(Не)Беззаботная юность

Первая мысль Чонина, когда они собираются все вместе, — боже, это так неловко. Висит странное напряжение между Хенджином и Феликсом, которое макнэ списывает на отсутствие одного конкретного человека. Чонин тоже не совсем рад оказаться в такой обстановке, но он обещал Сынмину, а также все-таки скучал по самому старшему в их компании. (Даже если Чонину смотреть на него немного больно). В любом случае первые полчаса проходят в неловкой атмосфере, но они постепенно разогреваются друг до друга и становятся шумнее. Даже Хенджин умудряется дарить им всем маленькие, но настоящие улыбки. Он все также поглядывает на свой телефон. И иногда, Чонин замечает ненароком, его пальцы печатают какой-то текст, но всегда стирают его. Все пытаются делать вид, что не замечают его усталое и виноватое выражение лица. Проще проигнорировать, ведь они все знают причину, отчего так неловко. Чонин никогда не состоял в 00-лайне, чему втайне даже завидовал. Рожденные в одном году, а трое из них даже в одном месяце, имели тесную связь в школьные годы (после того как двое из них преодолели взаимную ненависть друг к другу). Казалось, что все в их компании держалось на этих четверых, что были будто столбы. И если хоть один из столбов пострадает, то вся комплекция рухнет. Так считал Чонин, наблюдая за ними в старшей школе. Худшее наступило в тот момент, когда он осознал, что его мысли оказались верными. Первым был Хенджин, когда начал встречаться с Йеджи. И хотя он все еще физически был там, расстояние между ним и остальной частью 00-лайна увеличивалось. Вторым был Феликс, и его уход был именно физическим. Чонин никогда не забудет, как сентябрьские близнецы плакали в аэропорту перед расставанием. Следующим, когда казалось, что все начинает налаживаться, был тот, кто держал их всех вместе все это время. Джисон покинул их, когда вес на его плечах начал давить слишком сильно, когда вздыхать полной грудью больше не получалось. Чонин знает, что его один из любимых хенов (самым любимым все же остается Уджин) оставил все то, чем так дорожил, чтобы исцелиться. Сынмин, как и Минхо, сказали ему одно и то же «слишком много боли для него одного». И Яну грустно, что ничем помочь хену не может (ему, если честно, за них многих грустно, кто же виноват, что старшие на деле такие глупые). Но ради Сынмина Чонин собирается оставаться сильным. Просто Сынмин был единственным, кто никогда никуда не уходил, но его почему-то постоянно оставляют. Чонин своего лучшего друга не бросит, ведь даже такие сильные и храбрые люди, как Сынмин, нуждаются в поддержке. Только поэтому он выхватывает картошку фри из-под носа Хенджина и закидывает себе ее в рот. У старшего такое обиженное выражение лица, что не выдерживают все трое и начинают смеяться. Хенджин смотрит на них потеряно какое-то время, а потом растягивает свои пухлые губы в усмешке и прячет телефон в кармане своей толстовке. Он не притрагивается к нему до самого вечера.

***

Остальная часть дня проходит в более расслабленном состоянии. Феликс рассказывает о том, каково было доучиваться в Австралии. Его рассказы яркие и насыщенные событиями, но при этом он не забывает упомянуть о том, как сильно скучал по ним. Он слегка сбивается, рассказывая историю о том, как они однажды с Джисоном, его лучшим другом на все времена, разговаривали так долго по видеосвязи, что уснули, но на утро звонок все еще продолжался. Чонин в этот момент наблюдает за Хенджином, но тот только наклоняется чуть ближе, слушая внимательно. На любые упоминания о Хане, тот преисполняется внимания и впитывает информацию, как губка. Чонин не знает, никто не знает, что конкретно произошло между ними. Но все они знают, кто проебался больше всех. Ему Йеджи очень нравится, одна из самых любимых нун, что есть у него. Но ему не нравится она в тандеме с Хенджином. Картинка красивая, но нелогичная, странная, будто искусственная. Чонин, может и ребенок, по мнению многих в их компании, но младший наблюдательный. И он знает точно, рядом с кем Йеджи выглядит абсолютно счастливой. (Жаль, что они сами этого признавать не желают). Хенджин прерывает очередную историю Феликса, говорит о том, что ему пора, иначе в общежитие опоздает. Они смотрят на время и быстро начинают собираться. Сынмин что-то бормочет о защите курсовой, что у него во второй половине завтрашнего дня. Феликс сочувственно хлопает того по спине, Чонину тоже домой так-то пора. Они доходят до развилки, и Чонин внезапно говорит, что пройдется с Хенджином до следующего перекрестка. Сынмин смотрит на младшего несколько секунд, после чего кивает, и они с Феликсом тащатся к остановке, то и дело, смеясь над чем-то. Чонину вообще в противоположную сторону, но он идет вместе с ним до перекрестка. Позволяет Хенджину рассказывать что-то несвязанное, перебиваясь с темы на тему, лишь бы занять чем-то эту неловкость. (Даже смешно, ведь когда-то Хенджин для Чонина был одним из самых любимых хенов). Они оба останавливаются у светофора, Чонин смотрит прямо. Хенджин неловко вздыхает и думает, когда можно будет уже попрощаться. Загорается зеленый для пешеходов, но Чонин продолжает стоять на месте. Вздыхает как-то тяжело, а потом поворачивается прямо к хену и смотрит тому в глаза. — Ты никогда его не заслуживал. Это похоже на удар под дых. У Хенджина дыхание перехватывает, и крыть просто нечем. После Бомгю Чонин первый из младших, кто так открыто ему об этом говорит. Это болит до невозможности, буквально крошит и ломает. — Надеюсь, ты это знаешь, хен. А затем разворачивается и уходит, махнув на прощание. Светофор снова загорается красным светом, машины продолжают движение. Хенджин всегда знал, что не достоин.