Орхидея в ночи

В Облачных Глубинах не интересовались суетными делами внешнего мира. Разве что глава ордена и его наследник могли себе это позволить. Но даже так, Лань Си Чень никогда не слышал о втором сыне Цзинь Гуань Шаня, пока не увидел его собственными глазами. Или сказать точнее, пока Цзинь Лин не оказался в его руках. Там, на крыше, когда только по одному ему известной причине, Цзинь Лин нарушил правило и зашёл на территорию Облачных Глубин после отбоя, Лань Си Чень подумал, что тот просто ребёнок. Он действовал интуитивно, просто не хотел, чтобы приглашённый адепт сломал себе шею. Но заглянув в глаза второму молодому господину Цзинь понял, что кажется его сердце впервые в жизни пропустило удар. Но стоило передать Цзинь Лина его старшему брату, как Лань Си Чень отмахнулся от случившегося на крыше. Ну в самом деле, что за глупость? Вот только мальчишка был упорным и продолжал нарушать правила по мелочам. Лань Си Чень долго его игнорировал, в отличие от своего дяди, что назначил наказание сразу. Чего Цзинь Лин этим добивался, он так и не понял. Но вид второго молодого господина Цзинь с кроликом был до невозможности мил и нежен. Как-то раз Лань Си Чень был свидетелем одного из уроков, который вёл Лань Ци Жэнь. Адепты внимали его словам (только Лань Ван Цзи), иногда орудуя кисточками. Но вот Цзинь Лин резко выделялся на их фоне. В его глазах виделась такая вселенская скорбь, что Лань Си Чень сам лишился желания жить. Сразу было видно, что он не понимает ничего из того, что говорит учитель. Лань Си Чень даже готов поклясться, что слышал свист ветра, гуляющего в его голове. Тогда ему просто стало его жалко, и он предложил свою помощь в учёбе. На удивление Цзинь Лин оказался прилежным учеником. Лань Си Чень видел, как тот старается, пусть ему и не все удаётся. Вскоре первый нефрит клана Лань понял, что время, проведённое с Цзинь Лином в библиотеке, приносит ему удовольствие. Как-то раз он поймал себя на том, что наблюдает за тем, как Цзинь Лин делает задания. Вот только взгляд его скользил не по немного кривым иероглифам, а по шелковым волосам, пушистым ресницам, нежной коже скул, бледным губам, тонкой шее, острым плечам и... Лань Си Чень резко одернул себя. Что это за постыдные мысли, с ужасом подумал он. Разве он может испытывать такие чувства к человеку одного с ним пола? И, выждав конца их занятия, он направился прямиком в холодный источник, дабы успокоить мятежный дух. Помогло ровно до того момента, как Цзинь Лин вновь предстал перед его глазами, такой нежный и изящный, старательный и неловкий. Сердце выстукивало его имя, стоило только взгляду карамельных глаз уловить его хрупкую, словно у девушки фигуру. Лань Си Чень долго отмахивался от донимающих его мыслей и чувств, продолжая внешне оставаться все таким же дружелюбным и идеальным. Но внутри бушевала буря. И когда она грянет, даруя своему хозяину неизбежное осознание, было лишь вопросом времени. Это случилось так неожиданно... Их тела были слишком близко. Лань Си Ченю не терпелось избавить Цзинь Лина от одежды. Он мягко гладил его талию, поддевая изящными пальцами пояс ханьфу из золотой нити. Он тихонько зашуршал падая на пол. Нежные поцелуи были сладки и тягучи, словно мед. Лань Си Чень то и дело проводил языком по, налившимся кровью от поцелуев, губам Цзинь Лина. Он мягко уложил юношу на кровать, проводя рукой от колена до бедра. Когда его пальцы мимолетно задели точку возбуждения, Цзинь Лин вздрогнул и сладко всхлипнул. Лань Си Чень подивился: куда делась вся его сдержанность. Этот мальчишка кружил голову не хуже вина, которое Лань Си Ченю было противопоказано. Его рассудок мутился, и он больше не владел своими чувствами. Влажный и горячий язык прошёлся снизу-вверх по шее Лань Си Ченя, обводя ушную раковину. - Ты же сейчас не вспоминаешь все три тысячи правил вашего ордена? - томно прошептал Цзинь Лин ему на ухо, желая, чтобы все внимание первого нефрит вновь досталось ему. Лань Си Чень беззлобно усмехнулся, скользя рукой под нижнюю рубашку. Одежда сейчас явно была лишней. Он стянул с тонкого тела верхнюю часть облачений и припал губами к твёрдой бусинке, обводя её языком, игриво сжимая зубами и посасывая. Цзинь Лин тяжело дышал, прикусив нижнюю губу. Рука Лань Си Ченя очертила тонкую талию. Кончики пальцев скользнули под край нижних штанов и… солнечный луч резанул по глазам первого нефрита. Несколько мгновений Лань Си Чень ничего не понимал. Откуда взялось солнце? И куда пропало податливое тело Цзинь Лина? А затем понял, что находится в своей кровати, обливаясь липким потом и испытывая постыдное желание. Скользнувший по позвоночнику сквозняк окончательно привел его в чувства. Как он посмел думать о таком? Тем более представлять, что держит в своих руках Цзинь Лина? Лань Си Чень спешно собрался, и оставив лишь короткую записку, скрылся в горах. Несколько дней прошли в медитациях и игре на сяо мелодии очищения. По окончанию своего маленького путешествия Лань Си Чень вернулся в Облачные Глубины с твердой уверенностью, что Цзинь Лин крепко накрепко поселился в его сердце. Он решил не медлить и при первой же встрече аккуратно вызнать у Цзинь Лина, как он относится к нему. Как к первому молодому господину Лань? Как к доброму человеку? Или все же имеет место что-то большее? Лань Си Чень не шел. Он летел на крыльях ветра. Вот только он позабыл о том, что приглашенные ученики покидают Облачные Глубины после года обучения. Он опоздал. Всего мгновение хватило, чтобы упустить Цзинь Лина. Но сдаваться Лань Си Чень был не намерен. Если он лично не может увидеть Цзинь Лина, то узнать его: мысли, предпочтения... Да просто поговорить – вполне. Он писал множество писем, и с нетерпением ждал каждый ответ Цзинь Лина. Его строки были так робки и нежны, складывалось ощущение, что ему было трудно писать формальным слогом. Иногда даже проскальзывали непонятные выражения, и иероглифы “плясали”, но это было даже мило. Лань Си Чень перечитывал письма от Цзинь Лина бессчётное количество раз. И бывало так увлекался, что не замечал, как дядя или Ван Цзи звали его. Эти письма дарили ему надежду и свет. Благодаря им вокруг него всегда была весна. И как же больно было потерять их. Вэнь Сюй нагрянул внезапно. Лань Си Чень успел схватить лишь охапку древних писаний из библиотеки, прежде чем бежать из Облачных Глубин. Что уж говорить о личных вещах. Сердце обливалось кровью каждый раз, когда он думал о том, как огонь уничтожает единственную ниточку связующую Лань Си Ченя с Цзинь Лином. Казалось он скитался бесконечное множество лет, скрываясь от адептов ордена Вэнь, собирая вокруг себя жаждущих отмщения людей, чьи дома были разрушены, а близкие порабощены. Когда в одном из занюханных постоялых дворов не встретил его. Лань Си Чень еле смог узнать его. Волосы были собраны в хвост, а золотые одежды сменились на обычный серый балахон. Все это ему ужасно не шло. Белое ханьфу с плывущими облаками подошло бы Цзинь Лину гораздо больше. - Лань Си Чень, - удивленно ахнул он. – Что ты тут делаешь? Ох, нет, прости я не то хотел сказать. А Лань Си Чень уже ни на что не обращал внимания, любуясь милыми чертами лица, стараясь как можно лучше запечатлеть их в памяти. Мечта, которую он лелеял вот уже несколько месяцев сбылась. Он увидел второго молодого господина Цзинь, и даже не издалека или краем глаза. Единственное, что омрачило их встречу, это слезы Цзинь Лина. Как такая необъятная печаль помещалась в этом маленьком теле? - Цзэ У Цзюнь, - всхлипнул он, - я думал о самом страшном, когда перестали приходить Ваши письма. К сожалению, я оказался прав. Ах, Цзе У Цзюнь, я думал, что Вы… Лань Си Чень слышал о том, что Ци Шань Вэнь устроили перевоспитательный лагерь. Но он даже не думал, что туда может попасть Цзинь Лин. Он надеялся, что тот отсидится в Башни Кои. Но реальность как всегда оказалась более жестока, чем можно было ожидать. Ци Шань Вень призвали всех наследников. И дабы обезопасить Цзинь Лина, госпожа Вэнь переодела его в простого бродягу, дала денег и охранника, и велела спрятаться, как можно лучше. Страж настоял на том, чтобы постоянно менять их местоположения, и так они оказались в глуши на этом, Гуаньинь позабытом, постоялом дворе. Все это время он переносил: отвратительную еду, жесткую постель, пренебрежение со стороны других людей, но ничего не трогало его больше, чем волнение о брате и друзьях, что сейчас были вынуждены находиться в лагере Ци Шань Вэнь. Поглаживая уснувшего на его коленях Цзинь Лина по голове, Лань Си Чень ругал себя за то, что счастье от долгожданной встречи затуманило ему взор, и он не заметил, как сильно похудел и побледнел Жулань. Этой ночью он не сомкнул глаз, оберегая сон любимого. А на утро им пришлось расстаться. Цзинь Лин хотел отдать половину имеющихся у него денег Лань Си Ченю, но тот не взял. Лишь поцеловал в лоб, и грустно улыбнувшись, растворился в утренней дымке. Следующая их встреча произошла уже в военном лагере, когда Вэни были разбиты. Их тела переплелись в объятиях, а слезы радости наполняли глаза. Страданиям пришел конец. Войне пришел конец. Лань Си Чень не стал ждать и прямо на пиру в честь победы (пригубив одну чарку) попросил у главы ордена Цзинь руку его младшего сына. Цзинь Цзы Сюань чуть не схватился за меч, но нежные руки девы Цзян все же смогли его удержать. Все же Лань Си Чень добился своего – Цзинь Лин станет его супругом. Как только госпожа Цзинь узнала об этом, то загорелась желанием поговорить с Лань Си Ченем. - Откуда Вы узнали? – хмуро спросила она. - Что узнал, госпожа Цзинь? – недоумевал Лань Си Чень. - Ох, уж это Ваше благородство, - проворчала она. – Но если Вы действительно любите моего А-Лина, то признаетесь. Откуда Вы узнали о том, что мой младший сын может выносить ребенка. Лань Си Ченя чуть не хватил удар. Цзинь Лин может выносить ребенка? Если это так, то Лань Си Чень, чьи уши уже устали слушать красиво завуалированные упреки старейшин ордена Гу Су Лань, счастлив вдвойне. В первую брачную ночь Лань Си Чень даже на мгновение задумался, а не сон ли это. Сейчас податливое тело Цзинь Лина, облаченное в алые одежды, находилось в его руках. - П-постой Лань Си Чень, - испуганно пискнул Жулань, когда рука первого нефрита стянула пояс. - Просто доверься мне, - мягко прошептал он, целуя любимого в висок. И Лань Лин доверился. Он старался принять ласку Лань Си Ченя и дарить свою в ответ. Его нежные пальцы, поглаживали крепкую шею Лань Си Ченя, когда губы последнего спускались все ниже и ниже. Горячий язык прошёлся по соску, и Лань Лин издал полувсхлип полустон. Одна из рук Лань Си Ченя, развязав шнурок на штанах, медленно стаскивала их вниз, нежно поглаживая бедро. А-Лин вздрагивал от каждого касания и никак не мог расслабиться. Лань Си Ченю хотелось, чтобы тот получал только удовольствие от его рук. Он примкнул к губам любимого, проводя по его нижней губе языком, проникая внутрь и лаская язычок А-Лина своим. Палец, смазанный маслом, нежно обвел колечко тугих мышц и чуть надавив, скользнул внутрь. Лань Лин нахмурился и резко вдохнул. Лань Си Чень ненадолго остановился, давая ему привыкнуть к новым ощущениям. Как только палец начал двигаться вновь, а после к нему присоединился и второй, дыхание А-Лина сбилось. Он стонал и выгибался навстречу ласкам Лань Си Ченя. Тогда он осознал, что больше не может сдерживать желание, что пробудили эти блестящие серые глаза, нежные губы и пылающие лихорадочным румянцем щеки. Он направил головку, сочащуюся смазкой в узкое колечко мышц. -Ах, - захлебнулся стоном А-Лин, - Хуань… Это было первый раз, когда он назвал его по первому имени. Ритм был неспешным, удобным для обоих. Лань Лин иногда хмурился. Все же он впервые принимал в себя мужчину. Последний толчок и горячее семя заполняет А-Лина. Тот же изливается на живот, до хруста прогибаясь в позвоночнике. Лань Си Чень целует в макушку, льнущего к нему А-Лина и укрывает их одеялом. Их пальцы сплетаются в крепкий замок, и А-Лин засыпает, согретый теплом любимого. Через девять месяцев появится их малыш, взявший от отца все, кроме глаз. Тогда они будут радоваться каждому его открытию. Времени друг на друга станет меньше, а сейчас ночь в Облачных Глубинах была теплой и длинной.