Ему самому не понять, откуда, но он знает — Юна поймает, не даст разбиться, не позволит остаться в одиночестве.
***
Юна аккуратно убирает за ухо мешающуюся алую прядь и предлагает слегка неуверенную улыбку, когда Чонин смотрит на нее поверх ее теста. Такие моменты ее уязвимости Чонин любит больше, чем пытается себе это доказать. Девушка не боится ему довериться, и он ощущает признательность вкупе с ответственностью. Юна всегда предельна честна в своих эмоциях и реакциях на его слова. И может, это подкупает его сильнее всего (Чонин так устал от бесконечных недомолвок и огромного количества лжи среди них всех). — Все так плохо? — школьница кусает нижнюю губу из-за волнения, ведь Чонин ничего не говорит долгое время уже. Она сжимает непослушными руками свои коленки, раня себя отросшими ногтями. Ей хочется подорваться с места, стряхнуть с себя нервозность. Но иначе в окружении старшеклассника у нее не выходит. Юна уже смирилась с тем фактом, что позорит себя постоянно в его присутствии. — Дурочка, — ласково тянет Чонин, откладывая ее тест и доставая из кармана своих брюк белый платок. — Ты себе губу от волнения прокусила. Он нагибается через весь стол и прижимает платок к ее нижней губе. Юна краснеет от внезапного контакта под цвет своих волос и пытается даже не дышать. Ян смотрит на нее с небольшим любопытством, склоняя голову набок и пряча глаза за светлой челкой. У него на губах расцветает небольшая ухмылка, что возвращает Юну на землю. Она перехватывает платок из его рук и спешно благодарит, слегка заикаясь и путая слова. Но Ян никак это не комментирует, возвращаясь к просмотру ее теста. Только едва заметная краснота его ушей и ее покрасневшие щеки выдают взволнованность каждого из них. Наконец закончив проверять задания, Чонин объясняет, где именно ошиблась девушка, и на что стоит обратить внимание при изучении тем. Юна слушает, что-то записывает в свою тетрадь, пытаясь сосредоточиться. Но, то и дело отвлекается, посматривая на старшеклассника сквозь ресницы и смущаясь, ловя ответный взгляд.***
Они заканчивают слишком поздно. Библиотекарь, милая женщина сорока лет в строгих очках, но с неизменной ласковой улыбкой, привычно находит их за самым дальним столиком и говорит о том, что библиотека закрывается. Школьники поспешно извиняются и собирают свои вещи, продолжая бросать друг на друга смущенные взгляды. Они прощаются с библиотекарем, что провожает их с улыбкой и бормотанием. На крыльце школы они замирают оба (обоим идти в разные стороны, выяснили еще после первого совместного занятия). Чонин знает, что ему стоит поторопиться, ведь сегодня ночевка у Сынмина (и даже обожаемый Джисон-хен появится), вот только что-то останавливает. Он наблюдает за стоящей рядом девушкой и где-то в глубине души радуется, что та тоже остается. Юна сжимает лямки своего рюкзака, смотря себе под ноги. Она раскачивается на носочках, вновь кусает нижнюю губу и размышляет над чем-то. Чонин не находит слов (а те, что приходят в голову, сказать пока еще страшно) и думает, что пора прощаться. Юне добираться дольше, не стоит задерживать ее из-за бессмысленного желания побыть подольше рядом. Но видимо та думает совсем иначе. И когда Чонин открывает рот, чтобы попрощаться, Юна оказывается быстрее. Она приподнимается на носочки и целует в щеку, достаточно близко к уголку губ. Это даже не поцелуй, а недолгое касание. Но от этого прикосновения губ внутри Чонина все замирает, а лицо пылает от смущения. Юна рядом ничем не лучше — щеки краснее волос, глаза слегка испуганные, да и руки немного подрагивают. Чонин смотрит на нее и чувствует, как внутри что-то расцветает, и сердце бешено колотится. — Ты мне нравишься, Ян Чонин, — шепчет девушка едва слышно, отчего Чонину приходится слегка наклониться. — Со средней школы нравишься. И смотрит прямо, не скрывая ничего. Она настолько честная и искренняя в своих чувствах, что у Чонина перехватывает дыхание. — Ты ведь помнишь? И, конечно же, Чонин помнит ее немного неуклюжую и громко смеющуюся, всегда смущавшуюся, но продолжавшую уверенно заявлять о своей симпатии ему. Конечно же, Чонин помнит ее тринадцатилетней с длинными темными волосами и широкой улыбкой. Как и свои собственные слова о том, что его отношения в столь юном возрасте не интересуют, может в старшей школе. И помнит, как та маленькая девочка с вечными пластырями на своих руках заявила, что она обязательно снова попробует в старшей школе. И, конечно же, она попробовала снова. Шин Юна никогда не отступается от своих слов. — Даже если бы попытался, не смог бы забыть, — признается Чонин и смущенно улыбается, когда глаза девушки наполняются неподдельным счастьем. — И ты мне тоже. Нравишься. Чонин уверен в том, что улыбка Юны после его слов намного ярче солнца. У нее в глазах стоят слезы, когда он ее к себе прижимает — ее хрупкое и маленькое тело слегка подрагивает. Но Чонин знает точно, Юна идеально вписывается в его объятья.