Prayer

      С последнего разговора наедине с Майком прошло три недели. Уилл прежде не обращал внимания, насколько он привязан к Уилеру, а теперь его отсутствие ощущалось куда ярче и болезненней, чем игнорирование и хандра в прошлом году. Конечно, Майк не исчез из его жизни, он приходил почти каждый день с Лукасом или Дастином, а чаще всей компанией, включая даже Макс, с которой Байерс едва ли обменялся парой слов. Но то, что было только между ними, казалось, бесследно исчезло. Если быть до конца честным, именно такого поворота событий боялся Уилл. Ни издевки, ни толчки, ни косые взгляды его не беспокоили так, как потеря первого и лучшего друга. Байерс не знал, как все исправить, и не мог даже для себя определить, чего он хочет. То есть он, разумеется, знал, чего желает больше всего — чтобы все вернулось на круги своя. И Уилл верил, что они могут попытаться, ведь Майк, очевидно, не пытался отстраниться от него навсегда, он просто давал Байерсу время на обдумывание сложившейся непростой ситуации. Стоит Уиллу сказать, что он хочет забыть обо всем, — и Уилер сделает все, что в его силах, чтобы привести их отношения в норму. Только этого не будет достаточно. Их дружба вроде как не подлежит ремонту, и теперь все либо окончательно разрушится, либо… либо станет чем-то большим. И Уилл не знал, что пугает его сильнее. И медлил, ожидая, что все однажды изменится. Ничего, конечно же, не изменится. Другим важным обновлением его жизни стало возвращение к учебе. Несмотря на тяжелую реабилитацию, вечера с друзьями и все еще случающиеся кошмары, которые жутко выматывали, Уилл не знал, куда деть новоприобретенную энергию, так ее было много. Поэтому он принялся за рисование и книжки, благо, буквы больше не расползались по странице, а руки не дрожали так сильно, что текст смазывался в большое черное пятно. Если на художественном поприще успехи были так себе, как бы ни хвалила его мама, то с учебой все шло неожиданно неплохо. Период, когда все его силы шли на восстановление, прошел, и теперь у Уилла наступило время повышенной работоспособности. Он впитывал знания, как губка, глотая учебники целыми главами, за пару дней проходя программу полутора недель. Байерс старался не переоценивать себя, но со сдержанным оптимизмом думал о том, что, возможно, ему не придется проводить все лето за учебой. Приятным бонусом было то, что времени на самобичевание почти не оставалось. Уилл не мог притворяться, что все в порядке, вечно. Вопрос только в том, поднимет ли он сложную тему с Майком сам, или оставит все Уилеру. Как обычно.

***

      Уилл любил бывать на улице, особенно сейчас, когда его дом казался чуть ли не тюрьмой. Он сидел на крыльце, оперевшись о перила лестницы, подставив лицо теплым лучам солнца. При свете дня его кожа не казалась противного синеватого оттенка из-за просвечивающих вен. Все еще слишком тощий, Байерс на солнце выглядел бледным, но не больным. Уилл был безумно рад избавиться от инвалидного кресла. Костыли выглядели не особо привлекательно, но были куда лучше и удобнее. Они даже прогулялись с Джонатаном по окрестностям несколько раз за последнюю неделю; Байерс никогда бы не подумал, что будет так счастлив просто передвигаться на своих двоих. — Что? — спросил Уилл, переведя взгляд на Оди, сидевшую рядом. На коленях девушки лежала тонкая книжка — «Маленький принц», которого она читала уже месяц, учась складывать слоги в слова и улавливать их смысл. Байерс был рад обсудить с подругой ее мысли: Одиннадцать не была многословной, но это не делало ее глупой. Это была их вторая фактическая встреча, но Уилл не придавал этому большого значения, ему казалось, будто он знает Оди много лет. Он, однако, все еще умалчивал о случившемся с Майком перед ней, потому что, ну, это было странно. Но Одиннадцать все равно будто чувствовала, что он скрывает что-то, смотря глубокими темными глазами прямо ему в душу. Уиллу приходилось напоминать себе, что это он здесь читает мысли. — Ничего, — пожала плечами девушка. — Ты задумчивый. — Да, — согласился Байерс, не зная, что еще сказать. — Что-то с Майком, верно? — поинтересовалась она. Уилл замер, чувствуя, как кровь приливает к щекам. При реальной встрече у него не было ни единого шанса, не так ли? — Вы поссорились? — допытывалась Оди. — Нет, — покачал головой Байерс, не смотря на нее. — Друзья не лгут, — мягко заметила Одиннадцать, взяв его за руку. Уилл оторвался от созерцания слезающего с перил лака. Он знал, что может довериться ей, но некоторые вещи нельзя понять, живя в лесу и имея из контактов с внешним миром только телевизор и хмурого шерифа. — Мы не п-поссорились, — наконец сказал Байерс. — П-просто кое-что случ-чилось, и теперь между н-нами все немного не так. — Вы больше не друзья? — с искренним ужасом воскликнула Оди. — Н-наверное, нет, — ответил Уилл, внезапно ощутив себя на грани слез: он впервые сказал это вслух. Боже, они ведь и правда теперь не друзья. Они уже три недели, как никто. Или кто-то. Без конкретики. — О, Уилл, — тихо сказала она. — Что произошло? — Он меня п-поцеловал, — еле слышно произнес он и зажмурился, будто ожидая удара. Через полминуты ответного молчания Байерс приоткрыл сначала один глаз, а затем другой, увидев нахмурившуюся Оди. Она выглядела так, когда пыталась разгадать что-то непонятное для себя. — И?.. Это плохо? — удивилась она. — Майк меня тоже целовал. — Это было н-не т-так, — пробормотал Уилл. — Почему? — сильнее нахмурилась девушка. — Я не понимаю. — М-мальчики не ц-целуются, — без особой уверенности сказал Байерс. — Что плохого в том, что мальчики целуются? Вы можете заболеть? — Нет, — ответил Уилл и тяжело вздохнул. — Т-тебе не грустно? — Почему я должна грустить? — переспросила Одиннадцать. — Р-разве тебе не нравился М-майк? Оди промолчала. Она смотрела ему в глаза открытым и чистым взглядом, который всегда было тяжело вынести. Одиннадцать была удивительной, Уилл сам не знал, чего ждал от нее. Банальной ревности? Такое бывает в глупых фильмах по телевизору, один из которых сейчас смотрят его мама и Хоппер, усиленно делая вид, что они на самом деле не обсуждают своих детей. — Нравился, — наконец сказала Оди. — Значит, он и тебе нравится? Уилл просто кивнул. — И ты ему нравишься. Это хорошо. Ты симпатичный. — С-спасибо, наверное, — опешил Байерс. — Значит, теперь вы поженитесь? — задала неожиданный вопрос Одиннадцать. Уилл поперхнулся слюной и закашлялся. Успокоившись, он ответил: — Оди, м-мальчикам нельзя ж-жениться. — Вам, мальчикам, ничего нельзя, — растерянно проговорила девушка. — Это глупо. Байерс был с ней согласен. Весь остальной Хоукинс — вряд ли.

***

      Это было удивительно, как легко Одиннадцать было унять бурю у него в душе. Уилл был уверен, что без нее не справился бы с самого начала, еще тогда, когда боролся с собственным телом в попытках держать глаза открытыми на несколько секунд дольше. Байерс не был уверен насчет характера отношений между его матерью и шерифом, но решил не забивать этим голову: у них было прошлое и много общего, связанного с Изнанкой. Может, для Джойс Хоппер был кем-то вроде Оди для самого Уилла. Вечером, когда они уехали, и мама, и младший Байерс чувствовали себя лучше, чем накануне. Байерс избегал говорить с матерью о Уилере. Она знала, что что-то не так, но Джонатан ничего ей не сказал, и Джойс решила дать сыну шанс, правда, по-своему: со всеми этими понимающими взглядами, тихими вопросами и подбадривающими улыбками. Может, это был страх или какое-то неожиданное подростковое бунтарство, но Уилл не хотел обсуждать с мамой свою личную жизнь, которая вдруг у него появилась. Он твердо решил поговорить с Майком в ближайшее время лицом к лицу. Эта мысль придала ему дополнительных сил, сбросив остаточный груз с плеч. Уилл понял: он не может вернуть все назад, но способен влиять на свое будущее. Ему стоит доверять Майку. И прежде всего, самому себе.