— Отродье. Хреновы куски дерьма. Чтоб вас метеором уебало, — несколько выстрелов подряд разнеслось по помещению, а следом и еще, от чего в ушах сильно звенело, а движения становились всё дерганнее и неуклюжее. Бакуго всадил пару патронов в голову одному из заражённых, злобно оборачиваясь на стоящего за его спиной Киришиму, который прикрывал ему тыл. Где-то в стороне слышались звуки резни и глухих ударов: у Мины и Изуку давно кончились боеприпасы, поэтому и пришлось драться в рукопашную. В отличие от Мидории, у Ашидо был небольшой деревянный молот, которым было вполне удобно проламывать очередной череп, а его длинная рукоять позволяла не подпускать мутантов ближе.
Конопатый не так уж и беспомощен, как Кацуки о нем думал раньше. По крайней мере, в данный момент он почти так не считал, наблюдая за парнем периферическим зрением. Изуку умело махал ножом, морщась от отвращения, ведь его руки и одежда были сильно испачканы в вонючей крови ходячих трупов: зрелище и запах не из лучших.
Самыми поехавшими в их компании оказались Каминари и, естественно, Мина, смех которых во время боя начинал пугать — им явно приносило удовольствие выпускать кишки и кричать что-то невнятное в адрес зомби. Бакуго готов был схватиться за голову, чтобы тоже не свихнуться, потому что присутствие этих ребят чертовски его напрягало, и доверял он им не больше, чем вообще кому-либо в этой дыре.
Серо, что был в паре с Денки, периодически рыкал на парня, чтобы тот заткнулся и не болтал под руку, и хоть тот и замолкал, но через какие-то пару минут уже снова тараторил всякую несусветную хрень. Раньше брюнет бы и не обратил внимания на языковой бамбеж своего товарища, если бы они не угодили в самое дерьмо, по уши нашпигованное заражёнными.
Подростки просто зашли в нужное им здание, так как на верхнем, последнем этаже находится человек, что может им донести необходимую информацию. Но они не ожидали, что первые этажи просто кишат некромантами. Быстро добивая одну порцию прогнивших тел за другой, они поднимаются выше, не успевая и открыть дверь с лестницы в коридор, как из всех комнат, как муравьи, сбегаются на свежее мясо новые дохляки.
Идея пойти к «одному очень надёжному парню», как выразился Серо, пришла именно к нему, так как по его словам, и подтверждениям его друзей, тот мужик действительно хорош по части сплетен, которые могут значительно помочь в поиске второго Бакуго. Все бы ничего, даже Кацуки был не против побыстрее отделаться от этих психов, но судьба решила, по всей видимости, надрать им задницы, или, скорее всего, отправить на тот свет.
Патроны стремительно заканчиваются: в ближнем бою не особо безопасно крошить падальщиков, тем более, когда рискуешь быть укушенным, а последствия всем известны. Киришима делится последним зарядом с Бакуго, тихо что-то рыча под нос, вышибая мозги нападавшему на него мертвеца. С кратким криком «пусто» ребята понимают, что выхода особого нет, поэтому идут в наступление с клинками, стараясь прикрывать друг друга, чтобы не попасться врасплох со спины.
На четвертом этаже было меньше хлопот: незначительное количество мертвяков, в количестве пяти штук, от чего стало малость легче, и даже можно было расслабиться, но кое-что мешало. Казалось, вонь стала еще более отвратной: чем выше, тем нестерпимее. С потолка капает какая-то склизкая жижа, от которой тянет на благополучную потерю желудочного сока через рот. Под ботинками что-то хлюпает, пару раз ребята даже поскальзывались на этом, тихо фыркая.
Бакуго безостановочно матерился, когда инородная масса приземлялась ему на голову. Нельзя сказать, что остальные в восторге, но все же теперь они спокойно могут добраться до нужной им двери. Мидория был рад, что скоро все закончится, и после он сможет постараться найти подходящее место, обустроив под бункер. Чтобы желательно это был какой-нибудь подвал, на двери которого он смог поставить пятьсот замков, дабы инциденты из прошлого не повторились.
Парню было не очень хорошо от мысли, что его руки так, фигурально выражаясь, запачканы в крови. Он никогда уже не сможет отмыться от того, что совершил, а гибель друзей Бакуго так вообще камнем сильно давила на сердце. Ведь будь он поумнее, то ничего бы не случилось, и они бы остались живы: их гибель на его совести.
Мидория пытался поговорить с Кацуки на этот счет, но сколько бы не старался, блондин отказывается слушать его, не принимает извинения, повторяя, что с этим уже ничего не изменить. С этим веснушчатый был согласен, но все же хотелось извиняться до посинения. Конопатый просто хочет услышать всего пару слов, которые смогли бы снять, или хотя бы облегчить это бремя, что он несёт со дня пожара.
Изуку часто кидает беглый взгляд на белокурого, понимая, что если он хоть еще раз заведет этот разговор, то Бакуго точно его прибьет. Опустив глаза в ноги, которые было плохо видно, точнее слишком смутно из-за кромешности помещения, слух улавливает какой-то едва слышный шорох в тёмном углу. Странно, что другие ничего не заметили, хотя во время болтовни вряд ли можно на что-то столь тихое обратить внимание.
Не хотелось портить атмосферу какими-либо плохими подозрениями, видя, как блондин почти сдружился с четырьмя головорезами. Киришима по-дружески хлопнул парня по плечу, говоря, что тот неплохо справился, на что последний лишь цокнул, утверждая, что он всегда неплохо справляется и это не обсуждается. Мидория шел позади компании, немного замедляя шаг, и фокусируя взгляд на том злополучном углу, вскоре резко кидаясь вперед. Сжимая в кулак капюшон куртки Кацуки, он дёрнул его назад, как раз перед тем, как из тени выпрыгивает от чего-то притихший зомби. Изуку успевает лишь поставить руку перед лицом Бакуго, притормаживая этим челюсти мертвяка, дабы тот не вгрызся к шею блондина.
На мгновение всех поверг шок, но громкий всхлип и жадное рычание заставили прийти в себя, приступая к действию. Белокурый схватил Мидорию поперек груди, а Эйджиро с Серо вцепились в некроманта, пытаясь оторвать от плоти, которую он так яростно зажал челюстями, отказываясь отпускать. Мина и Каминари метались туда сюда, стараясь хоть как-то разжать зубы, чего только туда не просовывая: нож, палки, что валялись на полу от старой мебели, даже пытались выбить.
Было четко видно, что трупу удалось прокусить кожу через ткань ветровки, что так же показывало лишь одно верное решение. Но рычание Бакуго выбило даже намек на мысль о том, чтобы бросить Мидорию. Не выдержав, блондин сам полез вытаскивать конечность паренька, надавливая на челюсть, заставляя силой их разжаться. Руку удалось освободить, и после Кацуки снес зомби голову, в порыве злости запнув подальше гнилой череп с пожеланием дважды сдохнуть.
Блондин взял Изуку за плечи, хорошенько встряхивая, отвлекая так от импульса жгучей боли. Парень же закусывал губу, закрывая ладонью кровотечение. Им обоим не очень понравились взгляды, устремленные в их сторону. Бакуго, стянув с себя куртку, а потом и футболку, молча разрывая ее на полоски, приказал оголить руку, что Мидория поспешно и сделал.
— Бакуго, — Киришиму буквально на корню заткнули, Кацуки не желал ничего слышать, тем более, сейчас, когда руки непроизвольно трясутся от притока адреналина. Ткань, как будто специально, выскальзывала из пальцев, а со лба ручьем стекал пот. Белокурый, шипя проклятия под нос, берет себя в руки, затягивая кусок тряпки чуть выше локтя конопатого, в то время как тот болезненно мычит, но старается сдерживаться под хмурым взглядом красных глаз.
— Скажешь хоть слово — убью, — парень знает, что это не страшно, ведь так? Какой-то укус не может принести каких-то серьезных последствий. Кацуки замечает за собой, как от чего-то становится невыносимо жарко. Может, от вскипевшей крови в венах, или в этом коридоре просто душно. Минуту назад было же все нормально: они разделались со всеми мертвяками, ну так тогда откуда взялся этот, испортив всё одним своим существованием.
Эйджиро переглядывается с товарищами, осознавая всю сложность ситуации, поэтому медлить нельзя. Он быстро крикнул всем шевелиться на последний этаж, до которого они кое-как дошли, останавливаясь перед нужной дверью. После нескольких громких ударов по деревянной поверхности, некоторое время внутри было тихо, пока не послышались тяжелые и, в какой-то степени, ленивые шаги. Дверь раскрылась, а мужчина, что стоял в проеме малость недовольно и сонно оглядел подростков, выгибая бровь, как бы спрашивая, какого черта тем нужно.
— Айзава? — брюнет немного сморщил нос, все так же молча наблюдая за столпившимися у его двери, — Нам бы не помешала помощь, — Шота, хоть и был на первый взгляд вылитая мумия, с его ссутуленным телом и вечно не выспавшимся лицом, просто четко попадал под описание скелета в обмотках. Мужик он добрый, хоть и мог напугать внешним видом, выбирая свое место в этом мире, решил стать информатором для таких детишек, как эти, что сейчас носятся по его кухне, промывая руку кучерявого мальчишки, — у вас есть аптечка? — Айзава выглядел спокойнее любого удава, опершись о дверной косяк плечом и дернув головой в сторону шкафа на стене.
Киришима, как и все знает, что Мидории не помогут бинты и другая врачебная бурда. Но Бакуго слишком зол, а провоцировать его на драку не особо хотелось. Изуку сидел за столом, постоянно извиняясь за свою недальновидность и терпеливо жмурясь от прикосновения перекиси на укус.
— Вы же в курсе, что это бесполезно? — в комнате повисает чересчур давящая тишина. Хуже всех от нее становится Изуку, что водит взглядом по присутствующим, сухо сглатывая, а после тупит глаза в поверхность стола. Конечно он знал, что когда-нибудь что-то подобное должно будет случиться, когда выбирал по какой дороге пойдет. Спасая людей, ему не раз давалась возможность посмотреть смерти в глаза. Сейчас от его очень прелестной репутации шансы на выживание падают еще ниже позволительного.
Парень глянул на Кацуки, что помрачнел сильнее обычного, сжимая в кулаке ни в чем не повинную баночку с обезболивающим, превращая её в смятый кусок пластмассы. Да, раньше он мог свободно сказать, что Мидория ему никто, и в приблизительно подобном случае спокойно бы плюнул, и не стал помогать, но за это время он словно не по своей воле тянулся к веснушчатому идиоту. Крепко сжатые кулаки затряслись, злость некуда было деть, но и орать он не хотел — смысла и пользы от этого не прибавится.
— Плевать. Всегда есть выход, даже сейчас просто обязано быть хоть какое-то решение, — блондин поворачивает к Шоте голову, внимательно выжигая в нем дыру, а тот вздыхает, едва заметно пожимая плечами.
— Допустим, — мужчина прищуривает глаза, оглядывая подростков, — но у вас духу не хватит, а Мидория скорее помрет от болевого шока, ну, или, в лучшем случае, потеряет сознание. В любом случае, решать вам, — брюнет отходит от косяка, не спеша подходя к полкам, на которых стояла подставка для ножей, вытаскивая топорик для мяса и вручая его Кацуки, что с долей шока уставился на прибор.
— Надеюсь, я сейчас неправильно понял ваш намек, — Бакуго еще раз бросает краткий взгляд на довольное острое лезвие в собственных руках, поднимая глаза обратно на Айзаву.
— Нет, все верно: тебе, или кому-то ещё, в этой комнате придётся отрубить Мидории руку, если, конечно, хотите избежать заражения организма, — Изуку вздрогнул на слове «отрубить», ошалело кидая зрительную стрелку на Кацуки, что завис, явно не хотя принимать данную идею. Да даже подобная мысль не укладывалась в мозгу! Парни на секунду встретились взглядами, от чего стало только ещё тошнее.
— Бакуго, — голос веснушчатого дрогнул, а глаза и вовсе зажмурились, чтобы не показывать страха. Но как бы сейчас не было страшно, Изуку знал наверняка — если они этого не сделают, то пуля во лбу ему обеспечена, — я не хочу становиться одним из зомби, поэтому п-прошу, — Мидория чувствует пробегающую дрожь по всему телу и то, как тяжело даже вздохнуть поглубже, — помоги мне.
Блондин долго и упорно смотрит в одну точку, будто там что-то написано, но стук сердца в ушах заставляет то и дело нервно и часто моргать. Он не хочет этого. Даже пускай это будет вечно бесючий его Деку — не может. А если рука дрогнет и он ударит не правильно, то все насмарку — здесь второй попытки не дано. Парень еще раз смотрит на Изуку: тот выглядит напугано, что, естественно, не удивляет.
— Давай лучше я, — тихо и спокойно говорит Киришима, вытягивая руку, дабы забрать топорик, но Бакуго дергает кисть в сторону, не позволяя рыжему даже притронуться к прибору.
— Сам справлюсь, — Мидория вздрагивает от резких движений блондина, который неожиданно подходит к нему, перетягивая конечность выше раны над локтем, чтобы рука немного онемела и было не так больно, хотя вряд ли что-то может помочь лучше, чем наркоз в таких ситуациях. Кацуки дает закусить другой край тряпки Изуку в зубах. Тот все послушно выполняет, уже представляя не самый радужный конец для своей несчастной части тела, — готов?
Бакуго не торопится, так как видит страх в зеленых глазах, что уже были заполнены слезами. Ему множество раз выдавалась возможность видеть это наполненное страхом лицо. Для белокурого и раньше, еще с первой встречи с этим Мидорией, не было разницы, ведь он не видел различия между своим Деку и Деку из этого мира. Они оба трусливы до чертиков и так же оба готовы, несмотря на свою природную запуганность, нестись и спасать, пока сами не подохнут. Именно из-за этого они сейчас здесь: один сидит и трясётся, не отводя глаз, смотрит на оппонента напротив, а тот в свою очередь таращится в ответ.
Кацуки ощущает пальцами деревянную ручку, но постепенно это становится неощутимо, а дрожь едва ли не доходит от кистей до локтей, а там и по всему телу. Парень набирает в легкие побольше воздуха, занося топорик над головой. Звон в ушах и залитая слезами мордашка не давали нормально сосредоточиться, поэтому блондин зашипел, отпуская весь свой гнев, вместе с этим резко и быстро делая движение руками. Из горла вырывается гортанный хриплый рык, а в глазах темнеет.
Мгновение было тихо, а спустя секунду послышался стук чего-то не тяжелого об пол. Разрез получился точно по связкам, почти не задевая кости, от чего ампутация прошла, в какой-то степени, успешно. Серо, что стоял позади Мидории, тут же кинулся с тряпкой, дабы остановить кровотечение, что уже вовсю плескало во все стороны. Изуку сидел с шоком, смотря на обрубок, что теперь покоился у него на месте правой руки.
Боль пришла не сразу, а через какие-то пару минут, но к тому времени конопатый отключился, не выдержав данного зрелища. Кацуки отшвырнул топорик в сторону, выходя из кухни, мельком глянув на стоявшего у косяка Айзаву, свирепо спрашивая, теперь-то тот доволен. Мужчина ничего не ответил, по крайней мере, не успел, так как парень покинул квартиру, громко хлопнув дверью. Эйджиро хотел его остановить, но рука Шота перехватила его за плечо.
— Не стоит. Перебесится — вернется, — рыжий не стал спорить. Сейчас главная задача — перевязать потуже руку веснушчатого, а потом поговорить с хозяином помещения, заодно поблагодарить, за то, что впустил. Парень тяжело вздыхает, понимая, что на этом проблемы не заканчиваются, так что нужно уже поскорее со всем покончить, а то больно устали они все от всей этой хрени.
Бакуго слишком разозлился: конечно, он многое делал с Изуку — начиная от унижений, заканчивая побоями, — но теперь в его коллекции «боль, принесенная Деку за всю жизнь» теперь есть и отрубание руки, чего же еще только не хватает? Может, проще его просто прибить, чтобы не мучился? Чем не вариант — просто гениально.
Спускаясь на первый этаж, не обращая внимание на трупы, Кацуки выходит на улицу, поглубже вдыхая холодный воздух. На лбу чувствуются еще не высохшие капли пота, что на прохладном ветре становятся ледяными. Как же сейчас блондин хочет пойти, и просто помереть где-нибудь, потому что это уже слишком, даже для него. Казалось, хуже уже не может быть, но как оказалось, все не так, как хотелось бы.
Парень не хочет идти дальше. Возможно то, что случилось двадцать минут назад подвело в нем этот итог, но как бы то ни было, блондин решил просто исчезнуть. Если повезет, то найдет способ вернуться домой, а пока ему придётся скитаться, и желать лучшего, дабы не подохнуть где-нибудь в подворотне.
Запихивая руки в карманы куртки, Бакуго разворачивается, на секунду застыв. Задирая голову, замечает на шестом этаже здания свет в окне. Он понимает, что вот так смываться напросто несправедливо, тем более, по отношению к Мидории, что шкуру ему спас, а с таким успехом он через час уже будет холодным, лежа в каком-либо переулке с дыркой в затылке, или на половину обглоданным. Кацуки рассматривает разные варианты своей гибели, абсолютно не боясь этого. А какой смысл бояться, если это в любом случае настигнет каждого и нет разницы, в каком виде.
Парень опускает голову, пряча подбородок в высоком горле кофты, заходя за угол, правда совсем не ожидая буквально поцелуя с дулом дробовика. Глаза скользят выше, на лицо хозяина оружия, и блондин осекается. Пара зеленых глаз, что также впились в лицо напротив, в миг заблестели, а их обладатель тяжело задышал, опуская оружие, совсем едва заметно улыбнувшись.
— Каччан.
***
— Айзава должен знать, куда этих дебилов унесло. Они в любом случае бы поперлись к нему, так как сами докумекать, где меня держали не в состоянии, — Изуку чуть склоняет голову набок, разглядывая бумажную карту, а после поднимая голову, сверяясь с названием улицы, что было написано на вывесках домов. Кацуки изредка кидает на него взгляд, спрашивая, далеко ли еще им ехать, на что конопатый отвечал кратким «скоро».
— А ты уверен, что другой я и Каччан с ними? — блондин хмурится, не сводя глаз с дороги. Мидории все же удалось, каким-то волшебным способом, вбить в белобрысую голову свою правду, в которую Бакуго верил через раз. Еще его раздражало, когда в уши влетало довольно бесючее уточнение «мой Каччан». Так было более-менее понятно, о каком именно Кацуки идет речь, но на просьбу называть одного из них просто по имени, конопатый вежливо отказал, сказав, что он никогда Бакуго так не называл, и начинать не собирается.
— Я им ясным языком сказал, чтобы они, пусть хоть в лепешку разобьются, но найдут… Деку, — ему все сильнее казалось, что он с минуты на минуту рехнется. По его мнению, это был предел странности и долбоебизма, но все-таки он пообещал довериться Изуку, пока тот не предоставит ему доказательства своих слов.
— А этот… Айзава, он знает про тех людей, от которых мы сбежали? Откуда? — Мидории было как-то непривычно, что тут все не так, как в их мире. Блондин рассказал малую часть предыстории и главных проблем. Как оказалось, этот Бакуго был куда мягче, или же конопатому просто показалось, но он тоже орал на Изуку, что тот тупоголовый и тормознутый. Буквально всю дорогу об этом твердил. Хотя парень не был против этих криков, наоборот наслаждаясь, в какой-то степени, родным голосом и таких не хватаемых ему матов в сопровождении с хриплым и басистым тоном.
— Он известен в наших краях, как самая первая сплетница, но в отличие от обычных «сказочников», что через каждое слово добавляют свой бред, Айзава предоставляет абсолютно точную информацию, поэтому к нему все и бегут за сведениями практически обо всем. Так же он в курсе о делах этих поехавших за все края ученых, которые хотели пустить меня в расход, но благо не успели ничего сделать, а лишь накачали снотворным, и смотрели, насколько я крепок. Местоположение их базы ему тоже известно, поэтому к кому, если не к нему за такой базой полезных данных? — почему-то Изуку нравилось слушать, как блондин всё объясняет, без всяких рыков, с которыми они обычно общались. Он до такой степени заслушался, что едва половину сказанного не пропустил мимо ушей.
— Вот как, — так же Мидория старался не сильно удивляться при виде уже знакомых ему людей: они все те же, просто из-за поворотов судьбы малость от их двойников отличаются, — кстати… Я хотел бы еще о кое чём спросить, — паренек малость покраснел, что не ушло от глаз Кацуки, что вовремя обратил внимание, до того, как Изуку отвернется, — в каких ты отношениях с тем мной? — конопатый прикрыл лицо рукавом: он не понимал, почему стало так стыдно, но от этого даже уши с шеей начали гореть.
— А тебе так интересно? — язвистая ухмылка буквально расцвела на губах Бакуго, а он сам с интересом понаблюдал, как веснушчатый давится смущением, — Ну, раз так, то мы с ним, в каком-то роде, любовники, — Мидория чуть воздухом не захлебнулся, резко разворачиваясь в сторону белокурого, что только больше оскалился, при виде милого румянца на конопатом личике, — еще со средней школы я его имею, но после катастрофы он пропал, а потом и до меня дошел слух, что ему память отшибло. Все это время я его разыскивал, а он, как гребаный кролик, прятался по норкам, думая, что я очередной охотник за наживой. Отчасти это было так, но мне деньги нахер не сдались: самый главный приз — это сам ботаник, — машина медленно притормозила, а Изуку и не заметил, когда между ним и Кацуки осталось слишком маленькое расстояние в пару сантиметров.
— П-постой, — парень отодвигает блондина от себя, что хмуро смеряет его взглядом, будто спрашивая: «да что опять не так». А было все не так: Мидории и так сложно верится в их с Кацуки такого рода здешние отношения, так ещё и к тому же узнай об этом его Бакуго, то мгновенной смерти не избежать, — у нас с Каччаном все иначе. Он меня терпеть не может, и я это понимаю, но не могу его тут бросить, потому что он, в первую очередь, мой одноклассник, друг детства и соперник, так что я найду его и верну домой, — блондин тяжело выдыхает через нос, окончательно отстраняясь от Изуку.
— Деку меня хоть и бесит, но только он может понять моих тараканов, которыми полностью забит череп, поэтому я и не переставал его искать. Когда меня поймали, приказал Киришиме закончить начатое, а уже потом вытаскивать меня, — парень откидывается на сидении, снова поворачивая ключ зажигания, и обхватывая руль обеими руками. Кудрявый расслабляется, выправляясь из согнутого положения. Он был рад, что сошелся с Кацуки во мнении, и тот его понял. Но кое-что так и давило изнутри при мысли о встрече с Бакуго, неужели, Мидория боится этого? Или же скорее, его пугает реакция блондина на его присутствие?
***
С противным скрипом покрышки машина остановилась на почти разрушенной стоянке. Белокурый объяснил, что нужно будет пройти через переулок, так как вход в здание с другой стороны. Изуку принял протянутое ему оружие, со словами, что им придется разделиться, если у входа будут посторонние в лице зомби. Бакуго предварительно, на всякий случай, спросил, умеет ли Мидория им пользоваться. Конопатый знал работу данного им огнестрела в теории, но и с практикой тоже проблем не должно было быть: силенок все-таки у него хватало, как уже успел заметить блондин, когда веснушчатый выпустил пару патронов в одного из некромантов.
Честно: Изуку сам от себя этого не ожидал, но, поймав весьма удивленный взгляд, решил не показывать того же, просто пожав плечами, отправляясь в отведенный ему переулок. Хоть парню и было немного страшно быть одному с мыслью, что надрать задницы причудой у него не выйдет. Однако его квирк — это увеличение силы, вследствие чего он потратил уйму времени, чтобы натренировать свое тело: от всего этого делаем вывод, что Мидория и так, и сяк способен хорошо драться, ведь это часть его силы. Подумаешь, мощность и эффективность ударов будет немного слабее, но от этого хуже не станет же.
Изуку опять ушел в себя, бубня под нос рассуждения насчёт собственных возможностей, как неожиданно из-за угла вышел человек, а конопатый рефлекторно поднял дробовик, но застыл, медленно убирая палец с курка. Все внутри перевернулось вверх дном, а сердце заскакало туда-сюда. Опустив оружие, на веснушчатом лице расцвела еле заметная улыбка, но от чего-то такая уставшая.
— Каччан, — парень не верил собственным глазам, но этого и не требовалось, когда он наконец нашел, что искал. Кацуки глядел в ответ: непонимание разрасталось в его мимике, а потом все перемешалось с раздражением, да таким сильным, что даже слов не нашлось, чтобы сказать что-либо обидное кучерявому идиоту.
— Какого черта, Деку? — гневу Бакуго не было предела, хотя так это было всегда, — Откуда ты вылез? — блондин действительно, по-настоящему, растерялся, запуская руки в волосы и оттягивая те, — Отлично, теперь мы тут вдвоём застряли, зашибись, блядь, — белокурый едва не задыхался от злости, но удивленная моська Мидории просто выкидывала пределы злобы блондина, и он едва сдерживался, чтобы не набить ему его личико.
— Успокойся, Каччан, я знаю, как нам вернуться, — конопатый постарался утихомирить друга детства, но тот наверно его и не слушал вовсе, продолжая испускать пар из ушей и ноздрей.
— Успокоиться? И это говоришь мне ты, хренов кусок тупого задрота… Подожди, то есть, знаешь? Ну и хера ли ты молчал? Давай валить отсюда.
— Постой, это не так просто, и для начала мне бы хотелось попрощаться с другим… Тобой, ведь это он меня сюда привез. Сказать хотя бы спасибо не помешает, — кучерявый смотрел с такой убедительностью, что отказать просто нереально, поэтому они вместе отправились к квартире Айзавы, куда Бакуго успел подняться, ожидая Мидорию, но не думал его увидеть в компании другого себя. Даже как-то странно звучит.
— Значит, ты не обманул, — произносит, оглядывая Кацуки с ног до головы, думая, что словно в зеркало смотрит, вот только отражение было настроено, по всей видимости, враждебно. Резкий вспых напряжения и недоверия возник между блондинами, что так яростно пытались выиграть друг друга в гляделки, у каждого из которых уже дёргается глаз, — скажи, — белокурый, что стоял у двери, окинул Бакуго презренным взглядом, что тому не понравилось уж чересчур: никто не смеет на него так пялиться, и даже для себя он исключение не собирался делать, — как можно настолько опуститься? Деку мне рассказал, что ты считаешь его отбросом, с чем я могу даже согласиться — у самого такое мнение, но советую тебе иногда прикусывать язык.
— Чё? — Мидория не понял, для чего такие откровения, но точно знал, что ему крышка, — А кто тебя простит влазить в мои с Деку дела, мудака кусок? — Кацуки, мягко говоря, воспылал, по привычке ожидая взрывов на ладонях, дабы подпалить этого зазнавшегося ублюдка, — тебя забыл спросить, что, где и когда мне прикусывать, — Изуку стало не по себе от того, что в этом, полуразрушанном коридоре, не сошлись во мнении двое опасных парней, которые готовы вот-вот подраться, и из-за чего? А причины Мидория не успел понять, ведь его отвлек скрип двери, у которой начиналась война.
— Бакуго! — на блондине повисли сразу четыре тушки, которые он успешно скинул с себя, раздраженно цыкая, — А мы хотели уже идти спасать тебя.
— Без вас прекрасно обошелся, как видите, — подросток глянул на Изуку, но попал под воздействие недовольной рожи рядом с веснушчатым, — где Деку? — обратился парень к ближе всех стоящему Каминари. Все взгляды перевелись на беднягу Мидорию, что вмиг растерялся, немного заходя за спину своему Кацуки, — Да я не про этого, — никто даже не удивился появлению новой кудрявой макушки, зато начали мяться на месте, когда ребят смирили уже более твердым взглядом.
— Понимаешь, тут такое дело. Сейчас, конечно, он в порядке и спит, но беспокоить его пока не стоит, — аккуратно говорил Киришима, отходя в сторону, когда блондин двинулся вглубь квартиры. Айзава сидел в кресле у дивана, на котором мирно посапывал Мидория. Завидев знакомую личность и узнав парня по тату, мужчина чуть ухмыльнулся, подавая руку для рукопожатия.
— Киришима мне в кратце объяснил запутанную ситуацию с парнем из другого мира, но не думал, что он уж так сильно будет тебя напоминать, даже внешне черт отличит. Но, как-никак, но Мидории он помог, так бы тот запросто загнулся, — присев рядом с Изуку на корточки, Бакуго едва коснулся его щеки, переходя ладонью на густые отросшие волосы, что беспорядочно были разбросаны по подушке. Взгляд упал на отрубленную руку, что заставило поджать губы и свести брови.
— Его укусили? — брюнет кивает, блондин же на это шумно вздыхает, пытаясь переварить данную картину в голове, — Лучше уж без руки, чем без жизни. Ты же не против, если мы у тебя перекантуемся?
— С чего бы? Остановитесь, — мужчина разводит руками, поднимаясь со своего места и удаляясь из комнаты. Стало немного легче, по крайней мере, для белокурого: он и так потратил много времени на поиски этого засранца, и вот, можно сказать, миссия выполнена. За спиной послышались шаги, что заставили обернуться. В итоге Кацуки видит Мидорию и всех остальных на заднем плане, что выглядывают из-за косяков.
— Каччан, — конопатый улыбнулся, глянув на лежавшего паренька, сдерживая удивление, переливающее через край, — я-я просто хотел сказать спасибо, что помог, — веснушчатый дергается, когда на его плечо приземляется ладонь подошедшего Бакуго.
— Закончил? — Изуку утверждающе качает головой, после чего красные глаза переваливаются на блондина, что не уступает ему в злобном взгляде, — Есть граната?
***
Мидория объяснил более подробно и понятно суть того, как им можно вернуться, но нельзя сказать, что Бакуго был от такого в восторге. Умереть не страшно, пока дело до этого не доходит, но вот стоит этому моменту настать, как поджилки так и начинают трястись в припадке ужаса. Именно в таком состоянии сейчас находились два парня, что стояли, но середине дороги, думая о должном. Им необходимо вернуться именно сейчас, потому что ждать уже некогда, да и их горе класс поди уже заждался.
— Пора, — тихо шепчет Изуку, поднимая глаза на блондина, что кивнул, но взгляд сменился с напряженного в удивленный, когда конопатый подошел ближе, протягивая руки, приглашая обняться, — Каччан… Просто мне маленько не по себе и, может, ты согласишься… — бубнеж парнишки был прерван резким рывком за шею, прижимающим к твердой груди, — с-спасибо, Каччан.
— Хрен знает, но, наверное, будет больно, — Бакуго ощущает, как к нему прижимаются со всей силы, хрипя куда-то в шею: «давай». Заведя руки за шею Мидории, Кацуки посильнее сжимает в руке гранату, что так любезно одолжил ему его двойник, которого напоследок он послал куда подальше. Тот пожелал ему того же, после чего они благополучно разошлись. Долго затягивать с посиделками они не собирались, тем более, этот мир уже давно был у белокурого в печонках. Так что при выпавшей возможности он хоть на луну туда и обратно слетает, если это вернет его в общежитие, больше не заставит пройти через подобный ад.
Разумеется, для начала Изуку заверил друга детства, что все живы, как он и понял по тому, каким путем им придется покинуть эту срань. Пальцы сильно дергались, даже не дрожали, а потом и вовсе окаменели.
— Каччан, все хорошо?
— Нет, черт возьми, не хорошо. Я тут подорвать нас вообще-то пытаюсь, если ты еще не въехал.
— Прости, я понимаю, но только так все закончится и мы снова будем дома, — кучерявый слегка отстраняется, заглядывая в лицо парня, — ты сможешь, — слабая улыбка расплылась на конопатом лице.
— Естественно, задрот, — ухмыльнувшись, прошипел блондин, выдергивая чеку, хватая Мидорию и с силой прижимая к себе. Отдаленное эхо после взрыва разнеслось по развалинам округи, снова стихая, а после возобновляя мертвую тишину этого мира.
