Счет, которого не было

Все-таки не удерживаюсь и спрашиваю Сева, придет ли он на мой день рождения. А вдруг согласится?.. Вдруг он уже немного оттаял, стал прежним? Иногда, мне кажется, что он уже прежний – когда он таким привычным с детства жестом берет у меня кружку с ароматным глинтвейном или черным чаем, горячим до такой степени, что пить его можно лишь через пару минут. В такие моменты в нем словно проступает тот самый мальчишка, который впервые рассказал мне, что я – ведьма, и вместе со мной нетерпеливо ждал приглашения в Хогвартс. Тот самый мальчишка, с которым я дружила много лет подряд и который превратился в угрюмого подростка, связавшегося с компанией подонков... мне очень хочется начать все с начала. И всякий раз всплывают в памяти слова Сева, что он стал совсем другим, „не таким, какой нужен мне“. Я мысленно спорю с этими словами – то доказываю себе, что он не так уж и изменился, то что он нужен мне и таким, какой он сейчас. Спорю, но чувствую – он прав. Почти. Мне хочется, чтобы он стал прежним. Но нужен он мне даже теперешним. Просто потому, что нужен. Без обоснований. И я верю, что тоже нужна ему. Может, не так и не в том качестве, как двадцать лет назад, но нужна. Он ведь по-своему рад тому, что я прихожу. И не был против, когда я принесла из дома на площади Гримо один из маленьких диванов – для двоих, чтобы сидеть рядом. Ведь кресло в его доме было лишь одно. Не знаю, что меня тогда обрадовало больше – что я угадала с размерами мебели, справилась с уменьшающим и увеличивающим заклинаниями или что он одобрил блэковский диван с нудно-слизеринской обивкой. Мне очень хочется, чтобы вдруг оказалось, что Сев и сам рад бы пойти со мной куда-то, а не предлагает из чистого упрямства – потому что в самом начале говорил, будто вовсе никуда не хочет ходить. Он долго молчит, и я уже почти верю, что он хочет придти, но тут Сев качает головой: – Нет. Не стоит. Расстроенно вздыхаю, и он добавляет, нейтрально, сдержанно, но я чувствую – оправдывается: – Тебе нужен веселый праздник. А я на таком буду лишним. Поддержать веселый разговор я не сумею. Шум меня будет только раздражать. А остальных будет раздражать мой настрой. Лили... одно дело, когда мы вдвоем. Тут. В тишине. Другое – в кондитерской на Диагон Аллее. Он морщится, и я хочу добавить, мол, ничего, тогда с тобой мы отпразднуем после, вдвоем, если ты захочешь, но Сев продолжает: – Тридцатое будет в субботу. И, как назло, всю неделю перед этим мне придется быть в Аврорате. Кингсли заканчивает несколько расследований, нужно, чтобы я проверил некоторые вещи. Которые я мог знать, как член Ближнего круга Волдеморта. После такой недели мне тем более будет не до походов на Диагон Аллею. Извини. – Хочешь, я пойду с тобой в Аврорат? – говорю прежде, чем успеваю понять, что брякнула. Брови Сева удивленно взлетают вверх, я сконфуженно краснею и внутренне сжимаюсь – меньше всего мне хотелось его обидеть. Он замирает, смотрит на меня изучающе, а потом невесело усмехается: – От Кингсли, - произносит он выделяя имя, – меня защищать не требуется. И я прекрасно понимаю, что мое присутствие в Аврорате действительно требуется. Хоть это и не отменяет того, что мне не хочется туда идти. И того, что после мне будет нужно побыть одному. Хотя бы один день. Беру Сева за руку, а он тихо и иронично хмыкает: – Пытаешься утешить? – Поддержать. Мне жаль, что тебе придется туда ехать. Не потому, что это перед моим днем рождения, а вообще. – Справился же я как-то с судом. Сев пожимает плечами почти небрежно и отворачивается, умолкая, а я невольно улыбаюсь: – Ты точно так же говорил об экзаменах по Трансфигурации. Помнишь, мы оба боялись, что провалим? Вернее, ты говорил, что уверен, что сдашь нормально, но я чувствовала, что тебе тоже не по себе. Пусть даже не так сильно, как мне. Мы тогда гуляли вдоль озера... – … вдоль берега, который дальше всего от замка, – продолжаешь ты мою фразу. – Там всегда меньше всего людей. И берег не такой пологий. Зато деревья ближе всего к воде растут. – Я тогда все время порывалась перечитать еще хоть что-то из учебника, а ты демонстративно листал какую-то книжку по Зельям... – „Зелья из вытяжки крапивы обыкновенной“. - Шутишь? – удивленно выдыхаю я. – Ну не можешь же ты до сих пор помнить, когда ты что именно читал?! Сев высвобождает руку, сутулится и сплетает пальцы в замок. Молчит, и мне становится не по себе. Собираюсь спросить, в чем дело, но он начинает сам. – Наверное, это действительно ненормально, Лили. Я четко помню очень многое из детства. Очень четко. С деталями, красками, запахами, звуками... А что было недавно – словно в дымке. Последовательность действий могу восстановить в памяти, да и ту... Не знаю, было ли это прежде. Может, не замечал. Хотя думаю, что заметил бы – запоминать детали было важно, особенно, когда Волдеморт вернулся. Придвигаюсь ближе и беру его под руку, но ничего не говорю – боюсь, голос меня выдаст. То, о чем он говорит, слишком похоже на начало болезни Альцгеймера. Но уговорить Сева показаться маггловскому врачу будет просто нереально. Так проходит несколько минут, а потом я произношу скорее для себя, чем для Сева: – Может, в детстве было больше того, что ты хотел запомнить? А когда ты шпионил за Волдемортом, тебе нужно было многое запоминать. А сейчас не нужно. Ты просто живешь себе и живешь. Дни похожи один на другой, запоминать их не так уж и важно... Он чуть отстраняется и задумчиво качает головой: - Не знаю. Мы молчим еще какое-то время, а потом он говорит очень тихо, тоже скорее для самого себя, но я слышу. И от этих слов мне становится радостно и совсем спокойно: – Я не хотел бы забывать, как ты приходишь сюда. Точно так же, как не хотел забывать детство.