Prayer

      После того как Уилл вернулся из больницы, дома царила атмосфера понимания и любви. Кое-как выползший из апатии, Байерс заново учился принимать свои сильно ограниченные возможности. Он старался привыкнуть к тому, что его улучшения идут медленно, гораздо медленнее, чем до его срыва, и не опускать руки на неудачи. Да, просыпаясь утром, он знал, что все будет не так здорово, как ему хочется, ведь были вещи, которые никто не мог поменять. Только время. Спокойствие и терпение. А еще Уилл заметил перемену в Майке. Он, казалось, решил что-то для себя, сбросив груз с плеч: перестал подбирать слова почти так же медленно, как сам Байерс, исчезли широкие фальшивые улыбки. Если быть до конца честным, Уилл и сам не замечал, насколько неискренними они были, пока не получил первую яркую кривую улыбку, от которой у него что-то сжалось в груди. Уилер все еще приходил каждый день, но теперь с ним все чаще оказывались Лукас и Дастин, а иногда и Макс, с которыми разговоры больше не казались такими пустыми и неловкими. Уилл начал потихоньку возвращать старых друзей и даже заводить новых. Порой Байерс жалел, что в их компании не хватало Оди, но понимал, что все это лишь для ее безопасности, и довольствовался частыми разговорами по «ментальным каналам», как называл их общение Дастин. Ребята с радостью поделились с Уиллом своими конспектами из школы, но он еще даже не приступал к их изучению, теперь сомневаясь, что сможет нагнать свой класс до сентября. Но друзья, казалось, были уверены, что у него все получится, и наперебой предлагали помощь, которую Байерс собирался в конце концов принять. В общем, все приходило в норму. Но Уилл все еще отказывался брать в руки карандаши, что уж говорить о кистях и красках. — Н-н-не г-г… — Не готов? — спросил Майк с маленькой улыбкой на губах. — Ну же, ты все еще лучше в этом, чем я. Уилл только фыркнул. Уилер был отстоем в рисовании, это правда. Майк опустился на колени перед диваном в гостиной, на котором они сидели последний час, и помог Байерсу правильно взять в руки простой карандаш. — Т-т-тупой, — пробормотал Уилл. — Конечно, тупой, — хмыкнул Уилер в ответ. — Я не хочу, чтобы ты ткнул себе в глаз. Или мне, если на то пошло. Он только рассмеялся под свирепым взглядом Байерса и положил ему на колени потрепанный альбом. Здесь Уилл хранил большинство незаконченных рисунков, среди которых были те, к которым он хотел вернуться позже, и совершенно ужасные. Интересно, сможет ли он сейчас нарисовать что-то получше Мистера Брокколи, которого он придумал в пять лет? Когда Майк отпустил его руку, Уилл постарался сосредоточиться, чтобы не выронить из рук карандаш. Он ощущался так странно, слишком тонкий, зажатый в его пальцах. Байерс чертыхнулся себе под нос, когда карандаш с тихим стуком упал на пол. Майк молча поднял его и протянул обратно. — Ну же, — беззлобно поддел он. — Что вы там делаете с такими неудачниками, как я? Нарисуй палочки? Нарисуй крючки? Уилл слегка изменил положение пальцев, пытаясь найти удобный угол, и на пробу ткнул в бумагу грифелем. Почувствовав знакомое сопротивление листа, он уже увереннее провел уродливую дрожащую линию и скривился. — Давай еще раз, — сказал Майк. Байерс хотел ответить, что не хочет портить альбом, что это все бесполезно и что он хочет залезть в кровать и плакать, но под взглядом теплых карих глаз, светящихся надеждой, смог только тяжело вздохнуть. — У тебя получится, — уверенно добавил Уилер. Вторая линия вышла такой же убогой, как и первая, но Уилл не нашел в себе сил противиться напору Майка. Спустя несколько десятков попыток у него вышел неплохой овал. Уилер заставлял его пробовать снова, пока у Уилла не начали трястись руки от перенапряжения. — Ты молодец, — тихо сказал Майк, откладывая альбом на журнальный столик. — Видишь, главное перестать бояться. Уилер встал с колен и отряхнул штаны от пыли. Зная своего друга, Уилл чувствовал, что это еще не все, но не догадался о задумке Майка, пока тот с загадочной улыбкой не включил магнитофон, стоящий на полке под телевизором. Заиграло что-то из Кенни Роджерса, и Уилл к некстати вспомнил Боба Ньюби. Когда он вернет свои навыки назад, Байерс обязательно посвятит ему рисунок. Ведь если бы не он, вряд ли Майк сейчас смотрел на него с таким выражением лица. — Ты говорил что-то о Зимнем балу, верно? — спросил он. — Уже в-весна, — неуверенно произнес Уилл. — Какая к черту разница, — взмахнул руками Уилер. — Мы танцуем. — Я-я н-не умею, — широко распахнув глаза, возразил Байерс. — Я тоже, и что дальше? — усмехнулся Майк. — Я хочу потанцевать с тобой, и ты не можешь убежать от меня. Уилл встретился лицом к лицу с Демогоргоном и Теневым монстром, но испытал настоящий ужас, когда Уилер ловко с неожиданной силой поднял его с дивана и, удерживая руками за талию, помог Байерсу встать ногами на свои, чтобы тот не упал. — Это г-глупо… — пропыхтел Уилл, залившись краской до кончиков ушей. — М-может п-просто к-к-комиксы почитаем? — Нет, — ответил Уилер, чуть покачиваясь в такт глупой балладе о любви. Мысленно проклиная Кенни Роджерса и Майка вместе с ним, Уилл наклонился ближе к другу, прислонившись ухом к его груди. Из них двоих Уилер рос как на дрожжах, пока Байерс пытался хотя бы набрать вес, чтобы ноги смогли его держать. После пары неуклюжих движений они вроде бы вошли в ритм, и Байерс был вынужден признать, что это приятно, особенно учитывая, что Майк делал почти всю работу. — Я тут хотел сказать кое-что, — начал Уилер, не прекращая движений. Уилл что-то согласно промычал, не поднимая взгляд. — Я жутко перепугался, когда у тебя случился приступ. Байерс напрягся, но Майк, казалось, не собирался читать ему нотации, и он решил хотя бы дать ему выговориться. — Я будто потерял тебя снова. К этому невозможно привыкнуть. Я говорил тебе, что чувствую себя беспомощным, и это правда. Честно, я бы сделал, что угодно, чтобы занять твое место. Уилл вздрогнул, только представив, что все эти ужасы происходят не с ним, а с Уилером. — Да-да, ты бы никогда мне не позволил, — рассмеялся Майк, его грудь завибрировала под ухом Байерса. — Но дело не в страхе или твоей болезни. Я, эм, я просто понял, что не хочу больше держать в себе это все. Наверное, если ты узнаешь, будет гораздо легче. Мне все время кажется, что я лгу тебе, понимаешь? — Нет, — ответил Уилл и посмотрел на него снизу вверх. — Ч-что ты не г-говоришь? Он краем уха слышал, что песня сменилась, но уже не обращал на это внимания. Они с Майком стояли лицом к лицу, и Уилл мог рассмотреть каждую веснушку на покрасневшей коже мальчика напротив. — Я говорил тебе о том, что мне нравится кто-то еще, верно? — голос Уилера сорвался на последнем слове от волнения. Он дождался кивка Байерса и неловко рассмеялся. — Это ты. — Это я? — переспросил Уилл, чувствуя, что что-то упускает, но не понимая, что именно. — Я ч-что? — С Оди было гораздо проще, — отчаянно воскликнул Майк. Он чуть наклонил голову к лицу Байерса — и в следующее мгновение Уилл пораженно выдохнул в чужие губы.