали один за другим падать контейнеры, отвлекая Дафну от Июль, а скрип металлических конструкций помог скрыть звук торопливых шагов.       Фия добежала до своей сумки, подхватила её с пола и закинула на плечо, а затем подскочила к Сарисе, которая всё ещё тщетно пыталась вывернуть руки таким образом, чтобы расстегнуть браслеты. Сариса взглядом намекнула прятаться и не рисковать, но Июль всё равно осмелилась попробовать. Разогнуть шпильку из такого материала ей сил не хватит, поэтому она решила расстегнуть браслеты, хотя бы один, однако застёжка оказалась настолько мелкой, что дрожащие пальцы Фии никак не могли с ней совладать, особенно когда Сариса начала дёргаться и шептать что-то неразборчивое.       Волна леденящих мурашек пронеслась вдоль спины, когда чьи-то руки бережно легли Июль на талию, а горячее дыхание обожгло ухо.       — Нехорошо красть чужих девушек, — ревниво прошептала Рассвет, прильнув к Фии всем телом. И только когда руки стали скользить выше, Июль наконец вышла из ступора, вырвалась из нежелательных объятий и отскочила в сторону, но вновь умудрилась запутаться в собственных ногах и упасть на пол. Фия развернулась к Дафне лицом и стала отползать назад, пусть и понимала, что это её уже не спасёт. Неужели Июль выглядела настолько жалко, что Рассвет было куда интереснее над ней издеваться, чем сразу убивать? Эта наивная теория развеялась в тот момент, когда пистолет снова появился в руке Дафны. — Плохих девочек принято наказывать. Кёлю это, конечно, не очень понравится, но не волнуйся, он переживёт, — вполголоса заверила Рассвет, коварно прищурившись.       И так незначительная дистанция стремительно сокращалась, подталкивая Фию к тому, чтобы начать прощаться с жизнью. И Июль невольно поймала себя на том, что извиняется перед сестрой, прямо в подсознании, где Июнь могла это услышать. Именно в этот момент внутри будто бы многое прояснилось, из-за чего Фия неподвижно застыла на месте, уставившись куда-то сквозь Дафну. И ту это явно не устроило, однако возмутиться Рассвет так и не успела. Надменная усмешка вмиг стёрлась с её лица, а сама она была вынуждена отскочить назад, чтобы увернуться от катаны спрыгнувшего сверху Ноября. К такому выпаду Дафна оказалась едва ли готова, но оно и неудивительно. Нэйро в принципе не ведал понятия «страх», и уж тем более он не боялся кого-то вроде Рассвет. Она бы никак не смогла его учуять.       Ноябрь незамедлительно продолжил атаковать, оттесняя Дафну всё дальше, и вместе с этим из ниоткуда появились Февраль и Апрель, которые помогли Июль подняться и потянули её к ближайшей двери. Параллельно с этим Октябрь быстро отстегнул Сарису и, взяв её за руку, повёл следом за всеми. Рассвет предприняла попытку выстрелить, но Нэйро не позволил ей нормально прицелиться, что закономерно привело к промаху. Вскоре склад остался позади, Дэмиар выбежал последним и сплавил вместе створки обеих дверей, тем самым заперев Ноября и Дафну вместе. Это не показалось Фии хорошей идеей, но осознание пришло чуть позже. Нэйро слышал весь разговор через передатчик, и Октябрь намеренно тянул время для того, чтобы напарник успел сюда добраться, а теперь же Ноябрь будет выигрывать время для остальных, давая им возможность спасти людей. На счету была каждая секунда.       Дэмиар повёл всех за собой на выход, огибая один коридор за другим. Ноги по-прежнему не хотели слушаться, поэтому Цирно снова взяла Июль за руку, чтобы она не отставала. Пол сотрясся от очередного взрыва, раздавшегося совсем близко, и впереди наконец показалась дверь, что вывела всех на улицу. Картина перед глазами развернулась ужасающая. Взорванными оказались несколько несущих колонн, что подпирали собой платформы, которые теперь же, без должной поддержки, начинали сильно накреняться, из-за чего несколько не успевших добраться до лестницы людей упали вниз, прямо на растянувшиеся далеко внизу лесные равнины. Фия панически бросала взгляд из стороны в сторону, пытаясь понять, сколько всего платформ повреждено, но счёт был потерян уже после пятой.       Крики людей и вой сирены буквально оглушали, а глаза слепило от красного, тревожного неона. Аэромобили то и дело пролетали мимо, а один и подавно пронёсся слишком уж близко, отчего Июль отпустила руку Февраль и испуганно отпрянула от перил обратно к стене здания, в которую и упёрлась спиной. Гвардейцев на станции было немного, и пока одна часть спасала всех, кого могла, и указывала бегущим нужное направление, вторая часть гвардейцев оставалась у лифтов, чтобы подавить массовую панику, бесконтрольную давку и провести эвакуацию по всем правилам. Однако с этим и возникла серьёзная проблема. Главный компьютер станции, очевидно, был взломан, а вместе с ним и система безопасности, с помощью которой злоумышленники заблокировали абсолютно все лифты, тем самым не позволяя добраться до ангаров с кораблями и залов ожидания с экспрессами.       Именно та самая смертельная ловушка, угодить в которую Фия так боялась. Все те жалкие крупицы её смелости вмиг испарились, а на смену им вернулся неистовый страх. И, судя по всему, испытывала его не только Июль. Сариса закрыла рот обеими руками, лишь кое-как сдерживая слёзы, Цирно и Мичи выглядели не менее подавленными, и лишь Октябрь смог взять себя в руки и указать на самую высокую на станции платформу, расположившуюся не так уж и далеко.       — Главный компьютер там, добраться сможем. Минибук у нас есть, все необходимые проги тоже, но… нет прогера, — с нескрываемой досадой протянул Дэмиар, готовясь взять это бремя на себя. Его навыки прогера были несовершенны, но, к счастью, Фия знала того, кто справится с этим намного лучше.       Время резко замедлилось, превращая любое движение перед глазами в смазанные пятна, а голоса звучали будто удаляясь, едва слышно и совсем невнятно. Июль пристально оглядела стоящих к ней спиной напарников и мягко улыбнулась, вспомнив все те забавные моменты, которые им довелось пережить вместе. И снова слёзы скользнули по щекам, а взгляд устремился вдаль, на затянутые вечерней пеленой экраны, на верхушки деревьев и на маленькие ручейки с кристально чистой водой. Если честно, то Фия хотела бы однажды увидеть Землю собственными глазами, но её путь заканчивался здесь. Она стала медленно закрывать глаза, словно пытаясь напоследок запечатлеть в памяти каждую, даже самую незначительную деталь. Напарники совсем не обращали на Июль внимания, но сейчас она была этому только рада. Впервые в жизни она могла с уверенностью сказать, что больше в нём не нуждалась.       Непроглядная тьма сменилась ослепляющим светом, что наполнял собой всю эту бескрайнюю пустоту. Такую безмятежную, такую по-особенному манящую. Их с сестрой маленький мирок, в котором они всегда могли укрыться от любых проблем. Место, где любая выдумка становилась реальностью и где единственным ограничением было только воображение. Захотелось побывать в огромном замке? Проще простого! Примерить то красивейшее платье из рекламы? Да пожалуйста! Хотя бы ненадолго стать полноценной, счастливой семьёй? Воспоминания об отце с годами стирались, поэтому никогда не получалось правдоподобно.       Об этом Фия и Мия не рассказывали никому, даже миз Кален, потому что это был только их уголок спокойствия, их крошечный, неприступный домик на дереве, о котором они с Июнь так мечтали. Остальные всё равно не поймут, их нельзя подпускать близко, они причиняют только вред… Так Июль всегда думала, страшась сближаться с кем-либо. Для всех вокруг это лишь расплывчатое слово «подсознание», но для Фии и Мии — волшебное и ни с чем несравнимое место. Было им, во всяком случае, ведь сейчас Июль окружала исключительно белая, невыразительная пустота.       Фия не спеша двинулась вперёд, вслушиваясь в тишину. Время здесь текло иначе, и все минуты, часы и дни сливались воедино, становясь чем-то мнимым и незначительным. Найти Июнь оказалось несложно. Она просто сидела, обняв прижатые к себе колени и неотрывно смотря в никуда. На Мии не было никакой одежды, и именно такая с виду мелочь ранила сильнее всего. Если Июль обожала носить красивую одежду, то Июнь обожала её создавать, и не только её. Образы, интерьеры, пейзажи. Всё это место было для Мии огромным холстом, что беспрекословно впитывал и воплощал её идеи. В глубине души Фия всегда завидовала таланту самого близкого ей человека, но теперь же её нелепые детские козни воплотились в пугающую реальность: она отбила у сестры желание творить.       — Я общалась с мамой за твоей спиной, — неожиданно произнесла Июнь, сухим, бесцветным тоном. — Папы нет уже давно, а она просто не хотела тебе говорить. Ты была привязана к нему больше, чем я.       — И поэтому винила сильнее, чем кого-либо, — с грустным вздохом ответила Июль. Предать могли только близкие, и от этого всегда было больнее всего. На самом деле Фия уже давно начала догадываться, ещё с тех пор, когда упоминание имени отца перестало вызывать у мамы раздражение. Её злость сменилась полным безразличием, словно этого человека никогда не существовало в её жизни. Собственные родители вынудили Июль перестать верить в любовь.       Фия опустилась рядом с сестрой, но всё равно не рискнула к ней прикоснуться, потому лишь неловко сложила руки на коленях и закусила губу.       — Прости, — сказали они одновременно.       Всего одно слово, но каждая вложила в него особый смысл. Им обеим было за что извиняться, за что годами копить обиды, однако после всего произошедшего это становилось чем-то таким… маловажным? Они ведь сёстры, в конце концов, только они всегда были и будут друг у друга, и ничего не сможет этого изменить, верно?       — Цирно рассказала мне, что… что человека можно лишить способностей.       — Но ведь… наша связь и есть наша способность, — растерянно возразила Июль, но смысл чужих слов стал постепенно до неё доходить. — Связь разорвётся, перестанет существовать, как и это место, и тогда одна из нас умрёт по-настоящему, — одними губами прошептала Фия, после чего повернулась к окончательно сникшей сестре. — Так ведь нельзя.       — Но так будет правильно, и нам больше не придётся мучить друг друга, — голос сестры ощутимо дрогнул, словно она уже давно всё для себя решила. Неужели она и вправду охотнее умрёт, чем проведёт остаток жизни здесь? До какой степени отчаяния Июль довела сестру? — Я не жалею о том, что сделала, но за свои поступки нужно отвечать.       — Верно, и именно это я и собираюсь сделать, — заверила Фия, отчего Мия, чуть замешкавшись, всё-таки робко посмотрела на неё. На чужую озадаченность Июль ответила улыбкой, и благодаря ей для Июнь всё моментально прояснилось.       — Ты не обязана…       — Не обязана, ты права, — со слабым смешком согласилась Фия, бросив задумчивый взгляд куда-то вдаль. — Думаю, в тот день я действительно умерла, а всё, что случилось после, было ошибкой. Я… я не хочу возвращаться, я больше не могу там находиться. Мне нравится здесь, здесь хорошо, — это признание стоило Июль больших усилий, и теперь же ей и впрямь полегчало. Внешний мир стал для неё слишком сложным, слишком опасным, но тут всё было иначе. Тишина, умиротворённость и уединение со своими мыслями. Фия убегала от реальности, никак иначе это не назвать, но разве кто-то осудит её за это? Нет, ведь теперь её спутниками будут исключительно свобода и фантазия, а большего она и не просила. — А умереть мы всегда успеем, разве нет? — следом спросила Июль, снова одарив сестру улыбкой.       В тёмных глазах Мии загорелся тот самый огонёк надежды, но нашлось в них место и сомнению, нежеланию пользоваться слабостью и уязвимостью сестры для собственной выгоды.       — Старшие должны заботиться о младших.       — Ты старше на полчаса, а старшим нужно уступать, — задорно парировала Фия и тут же вскочила на ноги.       Один взмах руки вмиг заплёл светлые волосы в высокую причёску, а второй превратил одежду в платье с выпускного, то самое, короткое, изящное, чёрное, с серебристыми завитками и россыпью мерцающих звёзд на подоле. Это навивало воспоминания, и для Июнь в том числе. Она улыбнулась краешком губ и, взявшись за протянутую руку, также поднялась на ноги, буквально на глазах облачившись в точно такое же платье и стряхнув с плеч крупные, пышные локоны. Они с сестрой так долго откладывали валюту, так долго хвастались покупкой и так долго спорили, кто кого затмит в этот раз. И всё для того, чтобы в итоге прийти в одинаковых платьях. В тот день было стыдно и обидно до слёз, но сейчас это вызывало лишь ироничную усмешку.       — Пообещай мне стать лучшей версией нас обеих, — серьёзно произнесла Июль, положив руки сестре на плечи и заглянув ей в глаза. — Пообещай, что больше не позволишь никому тебя принижать и пользоваться тобой, что не будешь терпеть оскорбления, что станешь смелой, решительной и, самое главное, что будешь творить и создавать всё, на что только хватит твоего вдохновения.       — Обещаю, я обещаю, — Мия утвердительно кивнула, пусть и по-прежнему была не до конца уверена, что поступает правильно. — И ты… не хочешь с ними попрощаться?       — Я вряд ли скажу им что-то такое, чего они не слышали раньше. Да и вообще, я ведь не умираю, чтоб тебя! — вполголоса возмутилась Фия, щёлкнув сестру по кончику носа. — И если будешь плохо себя вести, то я заберу тело обратно, поняла? — пригрозила она, просверлив Июнь прищуренным взглядом. После очередного кивка Июль вновь смягчилась и, аккуратно поцеловав сестру в щёку, принялась заботливо поправлять чужие светлые локоны. — И обязательно найди того, кто полюбит тебя настоящую, хорошо?       — Хорошо, — тихо пообещала Мия, чуть смущённо потупив взгляд. Почему-то именно сейчас появилось столько вещей, которые хотелось бы обсудить, но нельзя было и дальше заставлять напарников ждать.       — Ты им нужна, чтобы спасти ни в чём неповинных людей ценой своей жизни. Ты ведь любишь это делать, правда? — Фия не смогла обойтись без подколки напоследок, но Июнь совсем не обиделась, наоборот, едва слышно всхлипнула и обняла сестру, на что получила точно такие же крепкие, пропитанные нежностью объятия в ответ.       Любые прикосновения в этом месте всегда ощущались такими лёгкими, такими невесомыми, и именно в этом неуловимом, почти воздушном чувстве Июль сейчас так нуждалась.

***

      — Я правда думала, что ты умнее, — разочарованно протянула Рассвет, поджав губу и ловко уклонившись от когтей Нэйро. На свету в опасной близости блеснуло лезвие, так что Ноябрь был вынужден перехватить чужую руку с ножом своей, живой, что значительно уступала в физической силе. На это Дафна и рассчитывала, потому сразу же ушла вниз, имитируя подсечку, а затем резко вверх, неслабо ударив Нэйро плечом. Блокировать этот выпад он намеренно не стал, из-за чего влетел спиной в колонну позади и выставил вперёд себя имплант. Из внутренней стороны запястья выдвинулся небольшой механизм, а оттуда вылетел острый гарпун, нанизанный на тонкий, прочный трос. Наиболее полезное новшество. — Не попал! — игриво отозвалась Рассвет, сместившись с линии выстрела, но целился Ноябрь не в неё, а в стоящий позади стеллаж, один из тех, которые Октябрь повредил заранее. Наконечник гарпуна впился в металлическую балку, и Нэйро тут же дёрнул трос на себя, отчего стеллаж, потеряв опору, со скрежетом накренился и начал падать, зацепив за собой и соседний.       Дафна спохватилась в ту же секунду и принялась уклоняться от падающих контейнеров, из-за чего ей пришлось ощутимо отстраниться от Ноября, который тем временем также отступил и, дав тросу с гарпуном смотаться в имплант, оттолкнулся от полки, чтобы перелететь с неё на соседнюю. Нэйро запрыгнул на самый верх стеллажа, почти под потолок, и начал быстро изучать своё месторасположение. Они переместились к углу склада, и Ноябрь не должен позволить Рассвет выйти из него.       Вскоре грохот стих, а в огромном помещении повисла напряжённая, затяжная тишина. Имплант в глазу предупредил об опасности, и вместе с этим отдал сигнал руке сместиться вверх, затем вниз и вправо, таким образом отразив все три выпущенные пули. Нэйро спрыгнул обратно вниз, выпустил гарпун в кран-штабелёр и, пролетев между рядами, схватился рукой за балку стеллажа, чтобы остановиться и запрыгнуть на пустую полку. Ноябрь смотал трос и, выбравшись в соседний ряд, спрыгнул на пол, однако тут же откатился в сторону, ведь сверху уже летела Дафна, которая приземлилась в том же месте, по рукоятку вонзив нож в пол.       Нэйро, едва поднявшись на ноги, выстрелил в ещё один повреждённый стеллаж, но Рассвет, предвидев повторение этого манёвра, одной ногой наступила на гарпун, остановив его, а носком второй подцепила трос и дёрнула его на себя, тем самым притянув и Ноября. Он вовремя ушёл под чужую руку, увернувшись от ножа, и собирался атаковать выпущенными когтями со спины, но Дафна, переставив ногу на сматывающийся трос, за счёт чего и развернулась к Нэйро лицом, плавно отклонилась назад, избежав встречи с когтями, что пронеслись в жалких сантиметрах от её лица. Рассвет моментально извернулась и вынесла ногу для высокого удара, целясь Ноябрю в голову. За ногами Дафны нужно было следить лучше, чем за руками, так что к этому Нэйро оказался готов, потому сам ушёл вниз и подсечкой подбил единственную опорную ногу Рассвет. Хотя Дафна в долгу не осталась и, успев перенести часть собственного веса на руку, всё же зацепила Ноября ногой, повалив их обоих на пол.       Нэйро скрыл когти и перекатился на спину, только вот подняться так и не смог, поскольку Рассвет уже пристроилась сверху, усевшись на его бёдра своими. Ноябрь занёс было руки, но Дафна перехватила его запястья, прижала их к полу и накрыла его ладони своими, переплетя их пальцы.       — Не злись, я же просто хочу уточнить, — невинно пролепетала Рассвет, прильнув к Нэйро всем телом и оставив непозволительно маленькую дистанцию между их лицами. — Ты был готов убить «невинных людей» на той гвардейской станции, но «невинными людьми» на этой станции ты жертвовать не хочешь. В чём разница? — спросила Дафна, задумчиво вскинув брови. Ответом ей стал лишь тяжёлый, хмурый взгляд, отчего Рассвет театрально ахнула. — Подожди, не подсказывай, я сама угадаю. Хм-м-м, дело в землянах, ведь так? Что-то… что-то очень личное, сокровенное, о чём никто не должен узнать, — заговорщически прошептала Дафна, хитро прищурившись. — А, может, это как-то связано с тем маленьким мальчиком, чьи родители были беженцами с Земли? И которые были вынуждены отдать своего только-только родившегося на шаттле малыша мафии для того, чтобы выжить, но которых в итоге всё равно убили? Возможно, этот мальчик думает, что если бы к землянам относились хорошо, то его судьба сложилась бы иначе, и мафия бы не сотворила с ним все эти ужасные вещи? — Рассвет всё-таки отпустила руку Ноября и невесомо провела пальцем по повязке на его глазу. — И теперь мальчик так искренне бьётся за равноправие землян, за каждый крохотный шанс что-то изменить, чтобы больше никто не страдал так, как страдал он. Ох, это… это же так душераздирающе, я сейчас расплачусь.       Дафна состроила грустное, жалобное личико, а яд так и сочился из её голоса. Нэйро выслушивал всё с хладнокровной невозмутимостью, и подобное безразличие начинало заметно злить Рассвет, чьё лицо исказилось в брезгливом отвращении.       — Так это правда? Мерзкий земляшка, от тебя даже пахнет по-другому, и никакие наноботы никогда этого не скроют, — прошипела Дафна, в самые губы Ноября. — Жаль, что я не застала рыженькую малышку. От неё, наверное, тоже так пахло, или даже слаще. Только представь, трахнул бы её, обрюхатил, и у вас появились бы миленькие, маленькие землята. Ну разве не прелесть? — ласково поинтересовалась Рассвет, продолжая пристально следить за реакцией Нэйро. Хотела вывести из себя, задеть за живое, поиграть на чувствах, но, к её сожалению, Ноябрю довелось повидать много дерьма в этой жизни, и столь мелочные выпады были банально не способны выбить его из равновесия. И сейчас Нэйро не сопротивлялся только потому, что ждал подходящего момента.       Дафна настолько увлеклась своим посредственным представлением, что на пару мгновений потеряла бдительность, чем Ноябрь и воспользовался. Он оттолкнулся ногой от пола и сместился чуть назад, чтобы рукоятка на поясе приняла вертикальное положение, а само лезвие, повинуясь сигналу с импланта, резко выдвинулось, насквозь пронзив сидящую на Нэйро Рассвет. Катана вошла в правую часть брюшной полости, и кровь незамедлительно начала впитываться в светлую ткань пиджака. Дафна интуитивно стала подниматься, с чем Ноябрь не мог ей не «помочь», ещё раз хорошенько вдарив ногой по рукоятке, чтобы лезвие вошло глубже. Рассвет отшатнулась, кое-как устояла на ногах и сразу же выхватила из-под пояса пистолет. Нэйро прикрылся от пули рукой, откатился в сторону и, ловко поднявшись с пола, наставил на Дафну имплант, который выстрелил из ладони. Рассвет, предугадав траекторию, заранее сместилась вбок и снова приготовилась выстрелить, однако она уже была у Ноября на прицеле, потому всё же воздержалась.       — Ну что же, остроумно, — нехотя похвалила Дафна, вытащив из себя катану и с размаху швырнув её в ближайшую стену, из-за чего лезвие вошло в твёрдую поверхность где-то сантиметров на десять. — Но всё ещё недостаточно, — с самодовольной усмешкой подметила Рассвет, давая понять, что такое ранение не причинит ей вреда, максимум дискомфорт, который она вполне сможет перетерпеть.       Дистанция между ними была небольшой, метра четыре, поэтому Нэйро стал не спеша обходить Дафну по кругу, заставляя и её начать делать то же самое, только в противоположную сторону, прямо к углу склада, к той стене, где и находилась катана. Они по-прежнему держали друг друга на прицеле, но не стреляли. Рассвет уже поняла, что имплант защитит при любом раскладе, тогда как и Ноябрь понимал, что пули Дафне не особо страшны. От огнестрельного оружия толку будет мало, именно к такому выводу они оба и пришли, намереваясь вернуться к ближнему бою.       Рассвет остановилась около ранее брошенного на пол ножа, подцепила его носком и, подкинув в воздух, взяла обратно в руки. В глазах Дафны горел азарт, а сама она игриво подмигнула, как бы предлагая закончить с этим побыстрее. Один, два, три. Рассвет откинула пистолет в сторону, а Нэйро одновременно с этим выпустил из тыльной стороны ладони недлинное лезвие. Дистанция сократилась пугающе быстро, будто её и вовсе не было. Ноябрь едва успел среагировать и сместиться чуть в сторону, чтобы пропустить чужую руку вперёд и схватить её за запястье. Нэйро заломил руку, прижал Дафну к себе спиной и резанул её же ножом по её горлу. Неглубоко, но достаточно для того, чтобы Рассвет вновь начала раздражаться из-за задетого самомнения.       Дафна ударила Ноября ногой по колену и попыталась нанести удар локтем по лицу, но Нэйро вовремя ослабил хватку, тем самым отстраняясь и давая Рассвет извернуться, при этом снова замахнувшись ногой. Удар заведомо шёл мимо цели, и являлся лишь отвлекающим манёвром для того, чтобы Дафна успела перебросить в руке нож лезвием вперёд. Остриё хаотично мелькало перед глазами, словно запутывая, и пусть программа боя успешно подсказывала Ноябрю направление, но в скорости он Рассвет всё-таки уступал. По этой же причине Котас проиграл Кёлю, и это совсем не тот случай, где можно было проделать работу над ошибками.       Нэйро отклонился вбок, чтобы увернуться от верхнего удара, и тут же нагнулся вперёд, уходя от бокового. Последовал выпад коленом, блокировать который пришлось живой рукой, что сразу же отозвалась свербящей болью. От ответных ударов Дафна уворачивалась с изящной грациозностью, без проблем возвращая себе инициативу. В один момент их лезвия столкнулись, блеснув искрами, и Рассвет углядела в этом возможность померяться силами, оттого и начала напирать на Ноября, который стал понемногу отступать к стене позади.       — Мне совсем не хочется этого делать, но вы все не оставляете мне выбора, понимаешь? — с притворным беспокойством спросила Дафна, однако Нэйро всё также молчал, чем спровоцировал довольно грубый выпад лезвием, который был перехвачен живой рукой. Остриё неприятно разрезало кожу, вызвав несильное кровотечение, о чём любезно оповестил имплант в глазу. — Если я спрашиваю, то нужно отвечать, — сквозь зубы процедила Рассвет.       Она продолжила безостановочно атаковать, перекидывая нож из одной руки в другую, а Ноябрю только и оставалось, что парировать и кое-как уклоняться, то и дело получая уведомления о новых ранах и наблюдая за тем, как попавшие под остриё куски плаща и пряди собственных волос падали на пол. Вскоре Дафне это надоело, потому она вынудила Нэйро контратаковать, а сама, с лёгкостью увернувшись, повалила его обратно на пол, уселась сверху и вплотную прижала лезвие к его горлу. Из образовавшейся на шее Ноября раны вытекло несколько капель крови, отчего Рассвет склонилась ближе и облизала губы, будто борясь с настойчивым желанием эту самую кровь попробовать.       — Ты правда думал, что у тебя есть шанс? Что хоть у кого-то в вашей кучке никчёмных неудачников есть шанс? — с усмешкой поинтересовалась Дафна, будучи безоговорочно убеждённой в своей исключительности. Исключительной Рассвет и вправду была, если бы не одно «но»…       — Даже у самых сильных воинов есть одно уязвимое место.       — Ох, и какое же? — заинтригованно промурлыкала Дафна, словно уже готовилась посмеяться над этой «шуткой».       — Самоуверенность, — ровным тоном произнёс Нэйро, проследив за тем, как медленно улыбка сползла с чужих губ. В глазах напротив замаячила растерянность, что внезапно сменилась осознанием. Рассвет мигом выпрямилась, непроизвольно отстранив нож от горла, и метнула взгляд на находящуюся неподалёку катану. Ответ верный, но запоздалый.       Ноябрь отвёл руку с ножом в сторону, выпустил когти и полоснул ими по внутренней стороне бедра Дафны, вонзаясь в мягкие ткани как можно глубже. В любой другой ситуации Рассвет бы этого не допустила, но реакция уже начала её подводить. Она приглушённо выругалась и, кое-как приподнявшись, вновь замахнулась ножом, однако Нэйро перехватил чужую руку и жёстко провёл когтями по плечу, отчего капли крови обильно брызнули на пол. Дафна выронила нож и попыталась отступить, но в этот раз ноги её не удержали, из-за чего она упала обратно. Ноябрь тем временем поднялся, отпихнул нож подальше и стал надвигаться на Рассвет, которая начала панически отползать в сторону лежащего рядом пистолета, но и тут Нэйро её опередил, пнув ногой оружие, что отлетело под стеллаж.       Дафна оскалилась и попробовала снова наброситься на Ноября, но в итоге получился лишь жалкий потуг, ведь конечности уже переставали её слушаться, и в особенности те, что были задеты когтями, на которых по-прежнему виднелась кровь и остатки кожи с клочками мышц.       — Мелкий сучоныш, — огрызнулась Рассвет, с большим трудом перевернувшись набок и приподнявшись на локте. Глубоко внутри она начала понимать своё положение, но неизменное своенравие упорно слепило глаза. Дафна подняла полный злобы взгляд на нависающего над ней Нэйро, хотя очередная надменная ухмылка не заставила себя ждать. — Ну победил ты, и что дальше? Ты всё равно ничего мне не сделаешь, никто из вас ничего мне не сделает, потому что Кёль обязательно обо всём узнает. А когда он узнает, то вам всем не поздоровится! Я ему всё расскажу! Вы уже трупы!       Ноябрю надоело это слушать, поэтому он занёс ногу и с размаху ударил Рассвет по лицу, отчего она сжалась всем телом и кое-как приложила руку к кровоточащему носу и разбитой губе.       — Нельзя же… бить девушек ногой по лицу, — рассерженно проскулила Дафна, словно это и впрямь немного поумерило её пыл.       — На то мы и мерзкие земляшки, — равнодушно ответил Нэйро и направился к своей катане, которая сослужила сегодня отличную службу, как и когти с лезвием, что были хорошенько смазаны ядом. Если честно, то Ноябрь готовил эту уловку для Заката, а ещё раньше для Марта, но, к большому сожалению, пришлось потратить всё на Рассвет.       Ещё на том задании, в особняке Хасэгавы, Нэйро задумался о том, почему на кого-то вроде Юрэна вообще действовал яд? И если всего трёх тонких игл хватило для того, чтобы Март прихрамывал ещё целые сутки, то какого результата можно будет добиться с оружием более внушительным? Ноябрь с первого дня знакомства думал о том, каким способом можно будет убить Юрэна, и упускать такую возможность он, разумеется, не стал. Нэйро предусмотрительно захватил с собой несколько игл, которыми разбрасывались боевые андроиды, и отдал их Рафаэлю на анализ, и как только результаты были получены, а Рафаэль недвусмысленно проговорился об истинной природе Марта, то всё моментально встало на свои места. У биороидов оставалось немало естественных органов, мышц и тканей, которые подчинялись тем же принципам работы, что и у обычных людей. Один из тех аспектов, что сохранял в биороидах человечность, а где человечность, там и уязвимость, их слабое место. И полный иммунитет к этому яду у Юрэна не выработался по той же причине, по которой не выработался он и у Цианта, у, казалось бы, улучшенного почти во всех возможных аспектах человека. Яд оказался настолько редким, что даже Флэзо не рассматривал его как потенциальную угрозу для своего «подопытного».       Цветок алопеи и его смертельные свойства были открыты незадолго до массового переселения людей в колонии, поэтому он закономерно попал в список запрещённых для продажи, покупки и транспортировки, и совокупность этих двух факторов привела к тому, что о нём благополучно забыли на целые столетия. Однако богачи законам не подчинялись, и семья Хасэгава всё же смогла найти того, кто тайно доставит цветок из гремучих лесов Амазонии в Единую Нацию, где он будет выращен в садах частной колонии. По этой же причине и охрана особняка состояла исключительно из андроидов, которые не отравятся сами и не продадут рецепт яда заинтересованным лицам на стороне. Доверие стоило дорого — андроиды дешевле.       Рафаэль смог синтезировать практически точную копию этого яда, но спешить всё равно не стоило. Для обычных людей смертельной могла оказаться и крохотная царапина, и рисковать жизнью и безопасностью напарников только для того, чтобы иметь возможность при необходимости обезвредить Марта, было нельзя, но Флэзо предложил неплохую альтернативу. Тайком, под разными предлогами, вживить напарникам особую партию наноботов, которые выработают в организме почти полный иммунитет от яда. Смертельным он быть перестанет, а из побочных эффектов разве что головокружение и лёгкая тошнота. Ноябрь идею оценил, и воплотить они её с Рафаэлем решили именно тогда, когда на базе появилось «пополнение» в лице Дафны и Кёля, которые были способны вызвать куда больше проблем, чем Юрэн. Таким образом иммунитет получили все, кроме трёх биороидов, и оставалось лишь ждать подходящего момента.       Нэйро правда рассчитывал использовать яд против Заката, но судьба распорядилась иначе. На самом деле Ноябрю очень не нравилось то, как напарники сравнивали и ставили его в один ряд с Кёлем, поскольку воспринималось это как что угодно, но определённо точно не как комплимент. Отчасти Нэйро был сам виноват в том, что не донёс свою жизненную позицию достаточно чётко, вынуждая остальных концентрироваться исключительно на их с Закатом схожих чертах, а не на противоположных, однако факт оставался фактом: точку зрения Кёля Ноябрь разделял лишь наполовину, а против второй половины необходимо было действенное средство. Только вот теперь это всё уже не имело смысла, поскольку Закат действительно обо всём узнает и на трюк с ядом уже не попадётся. У Нэйро была одна попытка и ему пришлось истратить её сейчас, ведь в честном бою он бы ни за что не победил. Но мафия это всё же не про честность, а про то, как одолеть даже превосходящего тебя по силе соперника с помощью хитрости и смекалки.       Впрочем, в случае с Рассвет Ноябрю не пришлось сильно изощряться. Достаточно было подкрепить её чувство собственной непобедимости, но в то же время дать несколько незначительных поводов в ней усомниться, чтобы сильнее раззадорить, а затем нанести удар тогда, когда Дафна уже не будет ждать подвоха. Привычка «играться» со своей жертвой и подавно вышла ей боком, но именно на неё Нэйро и сделал самую большую ставку и... не прогадал.       Ноябрь подошёл к своей катане, вместе с этим краем глаза наблюдая за тем, как Рассвет выходила из себя. Она один за другим выплёвывала проклятия и с наслаждением перечисляла все те мерзкие вещи, которые она сделает с Нэйро и его «дружками». Она выла, вопила, рычала, рвала на себе волосы и каталась по полу, как избалованный, истеричный ребёнок. Безумие в чистом виде.       Ноябрь выдернул из стены катану и лёгким нажатием открыл в рукоятке отсек, из которого на пол высыпались маленькие, пустые колбочки, что всё это время распыляли лишённый запаха яд в воздух. Потому и требовался конкретно этот угол, ведь решётка вентиляции сюда не выходила, благодаря чему воздух пропитался сильнее. Даже если бы Нэйро не смог нанести Дафне ни одного ранения, то яд бы всё равно рано или поздно сделал своё дело, а собственную контрольную дозу противоядия Ноябрь принял за минуту до того, как проник на этот склад, чтобы избежать нежелательных побочных эффектов. Столько независящих друг от друга факторов, но Нэйро смог с толком воспользоваться каждым из них.       Рассвет неистовствовала ещё с минуту и заткнулась ровно в тот момент, когда подняла глаза на приближающегося к ней с катаной Ноября. Растрёпанная, заплаканная, вымазанная в крови и, главное, полностью поверженная. Дафна, вероятно, ещё ни разу не ощущала себя настолько никчёмной, но теперь на смену гневу пришёл страх. Кёль не спасёт, а Март тем более. Никто не придёт Рассвет на помощь, потому что всё, что она делала на протяжении своей жизни, так это отталкивала от себя людей, ни во что их не ставя. Более закономерного конца и не придумать.       Дафна шумно задышала и стала судорожно бегать глазами по всему вокруг, стараясь придумать хоть что-то. Она попыталась отползти, но все оставшиеся силы были потрачены на драматичный перформанс, так что в итоге она и смогла лишь снова приподняться на локте. Нэйро остановился в метре от Рассвет и подцепил её подбородок кончиком катаны, заставляя приподнять голову и посмотреть на него.       — Главное оружие Трискелиона — это не технологии, не валюта и даже не Фронт, а влияние на колонистов. На этой станции собрались те немногие, кто готов дать землянам шанс, и если они умрут, то обвинят во всём Землю, и тогда идея о перемирии будет обречена. Нет смысла бороться с Трискелионом, если в глазах колонистов они будут правы. Можем перебить хоть каждого из них, но пока их навязанная к землянам ненависть продолжит жить, то они останутся победителями. И именно поэтому мы никуда отсюда не улетим, пока не спасём всех, кого ещё сможем, — Ноябрь говорил твёрдо, с расстановкой, чтобы до Дафны точно всё дошло, только вот не было похоже на то, что она слушала.       Нэйро больше не видел в чужих глазах тревоги и паники, наоборот, в них будто бы появилось… долгожданное облегчение, вперемешку со всё тем же невменяемым помешательством. Уголки губ Рассвет приподнялись в нервной улыбке, а сама она подалась чуть вперёд, чтобы лезвие катаны плавно соскользнуло на её шею.       — Да давай уже, — едва слышно попросила Дафна, подозрительно быстро смирившись со своей участью. Кто угодно счёл бы это странным, но только не Ноябрь, ведь этот взгляд он знал хорошо. Пережить столь позорный проигрыш Рассвет не могла, и стыдно ей за себя было до отвращения, а ещё Нэйро прекрасно догадывался о том, кому Дафна после такого не сможет смотреть в глаза. Она лучше умрёт, чем расскажет обо всём Закату, стоя прямо перед ним. Именно так рассуждали провалившие задание члены мафии, которым было куда проще покончить с собой, чем лично доложить обо всём главе клана. Подлинный животный страх, что доминировал даже над сильнейшим желанием любого живого существа — желанием жить.       Ноябрь неожиданно для самого себя усмехнулся, опустился перед Рассвет на одно колено и прижал остриё катаны к её шее. Дафна тут же закрыла глаза, готовясь освободиться от этой ноши, однако, так и не получив желаемого, недоумевающе приоткрыла глаза обратно.       — Стоило бы, но тогда ты слишком легко отделаешься, — безучастно рассудил Нэйро. Если задуматься, то биороидам, судя по всему, было довольно трудно быстро свести счёты с жизнью, а умирать долго и мучительно не хотелось никому, потому и приходилось «просить помощь» со стороны. Только вот делать Рассвет одолжение Ноябрь не собирался. — В нашем мире есть участь хуже смерти, в этом ты права, — вполголоса согласился Нэйро, неотрывно смотря Дафне прямо в её потерянные глаза, после чего выпрямился и, убрав от Рассвет катану, как ни в чём не бывало направился к ближайшей двери.       — Н-нет, подожди, ты не можешь вот так взять и уйти, — бросила вдогонку Дафна, вновь предприняв безуспешные попытки подняться. — Вернись и убей меня, слышишь?! Сейчас же!       Рассвет начала повышать голос до режущего слух визга, но Ноябрь и не думал оборачиваться. Он лишь подошёл к выходу, одним взмахом катаны разъединил сплавленные двери и рукой с когтями отодвинул одну из них так, чтобы образовавшаяся щель позволяла выбраться в коридор.       — Пожалуйста! Ты это хочешь услышать?! Пожалуйста, убей меня! — взмолилась Дафна, уже совсем отчаявшись. Нэйро собирался уйти молча, но в последний момент что-то всё-таки его остановило и вынудило бросить на Рассвет мимолётный, пренебрежительный взгляд через плечо.       — Юрэн и Сариса расстроятся. Не разочаровывай хотя бы тех, кому на тебя не плевать, — посоветовал Ноябрь и, покинув склад, устремился в направлении улицы. Позади раздался ещё один истошный вопль, что эхом пронёсся вдоль стен коридора, и только после этого всё окончательно стихло.       Рука побаливала, раны саднили и кровоточили, но сейчас было совсем не до этого. И пусть Нэйро полностью сосредоточился на бое, однако доносящиеся взрывы он по-прежнему подмечал. В разных местах, с разными интервалами, как-то даже слишком хаотично для обычных запрограммированных андроидов. Ноябрь скрыл когти, скинул с руки пришедшую в непригодность перчатку и выбежал на улицу, где чуть не столкнулся с кем-то, кто от неожиданности отпрянул назад и, не устояв на ногах, упал на твёрдую поверхность платформы. Длинные рыжие волосы и большие зелёные глаза, что испуганно уставились на Нэйро, замахнувшегося катаной.       — Я… я не одна из них, правда, я настоящая! — сбивчиво затараторила Пеоль, выставив руки вперёд, тем самым демонстрируя свою безоружность. Ноябрь просканировал Сентябрь имплантом в глазу и всё же опустил катану. Занятно, очень занятно. — С-спасибо, — поблагодарила Пеоль, как только Нэйро помог ей подняться и потянул её дальше вдоль перил на краю платформы. — Я могу всё объяснить…       — Мы думали, что тебя убили на той станции.       — Нет, она… она меня не тронула.       — Ответ неверный, — парировал Ноябрь, одним резким выпадом катаны снеся андроиду голову, а затем пнув ногой и его тело, что отлетело к перилам, перевалилось за них и окончательно упало с платформы.       Сентябрь никогда не пересекалась с Дафной, и даже на основе своих видений Пеоль бы ни за что не выбрала подобную формулировку. Аутентичность поведения и мимики действительно поражали, но куда больше Нэйро настораживала прога. Та самая, что не позволяла отличить андроида от живого человека. Ноябрь, естественно, не рассчитывал встретить здесь Сентябрь, хотя удостовериться всё равно было необходимо, как и в случае с Январём, чей разговор с Фией Нэйро и подслушивал, сидя на крыше неподалёку. Подвох чувствовался сразу, но Ноябрь не мог позволить себе действовать опрометчиво, потому и пришлось выжидать до последнего. Так или иначе Нэйро избавился от последней пустышки, на чьи уловки можно было попасться, и теперь оставался только заключительный, решающий рывок.       Медлить было нельзя, но Ноябрь отчего-то невольно замер на месте, пристально смотря на лежащую рядом голову, со спутанными рыжими прядями и пустыми глазами, устремлёнными вдаль. Привязанности мешали, верно, однако иногда только благодаря им удавалось открыть в себе новую, ранее неизведанную сторону. Более мягкую, более уязвимую. Одна из немногих слабостей, которую Нэйро мог себе простить.       Внезапно раздался взрыв, а за ним и ещё один. Ударная волна донеслась даже до Ноября, ещё сильнее растрепав его тёмные волосы. Нэйро повесил рукоятку на пояс, взял небольшой разбег и, оттолкнувшись от перил, спрыгнул вниз, вместе с этим рассчитав траекторию и выпустив гарпун в ближайший мост, чтобы с помощью троса перелететь на соседнюю платформу. Куда быстрее, чем обычная беготня по лестницам.       Стремительно вечерело, и всё вокруг затянуло оранжево-красными отблесками. Под ногами, далеко внизу, растянулась извилистая сеть рек с невысокими, шумными водопадами, окружёнными хвойными деревьями, а обилие ярких цветов так и пестрело на полях. Ноябрь смотрел на это всё и совсем не испытывал трепета внутри. Землянин, который никогда не видел всей красоты Земли собственными глазами, что могло быть ироничнее. Рождённый на стыке между планетой и колониями, Нэйро всегда чувствовал себя чужаком. Ему нигде не было места. Он служил только на благо чужих целей, и лишь Фантар смогла показать ему, за что действительно нужно было бороться. Ноябрь не свернёт назад и будет готов пожертвовать собой, если потребуется. Рассвет была права во всём, кроме одного: Нэйро не жалел о том, как сложилась его судьба, ведь именно благодаря ей он стал тем, кем являлся сейчас.       Ноябрь приземлился на маленькую платформу и, добежав до противоположного её края, снова спрыгнул вниз, цепляясь гарпуном теперь уже за колонны и вращаясь прямо в воздухе для того, чтобы регулировать своё направление. Одна платформа, вторая, третья. Нэйро перелетал одну за другой, выискивая взглядом врага, и удача улыбнулась в тот момент, когда имплант засёк движение, а в поле зрения попали длинные, светлые волосы. Мия, точнее андроид с её внешностью. Из одной его руки, вместо пальцев, торчали тонкие лезвия, ими андроид и цеплялся за колонну, на которой второй рукой уже устанавливал взрывчатку, взятую из перекинутой через плечо сумки. Одна из двух несущих колонн уже была взорвана задолго до этого, а теперь андроид вернулся закончить начатое, именно сейчас, когда по платформе, что выступала связующей между двумя соседними, скопилось много людей.       Время на раздумья не было, поэтому Ноябрь подлетел как можно выше, чтобы оказаться над андроидом, и в полёте снял с себя плащ, бросив его вниз. Андроид на движение среагировал и тут же поднял голову, однако плащ упал прямо ему на лицо, закрыв собой обзор. Одновременно с этим Нэйро выпустил гарпун в колонну и стал сматывать трос, с целью приблизиться к андроиду. Снести голову с этого угла не получалось, и единственное, что Ноябрь смог сделать, это отсечь катаной руку с лезвиями. Больше андроида ничего не держало и он незамедлительно начал падать, но в последние мгновение, всё же стянув с лица плащ, он успел активировать взрывчатку.       Запустился таймер, цифры на котором полетели с бешеной скоростью. Нэйро сразу же нацелился на подпирающую соседнюю платформу колонну, желая оказаться подальше от взрыва, но раздался другой взрыв, снизу, прямо около падающего андроида, из-за чего по цепочки начались другие, источником которых была оставшаяся в сумке взрывчатка. Ударная волна оказалась настолько мощной, что у Ноября не получилось с первого раза зацепиться за нужную колонну, и ему пришлось тратить драгоценные секунды на то, чтобы добраться до другой.       Нэйро понимал, что он уже ничего не успеет сделать, поэтому, смотав трос, он выпустил когти и вцепился ими в колонну, чтобы его не снесло волной. Очередной взрыв оглушающе ударил по ушам. Платформа, лишившись последней опоры, начала накреняться, чем и вызвала испуганные крики людей на ней, однако внезапно платформа будто бы замерла, застыла в воздухе, без какой-либо видимой на то причины. На свои места всё встало в тот момент, когда дыры в колоннах покрылись жидким металлом, который заделал собой повреждения и тут же застыл, приняв твёрдую форму. Не идеально, но так люди хотя бы успеют убежать, не соскользнув вниз.       Ноябрь оттолкнулся от колонны, подлетел к краю платформы, схватился за перила и, подтянувшись, забрался наверх, после чего метнул взгляд на соседнюю платформу, намереваясь убедиться, что всё точно в порядке. Двое гвардейцев помогали подняться всем упавшим и как можно быстрее уводили их к лестницам, ведущим к лифтам, которые уже начали работать, позволяя приступить к эвакуации. А означало это то, что с главным компьютером станции напарники уже благополучно разобрались. И только Нэйро пропустил эту мысль в голове, как негромкий сигнал вынудил его поднять руку и прикоснуться к передатчику в ухе.       — Чувак, ты раскатал психичку? Серьёзно? В соло? — поражённо спрашивал Дэмиар, и ответом ему стало молчание. — Круто. Не, правда, а то мы тебя тут уже похоронили.       — Даже не удивлён, — флегматично отозвался Ноябрь, подняв голову к верхней платформе, откуда на него и смотрели трое напарников.       — Да, мы почему-то через раз тебя хороним, — задумчиво подтвердил Апрель. — Ну образ у тебя такой, понимаешь, трагический! — добавил он, словно Нэйро это должно было как-то воодушевить, только вот сейчас все его мысли были сосредоточены на дальнейших действиях.       Андроида напарники, по-видимому, заметили сразу, и теми взрывами Мичи пытался уничтожить его ещё в воздухе, а сейчас добил для того, чтобы чудом уцелевший андроид не взорвал колонны у самого основания, где их уже нельзя будет починить тем же способом. И додуматься до такого мог исключительно Октябрь. Главным на это задание назначили Ноября, но у него, несмотря на все разногласия, сейчас совсем не возникло проблем с тем, чтобы делегировать полномочия Дэмиару. Да и, в конце концов, именно это ему когда-то давно сказал сделать мистер Андэс. Только вот в нынешнем плане Октября всё же обнаружился один огромный изъян в лице Февраль. Она уже заметно побледнела и вцепилась в перила обеими руками. Порой поднять даже средней тяжести вещи превращалось для неё в непростую задачу, а сейчас же ей пришлось на весу удерживать целую платформу весом в несколько тонн. В следующий раз Цирно могла не справиться, и тогда погибнут люди, хотя, судя по тому, как пристально Дэмиар поглядывал на Февраль краем глаза, тот и сам это понимал. Нельзя было допустить ещё одного обрушения.       — А вообще, с плащом ты классненько придумал, рабочая схема. У тебя есть ещё целых два снаряда! — ободряюще воскликнул Апрель, как бы подразумевая, что у Нэйро ещё осталась рубашка и надетый поверх неё жилет. Вопиющая в своей низкопробности шутка, по причине чего Октябрь, разумеется, не мог её не поддержать.       — Да все три, штаны тоже снимай, мы посмотрим.       — Вы не можете смотреть, я несовершеннолетний, — как бы между делом напомнил Ноябрь, хотя, справедливости ради, это не войдёт даже в топ десять противозаконных вещей, в которые он так или иначе был вовлечён.       — Так тебе девятнадцать скоро, одним глазком уже можно! — заверил Дэмиар, но приводить контраргументы у Нэйро желания не было, тем более сейчас, когда имплант оповестил о подозрительных, несвойственных обычным людям движениях поблизости.       — Осталось четверо, давайте закончим с этим побыстрее.       — Подожди, почему четверо? А я, где я? — недоумевающе поинтересовался Мичи и начал суетливо оглядываться вокруг, будто бы и впрямь надеялся углядеть своего злого двойника где-то поблизости.       — С ним я уже разобрался. Он заглючил в тупике и бился в стены, поэтому я не сразу сообразил, что это не ты, — Ноябрь и сам не мог поверить, что ему пришлось опуститься до столь низкой планки юмора, но за этим скрывалось нечто странное. Самих андроидов, может, и сделали в корпорации «Лондфорг», однако создавалось стойкое ощущение того, что автором «начинки» был кто-то другой, и она едва ли подходила под эти модели. Иначе объяснить странности в поведении некоторых андроидов не получалось.       — Ладно, одноглазый, ладно, счёт сравнялся, — недовольно проворчал Апрель. — Даже мой клон подсосный, что за несправедливость, — куда тише буркнул он, но Нэйро его уже не слушал, поскольку имплант зафиксировал стремительное приближение врага.       Ноябрь приказал напарникам двигаться дальше к лифтам и не ослаблять бдительность, а сам тем временем забрался на перила и, пробежав по ним с десяток метров, снова спрыгнул вниз. Нэйро даже не успел выпустить гарпун, ведь ему пришлось мигом схватиться за катану и отразить удар чужих лезвий. Усмешка с лёгкими нотками высокомерия и хитрый взгляд алых глаз. Именно за это Ноябрь невзлюбил Юрэна с первого дня.       Андроид использовал Нэйро в качестве точки опоры для того, чтобы добраться до ближайшей колонны и уже с неё мощным прыжком перелететь на следующую, тем самым начиная отдаляться. Ноябрь понимал, что это могла быть ловушка, но и отпустить андроида он не мог, поэтому направился следом. Нэйро летел прямо за андроидом, который то и дело выпускал в него уже знакомые тонкие иглы. Уклоняться прямо в воздухе было более чем затруднительно, потому Ноябрю приходилось моментально корректировать свою траекторию и укрываться за колоннами, но стоило вылететь обратно, как андроид уже нападал сверху, замахиваясь всё теми же лезвиями на руках.       Уворачиваться и парировать чужие атаки становилось всё труднее. Андроид явно просчитывал все действия Нэйро наперёд, но… как-то по-особенному. Стиль и ход мыслей Ноября не вписывались в стандартную программу боя, этому его и обучали в клане, однако этот андроид определённо точно был с ними знаком, как и Циант, который довольно успешно предугадывал вопросы и в целом поведение Июль. Победить Нэйро сможет только с помощью смекалки, сделав что-то такое, чего враг точно не будет от него ожидать. С плащом ведь сработало, верно?       Ноябрь промахнулся гарпуном, из-за чего тот пролетел мимо колонны, а сам трос начал быстро сматываться обратно в имплант, на что тоже требовалось время. Зацепиться было не за что, и потому Нэйро закономерно начал падать вниз. Такой очевидный и критический промах от Ноября в программу точно не входил, и понятно это стало тогда, когда андроид зацепился за колонну лезвиями, замер на месте и стал безостановочно моргать. Именно на это Нэйро и рассчитывал, поэтому, дав тросу смотаться, резко выпустил гарпун прямо в андроида, проткнув его насквозь. Трос снова стал сматываться, притянув к андроиду Ноября, который одним взмахом катаны отсёк тому голову. Бордово-алые пряди разлетелись по воздуху, а само обездвиженное тело свалилось вниз. Нэйро зацепился когтями за колонну и проследил за тем, как андроид упал прямо в реку. На самом деле затея была рискованной. Если бы андроид соображал быстрее, то не повёлся бы на такой трюк. Ноябрю оставалось только поблагодарить того, кто запрограммировал их двойников настолько неоднозначно.       Нескончаемый вой сирены заглушил очередной взрыв. Этого Нэйро и ожидал: всё это время его банально отвлекали. Он перелетал с одной колонны на другую, пока наконец не увидел повреждённую. Она была одной из двух несущих, и пусть вторая по-прежнему оставалась цела, но сама платформа имела довольно узкую, вытянутую форму, потому всё-таки прогнулась с одной стороны. Имплант в глазу тут же сфокусировался на девушке, которая соскользнула на самый край и схватилась за перила, но, не удержавшись, с визгом сорвалась вниз. Ноябрь был уже близко, поэтому успел как можно бережнее схватить её за талию и, подлетев повыше, приземлиться на покосившуюся платформу. Нэйро передал ошарашенную, перепуганную девушку прямо в руки подбежавшего гвардейца, того самого, который остановил Ноября у поста охраны. Мужчина смерил его хмурым, пронзительным взглядом, но ничего не сказал. Время всё же было неподходящее.       Гвардеец увёл девушку с платформы, на которой больше никого не осталось. Внимание привлекли металлические скамейки, арки, скульптуры и прочий декор. Идея созрела сама собой. Нэйро краем глаза приметил напарников неподалёку и через передатчик объяснил, что им нужно будет сделать, параллельно с этим с разбегу забравшись на прозрачный тоннель, и уже с него спрыгнув вниз. В первый раз Ноябрь прыгал с опаской, во второй стало чуть проще, а сейчас он делал это уже не задумываясь. Было во всём этом свободном падении своё очарование.       Приметить андроида Нэйро уже успел, поэтому первым делом несколько раз выстрелил в него из ладони, чтобы привлечь внимание. От двух пуль андроид уклонился, а третья влетело прямо ему в плечо, только вот никакого серьёзного урона не нанесла. Лицо Эзры осталось таким же невозмутимым. Андроид оттолкнулся от колонны, с целью напасть на пролетающего мимо Ноября, но был вынужден сосредоточиться на куче вещей, что начали падать на него сверху. Фонари, фрагменты фонтанов, куски перил. Нэйро сказал напарникам найти хорошую точку обзора и скидывать с платформы всё, что они только смогут. Андроид будет готов к стрельбе и к ближнему бою, верно, но будет ли он готов уклоняться от кучи предметов, так ещё и в такой ограниченной локации?       Сам Ноябрь увернулся от нескольких скамеек и, зацепившись за непримечательную узкую колонну, стал выжидать. Андроид держался на удивление хорошо. Он маневрировал от одной колонны до другой, с помощью лезвий забирался повыше и тут же выдёргивал их обратно, чтобы соскользнуть вниз и зацепиться уже там. Каждое его движение Нэйро фиксировал имплантом, как и траекторию всех падающих предметов, пытаясь подобрать наиболее подходящий момент, и вскоре он появился.       Ноябрь сорвался со своего места, облетел тяжёлую на вид арку, подобрался поближе к андроиду и с размаху запустил в него рукоятку катаны. Сама по себе она была небольшой и довольно лёгкой, потому андроид воспринял её как незначительную угрозу и увернулся только тогда, когда она оказалась почти вплотную. В эту же секунду Нэйро послал сигнал через имплант, отчего лезвие резко выдвинулось, неслабо полоснув андроида по горлу. Расчёты были неидеальны, так что этого оказалось недостаточно, однако незамедлительно последовал взрыв от Мичи, который разнёс андроида на куски. Они полетели вниз, а с ними и сумка с оставшейся взрывчаткой, что продолжала одна за другой детонировать в воздухе. Взрывать сразу было нельзя, чтобы не повредить устойчивые колонны, поэтому пришлось выжидать, когда андроид переместиться на уже разрушенную им. С одной стороны, план слишком замысловатый, но с другой — лучше перестраховаться, потому что права на ошибку у них не было.       Ноябрь уже мысленно попрощался со своей катаной, как вдруг заметил вдалеке предмет, который уже плыл к нему по воздуху. Взявшись за рукоятку и скрыв лезвие, Нэйро повесил оружие на пояс и поспешил вернуться обратно на платформу. Он приземлился на твёрдую поверхность, выпрямился и оглядел подошедших напарников, вместе с этим кивком отблагодарив уже заметно вымотанную Цирно за то, что она вернула катану, пусть и была вовсе не обязана тратить на это оставшиеся силы. Да и сам Ноябрь, если честно, ощутимо устал. Даже раны от ножа болели не так сильно, как ноги, ведь именно ими приходилось каждый раз тормозить и отталкиваться, а они у Нэйро всё-таки живые, и такого рода нагрузки с непривычки давались со скрипом. Было бы неплохо заменить хотя бы одну на имплант, наверное…       — Зачем он взорвал ту колонну? — вполголоса поинтересовался Октябрь, уставившись на скошенную на одну сторону платформу. — Эта платформа на самом краю, ничего между собой не связывает, и людей на ней, считай, не было. Ну, короче, все их действия до этого имели какой-то смысл, но в этом смысла не было, — сумбурно подытожил Дэмиар, разведя руками.       — А если они заглючили? — предположил Апрель, на что Октябрь скептично поджал губу.       — Два одновременно? И ещё таким образом? Тенго дудас.       — Думаешь, что…? — издалека начал Ноябрь, и Дэмиар решительно за него закончил.       — Что отвлекал не только Март, но и Август. Они же небось все связаны между собой, и если их в один момент станет мало, то, значит, пришло время гранд-финала! И пока мы отвлекались на этих двоих, то упустили других двоих из виду!       В словах Октября смысл был, бесспорно, потому Нэйро и принялся пристально оглядывать станцию. Со стороны клиник, лабораторий и жилых комплексов взрывов не было в принципе, началось всё со сцены, но оттуда все уже успели убежать. Ноябрь обвёл глазами все ближайшие платформы, однако и на них оставалось суммарно где-то десятка два людей, которые вот-вот спустятся… к лифтам. Нэйро метнул взгляд на ту единственную платформу, где и скопилась примерно сотня человек, ожидающих своей очереди на эвакуацию. Ноябрь мимолётно глянул на Дэмиара и, получив утвердительный кивок, побежал к перилам, с которых и спрыгнул вниз. Напарники могут не добежать вовремя, но у Нэйро был шанс успеть.       Колонны, мосты, тоннели, перила, фонари. Ноябрь цеплялся гарпуном за всё подряд, пролетая в опасной близости от изумлённых подобным зрелищем людей и едва не врезаясь в препятствия на своём пути, но именно это был самый короткий маршрут до платформы, окружённой скульптурами и обелисками, что также подпирались колоннами. Нэйро оставалось совсем немного, когда имплант всё же оповестил о потенциальном враге и максимально на нём сфокусировался. Бронзовая скульптура Асклепия, древнегреческого бога медицины, где-то метров двадцать в высоту, и к её основанию уже прикреплял взрывчатку андроид. Пусть скульптура и была большой, но внутри оставалась полой, потому мощности взрыва вполне хватит для того, чтобы она лишилась устойчивой опоры и начала падать вперёд, так ещё и под таким углом, чтобы обвалиться не только на людей на платформе, но и на лифты, тем самым окончательно лишив всех возможности выбраться отсюда.       Ноябрь выпустил в андроида целую очередь пуль, заставляя того отстраниться от взрывчатки, которая так и не была активирована, и начать забираться вверх по скульптуре. Лезвия легко входили в податливую бронзу, поэтому андроид довольно быстро оказался на плече мужчины, что стоял в полный рост, положа одну руку на бок, а второй держа обвитый змеёй посох. Нэйро выпустил гарпун в затылок и, облетев голову, попытался нанести внезапный удар катаной, однако тот был тут же отражён встречным ударом лезвиями, что вынудило Ноября приземлиться на это же плечо и начать один за другим парировать шквал атак. И эта слабая, пропитанная учтивой вежливостью улыбка на лице Декабря не вызывала сейчас ничего, кроме раздражения. Впрочем, как и обычно.       В один момент андроид решил ещё больше потянуть время, потому, отстранившись, соскочил вниз, чтобы проскользить по плечу и предплечью скульптуры. Упустить врага из виду Нэйро не мог, так что прыгнул следом, не забывая краем глаза следить за тем, как проходила эвакуация. Люди заходили в лифты по семь человек, поскольку больше не помещалось, и из-за этого очередь продвигалась чересчур медленно. Такими темпами эвакуация затянется ещё минут на пятнадцать, в течении которых произойти могло всё что угодно, а пока что люди неотрывно наблюдали за этой странной картиной, разворачивающейся прямо у них над головами.       Ноябрю пришлось снова играть в догонялки и ловить андроида по всей скульптуре, параллельно с этим уклоняясь от игл и пытаясь придумать очередной нестандартный способ победы. Андроид тем временем перебрался на другое плечо, там же Нэйро его и подловил, выпустив гарпун ему в плечо и дёрнув на себя. Андроид расценил это как переход к ближнему бою, поэтому попытался вновь атаковать лезвиями, но Ноябрь задумал кое-что совсем иное, ведь закрывать обратно свои сумки в программу поведения андроидов, видимо, не входило. Нэйро уклонился от лезвия и вместе с этим нацелился на сумку андроида, по которой и ударил ногой, из-за чего оттуда вылетело сразу две взрывчатки. Одна благополучно отправилась вниз, тогда как вторую Ноябрь успел схватить и одновременно с этим столкнуть андроида со скульптуры, выдернув при этом из него свой гарпун и бросив взрывчатку вдогонку. Андроид попытался уцепиться за скульптуру лезвиями, но не смог, потому продолжил падать, а когда Нэйро ещё и выстрелил по летящей рядом взрывчатке, то тот и вовсе разлетелся на куски.       Последующие дальше взрывы вызвали у толпы внизу испуганные вскрики, но у Ноября лишь облегчённый вздох. Опасность миновала, так казалось, пока имплант вновь не оповестил о подозрительном движении рядом. Нэйро опустил глаза на ту самую взрывчатку у основания скульптуры и тут же встретился взглядом… с самим собой. Время вокруг словно замедлилось, а затем резко ускорилось, когда андроид активировал взрывчатку. Ноябрь выстрелил несколько раз, но андроид без проблем увернулся от пуль, спрыгнул вниз и скрылся между колоннами, ведь гнаться за ним сейчас и вправду никто не станет.       Нэйро спрыгнул с плеча, пролетел несколько метров и зацепился за скульптуру когтями, чтобы начать тормозить и остановиться как раз около взрывчатки. Активированная могла сдетонировать от любого касания, поэтому Ноябрь, не видя смысла пытаться её отсоединить и тратить бесценное время, сразу же приложил руку к передатчику.       — Октябрь, девяносто секунд, — оповестил напарника Нэйро, искренне надеясь, что тот сообразит быстрее. Ноябрь боец, а не стратег, не таких масштабов уж точно.       — Сколько у тебя в руке таких штук?       — Три, — ответил он, с ходу поняв, что Октябрь имел в виду гарпуны. Всё это время Нэйро пользовался только одним, который уже ощутимо затупился от всех этих полётов, но менялись они автоматически, нанизываясь на трос прямо в импланте. Казалось, что ход мыслей Дэмиара Ноябрь уловил. — Я понял, дальше.       — Апрель организует взрыв около статуи, изменит траекторию падения, чтобы падала она не на лифты, а в пространство между обелисками, — сбивчиво пояснял Октябрь. Платформа, да и сама статуя действительно была окружена высокими, прямоугольными обелисками, и Нэйро уже знал, что именно от него требовалось. — Февраль постарается статую удержать, Ноябрь подстрахует. Я уже почти внизу, мне нужно будет… где-то минуты две.       — Звучит как очень-очень паршивенький план. Самый паршивенький из всех, что у нас когда-либо был! — вмешался запыхавшийся от беготни Мичи, и с его словами определённо нельзя было поспорить, хотя… им ведь не впервой полагаться на чудо, верно?       — Другого нет. Если упадёт, то меня расплющит первым, сможете хотя бы посмеяться. Время надругаться над законами физики, наше любимое занятие, вперёд! — скомандовал Дэмиар, даже в такой ситуации выловив возможность для того, чтобы всех подбодрить и вселить уверенность. Февраль и Апрелю это, может, и было необходимо, но точно не Ноябрю. Он привык выполнять работу несмотря ни на что.       Нэйро выпустил гарпун в ближайший обелиск и, плавно приблизившись, облетел его вокруг, а затем то же самое проделал с тросом, чтобы потуже затянуть образовавшийся узел. После этого Ноябрь приземлился на находящуюся позади платформу и побежал в направлении следующего обелиска, уже готовясь зацепиться за него вторым гарпуном и при этом всё ещё натягивая за собой трос. Три обелиска и одна колонна, что подпирала самую высокую поблизости платформу и что располагалась на подходящей для задуманного высоте. Именно между ними стремительно перемещался Нэйро, переплетая между собой тросы и затягивая их узлами в самом центре, таким образом пытаясь сделать на скорую руку подобие сетки.       Ноябрь уже почти закончил, когда взрыв всё-таки прогремел, вызвав очередную волну криков. Статуя чуть покосилась, давая слабую надежду на то, что она сможет выстоять, однако уже через секунд пять та начала падать. Взрыв от Мичи раздался незамедлительно, ударной волной оттеснив статую чуть в сторону, только вот Апрель слишком перестарался, по причине чего ему пришлось сделать второй взрыв послабее, чтобы статуя стала падать туда, куда нужно. Сигнал с импланта тем временем оповестил о том, что трос на катушке заканчивался, ну а поскольку гарпунов было всего три, то и стать четвёртой точкой натяжения Нэйро придётся самому. В последний раз облетев колонну и с помощью когтей забравшись на платформу, Ноябрь упёрся ногой в перила и запустил сматывание троса в имплант на максимальную скорость и мощность, тем самым натянув сетку до предела.       Даже представить было сложно, что творилось в головах людей, смотрящих на всё происходящее, и ведь кому-то из них ещё хватало смелости снимать всё на минибуки. Вечерние выпуски новостей, несомненно, будут очень «информативными». Цирно и Мичи, находящихся на нижней платформе неподалёку, Нэйро уже приметил, потому и переключился на Октября, который пробирался сквозь толпу, что, наоборот, стала разбегаться кто куда, боясь угодить под статую. До сетки оставалось совсем немного, когда статуя начала понемногу замедляться и в итоге довольно мягко легла на тросы. Февраль и вправду смогла удержать почти весь немаленький вес статуи, только вот продлилось это недолго.       Цирно стояла с закрытыми глазами и поднятыми руками, изо всех сил стараясь сосредоточиться, но её руки постепенно начинали дрожать и опускаться всё ниже, а вместе с этим и статуя наваливалась на импровизированную сетку всё сильнее. Апрелю только и оставалось, что суетиться вокруг Февраль, не зная, чем ей можно было помочь. Первым не выдержал гарпун, которым пользовался Ноябрь и который затупился настолько сильно, что не вошёл в обелиск достаточно глубоко, потому и начал понемногу из него выскальзывать.       Ещё минуту, требовалось продержаться ещё минуту, но сделать что-то необходимо было прямо сейчас. Внезапно, словно из ниоткуда, вылетел аэроцикл, который целенаправленно нёсся к обелиску. Нэйро хватило беглого взгляда для того, чтобы опознать в водителе Дафну. Гарпун уже почти полностью выскользнул, но Рассвет успела его перехватить, на лету прицепить к раме аэроцикла и устремиться вперёд, прямо к платформе. Дафна спрыгнула с транспорта и откатилась в сторону, тогда как сам аэроцикл чуть ли не упёрся в стену какого-то кафе и продолжил на полной скорости лететь вперёд.       Задумка, бесспорно, оригинальная, но не особо эффективная, поскольку транспорт стал понемногу оттягиваться тросом назад, да и у самого Ноября возникли проблемы. Механизм всё это время пытался безуспешно смотать трос на катушку, из-за чего ощутимо нагрелся, а сама конструкция импланта, не рассчитанная на удержание такого веса, начала медленно, но уверенно разъединяться. Тревогу забил даже имплант, который заменял Нэйро часть позвоночника и который принимал практически всю эту нагрузку на себя, и пренебрегать им было уже банально опасно.       Оставалось примерно секунд тридцать, когда задняя часть рамы аэроцикла не выдержала и отлетела вместе с гарпуном. Рассвет смогла вовремя ухватиться за трос, намотать его на руки и упереться в бортик и перила платформы обеими ногами. Биороиды, конечно, были физически сильными, но всё же не настолько. Воздействие яда по-прежнему давало о себе знать, ноги отказывались слушаться, отчего то и дело соскальзывали, а Дафна всем своим видом говорила, что вот-вот отпустит.       Кровь уже вовсю шла у Цирно из носа, и сама она держалась как могла, но в итоге опустила руки и обессиленно упала на колени. Статуя навалилась на сетку всем своим весом, из-за чего Рассвет моментально отпустила трос, чтобы не улететь прямиком за ним, а следом и имплант Ноября с треском развалился. Первым вылетел механизм из предплечья, утянув за собой катушку из плеча, и Нэйро, чтобы сохранить позвоночник, подал импланту сигнал о полном отсоединении плечевого сустава. Ноября по инерции отбросило назад, но, удержавшись на ногах, он подбежал обратно к перилам и посмотрел вниз. Статуя упала с разнёсшимся по всей станции гулким эхом, однако упала она не на платформу, а на подпорки, которые Дэмиар успел выплавить из всё той же бронзы, металлических фонарей и всего того, что оказалось под рукой.       Нэйро издал тяжёлый, протяжный вздох и приложил единственную теперь руку к правому плечу, точнее к тому, что от него осталось, а осталось... немногое. Так, лишь покорёженные части корпуса, оборванные провода и лоскуты искусственной кожи. Но в этот раз хотя бы было совсем не больно, хоть какой-то плюс.       Ноябрь уже повернулся в сторону лестниц, собираясь спуститься к напарникам, как вдруг имплант вновь уведомил об опасности, а пол резко ушёл из-под ног. Очередной взрыв, раздавшийся неожиданно близко, повредил колонну, отчего с края платформы слетели перила, а сама она начала накреняться. Нэйро едва успел подняться и отскочить вперёд, чтобы не упасть, а затем сразу же выхватил с пояса катану, отразив ею выпад напавшего со спины последнего андроида. Однако своего главного преимущества Ноябрь лишился, потому и мог только уклоняться и вынужденно отступать назад, к покосившемуся краю платформы, куда его и оттеснял андроид. Нэйро предпринял попытку выбраться из столь невыгодного положения, но андроид это предвидел, из-за чего всё-таки смог задеть Ноября кончиками лезвий, что полоснули по щеке, оставив после себя кровоточащие царапины.       Нэйро отпрянул назад, рассчитывая на то, что у него ещё оставалось пару метров, но платформа, как назло, снова прогнулась. Ноябрь едва не упал вниз, однако смог вовремя вонзить лезвие катаны в пол, схватиться за рукоятку и удержаться одной ногой на самом краю. Ситуация складывалась, мягко говоря, весьма скверно.       — Жалкое зрелище, — блёклым, невыразительным тоном произнёс андроид, начиная не спеша приближаться.        — Я так… не разговариваю, — вяло возмутился Нэйро, продолжая бегать глазами по всему вокруг. Имплант в глазу предлагал варианты, но ни на один из них сил уже не оставалось.       Андроид сорвался с места, намереваясь закончить начатое, но почти сразу получил в голову заряд из плазмогана, что не оставляло ему никаких шансов. Андроид чуть качнулся и свалился на пол, и вместе с этим, откуда-то сверху, на платформу спрыгнула Дафна, кое-как устояв на ногах и убрав пистолет за пояс. По-прежнему растрёпанная, помятая и вымазанная в крови, но всё же сумевшая взять себя в руки. И это было, на самом деле, в интересах самой же Рассвет, ведь возвращаться за ней в планы Ноября не входило.       Нэйро собрал последние силы для того, чтобы подтянуться на одной руке и забраться обратно на платформу, но нога сорвалась с самого края, а следом и рукоятка катаны непроизвольно выскользнула из руки. И не упал Ноябрь только благодаря тому, что его вовремя схватили за запястье.       — Ещё как разговариваешь, — на удивление беззлобно съязвила Дафна, вытянув Нэйро на платформу. Благодарить Рассвет он не собирался, да и она не особо этого ждала, наоборот, тут же развернулась и молча поплелась к лестнице, ощутимо прихрамывая. Ноябрь же тихо хмыкнул, взял в руку катану и направился следом. Уже на лестнице он обогнал Дафну, на что получил недовольное фырканье в спину, но поводом притормозить это явно не стало.       Нэйро спустился на платформу с лифтами и подошёл к напарникам, которые уже его ждали, и в особенности ждал Октябрь, заранее состроивший чрезвычайно серьёзное выражение лица.       — А вот и наш герой дня. Поздравляю, чемпион, держи медальку, — величественно заявил Дэмиар, прикрепив к жилетке Ноября золотую медаль со словами «Я потерял руку в третий раз». К подколам напарников Нэйро всегда относился со стойким безразличием, поскольку понимал, что делали они это не со зла, а просто бесились, по-ребячески, но бесились, так что и сейчас Ноябрь лишь кисло улыбнулся краешком губ. — Вот вы мне не верили, а я говорил, что тимбилдинг — это важно! Групповая мотивация! Ориентир на успех! У нас хоть раз была настолько безупречная командная работа? — с неподдельной гордостью спросил Октябрь, но с ответом никто не спешил, ведь к этому моменту Рассвет уже успела доползти сюда, и первым делом она подошла к Дэмиару, вцепившись пальцами в его пиджак.       — Где она? Где? С ней всё хорошо? — она принялась закидывать Октября вопросами, на что он, озадаченно оглядев внешний вид Дафны, бережно убрал от себя чужие руки и глазами указал куда-то наверх.       — Всё в порядке, бельчонок, но те преокупес, — заверил Дэмиар, как только аэромобиль плавно опустился на платформу, а с водительского места вышла Июнь. И в этом Нэйро был уверен, потому что никогда не путал сестёр друг с другом. Их глаза рассказывали совсем разные истории.       — И того, согласно данным с главного компьютера, на станции осталось ровно двадцать три человека, не считая нас, — подытожила Мия, ещё пару раз проведя пальцем по экрану своего минибука и убрав его в сумку. Именно столько людей, с учётом гвардейцев, и находилось у лифтов, ожидая эвакуации. Задание можно было официально считать завершённым. — Но… спасли не всех, — чуть тише добавила Июнь, подойдя ближе и заметно сникнув.       — Всех, кого могли, — поправил Октябрь, положив руку Мии на плечо, желая подбодрить. Июнь в ответ слабо улыбнулась, кивнула и пристально оглядела напарников, словно и впрямь успела по ним соскучиться, и при этом ощутимо долго задержалась на Февраль. Видимо, до этого у них не выпало возможности даже быстро перекинуться парой слов, а теперь Мия наконец смогла сделать несмелый шаг навстречу, однако Цирно её опередила и первой крепко обняла подругу. Едва ли кто-то из присутствующих знал, как отнестись к такому стечению обстоятельств, но, в конце концов, это был выбор самой Фии, разве нет?       — Как же… трогательно, я не могу, это выше меня, — с наигранным драматизмом протянул Мичи и ненавязчиво примкнул к чужим объятиям, в которые его охотно впустили.       — И ведь нашёл же повод прижаться к женскому телу, — проворчал Дэмиар, но, когда Июнь жестом предложила обняться и ему, он лишь отмахнулся. А Ноябрь и подавно одним взглядом дал понять, что все эти нежности не для него.       — А меня никто не хочет обнять? — тоскливо поинтересовалась Рассвет, давя на жалость, будто и вправду надеялась, что все каким-то магическим образом забудут всё, что она делала и говорила на протяжении всего последнего часа.       — Я могу тебя обнять, — предложила Сариса, которая уже давно вышла из аэромобиля, но почему-то неловко мялась в сторонке. Предложение Дафна сочла заманчивым и мигом нырнула в расставленные руки.       — Так даже лучше. Обнимаю такую милашку, а вы — нет, — похвасталась она, положив голову Сарисе на плечо и обвив руками её талию. Сама же Сариса с лёгкой тревогой в глазах оглядела обилие крови на чужом лице и одежде, но в итоге всё же бесшумно выдохнула, приобняла Рассвет в ответ и принялась заботливо гладить её по волосам.       И всё, вроде как, позади, однако в воздухе всё равно витал тяжёлый осадок. Они постарались спасти всех, только вот своей цели Трискелион, с огромной вероятностью, всё равно успешно достиг. Никто не протянет землянам руку помощи после такого.       И в этот раз в качестве крайних Трискелион использовал не Фронт, а всю команду, тех людей, которым многие колонисты и вправду были готовы довериться. Ещё тогда, после разоблачения, можно было попробовать выступить с публичным заявлением, сделать шаг на опережение и попытаться перевернуть ситуацию в выгодную для себя сторону, но покровители строго запретили это делать, тогда как члены Трискелиона были не теми, кто упускал подобные возможности. Если их команда не скажет за себя, то скажут другие. Так оно и случилось.       Оставалось только узнать, кто стоял за всем этим, потому что знали эти андроиды непозволительно много. Кодовые и настоящие имена уже давно не являлись секретом, чего нельзя было сказать о задании на Земле, о присутствии Кёля и Дафны в их команде и ещё о парочке не менее значительных деталей. Да и едва ли Май в своё время могла настолько чётко передать повадки, особенности мимики и в целом характеры напарников. Всё это… наводило на мысль, словно разгадка была буквально перед самым носом. Нэйро мимолётно пересёкся взглядом с Октябрём, и несложно было догадаться, что думали они об одном и том же.