Prayer

      С каждой минутой, проведенной за одним столом с Майком, решимость Уилла таяла, как мороженое на летнем солнцепеке. Все слова, которые Байерс, возможно, вчера полночи репетировал, вылетели из головы ровно в тот момент, когда мама с облегченной улыбкой поставила две чашки горячего шоколада перед ними и убежала в комнату, подмигнув сыну на прощание. Уилл лениво помешивал свою порцию напитка, рассматривая клубы пара над кружкой. Аромат какао смешивался с еще не выветрившимся запахом горелого печенья — не особо удачного кухонного эксперимента Джойс. Раньше Байерс позволял себе жалеть, что его мама не заботится готовкой, в отличие от Карен Уилер, но сейчас считал, что, наверное, каждому все же свое. Уилл поднял голову и встретился взглядами с нетерпеливо ерзающим на стуле Майке. Похоже, его друг ждал, что он заговорит первым. «Это все твоя вина», — зло подумал Байерс, не без удовольствия продляя его мучения. Его мысли разбегались еще и из-за повышенной дозы обезболивающих с утра. После случая в больнице Уилл принимал другие таблетки, и припадков, к счастью, больше не было, но в последние пару дней его мучила сильная головная боль, из-за чего, кажется, даже временно село зрение. Байерс не хотел говорить Оди, но он чувствовал, что Там что-то не так. Это было неоформленное ощущение, и Уилл надеялся, что это просто паранойя, хоть и догадывался — не может в его жизни хоть что-то быть настолько просто. Как же не вовремя. Почему плохие вещи происходят только с ним? Почему Демогоргон не похитил Троя или злобную миссис Стоун, которая мучила его на английском? За что этот мир так не любит хороших парней? — Уилл? — позвал Майк. Байерс, уже забывший о нем, вздрогнул. — Да. — Ты хотел поговорить, — начал Уилер. — Ты передумал? — Нет. — Эм, ладно, — Майк как-то неловко поднял свою кружку и сделал первый глоток. Он не спрашивал, почему Джойс приготовила горячий шоколад посреди весны, было достаточно, что Уиллу его хотелось. Байерс потянулся к тарелке с крекерами и со второй попытки подхватил одно печенье. Его руки начинали мелко дрожать при малейшем признаке волнения, а Уилл еще и не полностью отошел от сегодняшней ночи, преуменьшая боль, как и обычно. — Ты в порядке? — мягко спросил Уилер. — Да. «Я поразительно разговорчив сегодня», — про себя заметил Уилл. Боль делала его стервозным. — Мне жаль, — вдруг сказал Майк. Под удивленным взглядом Байерса он сбивчиво продолжил: — Я знаю, я уже сто раз говорил это, но я не должен был так поступать с тобой. Тебе сейчас тяжело, а я… ну, добавил проблем? Я не хочу тебя потерять, хорошо? Боже, пожалуйста, не ненавидь меня! Уилл опешил. — Н-но я не н-ненавижу тебя. — Конечно нет, — невесело усмехнулся Майк. — Ты слишком хороший, чтобы ненавидеть кого-то, не так ли? Будешь страдать, лишь бы я не чувствовал себя ущербным. — Это н-не так! — воскликнул Байерс. Он не мог поверить, что Уилер думал что-то такое все то время, что они не разговаривали один на один. — А как же тогда? — Майк провел ладонью по лицу. — Представь, что сказали бы мои родители, узнав, что я… что я такой. — Т-такой? — глупо переспросил Уилл. Он ощутил себя виноватым за то, что даже не заметил мучений лучшего друга. Одной из худших сторон его положения было то, что он часто был слишком зациклен на себе, чтобы видеть окружающих его людей. — Такой, — повторил Уилер. — Я бы хотел быть влюбленным в Оди, но это не так. И это ужасно, потому что я ей нравился, а тебе нет. И… и получается, что я причиняю боль вам двоим, ведь ты теперь должен терпеть меня, зная… это все. О господи. «А тебе нет». Майк правда считал, что должен был скрывать правду, чтобы все были счастливы? И они говорят, что Уилл слишком добр? Это было так глупо, что Уилл едва не рассмеялся, но Майк, похоже, заметил его неуместную улыбку и резко побледнел. — Уилл? — хрипло произнес он. — Мне нужно уйти, да? — Куда, д-дурак? — тихо сказал Байерс. — Домой, — со слезами в голосе ответил Майк. — Куда-нибудь навсегда из твоей жизни. Или из страны. Уилл рассмеялся, прикрыв рот ладонью. Его настроение не совсем здоро́во скакало снизу вверх и обратно, и Байерс не смог сдержать пузырящуюся в груди радость. Наверное, Майку не хватало Джонатана, который сказал бы ему, что он не обязан любить какие-то вещи только потому, что общество считает, что он должен. — Это все так глупо, — озвучил его мысли Уилер и резко подскочил со своего места. — Я пойду. Уилл не сталкивался с этой стороной Майка много месяцев. Вспыльчивость друга его иногда почти пугала, особенно сейчас, когда Байерс ничего не мог сделать, чтобы остановить его. Разве что… — Стой! …он мог просто попросить. Уилер замер на месте. Уилл поднялся на ноги, упираясь руками в стол. — Ты мне нравишься, — твердо сказал он, глядя Майку прямо в глаза. Уилл ждал, что что-нибудь упадет и разобьется, или взорвется, или портал на Обратную сторону откроется прямо в холодильнике, но ничего не случилось. Вообще ничего. Майк даже не пошевелился. Не хватало только стрекотания сверчков за заднем плане. Уиллу не понравилось быть подростком. Можно они просто забудут об этом и пойдут играть в «Подземелья и драконы»? — Ты шутишь, — наконец сказал Уилер. Байерс впервые в жизни захотел сказать что-нибудь неприличное в стиле разозленного шерифа Хоппера. В какой момент Майк успел стать идиотом? — Нет. — Да. Ты просто не знаешь, о чем говоришь. Ты думаешь, что сделаешь мне приятно, но это не так. — Тупица. Т-ты сам сказал, ч-что у нас есть с-связь. Я т-тоже это ч-чувствую, — Уилл трижды проклял свой заплетающийся язык и попытался как-то одним взглядом передать все свои мысли. Он мог сделать кое-что еще, пришла неожиданная догадка, и Уилл крепко зажмурился. Байерс уже проделывал такой трюк с Оди, может, с Майком тоже выйдет? В отличие от своей подруги Уилл не испытывал никаких трудностей с проникновением в ментальное пространство, и сейчас ему нужно было захватить пассажира, чтобы вправить мозги лучшему другу. Должны же непонятные способности хоть как-то пригодиться? Когда Байерс почувствовал, как проваливается сквозь пол, он открыл глаза и увидел в двух шагах пораженного Майка Уилера. — Уилл, что это? — прошептал он и пораженно уставился на Байерса, резво преодолевшего разделявшее их расстояние. — Ты ходишь? — Здесь да, — ответил Уилл и улыбнулся, в порыве невиданной храбрости взяв его за руку. — Добро пожаловать в мой мир. — Так это?.. Удивительно. — Так и есть, куча достопримечательностей, — пошутил Байерс. — И еще наш разговор займет вдвое меньше времени, если я не буду заикаться. — Я в порядке с твоим заиканием, — машинально сказал Майк. — Да-да, это не мешает тебе перебивать меня. Уилер покраснел и отвел взгляд. — Как тебе удалось провести меня сюда? — Понятия не имею, — пожал плечами Уилл. — Майк, я влюблен в тебя. — Нет. — Да, — устало возразил Байерс. — Я не знал, что это так, пока не поговорил с Джонатаном. Я думаю, я всегда любил тебя. — Уилл… — Эй, хватит. Вы, ребята, говорили много месяцев, пока я мог только мычать. Так что будь добр, выслушай все, что я собираюсь до тебя донести, хорошо? — Уилл потер висок свободной рукой, собираясь с мыслями. — Не похоже, что я опытный в чем-то подобном, но… вот как все вышло. Мы не можем это изменить, да и зачем. За все то время, что был парнем в беде, я понял, что на сожаления не стоит тратить время. Мне нравится мальчик. Хоть в чем-то мой отец был прав. — Твой отец — мудак, — фыркнул Уилер. — Да, я в курсе, — Уилл посмотрел на их все еще переплетенные пальцы. — Но это все еще верно. И это не плохо, знаешь? Я имею в виду, в Хоукинсе со мной мало кто согласится, но какая разница? — Уилл, — задохнулся Майк. — С тобой что-то не так. — Нет, — весело сказал Байерс. — Со мной все прекрасно. И с тобой тоже. Проблемы только у тех, кому есть какое-то дело до нас. — До нас? — с улыбкой переспросил Уилер. — Так это правда? — Конечно, — проговорил Уилл. — Ты был со мной в самые ужасные дни моей жизни, как я мог не влюбиться в тебя? — Ну, ты сам сказал, что я тупица. — Никто не идеален, — рассмеялся Байерс. — Я не знаю, что со мной такое. Пока ты не пришел, у меня было дурацкое настроение. — У меня тоже. У меня было дурацкое настроение три недели, — поделился Майк. — Ты уверен, что я тебе нравлюсь? — Нет, я передумал, — закатил глаза Уилл. Он видел, что Уилер смотрит на его губы, но ничего не делал, ожидая от более опытного друга первого шага. — Вытащи нас обратно, — вместо этого сказал Уилер. — Зачем? — Ну, это ведь все нереально? Мы сейчас стоим на кухне, как два идиота. Что подумает твоя мама? Первым, что почувствовал Уилл, когда вернулся, было прикосновение теплых чуть шершавых губ Майка к его собственным. Он с готовностью отказался от всех своих мыслей о бессмысленности поцелуев. Это было прекрасно.