- Кстати, как Вам удалось убедить шефа отпустить Вас со мной в Выборг? - Лёня вёл машину, уверенно переключая передачу и набирая скорость на А-181, слегка повернув голову в сторону Маши, сидевшей на соседнем пассажирском в его авто. - Не начальственное это дело, по местечковым командировкам мотаться, когда на носу очередная реструктуризация нашей многострадальной следственной системы, - привычным кораблёвским распевом добавил он, поглядывая в зеркала дальнего вида, на автомате примечая номера следовавших за ними машин.
Мария уютно жмурилась от встречного закатного ноябрьского солнца, в очередной раз удивляясь, как Кораблёву удаётся быть в профессиональном напряжении столько лет кряду, и одновременно расслабляясь, от мысли, что находится сейчас рядом именно с этим опером, и ни с каким другим. И именно в этой "местечковой командировке", к которой они обоюдно мысленно прикрепили бирку "особой секретности".
Реформы о ликвидации СК к концу года для его дальнейшего преобразования в иную форму - Федеральную Службу Расследований, всё еще не были официально приняты, но слухи, как в бочке с закисшем квасом, давно витали в воздухе. Отчасти, вся эта шумиха напоминала Швецовой те настроения, которые были в нулевых в период расформирования Прокуратуры и образования Следственного Комитета. "Будет это теперь ФСР, СК или иная аббревиатура, преступники ведь от этого не исчезнут, их только в свете этой кадровой неразберихи добавится", подумалось Маше, но ей не хотелось портить им обоим настроение разговорами и мыслями о том, на что повлиять или изменить они - "простые смертные", были не в силах, и она решила ответить Кораблёву только на первую часть его вопроса.
- После того, как обыск в офисе компании, зарегистрированной на жену Масловского-Тамчук месяц назад, фактически ничего не дал, а свидетели растворились в воздухе, Виктор Иванович был согласен меня за доказательствами дела не то что в Выборг, на Луну отпустить, - довольно произнесла Швецова, укутываясь до подбородка в плед. - Да и потом, ты же видел, что Феде Курочкину, сейчас, на фоне его новоиспечённого родительства, немного не до нас. Работничек из него в эти недели-месяцы - так себе, - скептически ухмыльнулась Швецова, включив "начальницу", - а с другим следователем отпускать тебя по этому делу, мне бы не хотелось.
- А, точнее, с Беловой, - покосившись на неё, подумал вслух Кораблёв.
- Причем тут она вообще, - фыркнула Маша, подтягиваясь в кресле, и немного помедлив, - а что, ты хотел бы, чтобы сопровождала тебя в этой поездке она?
- Да нет, что Вы, это было бы не резонно, мы были с Вами у самых истоков дела, - с каменным спокойствием отвечал Кораблёв, поворачивая на Черкасово.
Не смотря на исчерпывающий ответ, какая-то собственническая мысль шевельнулась было в Маше, а ещё то, что не принимая во внимание отличное знание его характера во всех ипостасях, она фактически ничего не знала о состоянии его души... и личной жизни.
- За те два дня, пока нас не будет, ничего не случится, планета не остановится, - довольно резко продолжила "начальница" , отсекая ненужные мысли. - Да и потом, мне не хотелось бы доверять это дело кому-то ещё...
Вглядываясь в огромные ели, нависающие над дорогой, в ожидании первого снегопада, Швецова перехватила его проницательный изучающий взгляд на своём лице, и помедлив, уже спокойней, продолжала:
- Знаешь, если честно, мне немного не по себе от того, что впервые в жизни я не договариваю начальнику весь расклад гипотез. Наших гипотез. Откровенно говоря, побоялась, что он пошел бы на попятную.
- Не, не так. Возражал бы он скорее по другой причине - он просто по-отцовски по-жизни боится за Вас. Поводов для этого, знаети ли, за свою карьеру, Вы успели дать ему не единожды, - хмыкнув, Лёня посмотрел на Швецову тем редким, за его обычно прикрытым брутальной снисходительностью и иронией взглядом, когда она чувствовала, что если и есть в этом мире ещё одна женщина, которую он уважает за ум и готовность идти на риск ради идеи и призвания, то она непременно будет стоять на втором месте после неё самой.
Маша тихо про себя улыбнулась этим мыслям и сейчас, думая о том, что будучи такими разными, они всё же с Лёнькой очень похожи.
- Ты так говоришь, словно это - последнее дело, которым мне доведётся заниматься, и "переживательных поводов" я ему больше не дам, - Маша подняла левую бровь, вопросительно взглянув на собеседника с той милой невинной улыбкой, которую он видел у неё каждый раз, когда ей отчаянно хотелось довести особо увлекательное, запутанное дело до конца...
- Как знать - как знать, - речитативом пробормотал Лёня со вздохом.
- Да ну тебя! - надулась Маша, отвернувшись к окну. - Все-таки думаешь, нужно было сказать ему про людей из Комитета ГосБезопасности, которые стоят за этим? - с сомнением в голосе, Маша теперь посматривала на мужественный профиль своего водителя, поймав себя на мысли, что она пытается вспомнить, когда, всё же, они были в последний раз в "местечковой командировке" вместе.
- А то он сам не знает.
- Думаю, догадывается. Просто не знает, что мы с тобой имеем имена этих людей и вариации их методов, которые можно подкрепить повторным возбуждением списанных за сроком давности дел.
- Сколько их, кстати, итого набирается?
- Около десяти.
- Значит десять. Дааа, Марья Сергеевна, и куда я Вас снова втягиваю..., - взъерошив волосы выдохнул Лёня.
- Не ты, Кораблёв. А преступный мир, который нас окружает.
***
Шурша гравием, машина, уже глубокой ночью, наконец, подъехала к гостинице, в которой они планировали остановиться, чтобы с утра застать нужного человека на НПЗ, и заехать в районный СК.
- А давайте, дадим нашему старику Ковину два дня спокойно поспать! Вот вернемся с ключевым фигурантом по делу или его вкусными показаниями, вот тогда и расставим акценты. И дело заиграет новыми красками, а!? - Кораблёв поиграл бровями, словно оттеняя сказанное, но встретившись с её глубоким открытым взглядом, сказал на выдохе:
- Вы просто слишком честная, Марь Сергеевна.
- Как и ты, - без заминки, не мигая, ответила Маша.
- Ну, это смотря с какой стороны посмотреть... - хотел было напустить на себя обычную иронию Кораблёв, но осёкся и угрюмо буркнул, - и, пожалуй, если бы мы такими не были, то имели бы сейчас более привлекательные звания, чем полковник юстиции и майор.
Выходя из машины и забирая легкую сумку с вещами, Кораблёв поправил Маше капюшон на куртке, заботливо застегнув, как ребёнку, молнию.
- Думаешь, в нашей стране честным людям высокие ранги не занимать? - улыбнулась ему глазами снизу вверх Маша.
- Занимать. Но не в наше с Вами время. Не в то время, когда мы в ней живём!
***
Они медленным шагом направились ко входу гостиницы, не замечая, что от окна, за гардиной, шевельнулась тень человека, посылая кому-то сигнал.
Как только Маша переступила порог отеля, она словно почувствовала дежавю с этим городом и теми воспоминаниями, которые сопровождали ее пребывание здесь пятнадцать лет назад. После того расследования убийства актрисы, она бывала в Выборге проездом, но никогда больше с Кораблёвым после этого. Никогда больше в ночном Выборге...
Сейчас это была другая гостиница, вполне уютная - всё было другим... Только внезапно вернулось липкое чувство страха, что зайдя в свой номер, она тут же услышит резкий телефонный звонок и хрипящие звуки металлического дыхания в трубке... Уже давно нет в живых обвиненных в убийстве Климановой, но преследующий образ, созданный ими, в её ночных кошмарах иногда, все еще, оживает.
Будучи следователем со стажем, ежедневный "рабочий" материал которого, далеко не способствовал безмятежным сновидениям, она привыкла, кажется, ко всему. Но тот металлический голос, услышанный много лет назад, в первые годы её следственной карьеры, к ней возвращался в периоды сильных душевных волнений. И, если днём она могла рационально обосновать и сдержать любые проявления собственного страха, то ночью её психика реагировала на это по-своему. И она ничего не могла с этим поделать.
