Endgame

Пеппер не могла сказать, что ее что-то не устраивало в жизни. У нее был любимый и любящий ее муж, ребенок, двухэтажный дом, бизнес. Но в этой идиллии что-то мешало, какая-то деталь делала все это ненастоящим, игрушечным. Первое, ее бизнес – это крупнейшая международная корпорация, от которой головной боли – вагон и маленькая тележка. Второе – она вынуждена разрываться между работой и воспитанием дочери, стараясь одновременно быть и хорошим гендиректором, и прилежной мамой. И, третье, самое главное: ее муж – супергерой. Не много, не мало, да? Но даже с этим Пеппер умудрилась смириться. Именно смириться, потому что привыкнуть было невозможно. Невозможно было не волноваться за Тони каждый раз, когда он отправлялся на очередное задание, бросая себя в самый эпицентр событий. Невозможно было не кусать губы, съедая дорогую помаду, видя по телевизору, как среди огня и взрывов мелькает красная броня. Пеппер волновалась за Тони даже тогда, когда они разбежались. Она не говорила ему этого, но во время паузы в их отношениях она по прежнему боялась смотреть новости, ожидая услышать страшную весть. Тони не раз спрашивал ее, как бы она отреагировала, если бы он погиб в бою. Не разбился в машине, не был бы застрелен завистниками в темном углу, а расстался с жизнью, спасая других. И Пеппер не знала, что на это ответить, и предпочитала отшучиваться, что этого, дай бог, никогда не случится. Но шутки шутками, а они оба понимали, что ни он, ни она не застрахованы от такого исхода. Он – потому что лез в самое пекло и был ответственен за миллиарды людей (так он считал). А она – потому что была его женой, была рядом и всегда поддерживала его. Пеппер как-то сказала, что не намерена смотреть, как Тони убьет себя. Вскоре после этого они расстались, и женщина поняла, что неправильно сформулировала свою мысль: она не даст Тони умереть. Позже она еще раз переосмыслила свои слова: она не даст ему умереть в одиночестве. И будет с ним до конца. В тот вечер после визита друзей Тони был очень напряжен. Пеппер видела, что ему очень трудно принять решение: остаться со своей семьей, ничем не рисковать, или опять подвергать себя опасности, но зато не терзаться, что не дал второй шанс миллионам. И она для того и была рядом, чтобы развенчать эти сомнения. Пеппер убедила Тони, что ему надо идти. И это не потому, что она перестала за него бояться, а потому что знала, что сдержать мужа все равно невозможно. Присоединиться к Тони в бою было чем-то совершенно новым для Пеппер. Несколько лет назад она не могла и представить, что закует себя в железный костюм и будет убивать инопланетных монстров. Но времена меняются. Пеппер нравилась ее броня. Нравилась тем, что теперь она могла быть рядом с Тони не только после битвы, но и во время тоже. Могла идти по тому же пути, что и он, до конца. Она и не знала, что это так страшно. Пеппер поражалась, как другие женщины, Хоуп, Ванда, не вздрагивают от взрывов, не задыхаются от огня и дыма. Привычка, наверное. Все же бой – это было не ее. Поэтому Пеппер облегченно выдохнула, когда чудовища начали исчезать. И только потом задумалась, как это произошло. Женщина увидела Роудса, опустившегося неподалеку. Он наклонился к кому-то, а потом повернулся и посмотрел на Пеппер. У нее остановилось сердце, настолько обреченным и страдающим был взгляд друга ее мужа. Поттс двинулась навстречу. Ноги отяжелели, когда она увидела Питера, упавшего на колени и плачущего. Тони говорил ей, что она должна быть готова потерять кого-то в бою. Но быть готовой к этому нереально. А особенно, когда теряешь его. Пеппер была готова увидеть что угодно, пережить что угодно, только не пустой и безжизненный взгляд своего мужа. Она спросила Пятницу о показателях, так просто, чтобы хоть как-то перекричать разверзавшуюся внутри пропасть. - Тони, посмотри на меня. Мужчина поднимает на нее глаза, и Пеппер видит в них усталость и вину. И она тут же понимает, что должна сказать ему напоследок. - Мы справимся без тебя. А ты отдохни пока, – она улыбается, понимая, как глупо звучит это «пока». Тони кивает в благодарности, и опускает взгляд. Ей хочется кричать, умолять, чтобы он не отводил глаза, не покидал ее, но она понимает, что так нельзя. Нельзя держать человека, если уже отпустила. Если пообещала, что они справятся. А они справятся. На похороны решено было позвать только тех, кто был близок для Него. Немного, но Пеппер не забыла никого, даже мальчика Харли, что когда-то спас Тони жизнь. Вместо пышного гроба – их любимые цветы, вместо надгробной доски – его сердце. То, что всегда было с ней, будь он в командировке, в бою или в далеком космосе. Она пустила венок по реке, в которой он купался, когда был ребенком, а потом купал свою дочь. Морган была молодец – стойко держалась и не плакала, хотя и понимала, что происходит. Пеппер чувствовала себя виноватой, что подвергла такому свою дочь. Но по-другому не поступишь, и женщина просто обнимала дочь, а та уткнулась ей в плечо, запоминая момент, который не раз будет вспоминать и плакать в одиночестве. Как и ее мать. Тони больше не было рядом с ними, и все же его присутствие было везде: в сообщении, что он оставил им, в одежде, мебели, в посуде, что он так неумело мыл, оставляя пену на чашках и тарелках. И Пеппер хваталась за эти предметы, не давая призрачным образам ускользать из них. Мстители поддерживали ее. Сами подогнутые горем, они клали ей руку на плечо, понимая, что Пеппер смерть Тони могла вообще сломать. А ей надо было еще вырастить их дочь. Помогали по хозяйству, садились по выходным пить чай, чтобы вспомнить все, что с ними было. Они больше не разбредались по всему миру, держась вместе, осознавая, что только так можно было выдержать груз. Пеппер была очень благодарна им за это. И вот так, поддерживаемая со всех сторон друзьями ее мужа и ее друзьями, она смогла продолжить жить. Потому что она обещала Тони, что сможет, и не могла предать его последнее желание.