* * *
Вернувшийся из Хогвартса после разговора с директором Дамблдором лорд Поттер выглядел крайне задумчивым и непривычно тихим. На вопросы своего аппрентиса, Дарт Мегацерос попросил последнего пока его не беспокоить и пригласить в кабинет на серьёзный разговор леди Вальбургу. О чём могли говорить директор и его учитель, остаётся непонятно, но Сириус не зря работал в аврорате вместе с Джеймсом. Похоже, владыка узнал нечто очень важное, связанное с компроматом, нарытым Вальбургой Блэк относительно директора. Иные объяснения попросту не выдерживали критики. Что касается разговора самой леди Вальбурги с лордом Поттером, то он огорошил женщину мыслями о том, что предоставленный ею компромат был облегчённой версией. Естественно, леди отпираться не стала и покинула кабинет на десять минут, чтобы лично принести полную версию компромата на директора, что ценой жизни добыл верный вассал Блеков Август Минтамбл. Дарт Мегацерос бережно принял из рук леди Блэк папку с компроматом. Сейчас в его руках ключ к происходящему на островах. В качестве ответного хода владыка ситхов передал леди Блэк омут памяти для ознакомления с воспоминанием, содержащем беседу с директором. И пока его тётушка знакомилась с произошедшей беседой во всех подробностях, Джеймс бегло пробежал глазами по полной версии и подробно ознакомился с аналитическими выводами невыразимцев. Но даже они строили лишь смутные догадки, зачем директор затеял всю эту авантюру. Такое положение дел Джеймса не устраивало, но сделать что-либо прямо сейчас или в ближайшее время он не мог. Вынырнувшая из омута Вальбурга была, мягко говоря, удивлена и шокирована. Помимо своего воспитания как ведьмы-хранительницы домашнего очага и старшей женщины в роду, Вальбурга в порядке правил и традиций рода имела мастерство, в её случае это было мастерство в чарах. Пускай она откровенно самая слабая по силе и мастерству среди всех своих предшественниц, но ведь главное оружие женщины в другом. Анализировать Вальбурга могла куда лучше других своих предшественниц. — Владыка, честно сказать, я в растерянности. Конечно, всем известно, что звание архимага просто так не дают. Да и нельзя назвать Альбуса Дамблдора слабым магом, но вот его подход… — Тётушка, давайте без титулов, вы заметили нечто, достойное внимания? — Хорошо, племянник, как скажешь, а насчёт деталей я могу с уверенностью сказать, что все известные мне данные утверждают, что директор очень не любит демонстрировать свои возможности, и каждый такой случай публичного проявления им силы подробно изучен и задокументирован. Аристократия его начала опасаться, ещё когда он только стал самым молодым мастером трансфигурации в Британии. — Понимаю, ведь трансфигурация весьма нетривиальный раздел магии, так что каждый мастер этого направления — потенциальный философский камень с прикрученным к нему регулятором хаоса. Иными словами, очень опасен. Сам я только начал восстановительные тренировки, чтобы не забрасывать свои умения. Вальбурга на это совершенно уверенно кивнула. Вывод до безобразия простой, ведь после того, как маги древности исчезли, вся боёвка стала вестись с помощью чар и трансфигурации, тогда как древние маги спокойно управляли стихиями и творили невероятное. — Так вот, поскольку сознание человека устроено так, что воспринимает информацию целиком, то в омуте памяти можно кое-что рассмотреть, если применить несколько фокусов, которыми владеет род Блэк. Конечно, это сугубо наша разработка, и знаю я о ней только потому, что не покинула род, но не дам гарантии, что кто-то из других родов не может иметь в своём распоряжении похожих методик. Так вот, дорогой племянник, имея возможность рассмотреть свежие воспоминания, а именно они представляют наибольшую ценность, так как методика работает только на них, я могу сказать, что Альбус Дамблдор практически достиг уровня древних магов. Его телекинез — это не сам телекинез, он активно использует воздушную стихию, а если учесть, что у него в фамильярах небольшой феникс, то директор Хогвартса освоил ещё и огненную стихию. Владыка ситхов понял, что только это уже окупает тот факт, что он поделился воспоминанием о встрече с директором с леди Блэк. Она заметила эту важную деталь. В ходе дальнейшей беседы женщина напомнила ему, что фениксов и прочих стихийных животных выбирали своими фамильярами древние маги. В настоящее время только самые сильные из архимагов могут позволить себе содержать стихийное животное в качестве фамильяра. И то эти фамильяры значительно уступают в размерах и силе питомцам древних магов. Даже домовики, которых использует сейчас любой более-менее сильный род, и те являются наследием древних магов, правда, с тех пор они изрядно деградировали. Со слов Вальбурги получалось, что у древних магов домовики были чуть ли не боевыми слонами. — Есть даже несколько изображений, сохранившихся со времён Мерлина и Морганы — последних древних магов Земли. — И как же их можно увидеть? — Кричер, принеси мне фолиант мага-историка Доровита Женеры, посвящённый древним магам. Джеймс, кстати, обратил внимание, что в последнее время домовик не слоняется по особняку и вообще не показывается на глаза. Сейчас же он впервые появился перед хозяевами за почти неделю невидимости. От неожиданности открывшегося зрелища Вальбурга испуганно вскрикнула и в то же мгновение оказалась чуть ли не на люстре. Домовики и так не блещут красивой внешностью и отличаются весьма зубастенькой улыбкой, но Кричер за прошедшую неделю стал выглядеть еще страшнее. Джеймс и раньше замечал, будто домовик стал больше, а сейчас он вымахал ростом в метр, губы рта уже не скрывали острые зубы, а уж увеличившиеся и заострившиеся когти было видно невооружённым глазом, как и набухшие размеры туловища, и начавшие формироваться стальные жилы на руках и ногах, которые раньше были тщедушными. Неудивительно, что леди Вальбурга разразилась экспрессией минут на пять, выпуская из себя лёгкий шок. — Кричер принёс требуемое, хозяйка. — Кричер? Что с тобой случилось? — Когда молодой хозяин исправился и стал настоящим лордом, а потом стал учеником Владыки, то Кричер стал становиться сильнее. Простите, хозяйка, если я вас напугал, но в присутствии Владыки я не имею права прятаться за иллюзиями, домовик — отражение могущества рода и должен это демонстрировать в присутствии Владыки. А Кричер — образцовый домовик, чтущий свой священный долг верного слуги. Владыка ситхов в этот момент судорожно сдерживался, чтобы самым позорным образом не заржать, ибо внезапная догадка о природе домовиков вдруг пронзила его, отчего Дарту Мегацеросу пришлось проявить весь свой природный аристократизм, чтобы не выглядеть глупо. Воспользовавшись интуицией, он очень удачно открыл принесённую Кричером книгу, чтобы увидеть ожидаемое им стилизованное изображение ранкора.Глава 13.
16 октября 2019 г. в 16:30
Камин в кабинете директора вспыхнул, выпуская в помещение лорда Поттера в новой тёмно-вишнёвого цвета мантии с иголочки. Альбус обратил внимание на характерные чары, которые выдают работу итальянских модельеров, но стиль ему определённо понравился. Директор и сам любил хорошую одежду, правда, предпочитал ядовитые вырвиглазные оттенки всех цветов. При этом никто не мог сказать, что мантии директора не являются стильными и дорогими. И вот эта вот черта его ученика говорила о том, что перед ним действительно лорд Поттер, ибо малыш Том удавился бы, но никогда не надел бы на себя что-то отличное от чёрного.
Впрочем, это не помешало директору активировать пентаграмму, которая была скрыта под фальшивым полом, и надёжно зафиксировать лорда Поттера в магической ловушке, так что он не мог пошевелиться, но имел возможность говорить. Ошибка многих магов в том, что очень малое их число развивает в себе способность использовать язык в качестве конечности, которой можно шевельнуть для активации заклинания. Вообще же, говоря откровенно, чтобы выполнять заклинания без единого движения тела, требуется недюжинная прорва времени и сил на тренировки, чтобы научиться работе с духовными телами, которыми по сути магия и производится. И самое парадоксальное, что пренебрегаемый большинством магов телекинез отлично способствует развитию этого навыка творения заклинаний с помощью духовных тел. Альбус стал одним из сильнейших магов столетия не только потому, что мог творить с помощью палочки очень могучие боевые чары, в частности, многосоставные атаки псевдовеществом со стихийной накачкой — это его профессиональный конёк. К тому же он выучил у Николаса парочку важных трюков по боевой алхимии. Да и активные исследования свойств драконьей крови, которая использовалась магами древности, принесли ему знаменитые двенадцать вновь открытых способов её использования. В общем, среди архимагов планеты Земля Альбус недаром числился первым среди равных.
Что же касается Джеймса Поттера, то он прекрасно знал, что идёт в пасть ко льву в буквальном и переносном смысле. Когда он почувствовал, как его обездвижили с помощью какой-то ловушки, то первым желанием было выхватить меч и разнести фальшивый пол перед камином, чтобы освободиться. Однако, учитывая, что за эту секунду директор мог его размазать несколько раз, превратив в сотню разных субстанций, а атаки не последовало, Джеймс Поттер сделал единственное, что в данной ситуации мог.
— Директор, вам не кажется, что это несколько чрезмерно? Если я пришёл к вам, значит, я по-прежнему ваш верный последователь.
— Я уже это понял, Джеймс. И давай по именам, мы не на заседании Визенгамота. Но всё же я хочу убедиться. Малыш Том такой затейник, он мог много чего использовать. А теперь, будь добр, не отвлекай меня, я хочу кое-что проверить. Так-так, посмотрим.
Улыбающийся словно владыка ситхов директор Дамблдор телекинезом приблизил к лорду Поттеру практически все приборчики с одного из стеллажей и в течении пяти минут тщательно считывал с помощью своих артефактов всю доступную информацию о Джеймсе. Лорд Поттер счёл за лучшее оставаться в неподвижности, хотя с помощью Силы он ощутил, как, оказывается, коварна удерживающая его пентаграмма перед камином. В одиночку прорвать такое поле может только владыка ситхов, да и то не всякий и не мгновенно, а вот активируется ловушка с помощью банального телекинеза, но догадаться об этом весьма сложно, только имея такой же потенциал в предсказаниях и интуиции, как у него.
Тем временем на директорском столе какой-то артефакт, отдалённо напоминающий принтер обычных людей, начал распечатывать на свиток все полученные данные, но, как мог видеть со своего места лорд Поттер, результат выводился на свиток с помощью странных пиктограмм, которые были ему неизвестны. Интересная деталь, которая заставляет посмотреть на директора Дамблдора более пристально. Собственно, владыка ситхов и посмотрел на директора с помощью Силы, от увиденного у него как-то резко пересохло в горле. Директор, безусловно, был архимагом по местным меркам, то бишь заставил бы побегать и его с Йодой на пике формы. Вот только фон, идущий от Альбуса Дамблдора, выдавал в нём весьма неординарную личность с полосками в ауре, характерными для призрака Силы. Дарт Мегацерос предполагал разное, но уж точно не то, что образ доброго архимага-чудака скрывает в себе, словно бархан Татуина, целого крайт-дракона.
— Да, всё в порядке, Джеймс, ты уж извини старика, но осторожность никогда не бывает излишней.
— Нет, как можно, дорогой учитель, злиться на вас? Обычная предусмотрительность, я всё понимаю. Вы в лучшую сторону отличаетесь от Аластора.
— Это точно, Джеймс, как жаль, что тебе пришлось применить против него удар милосердия. Горько осознавать, что война перекорёжила одного из лучших боевых магов.
— Полагаете, Альбус, у меня был выбор? Мы с Сириусом корим себя за это, но когда наш наставник потянул из кобуры «Пустынный Орёл», да ещё и зачарованный невесть чем, выбора не осталось. Директор, вы же помните, что Аластор натаскивал нас сперва бить, а потом разбираться. К тому же мы были в окружении толпы и в условиях изменившегося патронуса у меня и Бродяги.
Директор печально вздохнул на это, краем глаза продолжая читать написанное артефактом на свитке пергамента. Одновременно с этим Альбус потянулся к кнопке, чтобы с помощью магической механики деактивировать пентаграмму-ловушку.
— Я это понимаю как никто другой, мой юный друг. Мне тоже доводилось делать в своей жизни очень сложный выбор.
Джеймс мысленно усмехнулся на последнее обращение Альбуса к нему и воспользовался телекинезом, чтобы высвободиться из ловушки. Это не осталось незамеченным Дамблдором, довольно улыбнувшимся тому, что ученик запомнил его совет, замаскированный в своё время под шутливую фразу во время одной из бесед с Джеймсом, когда будущий лорд Поттер учился в Хогвартсе. Что касается Дарта Мегацероса, то он чувствовал себя так, словно ему удалось попасть на дружескую беседу к одному из ушедших владык ситхов.
— Вижу, что ты развил в себе навыки телекинеза. Весьма приятно старику смотреть на то, как его ученики используют его советы, пускай даже и не высказанные прямо.
— Альбус, я вам признателен за них. В конечном счёте победа над тёмным лордом далась мне именно потому, что я в своё время послушался вас. Так что в этом смысле — это и ваша победа тоже.
— Да, Джеймс, удивил ты меня. Порадовал старика. Я полагал первые три дня, что потерял вас. Чаю?
— Не откажусь.
Директор лично заварил чай, проделывая все манипуляции на глазах у Джеймса, так что можно было не опасаться, что в чай что-то добавлено, владыка ситхов бы это почувствовал, тем более, что чайный сбор для заваривания содержал травы, которые не сочетались с зельями. Да и зачем директору зелья, если Дарт Мегацерос знает, что старик использует опосредованные методы воздействия на сознание, например, у него есть стеллаж с артефактами, единственное предназначение которых — создавать в кабинете директора отвлекающие внимание тихие шумы.
— Да уж, я сам собирал травы в Запретном Лесу. Впрочем, ты прекрасно знаешь, что у Хагрида там есть свои секретные делянки.
Пришлось изобразить на лице гримасу оскорблённой невинности, мол, мы понятия не имели, что там Хагрид выращивает, и почему на пятом курсе был сорван урок зелий у профессора Слагхорна, когда они проходили веселящее зелье.
— Альбус, полагаю, что сегодня мы здесь встретились отнюдь не делянки Рубеуса обсуждать, хотя, полагаю, наш старина Хагрид с них имеет порядочно денег.
— Джеймс, ты уж не сердись на старика, но порой меня охватывает такая сентиментальность. Это так захватывающе — наблюдать, как под твоим надзором вчерашние дети вырастают и становятся состоявшимися магами. К слову, я удивлён тем, что ты смог завербовать самого Люциуса Малфоя.
Директор наклонил корпус вперёд, давая понять, что ему интересны подробности этого события. Наблюдая за Джеймсом и его реакциями, Альбус анализировал, мысленно кивая себе, так как получал подтверждение результатам диагностики. Из мелочей складывается целое, и сейчас Альбус старательно отмечал мелкую моторику молодого мага, сидящего перед ним. Ошибки быть не могло, перед ним был прошедший крещение смертью Джеймс Поттер.
— Это не моя заслуга, Альбус, а исключительно Лили. Признаться, я не сразу вспомнил об этом, но ведь моя Лили и кузина Нарцисса состояли в клубе слизней в одно и тоже время.
Альбус в очередной раз выдал себе мысленный подзатыльник за то, что не учёл такой возможности. Одного этого вступления было более чем достаточно, чтобы развить логическую цепочку. Банан ему в ухо, что не заметил женской дружбы между малышкой Нарциссой и малышкой Лили. Директор про себя быстро прокручивал варианты, слушая о том, как эта связь между двумя волшебницами, оказавшимися по разные стороны баррикад, помогла малышу Джеймсу протянуть малышу Люциусу руку помощи, когда последний понял, в какое дерьмо превратился малыш Том. Нет, решительно пора заняться подбором соратников, которые поймут его чаяния. А с малыша Джеймса и надо начинать.
— Директор, я бы хотел знать, что случилось с тёмным лордом? Он же ведь не умер окончательно?
— Нет, Джеймс, не умер, тут ты прав. Я пока что не могу даже приблизительно понять, что за мерзость использовал этот некогда без сомнения гениальный молодой волшебник. Малыш Том всегда был талантлив, и не всегда он был злым. Так что вполне очевидно, что он смог изобрести очередной секрет бессмертия. Но думаю, что с тобой вместе мы сумеем разгадать эту тайну. Тем более, что ты прошёл через горнило смерти и сумел победить его, таким образом, малыш Том отметил тебя, как равного себе.
Дарт Мегацерос сейчас сам едва не начал проявлять сентиментальность. Ответ Дамблдора напомнил ему о первой встрече и первой серьёзной беседе с Дартом Плэгасом. Что бы про ситхов не говорили недоброжелатели и джедаи, но они по-своему любят и ценят память о своих мастерах. Тем более, что в случае ситхов непочтение даже к ушедшему в Силу мастеру является дурным тоном и плохой приметой. Мастер же может обидеться, а когда обижается ушедший владыка ситхов, то последствия для непочтительного аппрентиса бывают печальными. А вот последние слова были важными в этом театре двух актёров.
— Мастер, вы говорили нам с Лили о том, что существует некое пророчество, которое касается нашего сына.
Дамблдор печально улыбнулся. Если бы владыка ситхов не был бы самим собой, то купился бы на этот спектакль, но Джеймс Поттер прошёл суровую школу ордена ситхов, пускай в другом мире и не в этом теле, так что он играл свою роль, прекрасно зная, что от него желает услышать Дамблдор. В качестве владыки ситхов Дарт Мегацерос мог оценить происходящее и сказать с уверенностью, используя чувствительность к Силе, что Дамблдор не ситх и не джедай, даже понятия не имеет о том, что Магия является ещё и Силой, но был очень близок к этому, уровень могущества старика впечатлял, так что Джеймс не выдержал и обратился к нему уважительно по понятиям ситхов, как к равному.
— Да, существует. Когда ужас опустится на Страну Туманов, подобно клубку змей, грядёт Избранный, у которого будет сила победить тёмного лорда. Дважды рождённый на исходе седьмого месяца, теми, кто трижды бросал вызов тёмному лорду. И тёмный лорд отметит его, как равного себе. Вот текст пророчества, которое касается вас двоих.
Дамблдор пустился в рассуждения о том, что считал таковыми с большой вероятностью Гарри Поттера и Невилла Лонгботтома, но в сложившихся условиях думает, что речь идёт именно о Джеймсе, ведь его родители в первые годы становления партии радикальных аристо трижды помешали провести их агрессивный курс через совет лордов в Визенгамоте. Что же касается титула дважды рождённый, то Альбус Дамблдор связывал это с наследием Певереллов, стоящих у истоков рода Поттер. Ведь фактически вся эта история с Фиделиусом и прятками началась с того, что в июле месяце на Поттеров началась охота. А Дарт Мегацерос в этот момент сидел морально пришибленный в кресле для гостей и думал о том, что он родился на исходе седьмого месяца по набуанскому календарю.
Что касается результатов этой беседы, то владыка ситхов был весьма сильно озадачен происходящим и пребывал в смешанных чувствах. С одной стороны, директор Дамблдор действительно является той ещё тёмной лошадкой, с другой стороны, старик явно чего-то не договаривает. Причём с помощью Силы Дарт Мегацерос почувствовал, что перед ним не просто загадка директора и его интриги, а нечто гораздо большее, что весьма сильно волнует Альбуса Дамблдора. И вот к разгребанию этой горы проблем, которая пахнет далеко не фиалками, директор вознамерился привлечь именно его, Джеймса Карлуса (Чарльза) Поттера. Причём привлекает очень аккуратно и с неимоверным облегчением от того, что Джеймс и Лили выжили. Опять же, почему директор рад?
С одной стороны, это очень хорошо, так как директор оказался не откровенным врагом, а весьма загадочной личностью с далеко идущими планами и не вполне понятной для владыки ситхов целью. Конечно, Джеймс прекрасно понял, прочитав между строк и едва уловимых жестов, что он не знает значительных фрагментов имеющейся у директора картины мира, но Сила подсказывает, что это нечто важное. Упоминание Певереллов — вот ещё одна улика. Дарт Мегацерос понял, что, возможно, информация, предоставленная тётушкой Вальбургой, также была неполной. А вот это уже вызывает обеспокоенность. Владыка ситхов привык действовать, полагаясь на цельную картину происходящих событий.