(Не)Беззаботная юность

Йеджи бросает на Хенджина обеспокоенные взгляды поверх своего учебника по истории. Она боится за него, ведь тот явно недосыпает и, скорее всего, даже толком не питается. Много раз замечала, как в университете ему в перерывах Ирон, благородная душа, таскает кофе и сладкие булочки из ближайшей кофейни. И по-хорошему так о нем должна заботиться именно Йеджи, ведь это они вроде как встречаются (вся суть в этом «вроде как»). Но у Йеджи постоянно находятся какие-то дела, и ей почти не стыдно. Но они договариваются вместе с Сынмином (тот отлучился в соседнюю квартиру) позаниматься вместе историей и выбирают ее квартиру, как место встречи. У Хенджина сосед по комнате оккупировал общежитие на эти выходные, у Сынмина — родители не дадут спокойно вздохнуть даже. У Йеджи — идеально, тем более соседом по лестничной площадке является Со Чанбин (что хорошо на данный момент из всех троих только для Сынмина). Сынмина нет почти полчаса, и Йеджи подозревает, что тот пытается заставить старшего хена поесть и лечь поспать несколько часов. Хван уверена в одном — этот мир не заслуживает Ким Сынмина (на самом деле, это они все тут его не заслуживают). Но ее взгляд возвращается к Хенджину, что смотрит на свои конспекты без должного внимания. Она за него беспокоится, если он не соберется и провалит экзамен — слетит со стипендии, и все старания-страдания были зря тогда. — Хенджин, — девушка тихо его зовет, но тот остается безразличным. Йеджи не продолжает, ей до банального сказать нечего. Она только откладывает свой учебник в сторону, чтобы дать глазам и мозгу отдохнуть. Старательно избегает взглядом сидящего напротив парня, осматривая журнальный столик, закиданный конспектами и изредка вибрирующим от приходящих сообщений телефоном Сынмина. Йеджи даже гадать не придется, итак ясно, что пишут ему либо Черен, либо Чонин, либо Уджин. Девушка потягивается и встает со своего места, ведь конечности затекли. Осторожно бросает взгляд на Хенджина, что отложил конспекты также в сторону и взял в руки телефон. Она обходит его, чтобы налить воды на кухне, когда замечает, как из небрежно брошенного около дивана рюкзака виднеется знакомая темно-зеленая тетрадь. Йеджи уверена, что это та самая тетрадь, принадлежащая Джисону, самое ценное сокровище Хенджина. И ей грустно от того, что они никогда не говорили об этом. Она не может набраться смелости заговорить о Джисоне первой (все еще не смирилась с тем фактом, что в университетских коридорах не может больше отыскать его светлые волосы). Они оба продолжают делать вид, будто ничего не изменилось, будто все в порядке. Против воли в голове вспоминаются слова Джису с их последнего разговора. (Неестественные, нелогичные, и все это об их отношениях, и все это было нечем крыть). Девушка возвращается обратно, ставит стакан с водой перед Хенджином и возвращается к изучению исторических фактов, что никак не влияют на ее жизнь. Если бы ей сказали, что знание истории поможет наладить ей все в жизни, то она бы вызубрила бы эту историю наизусть, да и на второе высшее документы бы подала. — Спасибо, — парень благодарит, убирая телефон в сторону. Йеджи хочет спросить, чего так отчаянно он ждет, да только ответ заранее уже знает. Сама набирала этот номер, чтобы только услышать бездушный голос, сообщающий, что номер абонента недоступен. Она перестала пытаться, зная, что не получит ответа, пока этого не захотят. Йеджи остается только ждать и надеяться, но Хенджин не может сделать даже этого (она, ни черта, не знает, что конкретно произошло между ними, да и не уверена, что хочет, в своих бы проблемах разобраться). Но Йеджи все еще заботится о Хенджине, а потому набирается смелости, чтобы заговорить. Однако не успевает сказать ни слова, когда телефон Хенджина загорается, оповещая о пришедшем уведомлении. И то, как тот хватается за него, будто утопающий за соломинку, заставляет девушку проглотить любые слова, собиравшиеся выйти из ее рта. Глаза Хенджина загораются слабым огоньком надежды, и его пальцы набирают по памяти до боли знакомый самой Йеджи номер. И она задерживает дыхание, не в силах поверить, что это происходит. Недели молчания, и, кажется, появился шанс услышать хоть что-то не от Сынмина или Бомгю. У нее в глазах слезы собираются, и она подается вперед, когда Хенджин трясущимися руками прижимает трубку к уху. Раздаются противные гудки, Йеджи молится всем известным богам, чтобы у Хенджина получилось. У нее в голове стучит одна только мысль «пожалуйста, дай ему шанс, пожалуйста, он без тебя же не справится». (Ей если честно иногда так страшно становится за Хенджина из-за этого, вот бы он отпустить смог). А потом на том конце телефонного звонка раздается чье-то дыхание, сопровождаемое молчанием. Хенджин вцепляется в телефон так, словно это поможет ему Джисона удержать. Йеджи хочется прошептать «отпусти его», да только Хенджин не сможет. Она ведь тоже не смогла в свое время. — Хани, — голос Хенджина дрожит, звуча надрывно и умоляюще. — Хани, пожалуйста, я… Он не успевает договорить. Его мольбы не достигают адресата. Хенджин пытается набрать еще раз номер, кусает губы, и пальцы его не слушаются с первого раза. Но из телефонной трубки раздаются гудки — извините, абонент больше с вами говорить не хочет, абонент слишком заебался. А затем резко сбрасывают, и на третий раз ему сообщают, то абонент находится вне зоны доступа. Просят перезвонить попозже, но только Хенджин понимает, что это попозже приравнивается к никогда. Внутри что-то скребется и отчаянно воет от наступающего осознания, что исправить в этот раз ничего не выходит. И ему так хочется вернуться в тот февраль, вновь оказаться на том мосту и все исправить. Но машины времени все также не существует в их мире. И он остается сидеть на диване в квартире Йеджи, пока за стенкой в соседней квартире Сынмин составляет компанию Чанбину и слушает его треки, наполненные грустью и болью. И Хенджин такой отчаянно потерянный, что на него смотреть больно (у Йеджи за себя так не болит, там уже привычно все). Он поднимает на нее свой взгляд, и Йеджи понимает без слов — их больше нет. Да и сколько можно пытаться продолжать обманывать себя (других уже не получается, другие от них слишком устали, другие им особо и не верили даже). И на удивление Йеджи затапливает некоторое облегчение. Ей так надоело поддерживать этот фасад, когда они так и остались друг другу чуть больше, чем просто одноклассники (все то, что их свело вместе те годы назад, только что бросило трубку). И Йеджи бы в этот самый момент кинуться к Феликсу. Но Йеджи не может сдвинуться с места. Йеджи опоздала.

На пять лет опоздала.