— Кон-ге-ни-аль-ный, — по слогам произнесла Оди и робко улыбнулась. — Правильно?
Уилл согласно закивал:
— Так и есть. Только я не уверен, что тебе когда-нибудь пригодится это слово.
— Зачем нужно так много слов, которые не пригодятся? — нахмурившись, спросила Одиннадцать.
Уилл только пожал плечами. Они сидели рядом уже минут десять, и девочка перебирала новые слова, которые прочитала в старом словаре, пылящемся где-то на полках Хоппера.
— Кров-но-е род-ство*, — медленнее продолжила Оди. — Сложно…
— Я сам не уверен, как это слово читается и пишется правильно, — признался Байерс. — Ты занимаешься чем-то, кроме поиска слов дня?
— Конечно, — снова улыбнулась она. — Я виделась с Макс.
— Макс? — удивился Уилл. — Ты ни разу не говорила о ней.
Одиннадцать чуть наклонила голову вперед, но мальчик успел заметить вспыхнувший на ее щеках румянец.
— Мы не ладили, — тихо сказала Оди, теребя пальцами край своей клетчатой рубашки. Ее волосы за последнее время стали немного длиннее, и теперь непослушными волнами спадали на лоб, иногда попадая в глаза.
— Что-то случилось? — спросил Байерс. Он знал Макс пару дней по школе, но успел заметить, что девочка была бойкой и дерзкой, что могло, наверное, не понравиться Одиннадцать.
— Я рев-но-ва-ла, — протянула она, наконец подняв взгляд.
Уилл хмыкнул, не зная, что сказать. Майк не упоминал о рыжей девочке, по крайней мере, в то время, что Байерс был в сознании, но кто знает, может быть, Безумная Макс теперь часть их партии, учитывая то, как Дастин и Лукас были ею одержимы.
— Это было глупо, — добавила Оди. — Я думала, что ей… что ей нравится… Майк.
Уилл застыл на месте. Это была одна из тем, которые в их разговорах ни разу не всплывали: Майк и Оди. Оди и Майк. Байерс помнил, с какой теплотой Уилер отзывался об Одиннадцать, как, в принципе, и другие мальчики, но все же немного
по-другому. Видимо, это было связано с тем, что однажды ночью Майк прошептал ему по секрету — Оди была его первым поцелуем. Это важно.
Уилл не думал о поцелуях ни с кем. Его мама часто выражала так свои чувства, хоть самого мальчика это и смущало. И сам он не мог даже представить, что добровольно кого-то целует. Мама говорила, что люди таким образом проявляют любовь друг к другу. Наверное, Байерс просто не был готов любить кого-то, кроме своей семьи. А вот Майк, похоже, успел влюбиться в Оди, совсем как взрослый.
— Но ей нравится Лукас, — тем временем сказала девочка. Уилл мгновенно встрепенулся. Как бы сильно он ни старался наверстать упущенное, куски устаревшей информации постоянно всплывали тут и там. Ему, похоже, пора перестать называться Уиллом Мудрым и стать Уиллом Неведающим.
— Лукас? Это здорово! — без должного энтузиазма произнес Байерс. — А тебе нравится Майк?
— Да, но все не так, — покачала головой Одиннадцать. — Мы... не вместе. Мы друзья. Это сложно, и я не совсем понимаю.
Уилл немного расстроился: Майк казался очарованным Оди, наверное, он сильно грустил из-за того, что у них ничего не вышло. Байерсу еще сильнее захотелось иметь возможность поговорить с Уилером по-настоящему.
— Так о чем вы говорили с Макс? — перевел тему Уилл, стараясь избавить собеседницу от неловкости.
— Платья! — выпалила Одиннадцать, и ее глаза загорелись энтузиазмом. — И ук-ра-ше-ни-я. А еще… еще комиксы! Это было здорово, я видела картинки, а она читала, потому что мне все еще плохо это дается.
Байерс счастливо рассмеялся. Он не был экспертом, но все же был уверен, что Оди делает грандиозные успехи во всем, за что берется, в том числе, в обучении.
— Итак, что за комиксы? — с интересом спросил он.
— О, это о принцессе Диане… «Чудо-женщина». Макс сказала, что я похожа на нее, — Оди выпрямила спину. — Надо только отрастить волосы.
Уилл не был уверен, что комиксы про Чудо-женщину хороши, но все же попросил рассказать о ней побольше. В конце концов, он редко видел новую подругу такой увлеченной.
Байерс хотел бы проводить с ней больше времени, но знал, что девочка очень сильно устает после их встреч, иногда даже настолько, что они не видятся несколько дней. Он не хотел бы, чтобы Одиннадцать страдала. Она была круче любой Чудо-женщины.
***
Встречу с друзьями Уилл ждал с нетерпением и страхом, к которым примешивалась обида. Байерс ненавидел, когда с ним обращались так, словно он может разбиться, как фарфоровая чашка, если к нему неправильно прикоснуться. Но он все же не мог не обижаться на Дастина и Лукаса, которые не пришли
ни разу.
До всего этого: до Демогоргона, Обратной страны и Теневого монстра — они были сплоченной командой и всегда все делали вместе. Теперь же Уилл не знал, чего ждать от мальчишек. Он не мог себе представить, что они забыли про него, но в особенно тяжелые ночи, когда после утомительной физиотерапии его горло жгло, несмотря на количество выпитой воды, Байерс не мог задаваться вопросом о том, насколько изменились Синклер и Хендерсон, пока он сам лежал на кровати, не способный даже говорить.
Но, как говорят врачи, Уилл делал успехи. Безымянный доктор и его ученики, строчащие что-то в блокнотах, навещали мальчика каждый день, наблюдая за прогрессом лечения. Байерса это не удивляло: он, к счастью, был их единственным пациентом.
Процесс изъятия зонда из его носа был куда менее травмирующим, чем то, как они вытаскивали дыхательную трубку, но все еще болезненным и отвратительным. Однако теперь Уилл мог есть сам, хоть и едой его перемолотые до жидкого состояния продукты назвать было сложно, так как ни один из известных вкусов в этой жиже не определялся. Байерс был рад и этому, если честно.
Физиотерапия также шла полным ходом: он учился издавать гортанные звуки на все лады, исправно повторяя упражнения и после ухода врача, мечтая поскорее научиться выражать свои мысли вслух снова.
Работа с другими мышцами больше походила на крайне болезненный массаж. После его подвига с движением мизинца для Майка прошло пять дней, и Уилл мог теперь сделать что-то подобное на обеих руках, но этого все еще было
слишком мало. Байерс не мог быть больше благодарен Оди, которая отвлекала его от невеселых мыслей, но он все еще очень сильно хотел вернуть то, что забрали у него Монстры с Обратной стороны.
Может быть, Уилл никогда не станет прежним, но и не позволит всему случившемуся забрать у него больше, чем он уже потерял.
***
Майк резко открыл дверь палаты и сразу же подскочил к кровати Уилла, заставив маму покачать головой. Она медленно встала со своего стула и положила копию «Властелина колец», которого читала вслух сыну, знавшему книгу чуть ли не наизусть. Мама поцеловала Уилла в лоб и с мягкой улыбкой вышла в коридор, бросив на ходу:
— Привет, мальчики. Не утомляйте его слишком сильно.
Байерс перевел взгляд с лица матери на своих друзей: Майк, перемежавшийся с ноги на ногу, дождался, пока она скроется за дверью, и сразу же крепко обнял друга, заставив его сдавленно застонать.
— Ничего, Байерс, — пробормотал он, касаясь губами уха Уилла, — скоро ты сможешь обнять меня в ответ.
Уилл на мгновение прикрыл глаза и глубоко вдохнул знакомый запах стирального порошка от толстовки Уилера.
— Эй, Уилл, — тихо поздоровались Дастин и Лукас почти хором.
Байерс посмотрел на них и криво усмехнулся (но он гордился этой усмешкой, надеясь, правда, что она не выглядит пугающе). Синклер подошел поближе к кровати друга и внимательно посмотрел в его глаза. Видимо, он смог найти то, что искал, потому что сразу же широко и искренне улыбнулся, обнажая десны, и обхватил его большими ладонями за плечи.
— Я скучал по тебе, чувак, — сказал он только немного хрипло.
Дастин с блестящими глазами присоединился к объятьям.
— Я тоже скучал, хоть ты и выглядишь, как смерть.
Майк шикнул на него и легко ударил кулаком по лопатке.
— Эй, ну правда же!
Уилл издал булькающий смешок, заставив друзей завалиться на его многострадальное тело в приступе истерического хохота.
Байерс не мог вспомнить, почему боялся и злился.
Он был дома.
