Жизнь как чудо

"А я просто догадываюсь, — загадочно произнес собеседник, наконец переместив всё тот же пристальный взгляд на папку в ее руке. — Речь идет о топливном экс-магнате Масловском, копию дела которого, Вы держите сейчас у себя в руках. А если точнее, то о сложных разборках в дележке нефтяного бизнеса, в частности, Выборгского НПЗ. Наши дни». Кораблёв взял многозначительную паузу, зачем-то рассматривая теперь морщинку на ее переносице, хмурясь при этом сам: «Истории, вообще, свойственно повторяться. А криминальным историям и подавно. Особенно, когда мы имеем, что? Правильно. Тех же людей у руля! — устало выдохнул Кораблёв, облокотившись на сейф за ее спиной. — Я имею в виду, на капитанском мостике, — иронично резюмировал он. — Хотя, пожалуй, не стоит обсуждать детали в этом месте и в этот час, ибо, как говорится, «Большой брат следит за нами», — последнюю фразу Кораблёв произнес максимально шепотом на максимально близком расстоянии от ее уха, да и будучи сам, максимально… близко. Непозволительно близко, подумала Маша, дернув локтем, больно стукнувшись, в желании отпрянуть. Но дальше был только шкаф. Все ещё хмурясь, потирая локоть, она обошла Кораблёва, остановившись у окна, и уже, в свою очередь, не спуская взгляда с начальника убойного, сопоставляла сказанное, с собственными догадками. Маша знала, что она частенько недооценивала дедуктивные способности своего партнера, но почему-то только сейчас призналась в этом самой себе. Или же, может, она сама «теряет хватку», недоверчиво посматривая на него, думала она. Хотя, нет, её же не было на ночном выезде, на котором было совершено это пресловутое двойное убийство в результате налёта на ювелирный магазин, как обычно, с минимумом зацепок и свидетелей. И, в отличие от нее, у него было время…поразмышлять. «Я тут поразмышлял немного в ночи… , — словно читая ее мысли, вторил он, — сопоставил кое-что, Фёдора немного поднапряг, и кое-какие зацепки, конечно, появились, но этого маловато, чтобы распутать этот клубок. На это может уйти не одна неделя или месяц. И делать это стоит аккуратно, понимаете? Не разворошив улей. Да, что я Вам говорю, сами Вы всё прекрасно знаете. Но обыск в головной фирме нужно все-таки провести оперативно», — произнёс майор, слегка подняв вверх указательный палец, для внушительности сказанного. — Лёнь, — сглотнув неожиданный комок в горле, произнесла Маша, — А ты в какой момент собирался раскрыть передо мной… мм… потенциальную схему своих действий? — Действий пока нет. Есть только мысли. — Ну, хорошо, мыслей? — Как только определился бы с вектором движения наших действий. — Звучит, как тавтология, тебе не кажется? — Зато красиво. — Когда тебе нужна санкция? — Сейчас. — На задержание или обыск? — В идеале, на то и другое. Но, можно начать с обыска, а там уж, как пойдет. Что найдем, от того и плясать будем. Этот перекрестный диалог не был обычным препинанием двух принципиальных людей. Работая в команде много лет, они оба интуитивно «считывали» подтекст простых произносимых фраз. Слишком хорошо знали друг друга, и слишком многое можно было понять между строк. Вот и сейчас, стоя напротив друг друга на расстоянии вытянутой руки, они общались в повисшем молчании, буквально телепатически, передавая друг другу информацию. Швецова прекрасно понимала, что обосновав необходимость перевода дела в отдел экономических преступлений, и даже убедив Ковина это сделать, его там скорее всего «замнут», даже если они с Кораблёвым отшлифуют материал о выпавшем на их район расследовании внешне типовой разборки двух ОПГ, на блюдечке разложив для них схему работы каждой. Методы работы нынешних преступных группировок несколько иная, нежели в нулевых и 90х — они работают чище, качественней заметая следы, крышуются известными политиками, прессой… Причём, если в 90-е ОПГ рвались во власть, то теперь они находятся внутри нее… Но если допускают срывы, то проявления всё те же: цепочка финансовых манипуляций, стрельбища, замаскированные под разбой, кровь, трупы… Маша прикрыла глаза… Да, тут приходится размышлять не столько о «форме жизни ОПГ», изучая стиль работы отдельно взятой замкнутой системы, сколько об ОПГ, как «о форме существования власти», в принципе. Она понимала, что копать нужно глубже и иметь надежный для этого тыл и ресурсы. А какой у них тыл? «Маша и три К — Ковин, Курочкин и Кораблёв — Старая гвардия. Наши дни». Хм, странно, даже тут, расклад коллег ставит ее в обособленное положение. Да, нужно однозначно подтягивать кого-то, своего, проверенного из ОБОПа с выходом на хорошие базы… Жизненный и профессиональный опыт, и крепнувшая день ото дня убежденность в силе коррупции во внутренних структурах, и МВД в частности, теперь заставляли Швецову сужать круг доверенных лиц в расследованиях, а в отношении экономических потенциальных преступлений, особенно. — Марь Сергеевна, я доверяю Вам, как самому себе, но всё-таки, подумайте, стоит ли Вам впутывать себя в этот дело… Я же, в принципе, не настаиваю. Внезапный низкий голос Кораблёва, уже в который раз за это утро, вытаскивал её с глубины мысленного погружения. Он смотрел на неё сейчас, как никогда открыто и честно. — Ну, да, ты предлагаешь мне отстраниться и примириться с мыслью, что ты, как комиссар Катани, справишься сам. Помнишь, кстати, как он закончил? — слегка раздражённо, покачав головой сказала Маша. — Так у меня же нет троих детей и внуков на подходе. У меня только кот… — разведя руками, снова включив шутливый тон, посетовал Лёня. — Что?! Что ты сказал про внуков?! — возмутилась Мария, всплеснув руками и хлопнув его шутливо бумагами по плечу. — И вообще… Я не желаю больше ничего слушать про твоего кота! Я понимаю, что он полноценный член твоей семьи, и спит у тебя на подушке, но эти приоритеты пора бы уже поменять. — Я учту Ваши советы. — Ой, не язви. Я просто знаю, что две головы лучше, чем одна, с проседью и контузией, поэтому закрыли эту тему. — Спасибо, Марь Сергеевна, за комплименты, — театрально проворчал, глядя на неё исподлобья, Кораблёв. — Лёнечка, не обижайся, — смягчилась она, погладив его по краю кожаной куртки, и в глубине души, зная, что он ни капли не сердится. — Я тоже, доверяю тебе, как самой себе, произнесла Маша с серьезной улыбкой, глядя в питерское серое небо в его глазах. — Мы вместе начинали это распутывать в нулевых, вместе и закончим. Как бы оно там ни сложилось… Ей очень хотелось услышать от него что-то ответное, но он отчего-то сейчас задумчиво молчал, изучая её лицо. — Кстати, как ты догадался, что дело уходит корнями в историю с Масловским? — сев обратно за свой стол, Маша продолжила знакомиться с данными протокола. — Фамилию одного из косвенных фигурантов на месте ночного побоища заприметил. — Там нет Масловского. — Нет, есть. — Ты что, считаешь, что я читать не умею? — бегая по строчкам глазами, отреагировала Мария. — Значит, невнимательно читали. Ну, Вы же не зря просили у меня полчасика с протоколом ознакомиться, витая при этом, где-то там… — Кораблёв веером характерно покрутил пальцами рядом с головой, -…в женских облаках. — В каких-таких облаках? Женских? А что, есть такие? — засмеялась Маша. — А как же? Вы разве не знали?! Про серебряное облако слышали? — на полном серьезе продолжал Лёня. — Нет! — Оно редкое и образуется путем какого-то там мудрено-научного преломления солнечных лучей. Его обычно из самолёта, видно. Там солнце ярче. И еще, оно исключительно красивое. Другого такого нет. Так вот, в нем и витали. Его глаза смеялись сейчас над ней, хотя лицо, как у трагикомика, было наисерьезнейшим. Маша внезапно поняла, что с Кораблевым ей ни разу, за почти двадцать лет их знакомства, не было скучно, разговор о смертельно опасном деле мог с легкостью переметнуться на нечто нежнейшее в его хитроумно развитом слоге, разрядив обстановку. С Лёнькой, однозначно, думается лучше. «Нет, все же мужская логика не всегда так прямолинейна, как об этом пишут журналы и психотерапевты. Поди разберись, что это — поток сознания, как у Джеймса Джойса в его «Улиссе», или просто «мысли-по-кораблёвски». Внезапно ее осенило. Ну, конечно! Ведь после того, как с Масловским физически не расправились, закончив следствие за откуп, стоявший ему состояние, он женился на дочери нефтяного олигарха, взяв ее фамилию. Восстал, можно сказать из пепла, выстроив новый бизнес фактически в том же отраслевом секторе. Значит, посадив на мель, использовав его, как марионетку, и переведя деньги на строительство порта, его не убрали, а даже наоборот, позволили подняться «с колен». Странно, что он решился отбелить репутацию своей кредитной истории, таким нелепым образом — сменив свою фамилию, на фамилию жены. Хотя, если это делалось для бизнеса и прессы, в этом есть определенный резон. Странно и то, что Лёня держит у себя в уме такое скопище фамилий. Или же у него там отведен уголок для особо значимых для него, архивных персон. — Ага… Вот. Звонок от одного из потерпевших с биллинга сотового некоему Тамчуку, — вслух продолжала свою мысль Маша. — Или некой, — поправил Лёня. Ему всегда нравилось наблюдать, как Швецова раскручивает спираль свидетельств из сухих строчек протокола, расставляя вехи для следственного пути. Было в этом что-то красивое и такое ладное, что ему всегда хотелось погладить ее по умной головке, поправив аккуратный хвостик. Он был рад наблюдать за ней и сейчас, особенно, учитывая, что он уже несколько опередил её в определении самой значимой для следствия, вехи. Фактически, установив не только заказчика двойного убийства, но и мотив. Остальное должно было бы быть делом техники. А вот это-то, как раз и было самое сложное. В правовом некоррумпированном государстве, дело можно было бы раскрыть за кратчайшие сроки, получить награду, почести и спокойно уйти на служебную пенсию. Но увы и ах: мы живем не в идеальном мире, и уж тем более не в идеальном правовом государстве. Стоп. А как же Швецова догадалась о связке с делом Масловского, если новоиспеченную фамилию фигуранта она не сразу заметила? — Пойдем, прогуляемся по набережной, — внезапно подскочила Маша, подходя к двери, и набрасывая на ходу пальто. — Ну, наконец-то я дождался приглашения на романтическую прогулку вдоль Невы от самой Марии Сергеевны, — торжественно расплылся в ролевой улыбке Кораблёв, на ходу поправляя ей запутавшийся шарф. — Не ворчи, пошли, — улыбнулась ему глазами Маша, обнадежив, что санкцию на обыск в головной компании фирмы, подвергшейся ночному разбою с убийством, она не только подпишет, но и будет идти с ним по правую руку в этом деле, как он смел надеяться, до самого конца. Обсудить дело и домыслы перед тем, как запускать механизм следствия, было необходимо. Жизненно-необходимо. Да, у каждого из них был в этом деле свой почти личный интерес. Но трезво мыслить — значит не быть предвзятым, даже если кому-то очень хочется свести с кем-то личные счеты.