В прекрасном прошлом

       Первое, что нужно было сделать — это просканировать лес. Верная отвёртка заливалась тонким писком и, наверняка бы, резала уши, если бы у неё были другие слушатели. Доктор же настолько привыкла к любым, издаваемым отвёрткой звукам, что не почти не обращала внимания. Кроме того, она была поглощена мыслью отыскать Мисси.        Она ни разу не испытала угрызений совести, что посмела отпустить Мастера. Скорее — сожаление и разочарование. В этой регенерации, женской, Доктор каждой клеткой чувствовала обновление, и веками таящееся в нем страдание, наконец, закрыло рот, а боль, если не исчезла совсем, то, во всяком случае, притупилась до такой степени, что она смогла свободно дышать. И Мисси, в сравнении с другими своими версиями, была мягче, податливее, более открытой к миру. Наверное, женское тело каким-то образом влияло, заставляло чувствовать по-новому и, в чём-то даже думать иначе.        Так вот, Мисси. Доктор ни разу не жалела о том, что отпустила её тогда, в последнюю встречу, с Мастером. Когда Мисси уходила, почти бегом, Доктор с сожалением глядел её в спину, испытывая странное чувство — смесь досады и разочарования. Он думал, она изменилась, но всё осталось по-прежнему. Пора, наконец, перестать верить Мастеру и его россказням, поклялся себе он тогда. Пора перестать верить в Мастера.        Сейчас, в этом теле, она думала немного иначе. Перед ней лежала целая Вселенная, неизведанная и удивительная. Она чувствовала себя существом, которому стёрли память, потому теперь просто обязана была посмотреть всё на свете заново, быть может, даже навестить старых друзей. И первой в этом списке была именно Мисси. Без неё не было интриги, загадки, которую Доктор всегда стремился разгадать. Целый мир без Мисси был ярким, красивым, но потерял свою изюминку, то, благодаря чему она так обожала его исследовать. В конце концов, Мисси была её другом. Доктор скучала. И, когда тягучее чувство скуки стало совсем уж невыносимым, она решила: пора положить конец одиночеству. В игры, так или иначе, всегда играют, как минимум, двое.        Верная дорогая умница ТАРДИС привела её по следу такой мощной энергии, что сравнима разве что с её собственной. Она не могла быть уверена, что источником энергии была именно Мисси. Возможно, это была другая, ранняя регенерация старого друга. А, может быть, кто знает, удастся разыскать кого-то ещё, родного, но потерянного в вихре войны Времени. Конечно, она уже на это почти не надеялась, но, с другой стороны, было время, когда она думала, что Мастер тоже погиб. Всё бывает. Нет ничего невозможного.        Именно так убеждала себя Доктор, решительно шагая по лесу. Сентябрь уже разукрасил верхушки деревьев, а солнце стало обманчиво-тёплым, согревало всё вокруг прощальным теплом. Вскоре оно совершит круг и потеряет своё тепло до новой весны. До очередного обновления.        Кто-то другой, возможно, счёл поиски почти без подоплёки, без понимания, куда нужно прийти, сущим безумием. Но продуманные планы, скорее, были по части Мастера. Доктор же во всём предпочитала импровизацию. Она поднималась по крутым склонам, наткнувшись на гриб без особых раздумий сорвала его и откусила кусочек. Понятия не имела, что за гриб, но, если и поганка, они иначе действуют на её тело, чем на человеческое. В крайнем случае, всегда можно регенерировать, если что.        Доктор практически не заметила, что съела весь гриб целиком, но жевать стало трудновато, рот был набит. Проглотив остатки (вышло как-то нервно), она обтёрла руки об футболку, и посмотрела на отвёртку. Та пищала так, что стала раздражать уже даже её.        — Да, я слышу, слышу — сказала Доктор немного ворчливо, и направила отвёртку на дверь маленького деревянного домика, у крыльца которого очутилась, чтобы убедиться, что источником является именно он. Избушка Ведьмы из сказки о Ганзеле и Гретель? Или домик, где живёт бабушка Красной Шапочки? А, может быть, жилище неразлучных гномов? Куда её на этот раз занесло.        Доктор ещё раз просканировала дверь, а тогда спрятала отвёртку в карман. Надо было, конечно, постучать, но какие ещё правила приличия? Когда хозяин дома узнает, кто перед ним, он наверняка обрадуется. Не каждый ведь день к тебе в гости приходит Доктор, верно?        Оправдавшись перед собой, мол, у неё не так много времени, чтобы ждать хозяина, Доктор рванула ручку, и та, к её удивлению, поддалась. Какой же недотёпа может оставить дверь открытой, да ещё и если живёт в лесу? Или, может быть, хозяин настолько привык к одиночеству, что не ждёт гостей?        Доктор вдруг стало жутко и она стала себя ругать за неосторожность. Выхватив из кармана отвёртку, она выставила её перед собой как щит, и, запинаясь, позвала:        — Привет. Есть кто-нибудь?        Ответила тишина.        — Ладно — решила Доктор и, осмелев, сделала пару шагов.        Небольшая кровать, старенькая, поцарапанная тумбочка рядом, большая миска в левом углу и связка дров неподалёку. Несколько тарелок и чашек на столе. Скромное жильё отшельника. Ничего особенного, если не учитывать висящий на стене дробовик.        Доктор, впрочем, не боялась оружия. Она сама была оружием.        — Есть кто-нибудь дома? — окликнула она снова.        И по-настоящему испугалась, когда за её спиной громко хлопнула дверь. Обернувшись на звук, она одновременно изумилась, растерялась и оробела настолько, что напрочь лишилась дара речи.        Более седой, чем она помнила его, с сильно впалыми глазами, но всё такой же энергичный и решительный, перед ней стоял Уилфред Мотт. В руках он держал перочинный ножик.        — Я, конечно, рад, что это не медведь забрел ко мне домой, но, мисс, что вы здесь делаете? Вы заблудились в лесу?        Доктор была обескуражена. Она, кажется, даже перестала моргать, потому что напрягшиеся вмиг глаза заболели. К тому же, она ощущала как они краснеют.        — Уилфред, что ты здесь делаешь?        — Прощу прощения, леди, — он недоверчиво поглядел на неё, — разве мы знакомы?        — Да, то есть, нет, то есть… — она выдохнула, — я Доктор.        Он уставился на неё как некоторые смотрят на заморское чудо. Тоже забыл, что нужно моргать, и лишь пристально осмотрел её с головы до ног, и обратно. Недоверчиво помотал головой, хоть свой нож уже спрятал в карман.        — Не верю, леди. Чем докажете?        Доктор вздохнула. Не очень ей хотелось вспоминать ту историю, но, видимо, опять придётся.        — Донна Ноубл — самая важная женщина во Вселенной. «Донна, я ухожу!» — она попыталась скопировать голос своего прошлого воплощения, и, кажется, даже неплохо получилось. Уилфред, наверняка, нуждался в подробностях, в более мелких деталях, но она их не могла вспомнить сейчас — ничего в голову не приходило.        Какое-то время, не дольше минуты, они ещё глядели друг на друга. Потом Уилфред неуверенно улыбнулся и покачал головой:        — В прошлую встречу, Доктор, ты был худеньким взъерошенным мальчонкой. Надо же, как у вас, марсиан, всё сложно.        — Уилфред, я не с Марса! — запротестовала Доктор, но он её ворчливо перебил.        — Знаю-знаю. Иди, обниму.        Доктор бросилась обниматься первой. Когда эмоции немного утихли (хотя оба сердца у неё в груди всё ещё колотились как безумные), она, наконец, отважилась задать вопрос, который нужно было поставить самым первым:        — Уилфред, ты что, здесь живёшь?        — Да, — кивнул он, — именно так, Доктор. Ты будешь чай? У меня ещё есть виски.        — Думаю, что чай с капелькой виски — отличная идея — сказала Доктор, пока он подкидывал дров в грубую печь. — И как давно ты здесь?        — Пару месяцев всего. В мае переселился. Милый домик, да? Что скажешь?        Он явно ждал её одобрения. Доктор кивнула:        — Да, дом очень милый. И пахнет здесь приятно. А почему ты не запираешь дверь? Это ведь опасно.        Он пожал плечами:        — Кроме заблудившихся туристов здесь никого не бывает. Даже если бы они захотели поживиться, брать у меня особо-то и нечего, Док. Так от кого мне запираться? Не от зайцев ведь, правда?        Он рассмеялся, но она не чувствовала желания смеяться. Скорее, наоборот, ей хотелось плакать, а внутри саднила какая-то глухая боль.        — Что привело тебя сюда, Уилфред? — тихо спросила она, совсем не уверенная в том, что хочет на самом деле узнать ответ.