Орхидея в ночи

Мир Лань Ван Цзи ограничивался лишь Облачными Глубинами, а круг общения несколькими близкими родственниками. С приглашенными адептами он контактировал мало и редко, в основном обращая внимание только на тех, кто злостно нарушал правила. Таких в этом году было всего лишь двое: Вэй У Сянь из Юнь Мэна и Цзинь Лин из Лань Лина. Если с первым было все понятно — обычный хулиганистый мальчишка (каждый год находился такой), то со вторым совсем наоборот. Вот Цзинь Лин послушный ягненочек, а вот уже перелезает через стену после отбоя. Лань Ван Цзи ловил его на этом несколько раз. Как только он отбывал наказание, то вновь отправлялся нарушать правила. Зачем он так делал, Лань Ван Цзи понять так и не смог. Может, если бы по отношению к младшему из братьев Цзинь хоть раз применили ферулы, то и охота нарушать правило пропала бы. Но все ограничивалось переписыванием трех тысяч правил ордена Гу Су Лань и всевозможными трактатами о благочестии (Лань Ван Цзи не мог признаться себе, что ему просто было жалко Цзинь Лина). Вот с Вэем он не церемонился, однако воспитаннику из Юнь Мэн Цзян было хоть бы хны. Искупался в холодном источнике и вновь можно нарушать правила ордена Гу Су Лань. А вот Цзинь Лин плакал и больше не решался перелезать стену после отбоя или таскать кроликов с подножия горы. Он стал тише мыши, а еще так опасливо поглядывал на Лань Ван Цзи, что последний готов был сделать что угодно (не выходящие за рамки правил), чтобы Цзинь Лин взглянул на него, как прежде. С наступлением зимы Цзинь Лин и вовсе пропал. Болезнь шла за болезнью, и иногда казалось, что утро для второго молодого господина Цзинь не наступит. Все, что Лань Ван Цзи мог, это присматривать за ним, иногда подпитывая духовной энергией, пока Цзинь Цзы Сюань ходил на занятия к дяде. Но холодную зиму сменила теплая весна, и на радость Лань Ван Цзи Цзинь Лин пошел на поправку. Второй Нефрит лишь с грустью подумал, что второй молодой господин Цзинь будет чувствовать себя комфортнее только спустившись с горы. Лань Ван Цзы так и не смог понять, как старейшины ордена Гу Су Лань пришли к выводу, что было бы неплохо породниться с орденом Лань Лин Цзинь (видимо, с лёгкой руки Цзинь Гуань Шаня). Старейшины все говорили и говорили, а Второй Нефрит совершенно ничего не понимал. Только остановившийся на нем взгляд брата с каждой секундой все больше и больше наполнялся печалью. — Лань Ван Цзи, — наконец обратился к нему отец, — мы возлагаем это на тебя. И тогда он все понял. Вот зачем их с братом послали на собрание. А ведь он все недоумевал, как два ордена, не имеющие дочерей, собираются породниться. То есть Цзинь Лин и он… — Ты возьмешь второго молодого господина Цзинь в супруги. Пусть внешне Лань Ван Цзи и остался спокойным, но одновременно он успел испытать и страх, и облегчение. Неужели кто-то узнал его тайну? Может быть кто-то видел, как Лань Ван Цзи провожает Цзинь Лина взглядом? Или узнал, как все внутри трепещет, когда он легко, словно невзначай, касается второго молодого господина Цзинь или ловит взгляд его светло-серых глаз? Лань Ван Цзи уже давно понял, почему сердце отстукивает такт чужого имени — он полюбил. Полюбил сильно и безвозвратно. Но как он смел об этом обмолвиться? А теперь не нужно мучить себя постыдными мыслями: учеба в ордене Гу Су Лань еще не закончилась, а в Башню Кои уже отправилось первое письмо. Смотрины же прошли по правилам, в доме невесты (или в их случаи в Башне Кои). Мадам Цзинь и Цзинь Цзы Сюань были недовольны таким поворотом событий и нисколько этого не скрывали. Но если госпожа молча не одобряла действия своего мужа (только слуги знали, какие разборки она закатывала в Благоуханном Дворце), то первый молодой господин Цзинь выразился громко и очень даже ясно. Еще немного и он бы схватился за меч, лишь бы выставить делегацию Ланей за дверь. Но тяжелая рука матушки удержала его от подобных действий. Лань Ван Цзи стоически сносил недовольство Цзинь Цзы Сюаня и взгляд госпожи Цзинь, так и говоривший: «И вот этой ледышке придется отдать моего малыша?». Что думал сам Цзин Лин о всей этой ситуации выяснить, к сожалению, было невозможно. Его, как будущего младшего супруга, прятали до самой свадьбы. Лань Ван Цзи спал, ел, играл на гуцине и уничтожал нечисть. Только думал все время об одном — о Цзинь Лине. А вдруг он не примет его? Может быть Лань Ван Цзи и вовсе ему противен? От таких раздумий жизнь была не мила, но Второй Нефрит продолжал сохранять внешнее спокойствие, ничем не выказывая своих тревог. Но все эти мучения стоили того, чтобы в назначенный день увидеть смущенного Цзинь Лина в красных одеждах. Он был так прекрасен в них, что даже жаль было снимать эти чудесные одеяния. Впрочем, этого делать и не пришлось. Как только Лань Ван Цзи навис над новоиспеченным супругом и огладил его талию рукой, глаза Лань Лина наполнились страхом и он пролепетал: — Лань Ван Цзи, пожалуйста, не надо… И Второй Нефрит клана Лань, как бы ему не хотелось познать манящей чистоты Лань Лина, отступил. Они сменили праздничные одежды на ночные и провели ночь в тишине и спокойствии, Лань Ван Цзи позволил себе лишь обнять смущенного супруга со спины. А после потекло привычное время в ордене Гу Су: медитации, совершенствование владения оружием, чтение древних трактатов. Ничего не менялось в этом месте. Время шло размеренно, почти лениво. Разве что иногда к брату наведывался Цзинь Цзы Сюань, немного развеивая это сонное царство, в тайне передавая что-нибудь вкусненькое. Лето Лань Лин провел без болезней. Он составлял Лань Ван Цзи молчаливую компанию, пока тот работал с книгами, упражнялся с Би Ченем и играл на гуцине. Стоило изящным пальцам Второго Нефрита коснуться струн Ван Цзи, как начинала литься прекрасная мелодия. Лань Лин прикрывал глаза и наслаждался музыкой, что играл супруг. Вот только он не очень-то различал мотивы, и не заметил, как в ряду привычных мелодий появилась еще одна, нежная и трепетная. А дни все сменяли друг друга, и вскоре небо затянули свинцовые тучи и начался сезон дождей. И Лань Лин простыл. Тогда Лань Ван Цзи лично заботился о нем, никому это дело не доверяя. Днем он отпаивал супруга отварами, а ночью согревал в своих объятиях. Так прошла и зима. Лань Ван Цзи следил, чтобы А-Лин и носа на улицу не высовывал. Все же климат Облачных Глубин совсем не подходил для любимого. Пусть Лань Ван Цзи и составлял супругу молчаливую кампанию, но тот все же мучился и тосковал по матушке и брату. Летом Лань Ван Цзи планировал сделать ему подарок и нанести визит в Башню Кои, но его задумке суждено было сгореть, как и большей части великой библиотеки Облачных Глубин. Псы Вень накинулись внезапно, разрушая умиротворенную вечернюю тишину. Все закружилось в ало-оранжевом хороводе. К сожалению, застигнутые врасплох адепты ордена Гу Су Лань продержались не долго. Как бы не точны были удары Би Ченя, вскоре Лань Ван Цзи оказался в окружении. Пусть внешне он был непоколебим как скала, но внутри его разгоралась ярость. Он ничего не видел, кроме адептов ордена Ци Шань Вень, которых скоро заставит ответить за совершенные ими преступления. Но вскрик Лань Лина заставил его очнуться и быстро найти супруга глазами. Вэнь Сюй притянул к себе Жуланя, намотав его прекрасные шелковые волосы на кулак. Не думая больше ни о чем, Лань Ван Цзи бросился вперед. Он был готов снести Вень Сюю голову с плеч, но боль пронзила ногу, и Лань Ван Цзи рухнул прямо у ног врага, а тот лишь ответил ухмылкой на свирепый взор Второго Нефрита. — Вот же дрянь! — вскрикнул Вэнь Сюй, когда А-Лин изловчился и прокусил ему руку до крови. Лань Ван Цзи вздрогнул от звонкого шлепка, словно только что ударили его, а вовсе не А-Лина. Вэнь Сюй брезгливо сморщился и отбросил от себя Лань Лина, словно держал в руках навку или подгнивающего ходячего мертвеца. Захлебываясь слезами боли и страха, А-Лин пал в объятья супруга. Лань Ван Цзи прижимал его к себе, как самое драгоценное сокровище, а над резиденцией ордена Гу Су Лань вился дым от пожаров. Когда все успокоилось, оказалось, что отец смертельно ранен и вряд ли протянет больше трех недель, а Лань Си Чень пропал без вести. — Прости… Прости… — тихо лепетал А-Лин, роняя слезы. Лань Ван Цзи держал супруга в своих объятьях, сжимая до скрипа зубы. Его дом был осквернен, а дорогой сердцу человек проливал слезы. Страшно было подумать, что Вэнь Сюй мог сделать с Цзинь Лином, не будь Лань Ван Цзи рядом. Второй Нефрит считался воплощением добродетельной силы, к которой стремятся прочие заклинатели, но в итоге оказался бесполезен. Левая нога была сломана, ступать на нее было сущим мучением, но Лань Ван Цзи молчал, не смея выдать себя лишним звуком. Он так сосредотачивался на этом, что совсем не замечал — А-Лин все видит и знает. По бледности, отсутствию аппетита и капелькам холодного пота, что иногда скатывались по виску. А-Лин ухаживал за супругом не щадя себя: вставал раньше обычного, потому что для Лань Ван Цзи сломанная нога не повод пренебрегать правилами ордена Гу Су Лань и праздно лежать до обеда; зачастую отдавал ему свою скудную порцию еды (хотя чаще всего Лань Ван Цзи не притрагивался к ней, он был слишком подавлен горем, пусть и старался этого не показывать, чтобы замечать подобное); а еще Лань Лин молчал о том, что состояние главы ордена Гу Су Лань день ото дня все хуже и хуже, потому что боялся, что это окончательно сломит его супруга. Страшная вина разъедала его изнутри, но он продолжал держать рот на замке. Не успели Облачные Глубины хоть чуть-чуть прийти в себя, как нагрянула новая беда. Орден Ци Шань Вень организовывал перевоспитательный лагерь, требуя предоставить от каждого ордена по двадцать рядовых адептов и двух человек из главной ветви. К сожалению, из двух наследников в Облачных глубинах остался только Лань Ван Цзи, и единственным человеком из главной ветви, кто мог пойти в Ци Шань, был его супруг — Лань Лин. — Но как же… Твоя нога еще не зажила, — вцепился А-Лин в рукав супруга. — Ты… Лань Вань Цзи внимательно смотрел на бледное и взволнованное лицо А-Лина, на тонкие руки с отчетливо виднеющийся сеткой голубых вен, на худые плечи и потрепанное белое ханьфу. Все причитания супруга пролетели мимо его ушей, он лишь корил себя за то, что, взяв на себя ответственность за супруга, не справился. Впервые в жизни он с чем-то не справился. Если бы он не состоялся, как заклинатель, это было на порядок не так горько, как вид изможденного А-Лина. Он сам упрекал себя, но еще больший упрек читался в глазах Цзинь Цзы Сюаня, когда они встретились в перевоспитательном лагере Ци Шань Вэнь. Тот рассчитывал, что брат будет, как раньше, всегда под его крылом, но увы, Лань Лин теперь являлся членом ордена Гу Су Лань, и не простым членом, а человеком из главной ветви, и предпочитал находиться за крепким, словно скала, плечом супруга, нежели брата. Сколько же раздражения вылил на Лань Ван Цзи Цзинь Цзы Сюнь, оно просто лезло у него из всех щелей. Лань Ван Цзи же просто молча слушал, не предпринимая попыток хоть как-то оправдаться. Это было ни к чему, Цзинь Цзы Сюань был прав в своей злобе. Будь Лань Ван Цзи действительно хорошим мужем, то А-Лину не пришлось бы греться у костра в пещере Черепахи Губительницы. Его тонкие губы посинели, тело содрогалось дрожью, а мокрая ткань липла к телу, подчеркивая каждый его изгиб. И Лань Ван Цзи, впервые с момента брачной ночи, не сдержался. Лань Лин сидел на его коленях, обхватив бедра супруга коленями. Поцелуи были жаркими, влажными и долгими. — Ах, Лань Чжань, — издал стон А-Лин, когда сильные руки супруга заскользили по бедрам, а затем зашептал. — Что если Гэгэ и Вэй У Сянь сейчас вернуться и… Мхм… Лан Ван Цзи не слушал. Риск быть обнаруженными нисколько не страшил его, даже напротив — кипятил кровь. Руки Второго Нефрита нетерпеливо приспустили мокрые (и не только от воды) нижние штаны супруга. Заклинатель чувствовал, как его собственная плоть наливается кровью и становится тверже. Лань Лин закусил губу в попытки сдержать стон и уткнулся в плечо супруга. Он чувствовал плоть Лань Ван Цзи, что соприкасалась с его собственной. Контролировать себя становилось все тяжелее и тяжелее. По телу распространялись электрические разряды, а поцелуи стали глубже, когда перед глазами А-Лина словно взорвался фейерверк. Лань Ван Цзи видел это. Каждый из них впервые испытывал подобное. Второй Нефрит почти вновь коснулся губ супруга в страстном поцелуе, как раздался всплеск воды. А-Лин залился краской и отскочил от Лань Ван Цзи, словно ошпаренный, судорожно натягивая нижнее белье. — Мы нашли проход, — радостно сообщил Вэй У Сянь, — Там легко можно пройти, если плыть одному. — Что вы тут… — брови Цзинь Цзы Сюаня сошлись на переносице, и по пещере прокатился тяжелый вздох. — Впрочем, и знать не хочу. Никто не удивился новостям о начале войны. С последнего собрания в Ци Шане стало понятно, что беды не миновать. Для жителей некогда великолепных Облачных Глубин, а ныне их остатков, это не стало неожиданностью. Вень прошлись по ним в первую очередь. И не было ничего удивительного в том, что Второй Нефрит, как и Первый, отправился сражаться с псами из клана Вэнь. Было ли тяжело? Безусловно. Но Лань Ван Цзи тяготила не столько кровь на собственных руках, сколько Лань Линь, оставшийся в Облачных Глубинах. Когда Лань Ван Цзи оставался в одиночестве (что случалось крайне редко), то восстанавливал в памяти последнюю их с А-Лином ночь. Лебединую шею, на которой Лань Ван Цзи оставил множество собственнических меток. Кончики ушей Второго Нефрита пылали, когда он вспоминал изгибы бедер супруга, его набухшие соски и лоно, что полностью принимало его. Он тяжело сглотнул, стоило подумать, как белая струйка стекает по упругим ягодицам. В Лань Ван Цзи тут же просыпалось неутолимое желание, и ожидание возвращения в Облачные Глубины больше походило на вечную муку. Он не мог знать, что в это время Лань Лин не мог покинуть цзинши. Его живот рос с каждым месяцем все больше и больше. Местный лекарь поставил ему диагноз — беременность, и тут же рухнул в обморок. Бедного лекаря еще долго пришлось приводить в чувства. Первый месяц Лань Лин позволял себе гулять и даже помогал на кухне, но вскоре пришлось вновь подвергнуть себя заключению. Однажды на одной из дорожек он встретил Не Хуай Сана. Взгляд, которым заклинатель из чужого ордена уперся в потихоньку растущий живот, совсем не понравился Лань Лину. Поэтому, забившись в угол, куда вряд ли у кого хватит смелости зайти, он ожидал своего мужа и с трепетом читал его письма, которые включали лишь пару строк с вопросами про его — Цзинь Лина — самочувствие. Вскоре война закончилась — зло не бесконечно. Орден Ци Шань Вэнь пал, и заклинатели стали возвращаться домой. За прошедшие шесть месяцев Лань Ван Цзи повидал многое, но беременный Лань Лин затмил все, что могло впечатлить Второго Нефрита до момента долгожданной встречи. Их первый поцелуй, после стольких месяцев разлуки, был со вкусом счастья и слез. Сильная рука поглаживала живот, который уже не могло скрыть не одно ханьфу. Разве мог юноша Лань Ван Цзи подумать, что когда-нибудь будет чувствовать, как пинается их с А-Лином малыш? А вот мужчине Лань Ван Цзи это представить не сложно.