≫•———•>×Х×<•———•≪
Сегодня Ян был сам не свой. Обычно самодовольный Бекман в этот день выглядел как-то мрачно. Встретившись взглядами, он даже не ухмыльнулся, что делал, как правило, словно по привычке. Алиса сегодня не придёт. Ещё перед моим выходом написала, что неважно себя чувствует. Пусть я и ответила: «Лечись, не переживай обо мне», — на душе было очень тяжко. Это был тот самый редкий день, случающийся раз-два в году, когда я была без Алисы. Чувствовала себя незащищённой. С мамой вчера я поговорить не смогла. Не смогла даже подойти и намекнуть на то, что нужно обсудить важный вопрос, так как Николай Васильевич кружил вокруг неё голодной, безумной акулой. И это меня напрягало. Я начинала бояться и накручивать, в голову забредали страшные мысли о том, что от этого мужчины скоро придётся бежать не только мне. И добивал состояние тот факт, что от Ника до сих пор ничего не пришло. При том, что если бы и пришло, то, скорее всего, Алисе. Я была в очень странном, растерянном, туманном состоянии. Я не знала, чего мне хотеть и о чём думать. Трогать Бекмана я сейчас не могу, нету смысла, Ник не приходил. Разговаривать с Николаем Васильевичем мне просто страшно. Думать о предметах вообще не получалось. Получалось просто пустым взглядом оглядывать лица, останавливаясь на каждом по чуть-чуть. Живот крутило от волнения. Я волновалась по всем причинам выше и одновременно, казалось, ни по одной из них. Я чего-то ждала. Чего-то непонятного. То ли плохого, то ли не особо плохого. Ясно одно — хорошего случиться просто не могло. Я был настроен исключительно на успех. Взгляд сосредоточен, лёгкая довольная улыбка, плечи расправлены. Смелыми шагами я вошёл на территорию школы вместе с толпой практически опаздывающих учеников. Всё, что у меня было — это заряженный телефон и удача. Пройти через турникет в толпе — проще простого. Лёгким движением руки придержал поворотную планку у впереди идущего, чуть наклонил на себя и уверенно сделал шаг вперёд. Также решительно направился в гардероб, оставил ветровку и отправился к лестнице. Прозвенел звонок. «Самое время», — довольно подумал я, забегая на третий этаж. В кармане завибрировал мобильный — Алиса отправила распорядок кабинетов. «Итак, первый урок у неё на четвёртом этаже, очень удачно, — я осматривал кабинеты и запоминал их номера, — второй урок на третьем. Ну, ничего, думаю, не столкнёмся». Следующим сообщением Алиса объяснила, с какой стороны мужская уборная. Там я до поры до времени решил спрятаться. После первого урока не особо хотелось показываться роллерше — короткая перемена не позволит мне сказать всё, что я собирался. Триста пятая школа имела п-образную форму и, в отличие от моей, была небольшой. Немного зная о порядках учебного заведения Астры, я предполагал, что на моё нахождение здесь персоналу будет относительно фиолетово. Поэтому смело уселся на подоконнике и засел в телефон. Единственное, чего я не хотел — встретиться с Бекманом в уборной. Немного боялся его возможной реакции. Потому что на каратиста у меня были немного другие планы. Я дождалась. И теперь понимала, почему Ян был мрачный. Он готовился к очередному развлечению и не хотел раньше времени подавать виду. Давненько я не испытывала этих ощущений — издевательства в школе. И была совершенно не готова устраивать концерты для учащихся, была не готова просто терпеть или драться. Он подошёл ко мне, как обычно, на второй перемене. Как обычно спросил про моё настроение и не стоит ли Яну сделать его похуже. После моего обыкновенного: «Не намерена тратить на тебя своё время», — попытался схватить меня за волосы. В этот раз — удачно. Сил не было совсем. Стало страшно. Очень страшно. Мало того, что тебя нанял Николай Васильевич, чтобы держать под контролем мои встречи с Ником, теперь ты ещё и в очередной раз полез издеваться. Мне казалось, что тебе должно было быть совестно избивать дочь работодателя… Вокруг собралась толпа. Я стояла спиной к окну. Ян — в метре от меня. Сейчас я была готова на всё, чтобы он от меня отстал. Сделала глубокий вдох, глаза начали судорожно перебирать лица окружающих, в надежде на кого-нибудь, кто может это остановить. Хотя бы кто-то, прошу. Едва я успела зацепиться взглядом за одного одиннадцатиклассника, мне прилетело по лицу. Боль прошла почти по всему телу, я едва устояла на ногах. Толпа одобрительно засвистела. — Не подходи ко мне, — приняла неуверенную стойку сразу, как пришла в себя, выставила руки перед собой и посмотрела блондину в глаза. Тот злобно захохотал. — Это всё, на что способна Белая Астра? — он сделал шаг на меня. — Расслабилась ты, дорогуша, давно не тренировалась, видимо. — Я не намерена с тобой драться, Ян, — я медленно опустила руки, сердце нервно забилось в груди, живот закрутило сильней. — Поплачь ещё, — он состроил саркастично-жалобное лицо, а затем ухмыльнулся, — соберись, тряпка. Следующий удар пролетел почти у самого уха, наклон головы в сторону спас от новой шишки. Я не била. Бекман наигранно расстроился и снова сделал попытку ударить. Шаг влево. Наклон. Шаг назад. Глаза снова забегали по толпе, направляясь в сторону одного моего знакомого, которого неожиданно сдуло ветром. Пропала моя последняя надежда на спасение. Тело заныло и задрожало. Горло сдавил ком. Я не хочу драться. Меня потянули за волосы. Перемена началась пару минут назад, но в моей части школы не было слышно и звука. Только двое зашли в уборную и уселись на соседний подоконник. — Задолбали уже драться эти двое, — послышался один голос. — Может, мне всё-таки вмешаться? — спросил второй, неожиданно и смутно знакомый. — Нет, Белая просила не лезть, — устало ответил первый. Сердце пропустило удар. «Ч-что? Драка? Белая?» — я сорвался с подоконника и, не смотря на беседовавших, выбежал в рекреацию. Завернул влево и побежал через коридор. Там гудела толпа. Нервно сглотнул, подбегая к учащимся. Смело растолкал школьников, продвигаясь ближе к центру круга. Ошеломлённо замер. Ян держал её за волосы и тянул на себя. Девчонка не сопротивлялась. Кровь закипела, превращая меня в машину для убийства. Не хотел показывать Астре, что умею драться, да? Не хотел подавать виду, что когда-то встречался с Яном? К чёрту этот план. Руки легли на плечи впередистоящих мальчишек и с силой раздвинули их в сторону. Школьники недовольно зашипели, я, не обратив внимания, раздвинул следующих. Оказался в центре. В один шаг оказался прямо за спиной Яна. — Руки свои грязные убрал, — прошипел, испепеляя его макушку и опуская отяжелевшую ладонь на плечо. Бекман обернулся, не отпуская Астру, и его лицо тут же поздоровалось с моим кулаком. Ладони Бекмана мигом разжали роллершу, та подняла глаза и замерла, узнав меня. Ян вслепую сделал полшага назад, почти сталкиваясь с девчонкой, но я оказался быстрее — схватил за рубашку и с силой потянул на себя, отходя дальше. Толпа разошлась, давая мне больше пространства. — Ты! — прорычал каратист, приходя в себя от удара. Я чуть приподнял подбородок и одарил блондина злобной улыбкой: — Собственной персоной, Бекман, собственной персоной, — скрестил пальцы между собой и ловким движением прохрустел половиной. — Ты, вроде, обещал мне кое-что осенью. — Да пошёл ты к чёрту! — он занервничал и сделал выпад. Мне хватило трёх ударов и полминуты, чтобы он оказался на коленях перед Астрой. — Как-то слабовато для каратиста, — практически рычал я, сжимая его волосы в руке и поднимая голову на меня. Ян попытался вскочить, но не тут-то было — руки с силой отправили его обратно. — В общем, так, — я развернул Яна лицом к остолбеневшей Астре. — Видишь вот эту девочку, Бекман? Снова посмотрел ему в лицо. Тот, скорчившись от боли и злости, осознавая своё положение, неуверенно кивнул. — Ещё раз ты окажешься около неё — руки сломаю, — чётко произнёс, изучая черты его лица, и отпустил. Принялся вытирать ладони о джинсы: — Свободны! — гневно рявкнул на толпу и повернулся к уже поднявшемуся Яну, — Ты тоже. Чтоб глаза мои тебя не видели. Половину присутствующих как ветром сдуло. — Вот что бывает, когда нарушаешь обещание, данное сапфиру, — тихо сказал я, подходя к Астре. Её глаза были мокрые от слёз. Левая щека начала краснеть, видимо, от удара. Она судорожно и тяжело вдыхала, сдерживая накатившуюся истерику, разглядывая меня с ног до головы. Вот-вот была готова сорваться. В один миг я оказался прямо перед ней, мягко положил ладонь ей на щёку, запуская пальцы в волосы. Правой рукой приобнял её, притягивая к себе. От долгожданного касания по телу пробежались мурашки и перехватило дыхание. Розовые губы роллерши задрожали, она сжала их, глубоко вдохнула, пуская по щекам два тонких ручья. — Ни-ик… — слабый голос позвал меня по имени. В следующий миг я нежно заключил её в кольцо объятий, прижимаясь всем телом. — Я здесь, — прошептал ей на ухо и вдохнул карамельный запах волос. Замер, прислушиваясь к своим ощущениям. По телу разлилось невероятное тепло, разум затуманился, легко закружилась голова. Сжал Астру крепче. — Ни-ик, — жалобно повторила она, обнимая меня в ответ. Ещё крепче. Мягко провёл рукой по её спине, уткнулся носом в тёплую шею. Плечи девчонки дрогнули. Она шмыгнула носом, сильнее прижимаясь ко мне. — Не хнычь, цветочек, — тихо попросил её, приближаясь губами к её уху. Снова шмыгнула, опустила плечи, с силой выдыхая. — Почему ты не звонил? — пробормотала она, заставляя моё сердце сжаться от боли. Резко отстранился. Снова приблизился, наклонился, подхватывая Астру на руки и сделал несколько шагов вправо — к женской уборной. Уверенно зашёл, отрыв дверь ногой, усадил Астру на подоконник и плотно закрыл за собой. Встретился взглядом с тремя девчонками помладше. Они ошарашенно замерли, изучая мою внешность. Я, выждав пару секунд, произнёс: — Брысь отсюда! — кивнул в сторону выхода; школьниц и след простыл. Повернулся к роллерше, усердно сдерживающей подступающие слёзы и также усердно утирающей уже пролившиеся ручейки, и за один шаг оказался с ней почти вплотную, поставив руки на подоконник с двух сторон от Астры. Медленно поднял взгляд, рассматривая чёрные джинсы, своё худи, тонкую белую шею, очаровательные искусанные губы и останавливаясь на её прекрасных грустных и мокрых глазах. — Прости меня, — сказал я будто под гипнозом, утопая в цветочном узоре. Ник. Необходимый, желанный, безумно нужный. Мой Ник. Здесь. Прямо передо мной. Его тёплое дыхание ощущается на коже, его руки буквально в нескольких сантиметрах от меня, его невыносимо красивое лицо невероятно близко. Как я скучала, как я жаждала встречи с тобой. Я мечтала о тебе, о настолько крошечном расстоянии между нашими губами. Я даже представить не могла, как же зависима от тебя на самом деле. Я сходила с ума. Кружилась голова, дрожало тело. Я не верила в подобное счастье. Я не могла поверить в то, что мой Ник сейчас так близко. — Прости меня, — сказал Ник, продолжая изучать мои глаза. Я успела забыть о том, что спросила изначально. Меня перестало волновать всё на свете. Моё тело безумно и немедленно требовало его всего. Всё моё существование порывалось стать ещё ближе. Колени разошлись сами собой, буквально умоляя его приблизиться. И Ник сделал шаг ко мне, прикрывая глаза и сближая наши лица, отрываясь взглядом от моих глаз, переключаясь на губы, затем снова ловя мой взгляд, поднимая веки. Я закусила нижнюю губу, он резко положил руки на мою талию, вызывая волны по телу, и притянул к себе. Его глаза покрылись туманом, я не отставала, поддаваясь сладостному головокружению. Мы приблизились, синхронно разомкнули губы, наклонили головы и замерли в миллиметре от поцелуя. — Ты сапфир? — неожиданно для обоих выдала я. Её вопрос застал меня врасплох. Я чуть отстранил лицо и помотал головой, частично отгоняя туман в голове. «Она понимает, о чём речь?» — задался вопросом я. На миг сжал губы, обдумывая, затем ответил вопросом на вопрос: — Тебе это что-то даст? — я заглянул в её глаза. — Феликс Сапфиров учится в одиннадцатом классе этой школы, — ответила она, легко улыбаясь. Сердце ухнуло в пятки: — Ас… тра… — и забилось быстро-быстро. Астра, твою мать! Зачем? Зачем ты это сказала?! У меня перехватило дыхание, я ошарашенно сделал полшага назад. Феликс. Сапфиров. Здесь. — Скажи, что это неправда, — я нервно выдохнул. Это не могло быть так. Не могло! Да если бы Феликс и правда был здесь, Астра бы ни за что и никогда не дралась с Яном. Он бы не позволил кому-то избивать девчонку просто так. — Это не может быть правдой, — не дожидаясь ответа, выпалил я, — если бы он был здесь, Ян бы тебя и пальцем не смог тронуть. Он не из тех, кто будет стоять в стороне. — Я попросила его не лезть, — она неловко отвела взгляд. — К тому же у него сейчас своих забот много. — Если я его увижу — прибью, — вновь подошёл к Астре, обнимая за талию, приближая к её лицу своё. — Почему? — она чуть улыбнулась, встречаясь со мной взглядами. — Потому что тот Феликс Сапфиров, которого я знаю, ни за что в жизни бы не стал просто смотреть на то, как девчонку избивают, — ответил я, тяжело дыша, и мягко сплетая наши губы в нежном поцелуе. Загребая девчонку в охапку, я медленно, но настойчиво, охватывал её нижнюю губу своими, чуть отпускал и снова охватывал. На миг отстранился, горячо выдыхая, затем углубил поцелуй. Я изучал её руками. Хрупкие плечи, острые лопатки, тонкая талия. Я сходил с ума от её шершавых и искусанных губ. Прижал к себе сильнее, притягивая за худые рёбра. Она обвила руки вокруг моей шеи, запустила пальцы в шевелюру, мягко отвечая на мой пылкий порыв. Мы забылись. Напрочь оставили все мысли и сожаления, страхи и сомнения. Мы поддались чувствам, растворяясь в поцелуе, но не переходя грань. Мы наслаждались давно желанными касаниями, теряясь в пространстве и времени. Мы нехотя отстранились друг от друга, услышав школьный звонок. Горячо выдохнули и замерли с разомкнутыми ртами. Я приоткрыл глаза, переводя дыхание, и тихо произнёс: — Целоваться с тобой, будучи трезвым, — охренительно. Неожиданно правая коленка почувствовала вибрацию. Это оказался телефон Ника, который он сию же секунду достал и уставился в экран. Провёл пальцем вверх и приложил мобильник к уху. Тихо произнёс: — Да? — На том конце связи послышался взволнованный женский голос. Ник выждал небольшую паузу перед тем как тихо и спокойно ответить: — Я с Астрой, мам. Я неожиданно вспомнила о том, что мой телефон лежит в рюкзаке. А рюкзак… на подоконнике, с которого меня стащил Ян. Сердце пропустило удар. Николай Васильевич не слышит меня и не видит… Приду домой — мне конец. — Давай, угу, — он убрал телефон от уха и снова спрятал в карман. Я отмахнула тяжёлые мысли и переключилась на Ника, недоумённо на него покосившись: — Тебя не отчитали или мне показалось? Он отвёл глаза, заметно погрустнев: — Нет, матушка понимает, что я сейчас чувствую, поэтому просто хотела узнать, почему я не в школе. — Он немного помолчал. — Обрадовалась даже, когда я сказал, что с тобой. Его лицо сделалось более виноватым и печальным. Будто бы Ника расстраивало, что его родители ничего ему не запрещают. Он неловко убрал волосы назад, затем неуверенно поднял на меня взгляд: — Тебе пора учиться, — и улыбнулся. Сердце сжалось. — А ты? — спросила я, затаив дыхание. — А я пойду в мужском перекантуюсь, — Никита кивнул в сторону другого крыла школы. Я облегчённо выдохнула: — Ты не уходишь, — сказала и потянулась к нему ладонями. — Я даже и не думаю уходить, Астра, — перехватил мои ладони, заключив в свои, и поймал мой взгляд. — Я сказал ещё не всё, что хотел. Я просияла. Он хочет ещё что-то сказать. Он хочет сказать. Хочет остаться. Я открыла было рот, чтобы что-то сказать, но он не позволил: — Иди, учись, цветочек, — отпустил мои руки и сделал полшага назад. Я резко схватила его за футболку и потянула на себя: — Не хочу уходить, — для уверенности помотала головой. — Прогуливать уроки — не позволю, — мягко коснулся губами моего лба, убрал пальцы с его футболки и одним уверенным движением снял меня с подоконника. — Давай, выползай. Я расстроенно сжала губы и направилась к выходу, приоткрыла дверь и, замерев, обернулась к Нику: — Ты меня не любишь, — жалобно проскулила, смотря прямо в глаза. — Я от тебя без ума, — почти прошептал роллер, вводя меня в краску. А затем весело добавил: — Шуруй. Меня сдуло ветром. Мы встретились на четвёртом этаже. Около кабинета, где уже шёл третий урок. Он был ростом примерно с Ника, шатен, широкоплечий и уверенный в себе. Однако сейчас зелёно-карие глаза были переполнены взволнованностью. Феликс взял меня за плечи и придвинул к себе. — Как зовут этого мальчишку? — выдал парень, и немного потряс меня вперёд-назад. — Ник Аммолитов, — я довольно улыбнулась и стала наблюдать за реакцией. Парень, который два года назад перевёлся сюда и разобрался с пьянками учеников и подобной гадостью, которого боялись и уважали все учащиеся, просиял. Безумно обрадованный и теперь ещё больше взволнованный, он буквально вцепился в меня и спросил: — Где он? — Третий этаж, — я аккуратно высвободилась из крепкой хватки. — Только осторожно, он на тебя немного зол. Подмигнула Феликсу и скрылась в кабинете географии.≫•———•>×Х×<•———•≪
К такому жизнь меня однозначно не готовила. Едва я успел расслабиться, развалиться на подоконнике и подумать о том, какой я на самом деле идиот, дверь открылась, и мы встретились взглядами. Растрёпанный, взволнованный, запыхавшийся. Давно же я его таким не видел. Хотя я его, в принципе, давно не видел. Я соскочил с подоконника и встал напротив. Попытался унять неожиданно сбившееся дыхание. Мы не виделись очень давно. Наплыли воспоминания. Я почувствовал вину. Ведь тогда и с ним мы поругались из-за меня. Некоторое время молчали. Каждый из нас всматривался в знакомые черты, восстанавливал в памяти взгляды, разговоры, встречи. Каждый узнавал когда-то дорогое выражение лица. — Прости меня, — сказали одновременно, виновато улыбаясь. На подоконнике мы просидели весь урок. Перебивая друг друга, давясь со смеху, рассказывали о том, как жили после расставания. Что изменилось в нашей жизни, во взглядах, в нас самих. Я даже и не думал, что когда-нибудь смогу снова слышать этот добрый голос. Даже представить не мог, что когда-нибудь вновь буду сидеть рядом с ним. Наверное, сейчас я скажу что-то не сильно важное, однако очень хочу поведать немного о сапфирах. Феликс Сапфиров не просто прекрасно умел драться. Он, казалось, был рождён для того, чтобы снова и снова ввязываться в драки. Этот прирождённый талант многим казался жестоким. Мало кто мог разглядеть в его движениях нечто прекрасное. Каждое его действие в драке было переполнено невероятной жизненной силой, мастерством. Его тело сливалось с душой, и только в моменты драки, Феликс сиял ярче обычного и был непобедим. Сапфиры — те немногие счастливчики, в которых сиял похожий огонёк. Это те, кого Феликс смог обучить своей технике боя. И я был одним из них. Наша дворовая легенда о сапфирах была очень распространена по городу. Мы были словно мафия, словно каратели. Нас боялись все моральные уроды, которых нам удалось повстречать. На тот момент, когда мы с Феликсом ещё встречались, я был шестым сапфиром, но входил в тройку лучших. Тот момент жизни был для меня особенным. Странным. Удивительным. Дворовые мальчишки уважали меня и боялись. Наставник, то есть Феликс, видел во мне невероятный потенциал, я был его любимчиком (и любовником), он мечтал о том, чтобы вместе мы делали мир лучше. И безумно жаждал сделать меня тем, кем я являлся на самом деле, но скрывал это сам от себя. Ведь на самом деле каблуком я не был и в помине… Причём, никогда. Однако только Астра смогла меня изменить. Только она смогла сделать из меня настоящего Ника. Только хрупкая неловкая роллерша с синяками на белой коже высвободила меня из клетки собственного разума. А Феликс этого сделать не смог. Хотя попытка была хорошей. И теперь я рассказывал ему о том, насколько для меня была важна Астра, как я перед ней виноват и что на самом деле с ней происходило все эти месяцы. Эту историю я повторял не первый раз, но снова и снова пересказывал со всеми подробностями, расстраиваясь и краснея, будто в первый. Эта встреча значительно подняла мой боевой дух. Сам по себе Феликс — живое воплощение боевого духа, поэтому, когда он ушёл, я был уверен в себе, своих силах и в моём счастливом будущем с Астрой. Как только я вновь её увидел, улыбка и настрой померкли. Она сидела на подоконнике женской уборной, поджав колени к груди и пожирая взглядом телефон, лежащий прямо перед ней. Нервно дёргалась бровь. Астра перевела на меня взгляд и резко приложила палец к губам, призывая меня молчать. Я кивнул, подошёл к роллерше и вынул из кармана смартфон. Открыл заметки и быстро набрал сообщение. Повернул экран к глазам Астры. «Твой отец знает о том, что мы делали на той перемене?» Она взяла мой телефон в руки и сосредоточенно напечатала ответ: «Нет, телефон ведь был в коридоре. У меня оказалось пять пропущенных, когда я включила его на уроке. Мне страшно. Он знает о том, что ты здесь». «Значит, про поцелуй молчать, да?» — напечатал, но показать не смог: вспомнив те нежные несколько минут, у меня закружилась голова, и тело невольно потянулось к Астре. Пальцы разжали мобильник, оставляя его на подоконнике, и ту же направились к девчонке. Одним плавным, но быстрым движением, я притянул её к себе, сокращая расстояние между губами до нескольких жалких молекул. Туман переполнил разум, за один миг я оказался на грани самообладания. Кровь начала закипать. Мой взгляд пронёсся по Астре, начиная с губ и уходя резко вниз, затем обратно, поднимаясь до самых глаз. Я вздрогнул. Она смотрела на меня так, будто очень боялась того, что я мог сейчас натворить, так, будто едва держалась на краю обрыва, с которого однозначно не могла сейчас сорваться. «Те несколько минут час назад ничего не значили Ник, — сказал сам себе, — она не забыла о запрете и о проблемах. Она всё ещё имеет голову на плечах». В отличие от меня. Я виновато покраснел, отводя взгляд, и убрал руки с талии Астры. Закусил губу, обдумывая следующий поступок, мягко поставил ладони на подоконник с двух сторон от Астры и неуверенно поймал её взгляд: — Извини, я не знаю, что на меня нашло. Я заговорил, зная, что Николай Васильевич меня слышит. Девчонка изумлённо округлила глаза и приоткрыла рот от удивления. Мне показалось, что она потеряла дар речи. Воспользовался замешательством, чтобы продолжить: — Я идиот, прости. Совсем не знаю меры, — сделал паузу, собираясь подобрать слова, как вдруг к Астре неожиданно вернулась способность говорить: — Ник, всё нормаль… — Я сильно налажал, — не позволил закончить фразу и сбить меня с темы. Не позволил ей оправдать меня в очередной раз. — Я не пришёл, когда был нужен, я слишком поздно понял, что обязан позвонить, я очень долго собирался с силами, чтобы прийти к тебе домой. Я не смог нормально тебя защитить. Не оказался рядом. Бросил на произвол судьбы. — Ник, ты спас меня, — Астра с чувством посмотрела в мои глаза. — Это не так, — я покачал головой. — Ты сделал мою жизнь лучше, — голос девчонки стал твёрже. — Астра, я сбежал от ответственности за собственный поступок. — Она осеклась. — Астра, я сделал тебе больно. — Не правда… — Цветочек, я бросил тебя в тяжёлый момент, — наклонился к самому носу, практически касаясь своим, — а затем посмел явиться спустя несколько месяцев с какими-то дешёвыми подарками и без целого мира на руках. Она открыла было рот, но я не позволил ей снова перебить меня: — Я идиот. Придурок. Конченная сволочь. Я накосячил не один раз и вообще ни разу не сделал ничего нормально. — Астра резко положила ладони мне на щёки. — Я не заслуживаю твоей прекрасной улыбки и нежных ладоней на щеках. — Хватит, — она притянула моё лицо ближе, соприкасая наши носы. — Я не совершил ни одного стоящего тебя поступка, — разум снова заволокло туманом, видимость сократилась до розовых, желанных губ. — Ты спас меня. — Я не достоин даже думать о тебе. Мы поцеловались. Жарко, глубоко, но быстро. Я оторвался от неё и горячо прошептал: — Я слишком поздно понял, какое сокровище я потерял. — Ещё один короткий, сводящий с ума поцелуй. — Моим поступкам нет прощения. — Перестань, пожалуйста, — она сплела наши губы ровно на миг, разогревая меня сильнее. — Заводишь ведь… — голос дрогнул, я был бессилен против неё. Руки жадно вцепились в серое худи на спине девчонки. Кровь безжалостно закипала изнутри. Бешеный ритм сердца разрывал меня на части. Я забылся в страстных касаниях, в изучении каждой клетки нежной кожи искусанных губ. На несколько мгновений я оказался потерянным в ощущениях, словно на седьмом небе, будто в Раю. — После всего, что совершил, я ещё смею наслаждаться тобой. Новый поцелуй Астры сорвал мне крышу. Буквально на миг. Большего я себе позволить не мог. — Мерзавец, — проговорил ей прямо в губы. — На месте твоего отца, давным-давно бы уже пристрелил. Она неожиданно убрала руки, испуганно заглянув мне в глаза. — Ник… — её голос дрогнул. — А если серьёзно, — я отстранился, показывая, что не собираюсь больше переходить черту, — я люблю тебя. — Ни-ик… — протянула девчонка, жалобно складывая брови домиком. — И я не хочу, чтобы твои страдания продолжались, Астра, — снова стал серьёзным, наконец отогнав порыв страсти из головы. — Я хочу, чтобы ты жила свободно и ничего не боялась, — голос был твёрдый и уверенный. — Я не готов дальше терпеть то, что за мои грехи отвечаешь ты. Я намерен сам ответить за своё поведение. Она снова позвала меня по имени. — Прямо сегодня. Как только у тебя закончатся уроки. Мы вместе пойдём к тебе домой, и я буду готов на всё ради того, чтобы ты жила так, как захочешь. Моя неосознанная провокация произвела сильнейшую химическую реакцию. Николай Васильевич, вдоволь наслушавшись моих пламенных речей, встал с кресла и направился к шкафу. Открыл дверцу и потянулся к самой дальней коробке внизу. Глаза наполнились безумной, яростной и решительной пеленой. Из коробки мужчина достал пистолет. Проверил магазин, довольно поцокал языком и направился в сторону кухни. Там столкнулся взглядами с женой, со вчерашнего дня тоже работающей на дому. Поставил завариваться кофе. В голове засела чёткая, ужасающая, но до безумия желанная мысль: «Пристрелю». Она заполнила всё сознание, затмила разум, превращая подбитого, озлобленного, неуравновешенного человека в монстра. Она добила неустойчивое состояние мужчины. Всполыхнулась пожаром и уничтожила всё вокруг. Загорелась адской звездой, становясь абсолютным и единственным смыслом, новой целью. Ольга Ивановна, будучи женщиной умной и внимательной, практически сразу заметила состояние мужа. Но виду не подала. Неожиданно, некогда дорогой и любимый человек загорелся какой-то чудовищно-пугающей идеей. Увидев, как переменилось его лицо, она поняла, что в этот раз дела обстоят намного серьёзней. Ольга понимала, что сегодня она обязана что-то сделать. Она обязана предотвратить ужасное. Но что ужасное, пока понять не могла. Николай Васильевич, тем временем, наблюдал за туркой. Прошёл час. Мужчина нервно выхаживал по спальне кругами, считая секунды. Время он выбрал уже давно. Осталось только подождать. Его жена неуверенно мыла посуду и протирала столы, время от времени то возвращаясь к работе за стареньким ноутбуком, то подходя к комнате нахождения Николя Васильевича, но не заходя в неё. На душе становилось тяжко и страшно. Особенно страшно было от непонимания предстоящего будущего. Ольга Ивановна уже давно понимала, что семья как таковой семьёй больше не является. Она терялась всякий раз, смотря на мужа, и с замирающим сердцем вспоминала счастливые времена. Сегодня вспоминать было некогда. Женщина неуверенно передвигалась по квартире в ожидании урагана и переполненная чувством вины перед дочерью. Она понимала, что совершила ошибку. Вовремя не встала на сторону ребёнка. И теперь все расхлёбывали последствия. Даже бедный, практически ни в чём не виноватый, глупый юный мальчишка. Пробило пятнадцать тридцать. Николай Васильевич с довольной улыбкой вышел из спальни. Ольга Ивановна едва удержалась от вскрика — в руках муж держал пистолет. Сердце ухнуло в пятки, разум забыл обо всём, кроме одной, чёткой и ужасающей мысли: «Это надо остановить». Женщина, бросив тряпку, пулей устремилась к входной двери, преграждая мужчине путь. — Коля, что ты задумал? — Она встала спиной к двери, заслоняя собой выход. — Отойди, — ответил суровый, неузнаваемо-чужой голос Николая Васильевича. — Не отойду! — Женщина нервничала, голос дрожал, но тело не смело давать слабину. — Даже не думай этого делать! — Отойди, Оля, — повторил он. — И не подумаю! — она уверенно помотала головой. — Ценой жизни? — дьявольская ухмылка озарила лицо мужчины. — Ценой жизни, я не позволю тебе причинить вред ни Астре, ни тому мальчишке! — голос дрожал, срывался в истерику, но это был единственный выход. Иначе муж мог совершить невообразимую ошибку. Ей в лоб уставилось дуло пистолета. Ольга Ивановна не дёрнулась и не моргнула глазом. Движением пальца, оружие было снято с предохранителя. — Отойди, — повторил уже незнакомый голос. — Ни за что, — грудь сжалась от страха, боли и отчаяния. Прогремел выстрел.