Prayer

      Уилл знал, что ему не стоит вставать. Он не то чтобы особо хорошо чувствовал свое тело, — скорее наоборот, оно казалось совсем чужим и подчинялось с колоссальным трудом, но Байерс вроде как умел делать выводы: если три раза за день добираться до туалета, ограничивая на этом физические упражнения, рассчитывать на прогресс не придется. Но это был Майк, который пришел к нему домой, в конце концов. Уилл помнил, как друг радовался, когда ему удалось сделать первые шаги, это воспоминание было одним из тех, в которых он искал силы для продолжения терапии. Он, однако, не представлял, насколько ослаб за последние две недели. Байерс смог сесть на кровати — это действие было привычным, но дальше начались проблемы. Его голова закружилась, чего не случалось довольно давно, более того, перед глазами замелькали цветные пятна и Уилл услышал какой-то противный писк, от которого покрылся мурашками с ног до головы. Он на ощупь дотянулся до одного из брусьев и подтянул себя вслепую, одновременно пытаясь что-то сказать онемевшим языком. Байерс даже не понял, в какой момент потерял сознание: не было ни боли, ни звука удара. Он просто оказался в знакомом месте, которое всеми силами старался избегать. Маленький мир Оди, ставший его спасением, крошечной вселенной, где все было хорошо, где мир не давил на плечи и ничего не болело. Уилл застыл на месте, со странной смесью страха и грусти вглядываясь в пустоту. Он мог бы попытаться позвать кого-то, но вместо этого просто сел, подтянув колени к подбородку. Когда-то давно Байерс читал, что абсолютная тишина может свести с ума, ведь по прошествии некоторого времени человек начинает слышать стук своего сердца, течение крови, движение легких. Уилл пока слишком отвлекался на гул в голове, чтобы обратить внимание на что-либо еще. Это место успокаивало. Одиннадцать рассказывала, что ее пугала темнота и одиночество здесь, но Байерс почему-то чувствовал себя почти как дома. Он заставил себя дышать медленно и размеренно, пока туман исчезал из его разума, а рой мыслей стихал впервые за долгое время. Уилл улыбнулся от облегчения, не открывая глаз, уткнувшись носом в мягкий материал спальных штанов. Байерс лениво подумал, что его теория-таки себя не оправдала, — Оди, очевидно, ни при чем. Может быть, странные способности пришли с Другой стороны? Если так, то он, похоже, развил свое зрение Правды до небывалых масштабов. Уилл не замечал, как трудно ему соображать, пока не избавился от всех сдерживающих факторов. В этом пространстве Байерс чувствовал себя свободным и здоровым, пока оставшийся страх утекал куда-то сквозь его пальцы. Он поднялся на ноги, не обращая внимания на фантомный плеск воды, и вдохнул несуществующий воздух полной грудью. Как бы ему ни нравилось быть здесь, он должен сделать кое-что еще. Кажется, Уилл задолжал другу извинение. Он пугающе быстро отыскал Оди, даже не произнеся имени вслух. Байерс на мгновение перевел дух, молча рассматривая подругу, которая сосредоточенно смотрела телевизор, повторяя некоторые слова с забавным выражением на лице. Уилл не понимал, почему остается невидимым для нее. Решив воспользоваться своим положением, он, мягко ступая, подошел к девочке и легко коснулся ее плеча, почему-то зная, что она не заметит его, пока он сам не захочет. — Неужели ты оставишь свою дочь?! Оди повторила свои мысли шепотом, стараясь имитировать интонацию актрисы на экране. Байерс хихикнул, не в силах сдержать пузырящуюся в груди радость. Он скучал по девочке. Они стали удивительно близки, пока все не пошло наперекосяк. Уилл нахмурился, вспомнив то, как плохо поступил с Одиннадцать. Для нее дружба была большой ценностью, а Байерс повел себя так, будто для него это ничего не значило. — Эй, — позвал он. Она вздрогнула и посмотрела прямо на него, широко распахнув глаза. — Уилл! — воскликнула Оди и вскочила на ноги. Байерс улыбнулся и легко обнял ее, чувствуя, будто камень свалился с души, ведь подруга все еще рада была его видеть. — Ты в порядке? — спросила она, чуть отклонившись, чтобы осмотреть его. — Да, я думаю, — не особо уверенно ответил Уилл, вспомнив, что случилось дома. — Я хотел извиниться. — Не стоит, — махнув рукой, прервала его девочка. — Я была не права, когда настаивала. Друзья так не поступают. Не заставляю делать что-то против воли. — Это не так, — покачал головой Байерс. — Это все моя вина. Ты пыталась помочь мне, а я вел себя глупо. Я прошу прощения. — Тогда я тебя прощаю, — просто сказала она, пожав плечами. — Я скучала по тебе. Уилл проигнорировал комок в горле, образовавшийся из-за ее слов, и молча кивнул. Иногда ему казалось, что мир не заслуживает Оди. Неудивительно, что Майк когда-то влюбился в нее. — Майк сказал, что тебе хуже, — продолжила Одиннадцать. Байерс замер. Он знал, что его результаты стали объективно хуже, но на самом деле его это не особо заботило. Стоило Уиллу немного прийти в себя, и он понял, почему все вокруг так беспокоились. Выглядело так, будто он сдался. Словно случилось то единственное, что он обещал себе никогда не делать. Теперь он на два шага позади, чем был до своего дня рождения. — Все в норме, — запоздало возразил Уилл, не надеясь, на самом деле, убедить подругу. По ее выражению лица он понял, что так и вышло. — Друзья не врут, — твердо сказала она. — А еще они помогают. Я могу помочь тебе? Байерс не знал, что ей ответить. Он вспомнил слова Майка о том, что есть вещи, которые он должен сделать сам, и это было как никогда верно. Ни его мама, ни Джонатан, ни друзья или физиотерапевт, — никто, кроме него самого, не сможет изменить ситуацию, в которой он оказался. Если бы еще это не было так сложно. — Ты можешь помочь мне очнуться, — наконец произнес он с усмешкой. — Думаю, ты можешь сделать это сам, — поддразнила она. — Я счастлива видеть тебя. — Я тоже, — честно сказал Уилл. — Что у тебя нового?

***

      Просыпаться в больнице не было чем-то новым для Уилла. Он так привык к этому, что даже не задавался вопросом, что случилось на этот раз. Его мышцы были будто ватными, он едва мог пошевелиться, это было гораздо сложнее, чем обычно. Байерс решил, что ему что-то дали, а значит, с ним в комнате что-то все же произошло. Правда, его голова была легкой, а разум спокойным, чего давно с ним не было. Джонатан в неудобной позе спал на стуле у его кровати, тихо посапывая. Мамы и Майка нигде не было, чему Уилл был почти рад. Они беспокоились сверх меры. — Привет, дружище, — хрипло проговорил брат. Младший Байерс перевел на него взгляд и вяло улыбнулся. — Я-я н-над-долго з-здесь? — обреченно спросил он. Все могло обернуться плохо: что, если доктор Коулман решил, что ему будет лучше продолжать терапию в больнице? — Нет, — со смехом ответил Джонатан. — Ты здорово нас напугал, но завтра с утра тебя отпустят. Как ты? — С-с-супер-р-р, — пробормотал Уилл, закрыв глаза. — Ч-ч-что… — Что случилось? — перебил его брат. — У тебя был приступ. Но все обошлось. Уилл промычал что-то в ответ. — Почему ты не сказал, что тебе настолько плохо? Младший Байерс поморщился. — Давай я сам. Ты не хотел нас беспокоить? — произнес Джонатан. — Когда Майк звонил мне в слезах, он не звучал обеспокоенным, знаешь? Было похоже, что он безумно счастлив, что ты вечно молчишь, переживая все в одиночку. Мы все очень благодарны тебе за это. — З-злой, — прошептал Уилл и открыл глаза, чтобы посмотреть на раздраженного брата. — Имею право, приятель, — устало ответил тот, проведя раскрытой ладонью по лицу. — Мы все здесь для тебя, неужели ты не понимаешь? Мы готовы на все ради тебя. — Н-не х-х-хочу, — сказал младший Байерс со слезами на глазах. — В-в-вы в-вс-сегда… Я-я н-не м-могу с-с-с-сам… — Ты можешь сам, ради бога, Уилл! — повысил голос Джонатан. — Ты думаешь, мы не знаем, что ты способен на это? Но мы твоя семья, твоя опора! Ты не должен мучиться, лишь бы не принимать помощь. Иначе мы здесь окажемся еще не раз. Уилл шмыгнул носом, накрывая ладонью дрожащие губы. — Ты хоть представляешь, как я перепугался, когда Майк позвонил? А что было с мамой, когда она нашла тебя? — продолжал брат. Он, казалось, хотел сказать что-то еще, но не стал, вместо этого тяжело вздохнув и сгорбившись на сидении. — М-мне ж-жаль, — второй раз за день произнес младший Байерс. Джонатан покачал головой и, наклонившись к нему, приобнял его, положив голову на впалый живот. — Не делай так больше, хорошо? И лекарства тебе теперь выдаю я, ясно? Никакой самодеятельности. Внутри Уилла все похолодело от слов брата о таблетках, но тот, похоже, не злился. Он позволил себе расслабиться и, окруженный теплом рук Джонатана, сам не заметил, как глубоко уснул, не потревоженный кошмарами.