Орхидея в ночи

Любовь — такое прекрасное чувство. Встретить истинную любовь, что выдержит все невзгоды, является невообразимым счастьем. Но что делать, если ты пылаешь любовью к родному брату? Что, если тебе пророчат в жены деву из другого ордена, а ты при встрече с ней только и думаешь о том, что у младшего брата лицо милее, кожа нежнее, волосы шелковистее, глаза ярче. Коротко говоря — он намного желаннее. Другим трудно представить, какую силу воли имеет Цзинь Цзы Сюань. Находиться рядом с Цзинь Лином день ото дня становится все сложнее и сложнее. Цзинь Цзы Сюань только-только начал осознавать, что задерживает взгляд на брате дольше обычного, как в следующий миг ловит себя на дикой ревности. Он был готов отсечь голову любому, кто хоть пальцем тронет Цзинь Лина, и не важно, друг это или недруг. Цзинь Цзы Сюаня просто выворачивало наизнанку, когда идиот Вэй У Сянь заигрывал с Цзинь Лином. Сердце разрывалось на части, когда А-Лин отвечал этому шалопаю взаимностью. Да как он мог дарить улыбки и взгляды прекрасных глаз кому-то ещё кроме старшего брата? А волосы? Прекрасные волосы А-Лина, ну зачем он только доверил их Не Хуай Сану? Если бы А-Лин только видел, как блестели глаза второго молодого господина Не, как он с упоением вдыхал лёгкий аромат пиона, исходящий от Цзинь Лина. Цзинь Цзы Сюаню пришлось употребить неимоверное усилие, чтобы не ударить Не Хуай Сана по рукам. В общем, обучение в ордене Гу Су Лань было для Цзинь Цзы Сюаня настоящей пыткой. Вокруг А-Лина так и крутилось множество юношей из самых благородных семей. Молва возносила их ум, красоту и благородство, но в глазах Цзинь Цзы Сюаня они были не лучше свиней, что зарятся на чужое. Даже возвышенный первый нефрит вызывал лишь приступы гнева вместо былого признания. Цзинь Цзы Сюань высказал бы все этим наглецам, если бы не А-Лин. Младший брат не любил, когда Цзинь Цзы Сюань выражал свое недовольства. А делает он это громко и со вкусом. Как же Цзинь Цзы Сюань был рад, когда время обучения в ордене Гу Су Лань подошло к концу. Юноши возвращались в свои ордена. Вся эта мошкара останется позади, и больше никто не будет назойливо кружить вокруг его брата. Можно облегченно выдохнуть и больше не сжимать судорожно рукоять меча всякий раз, когда чужие особи мужского пола появляются на горизонте. Встретившись взглядом с первым учеником ордена Юнь Мэнь Цзян, Цзинь Цзы Сюань победно ухмыльнулся. Этот негодяй был настырнее всех, пусть теперь утрет свой длинный нос. Он ликовал, он хохотал в душе до слез. Эти идиоты остались ни с чем. Цзинь Цзы Сюань покрепче обхватил Цзинь Лина за талию. Ветер ударил в лицо, стоило подняться на мече, он трепал одежды и волосы. Цзинь Цзы Сюань ощущал легкий запах пиона, исходящий от брата. Он с трудом удерживал себя от желания уткнуться в тонкую белую шею и втянуть восхитительный сладкий запах. Цзинь Цзы Сюань надеялся, что когда они вернуться в Башню Кои, то все вернется на круги своя, это постыдное желание к младшему брату пропадет, и они с Цзинь Лином вновь будут братьями. Но все стало еще хуже. Цзинь Цзы Сюань отдалился от А-Лина, он проводил дни на тренировочном поле, а вечером засыпал сраженный усталостью. Случалось так, что темное время суток он проводил на ночной охоте, лишая себя сна. Их с младшим братом дороги пересекались все реже и реже, однако разлука лишь сильнее распаляла желание Цзинь Цзы Сюаня. В его сознании часто всплывало милое лицо А-Лина, его утонченная фигура, темный шелк волос. Лежа в постели, он вспоминал ощущение тепла младшего брата, когда в столь далеком теперь детстве они делили одну кровать. А еще губы, как же хотелось узнать их вкус. Неприятная дрожь пробежала по телу. Этот придурок Вэй У Сянь, он был так близок к тому, чтобы сорвать первый поцелуй А-Лина. Цзинь Цзы Сюань готов поклясться, что дыханием они точно обменялись. В груди появилась неприятная тяжесть, и он скрипнул зубами. Как жаль, что нельзя отрубить голову этому идиоту, все равно он ей не пользуется. Что — что, а пропажу головы Вэй У Сянь точно не заметит. Цзинь Цзы Сюань взвыл, уткнувшись в подголовный валик. Вот зачем, зачем он только об этом думает? Только сон себе испортил. Пришлось вскочить посреди ночи, тяжело дыша и старательно прогоняя наваждение. Он словно до сих пор ощущал нежность кожи младшего брата на кончиках пальцев. Подобного стыда он не испытывал никогда. Ночные одеяния в области паха были влажными и липкими. Да что это творится? После этой ночи Цзинь Цзы Сюань стал еще старательнее избегать А-Лина, теперь они видилесь только на общих приемах пищи. Стоило только Цзинь Цзы Сюаню завидеть А-Лина в коридоре Башни, как он тут же менял направление, а еще старательно отклонял все предложения матушки составить ей и А-Лину компанию за дневным чаепитием. Но все его старания были напрасны. Сны становились все продолжительнее и отчетливее, а Цзинь Цзы Сюань все чаще просыпался в поту и с бушующей в крови страстью. Открыв глаза он еще долго вслушивался в тишину. Вдруг ему не почудились эти сладкие и призывные стоны? Но ночь в Знойном Дворце была тиха и неподвижна. Результат собственной трусости настиг его уже в конце первого месяца осени. Личная служанка А-Лина нашла его на тренировочном поле. Она в волнении заламывала руки и словно куда-то спешила. — Нижайше прошу простить меня, молодой господин, — пролепетала она, выдержав презрительный взгляд светло-серых глаз, — но молодой господин Цзинь Лин сильно заболел, — сердце Цзинь Цзы Сюаня пропустило удар. — Он хочет увидеть Вас… Дальнейшего объяснения не требовались. Он отбросил в сторону тренировочный лук и поспешил в покои младшего брата. Тот тяжело дышал и метался в бреду. Увидев младшего брата, Цзинь Цзы Сюань захотел отвесить себе оплеуху, да посильнее. Как он только мог оставить А-Лина? Он привез из Гу Су Лань юношу со здоровым румянцем и веселой улыбкой, а что он видит теперь? А-Лин сильно похудел, под глазами залегли круги, кожа была ужасно бледной, казалось еще немного, и она сольется с белоснежными простынями. Дрожащей рукой Цзинь Цзы Сюань взял горячую ладошку А-Лина в свою. Его изящные пальчики чуть сжались. — Гэгэ…- тяжело выдохнул А-Лин. — Я здесь, — успокаивающе сказал он и поцеловал тонкие пальцы юноши. — Не уходи, Гэгэ, — простонал А-Лин, чуть сжав ладонь старшего брата. — Мне так плохо, Гэгэ… так плохо… — Я здесь, я рядом, я никуда не уйду… — твердил Цзинь Цзы Сюань, поглаживая ладонь младшего брата. Обуреваемый чувством вины, он просидел всю ночь у постели А-Лина, меняя компрессы и успокаивая, когда горячка возвращалась и лишала А-Лина покоя. Цзинь Цзы Сюань не смыкал глаз до самого утра. Желание владеть отступило, уступая место желанию защитить и сберечь младшего брата от всех невзгод. Цзинь Цзы Сюань позабыл о своем намерении избегать младшего брата и посвящал ему каждую минуту. Он давал ему лекарства, кормил с рук и помогал менять одежды. Последнее сильно смущало обоих и они спешили разделаться с этим побыстрее, втайне желая задержать неловкие касания. Спустя три недели А-Лин выздоровел. Цзинь Цзы Сюаню даже дышать стало легче. А-Лин больше не метался в бреду, прошла бледность и появился здоровый румянец. Стоило радоваться, но Цзинь Цзы Сюань не мог. Пропавшее во время болезни брата вожделение вернулось. Оно буквально сжигало его изнутри, заставляя разрываться между желания познать А-Лина и страхом навредить и породить в младшем брате зерно отвращения к себе. Цзинь Цзы Сюань еще долго бы мучился, если бы в Башне Кои не появился крайне докучливый адепт — Мэн Яо. Обычный бродяжка. Сын шлюхи. Таких в мире не мало, но не каждого берут на обучение в один из великих орденов. Как назло мальчишка оказался способным, он быстро развивался как в учении, так и на стезе самосовершенствования. В будущем он обещал стать хорошим адептом, что не принесет ничего кроме славы ордену Лань Лин Цзинь. Но была одна загвоздка. Эта мелкая дворняга буквально по пятам ходила за А-Лином. А тот был и не против, расточая на это ничтожество свои прекрасные улыбки. Словами не передать, как это злило Цзинь Цзы Сюаня. Он был готов лишить Мэн Яо жизни в одно мгновение, наплевав на его полезность и исключительность, лишь бы его маслянистый взгляд больше не скользил по хрупкой фигуре А-Лина. Но наследник ордена Цзинь сохранял терпение и продолжал бы и дальше это делать, если бы эта грязная псина не посмела взять А-Лина за руку. В голове словно что-то щелкнуло, и Цзинь Цзы Сюань был готов оторвать руку этому мальчишке. — Да как ты только посмел, — зашипел он, ударив обнаглевшего адепта по руке. А-Лин ахнул, но и сказать ничего не успел, как Цзинь Цзы Сюань уже вел его прочь, оставляя Мэн Яо позади. — Да что с тобой?! — воскликнул А-Лин, вырывая руку из крепкой хватки. Ах, если бы Цзинь Цзы Сюань мог объяснить. — Не позволяй ему так просто касаться себя, — хмуро сказал Цзинь Цзы Сюань. — Ты — сын главы ордена, а он всего лишь дворняга. — Разве это важно? — холодно спросил А-Лин. Это так поразило Цзинь Цзы Сюаня, что он не нашелся, что ответить. Он впервые слышал столь холодный тон из уст А-Лина. Цзинь Цзы Сюань прокручивал этот момент у себя в голове раз за разом, мучая себя и прогоняя этим сон, но последний все же взял верх, утягивая наследника ордена Цзинь в мир влажных грез. Но только Цзинь Цзы Сюань прильнул к лебединой шее А-Лина, наслаждаясь его вздохами, как хлопнула дверь, а на грудь надавило, словно на нее наступило несколько мулов. — Гэгэ, Гэгэ, проснись, — взволнованно лепетал А-Лин. Цзинь Цзы Сюань тут же распахнул глаза. Это был уже не сон. Настоящий А-Лин тормошил его, испуганно оглядываясь на дверь. — А-Лин, что случилось? — прозвучало хрипло и странно. Только что пришедшее возбуждение не желало уходить. — Гэгэ, — испуганно прошептал А-Лин, и Цзинь Цзы Сюань почувствовал, как руки младшего брата на его груди дрожат. — В моей комнате кто-то есть. Я слышал, чьи-то шаги… Цзинь Цзы Сюань вознес хвалу ночной тьме, которая скрыла его стыд и лихорадочный румянец на щеках. Он закусил до крови губу, ощущая на языке металлический привкус. Вот объект его желаний, стоит — лишь протянуть руку. А-Лин — податливый и нежный. Он напуган и вполне может найти утешения в его объятьях. Цзинь Цзы Сюань уже протянул к младшему брату руку, когда одернул себя. — Гэгэ? — удивился А-Лин, и от его нежного голоса по спине Цзинь Цзы Сюаня пробежались приятные мурашки. — Гэгэ, с тобой все хорошо? Ах, глупый, глупый А-Лин, подумал Цзинь Цзы Сюань, когда младший брат склонился к нему. Сил сдерживаться больше не осталось. Дрожащей рукой он обхватил затылок А-Лина и прильнул к его губам. Младший брат вздрогнул, но не оттолкнул. А зря, Цзинь Цзы Сюань буквально молил об этом. — Уходи, А-Лин… Уходи… — Гэгэ, — всхлипнул младший брат, и сам коснулся губ старшего брата. Эта ощущение было невинным и лёгким, словно губ Цзинь Цзы Сюаня коснулось крыло бабочки. Всё внутри затрепетало. Сердце неистово билось о ребра, разгоняя жар по всему телу, ещё больше распаляя низкое и греховное желание. Цзинь Цзы Сюань опрокинул А-Лина на кровать, и тот сдавленно охнул. Вышедшая из-за туч луна осветила фигуру младшего брата под ним. Бледные лучи скользили по тонким чертам лица, по припухшим от поцелуя губам, по тонкому стану и белой груди, где ночные одежды были распахнуты, открывая вид на розовые бусинки. Это было выше сил Цзинь Цзы Сюаня. Он припал к мягким устам А-Лина, скользя языком в его податливый рот. Руками он нежно оглаживал его талию и бедра. А-Лин томно вздохнул, когда горячие губы старшего брата заскользили по его лебединое шейке. — Ах, Гэгэ… — простонал он, выгибаясь навстречу его ласкам. Рука Цзинь Цзы Сюаня скользили все ниже и ниже, забираясь за край спальных одежд. А-Лин вздрогнул и прижался к старшему брату ещё плотнее. Горячие пальцы последнего скользили по нежной коже, более не скрываемой одеждой. Найдя сокровенное место, Цзинь Цзы Сюань надавил на него, погружая палец внутрь по первую фалангу. А-Лин сладко простонал, и этот звук, сорвавшийся с его губ, был для Цзинь Цзы Сюаня самой лучшей наградой. Вот бы он стонал его имя. Цзинь Цзы Сюань уткнулся носом в шею А-Лина, вдыхая сладостный, еле уловимый аромат пиона. К первому пальцу присоединился второй, и они плавно двигались в лоне А-Лина, постепенно наращивая темп. Цзинь Цзы Сюань упивался стонами младшего брата, некоторые из них он ловил губами. Его язык то соприкасался с языком А-Лина, то обводил розовые кружочки на высоко вздымающейся груди. — Ах… Уф… Мхм… Гэгэ… — Имя… — горячо выдохнул Цзинь Цзы Сюань, проведя влажным языком по ушной раковине А-Лина. — Назови меня по имени. — С… Сюа… Сюань… — с трудом простонал А-Лин, утопая в наслаждении. Цзинь Цзы Сюань простонал, чуть не излившись. Он вынул пальцы из растянутого колечка мышц и ткнулся сочащийся семенем головкой в лоно младшего брата. А-Лин вздрогнул и крепко обнял Цзинь Цзы Сюаня за шею. Горячая плоть проскользнула в тесное лоно, и А-Лин задохнулся собственным стоном. Цзинь Цзы Сюань начал двигаться, покрывая грудь и шею младшего брата важными поцелуями. Он чувствовал, как его плоть пульсирует, зажатая между нежных стенок. Ощущая разрядку, Цзинь Цзы Сюань впился зубами в нежную кожу между шеей и плечом А-Лина. Последний вскрикнул, и они вместе излились. Липкое семя, переполнившее младшего брата, стекало по хрупким бедрам и пачкало простыни. Этой ночью они более не покидали друг друга, найдя покой в тесном сплетении тел. Следы страсти, которой они придавались за закрытыми дверями покоев наследника ордена Лань Лин Цзинь, остались не только на их телах, но и в их душах. Цзинь Цзы Сюань больше не избегал младшего брата, хоть долгое время и корил себя за несдержанность. Теперь он ловил каждый его взгляд и при удобном случае касался нежных губ или рук. Волна чувств захлестнула их, лишая рассудка. Ах, если бы они только знали, чем это для них обернется. Плата за сладкое и греховное счастья была внезапной. А-Лина стошнило прямо на тренировочном поле. Это было унизительно и противно. Больше, чем сам Цзинь Лин, испугался Цзинь Цзы Сюань. На первых порах он подумал, что у младшего брата случился солнечный удар. Он был столь бледен и слаб, что Цзинь Цзы Сюаню пришлось нести его до лекаря на руках. — У вас пропал аппетит? — вдруг спросил А-Лина лекарь, впав в какую-то апатию. -Да, — слабо кивнул А-Лин, лёжа на кровати и вдыхая успокаивающий аромат трав. — У неё в последнее время ужасный вкус. — И Вас постоянно тошнит? — Да… — Низ живота сводит спазмом? — Иногда. — А что насчёт сосков? А-Лин вспыхнул, словно маков цвет. — Да как вы можете задавать подобные вопросы?! — негодовал Цзинь Цзы Сюань. — Простите, молодой господин, но для того, чтобы наиболее точно определить недуг господина Цзинь Жуланя, я должен знать все. — Ну… — замялся А-Лин. — Они… м… Они изменили цвет… — Что ж, — выдохнул лекарь, направив взгляд в пустоту, — поздравляю, второй молодой господин, Вы беременны. И не дав более пояснений, свалился на пол. А-Лин был готов последовать за ним, но тёплые руки Цзинь Цзы Сюаня удержали его. Он и сам был озадачен и находился в непонятном состоянии. — Все будет хорошо, — сказал Цзинь Цзы Сюань дрогнувшим голосом. — Н-нужно сказать матушке. Во взгляде Цзинь Цзы Сюаня отразился испуг. — Матушке? Зачем? А-Лин расплакался и ничего не ответил, заставив смириться со своим желанием. Ух, как же матушка была зла. Она рвала и метала, выплескивая весь свой гнев на старшего сына, если она и обращалась к младшему, то голос её был мягким и ласковым. — Да как ты только додумался до такого?! Что, девок вокруг мало? Значит, Цзян Ян Ли ты в жены брать не хочешь, а делить ложе с кровным братом, так с радостью. Цзинь Цзы Сюаню и возразить было нечего, гнев матушки был оправдан. Он лишь переживал за младшего брата, что сидел рядом и ронял слезы. — Милый, — обратилась она к А-Лину. — Тише — тише, не плачь. Ты же понимаешь, что не можешь родить. Вы с А-Сюанем братья, — она сделала паузу, переваривая весь абсурд сложившейся ситуации. — Если ты родишь ребёночка, то он… А-Лин громко всхлипнул и, приправ к материнской груди, разрыдался в голос. После состоявшегося разговора, матушка запугала лекаря, а Цзинь Лина пришлось спрятать. Он категорически отказался избавляться от ребёнка, несмотря на угрозу собственной жизни. — Как ты можешь такое говорить? — говорил он, с полными глазами слез. — Это часть меня и часть тебя. Уходи. — А-Лин… — Убирайся! Я не хочу тебя видеть! Он отогнал от себя всех, кто просил его прервать беременность. Единственной, кто осталась с ним, была его личная служанка. Она носила своему господину еду, лекарства от лекаря, составляла ему компанию и передавала записки от матушки и Цзинь Цзы Сюаня, которые Цзинь Лин даже не желал брать в руки. Сердце и душа Цзинь Цзы Сюаня болели, он ужасно скучал по своему горячо любимому брату, но вход в его покои наследнику ордена Цзинь был закрыт. Он боялся вновь спровоцировать младшего брата и увидеть его слезы, поэтому продолжал надеяться на ответ от А-Лина, но тот молчал. Потерявшись в своих чувствах, Цзинь Цзы Сюань ослабил бдительность и одна крыса смогла проскользнуть в образовавшуюся щель. Сломя голову к нему прибежал ученик лекаря. Тяжело дыша, он сбивчиво объяснил, что слышал разговор лекаря с Мэн Яо. — Он уговорил учителя дать Вашей матушке средство для выкидыша… Цзинь Цзы Сюань содрогнулся. Вовсе не для матушки было это средство. Он старался успеть. Вокруг проносились коридоры Благоуханного Дворца, а ноги несли его все дальше и дальше, в самые дальние покои. Он в последний момент успел выбить чашку с настоем из руки А-Лина, а потом сжал растерянного младшего брата в своих объятьях. — Гэгэ, что ты делаешь? — возмутился он. — Всё хорошо. Теперь все хорошо, — в исступлении шептал он, нежно проводя рукой по шелковым волосам А-Лина. Отстранившись, он посмотрел в светлые глаза младшего брата и твёрдо произнёс. — Хочешь этого ребёнка, хорошо, я приму его. Но знай, если мне придётся выбирать, то я выберу тебя. Прозрачная слезинка скатилась по щеке А-Лина, он промычал что-то нечленораздельное и уткнулся в шею Цзинь Цзы Сюаня, который мысленно уже готовил железный прут для Мэн Яо.