Счет, которого не было

Уже дома, вечером, я со щемящей ясностью понимаю – Сев почти что единственный человек на свете, который на мои „Помнишь?“ может ответить „Да“. И единственный, с кем я хочу вспоминать общее прошлое. Остальные друзья погибли. Родители умерли. Туни... С ней я так и не виделась, даже не сообщила, что жива – боюсь встречаться. Боюсь, что не сдержусь и нашлю на нее какое-нибудь проклятье. Простить ей, как она столько лет обращалась с Гарри, я не могу. Хотела поделиться с Севом, пожаловаться, что сама на себя злюсь из-за этого непрощения. Хотела услышать от него – именно от него! – что это нормально, естественно. Но не решилась. Вдруг он снова понял бы все по-своему и решил, что это камень в его огород? С Гарри я на эту тему говорить тоже не решаюсь, но он заговаривает об этом сам – спрашивает, как я собираюсь отпраздновать свой день рождения и хотела бы я „пригласить Дурслей“. И собираюсь ли я сообщать им, что жива. Разговор выходит долгий. Говорит, в основном, Гарри. А я слушаю. О том, как он прощался с Дадли позапрошлым летом. Как столкнулся с ним пару дней назад, когда возвращался домой из Аврората, и только тогда вспомнил, что Дурсли обо мне ничего не знают. Гарри говорит, что Дадли изменился и стал „нормальным парнем“. А потом хмыкает и тихо добавляет: – А вот с дядей Верноном мне встречаться не хотелось бы. Но если ты соскучилась по тете Петунье, то давай их пригласим. Я постараюсь вести себя вежливо. – А я вот не уверена, что у меня выйдет, – отвечаю ему мрачно. И выплескиваю все то, что не решалась сказать Севу. Гарри слушает напряженно, даже настороженно, а потом улыбается во весь рот: – А может тогда просто на фиг? Дурслей, в смысле? Они были рады от меня избавиться, я с ними общаться тоже желанием не горю. Ты их еще не простила. Джинни им и вовсе хотела что-нибудь из магазина вредилок подсунуть... Так о чем тогда вообще речь, мам?! – О нафиге? – улыбаюсь я в ответ. Кажется, моя попытка вписаться в сленг вышла удачной. А может Гарри просто радостно, что я не собираюсь встречаться с Дурслями. Не знаю. Зато ловлю себя на мысли, что думаю о Петунье не как о „моей сестре Туни“, а как о „миссис Дурсль“. Чужой женщине, встречаться с которой я не обязана. И от этого мне становится легко – вот уж действительно, камень с души свалился. – Давай отпразднуем в кондитерской на Диагон Алее? – предлагает Гарри. – Там можно маленький зал заказать, и нам никто не будет мешать. – Отличная мысль! – А кого позовем? Джинни, Герми с Роном, Джорджа, Луну с Невиллом... а еще кого? Пока девять человек выходит. – Девять? - считаю на пальцах, хмыкаю и иронично качаю головой: – А что у вас было по арифметике, мистер Поттер? – Четверка, почти что твердая. А что не так? - Ты, я, Джинни, Гермиона, Рон, Джордж, Луна и Невилл – по моим подсчетам это восемь человек. – Ну, Снейпа ты ведь в любом случае позовешь... Гарри небрежно пожимает плечами, вот только небрежность эта наигранная, а актер он аховый. Как и Джеймс. Был. – Мам, ну я же не идиот. Ты к Снейпу через день ходишь. И каждый раз то пирог с собой берешь, то булочки. А возвращаешься вечером. Ну... Я просто хотел сказать, что не против того, что ты со Снейпом. Ну, раз тебе с ним приятно. В конце концов, он столько лет тебя оживить пытался и вообще... Чувствую, что краснею. – Мам, в общем, я про пестики и тычинки уже знаю... эээ... на практике. Краснею еще сильнее и мямлю что-то вроде „да мы с Севом только чай пили“, а Гарри улыбается совершенно Джеймсовской улыбкой и фыркает: – Ага! Я мистеру Уизли тоже всегда так говорю. Про чай. С плюшками. Фыркаю в ответ и даю сыну шутливый подзатыльник. Вернее, пытаюсь дать – он уворачивается. – Гарри, мы с Северусом действительно только разговариваем. По крайней мере, пока. Пытаюсь говорить серьезно, но сдержать улыбку никак не выходит. Пока я не задумываюсь всерьез о том, что Сев еще не скоро захочет выбраться из тишины своего дома. – Он вряд ли захочет придти. – Из-за меня? - хмурится Гарри. - Злится, что я тогда на него набросился? Ну, в Мунго. – Нет. Он просто хочет побыть один. Чтобы его оставили в покое. Думала, Гарри снова иронично фыркнет, но он понимающе кивает: – А... Ну да. Один год его директорства чего стоил. Я бы после такого тоже год-другой хотел просто сидеть в кресле-качалке. И уж только потом начал бы раскачиваться. Так и есть. Только я надеюсь, что у Сева счет будет не на годы, а на месяцы. Но в любом случае рано или поздно все наладится. Я чувствую. Знаю.