(Не)Беззаботная юность

Абсолютно каждый, кто знаком с Хван Хенджином, знает, что для него нет ничего ценнее, чем возможность танцевать. Он посвятил этому всю свою жизнь, даже в университет поступил на танцевальное отделение. Если хотите причинить боль Хенджину, то лишите его возможности танцевать. Однако Минхо не какой-то там злодей (вопреки всеобщему мнению, кстати), а потому, без каких-либо лишних слов восстанавливает Хенджина в своей танцевальной группе и знакомит его с новичками. Вручает ему расписание и с милейшей улыбочкой напоминает, что произойдет, если он посмеет пропустить тренировку по неуважительной причине, или опоздает. Поблажки в студии даются только двум людям, и Хенджин в эту категорию больше не входит. Но Хван счастлив и тому, что его не гонят прочь (если честно, он даже не удивился бы этому). Минхо сама любезность по отношению к нему, но глаза остаются холодными даже при улыбке. И Хенджину обидно от того, что прочитать хена больше не может. Кто же знал, что отсутствие в течение нескольких месяцев приведет к этому (он знал это сразу, но признавать это не совсем тоже, что и знать). Хенджин скулит об этом Йеджи, когда та приходит на тренировку. Она только смеется над его словами, не улавливая в них его панической тревоги, и обнимает. Объятье длится несколько секунд, и Хенджин даже не успевает его зарегистрировать. Потому что чувствует внимательный взгляд знакомых кошачьих глаз на себе. Но повернувшись, он видит, как Минхо разговаривает с одной из танцовщиц. Каждый в студии знает, что она — его любимица наравне с Йеджи. Если Хенджин не ошибается, то ее имя Ирон, и она студентка по обмену из Китая. Хван видел ее танец в первый день. Она — отличная гимнастка, что является ее неоспоримым преимуществом. Да и сами движения невероятно гибкие и плавные. Ее стиль сильно отличается от стиля Йеджи и даже Минхо, напоминая что-то Хенджину. Но он никак не может вспомнить, где видел это ранее. В любом случае после их короткого разговора Ирон направляется к нему, а Йеджи идет к Минхо после того, как тот ее позвал. Она одаривает его улыбкой перед уходом, подбадривая. И Хенджин собирается с силами, когда второкурсница подходит к нему. Ирон всегда улыбчива, и представляет собой сгусток позитивной энергии. За несколько репетиций Хенджин успел уже отметить, что она невероятно способная, а еще до безобразия упрямая. Все в ней кажется таким знакомым, может от того Хван и пытался ее избегать. — Минхо-оппа сказал, что мы сегодня в паре, — Ирон снова улыбается, слегка склоняя голову набок. — Если ты не против, конечно. Хенджин замирает на несколько коротких секунд, глупо моргая ресницами. Но наваждение пропадает моментально, не успев сформироваться в полноценную картинку, оставаясь смутными образами в сознании. — Да, конечно, — запоздало отвечает он, начиная разминаться. Но даже так Хенджин ощущает на себе внимательный взгляд кошачьих глаз. Однако это вовсе не помогает ему понять, что затеял его хен.

***

— Не могу поверить, что мы только сейчас смогли встретиться, — ворчит Хенджин, поджимая свои пухлые губы. — Это заняло слишком много времени. Сынмин только хмыкает в ответ, сосредотачиваясь на своем холодном кофе. Прошло пару дней с момента, когда он вылечился, и вот Сынмин здесь вновь пьет холодные напитки. Количество упрямства в нем иногда удивляет даже его самого. — Серьезно, как ты даже умудрился заболеть? — Хенджин продолжает разглагольствовать над болезнью Сынмина. И Ким просто смотрит на своего друга, отмечая небольшие детали. Тот почти не изменился внешне, разве что потерял немного в весе и перекрасил волосы в темный оттенок, а также добавился прокол в ухе. Но Хенджин изменился все же. Это не заметно, но Сынмин знает его давно, а потому может отметить малейшие изменения. Они проявляются в нервном подергивании ногой по полу, в том, как Хенджин поправляет свои волосы, или как иногда улыбка не доходит до его глаз. Или как он иногда замолкает посередине предложения, чтобы потом неловко улыбнуться и продолжить дальше. Его взгляд блуждает по пространству, не останавливаясь ни на чем в особенности, но продолжая искать что-то, известное только ему. — Просто попал под ливень, — отвечает Сынмин, отпивая кофе. — Зонтика с собой не было. Рассказывать подробности отчего-то вовсе не хочется, хотя это же Хенджин. Они всегда были близки. Вот только есть темы, которые никогда не были ими затронуты. Видение у каждого из них было свое, совершенно отличное от другого. Им хватило одной крупной ссоры в выпускном классе школы, чтобы впредь отказаться от обсуждения. — Я наслышан о той истории, что приключилась из-за матери Черен, — серьезно произносит Хенджин, и это в каком-то смысле вызывает у Сынмина мигрень. — И не шибко удивлен был. Сынмин не отвечает, только поворачивает голову в ту сторону, где Черен и Йеджи наблюдают за утками в озере, позволяя им с Хенджином говорить о своем. Даже на расстоянии Сынмин уверен в том, что Черен восхищается видом. Она выглядит немного нелепо в своей большой куртке, шапке с помпоном (какая разница, что уже март, когда холодно) и с шарфом кричаще красного цвета, обмотанным на шее. Черен часто неуклюжая (хотя во время танца вся ее неуклюжесть исчезает, заменяясь грацией), спотыкается на ровном месте и натыкается на углы. Она чрезмерно ответственно подходит к каждой задаче, много времени проводит в школе, занимаясь делами студсовета. И кажется всем слишком холодной из-за своей внешности. Но Сынмин знает ее совершенно другой. Черен чрезвычайно мягка и не скупа на проявление эмоций. Она умеет быть милой и нежной, и Сынмин уверен, что она очень любит внимание. Черен всегда полна энергии, не любит сдаваться, предпочитая пробовать до того момента, пока все не получится. А еще эта девушка очень ранима и легко может заплакать. Ли Черен вся состоит из различных противоречий. И Ким Сынмин не собирается отказываться от нее. — Я был тогда в аэропорту, — вместо ответа говорит Сынмин, и от него не ускользает, как дергается Хенджин. — Странно было не увидеть тебя там. Ким знает, что в искусстве ранить людей словами, ему почти нет равных (Минхо не в счет, с ним никто не сравнится). Хенджин меняется в лице, пытается играть расслаблено. Но сложно не заметить, как напряжены его плечи, и как взгляд снова блуждает в пространстве. — Чан-хен в феврале говорил, что вы все вернетесь вместе, — Сынмин не останавливается, раз уже они затронули темы, о которых предпочитали раньше не говорить. — Но в аэропорту было только двое, вместо троих. — Что ты хочешь сказать этим? — Хенджин улыбается, но улыбка наигранная, от нее фальшивостью тянет за метр. — Я просто соскучился, вот и решил сделать сюрприз. — Ага, именно поэтому, мы не виделись, столько времени после твоего приезда, — хмыкает младший, потирая виски — у него и правда начинается мигрень. — Хенджин, почему ты вернулся раньше? — Я уже сказал, что хотел сделать сюрприз, — с небольшим раздражением говорит брюнет, после чего вскакивает со скамейки. Все в нем говорит о том, чтобы Сынмин остановился. И сам парень понимает, что переходит уже границы. Но он просто хочет быть уверенным в том, что там, в том треклятом феврале, что-то произошло. — Хенджин, — тихо зовет Сынмин, давая небольшой шанс другу уйти от ответа в прямом смысле этого слова, но тот остается стоять неподвижно. — Скажи мне, что случилось? Хван молчит, не поворачиваясь. Сынмин поднимается со скамейки тоже, делает несколько шагов к другу. Хочет коснуться его плеча, но так и не решается на это. — Джинни, это связано с Хани? И по дернувшемуся Хенджину, Сынмин может сказать, что это было точное попадание. После таких ранений обычно не выживают. — Хорошо, — после еще одного затяжного молчания Ким перестает пытать друга, понимая, что тот ничего не скажет ему. — Я думаю, что просто пойду к озеру. Он сделал несколько шагов вперед, но все, же смог услышать тихое «я облажался» от Хенджина. Но, к сожалению, это не было такой уж новостью для него. Подойдя к девчонкам, Сынмин попросил Йеджи вернуться к Хенджину, сказав, что тот чувствует себя неважно. И наблюдая за тем, как старшая девушка обеспокоенно что-то спрашивала у Хенджина, получая нервную улыбку в ответ, Сынмин не мог избавиться от чувства, что все не так. Черен, будто чувствуя его переживания, переплела их пальцы рук и прижалась к его груди. Стало теплее. Но чувство неправильности происходящего при виде привычной вроде бы картины не исчезало.