***
Открыв сонные серые глаза, Антуан, лёжа на жёсткой соломенной подстилке, всматривался в тёмное ночное небо, простирающиеся высоко над его головой. Юный принц не мог понять, где он находится, и почему над ним так ярко сияют звёзды, если он должен быть сейчас во дворце, в своей постели, иначе, его отец обязательно станет волноваться. Антуан никогда не позволял себе расстраивать своего отца. Но, спустя пару минут волнительных мыслей, на о-принца свалился весь груз тяжёлых воспоминаний, произошедших с ним по вине его кровного брата Кристо. Из глаз тут же потекли слёзы, тело отозвалось новой порцией боли и только сейчас Ан почувствовал, что крепко связан по рукам и ногам. Немного приподнявшись на локтях и посмотрев по сторонам, омега обнаружил, что его похитители, — не его верный слуга Одри, а грязные, вонючие и неблагородные беты, свалившись в одну кучу, спят невдалеке от принца на таких же соломенных подстилках. Их рты открывались широкой буквой «О» и в три рта, они все дружно, и громко храпели. Антуан попытался было освободить связанные руки, но у него ничего не вышло. Живот снова скрутило спазмом, а запах трёх потных мужчин напрочь забивал нос. Отчего дышать было невозможно, и Антуан, всхлипывая, с остервенением тёр тыльную сторону руки об другую руку, дабы хотя бы чуть-чуть ослабить сковывающие его руки путы, и наконец вызволиться из плена. О ногах он в тот момент не думал, ибо не сразу сообразил, что любое движение его ног натягивает толстый канат привязанный к сидящему поблизости под раскидистым деревом Вильгельму. Почувствовав колебание каната, разбойник усмехнулся и лениво приоткрыл один глаз. Омега на соломенной подстилке, со слезами на глазах стирал нежную кожу рук, пытаясь ослабить верёвку, но так и не сумел освободиться. С другой стороны от ночлега отчаянного омеги, всё так же хором храпели трое преданных приспешника Вильгельма. Они спали и ни о чем не думали, лишь старый друг Вильгельма Сан во сне резко двигал ногой и морщил курносый нос. Каждое дуновение ветра разносило во все стороны крепкий запах горных роз и Вильгельм уже предчувствовал, что омега потечёт со дня на день, но бежать они пока не могли. А всё этот Крон, который написал в поручении: «Цель: Младший принц Антуан. Отвести в лес, держать до тех пор, пока я не дам знак, послав черного ворона с запиской. Как только послание будет получено — принца немедленно отправить в северные земли. Вид его деятельности полностью на ваше усмотрение!» Вильгельм громко вздохнул, понимая, что уснуть ему вряд ли удастся. Да и товар больно дорогой, нельзя позволить мальчишке ещё больше навредить себе. Мужчина уже прикидывал в уме, сколько можно выручить за столь благородного омегу, но проблема была в том, что его статус никогда и нигде не должен был быть произнесён, особенно во время аукциона. Иначе начнется шумиха и разбойникам в этот раз точно не удастся избежать гниения в королевских тюрьмах, а при новом короле так вообще эшафота и не факт, что их смерть будет быстрой. Разбойник снова вздохнул, устало поднимаясь на ноги и крепче натягивая канат, кольцами наматывая тот на свою руку. Омега почувствовав то ли непонятный толчок в ноги, то ли какое-то движение со стороны и, подобравшись, лег обратно на своё место, плотно сомкнув глаза и почему-то зубы. Таким образом он пытался не выдать себя. Он боялся наказания за то, что проснулся и растёр руки в кровь. Антуану было тяжело лежать и не двигаться, сейчас хотелось жжаться в клубок, прижимая колени к груди, и молиться, чтобы боль поскорее прошла. Пытаясь освободить руки, он забывал о боли в животе, но теперь та вернулась и, по ощущениям, все больше нарастала. Подойдя ближе к омеге, Вильгельму пришлось заткнуть нос пальцами, ибо такого насыщенного запаха бета за всю свою жизнь не ощущал. Ещё не зрелый, но пробуждающий в немолодом теле беты, повидавшего многих течных омег, так ненужные ему сейчас потребности. — Я знаю, что ты не спишь, — грубый голос явно властного мужчины пробился сквозь лесную тишину, но омега на него никак не отреагировал. Тогда бета пнул его в ногу своим ботинком. Антуан упорно молчал, всё ещё притворяясь спящим, хотя это было достаточно тяжело делать. А когда трое разбойников в стороне от него услышали голос Вильгельма, то тут же подскочили на ноги и вытащили из-за пазух складные ножи, становясь в стойку и готовясь напасть. — Отставить! — грозно рявкнул на них Вильгельм и вновь обратился к принцу, — с этого момента ты больше не принц и искать тебя никто не будет. Веди себя хорошо и будь разумным мальчиком. Хотевшие уже разразиться гневной бранью разбойники, тут же закрыли свои рты и не смели возражать, хотя им очень хотелось хотя бы словесно наказать «вонючего» омегу, за потревоженный ранее сон. Все трое сели на свое спальное место и мирно слушали, что их главарь Вильгельм скажет дальше. Всё-таки они понимали, что с этим омегой будет намного больше проблем, чем было раньше с пятью, а то и больше, похищенных сельских омег. Услышав эти слова, Антуан в миг распахнул свои потемневшие от гнева глаза и начал без устали метаться по соломенной подстилке, крича: — Отпустите меня! Да вы!.. Да вы знаете, кто мой..— последнее слово должно было быть «отец», но младший принц проглотил его, так и не высказав предложение до конца. Отца больше нет среди живых, а значит, его действительно никто не спасёт. Единственная надежда на Кристо, но разве слова Антуана не исполнились? Разве не этого он хотел, говоря: «Лучше течка в дороге, или всё равно где, чем лечь под собственного брата!»? Антуан лег назад на подстилку и подтянул под себя ноги, сворачиваясь калачиком и прячась от грязных взглядов разбойников, и терпя уже почти невыносимую боль. — Пока ты с нами, ты в безопасности, — спокойно, без следа насмешки, и твердым, как сталь голосом отчеканил Вильгельм. И, распутав на руке намотанный ранее канат, направился в сторону дерева, возле которого вновь попытался уснуть. Антуан плакал. Он очень горько плакал, протяжно всхлипывая, жмурясь, и мысленно жалуясь отцу на участь, что подготовил для него его старший брат Кристо, а ныне, к тому же, правящий король. Его слёзы были полны соли и до последней капли пропитаны горечью, но и это не спасало юного омегу от ужасных мыслей и воспоминаний. И даже спустя час, а может и все два, когда на улице начало светать, ни слёзы, ни молитвы и даже мысленные проклятия не помогали омеге уснуть и забыться в спасительном сне. Его хрупкое, омежье тело готовилось для важного этапа в жизни каждой половозрелой омеги и Антуан проклинал себя, и всё, что с ним происходило до этого момента. Ведь именно из-за того, что младший принц родился омегой и начались все его нынешние беды.Глава 7.
24 сентября 2019 г. в 08:18
— Мой король, — Советник Крон пал перед Кристо на колени и низко склонил голову, — я всё выполнил, как Вы просили. Однако, простой люд требует видеть младшего принца! Вы должны с этим что-нибудь сделать, иначе мы непременно нарвемся на бунт.
— Вы правы, Советник. Но для начала скажите, куда вы спрятали Антуана?
— Мой Король, — Крон, не меняя положения тела, склонил свою голову ещё ниже, чтобы юный король не сумел увидеть всплесков радости в его глазах.
«Наивный дурак, неужели ты думаешь, что сможешь обмануть богиню и привести в этот свет греховное дитя?»
Немного подумав, Крон ответил без запинки, будто заученный текст. — Его держат в лесу, совсем недалеко отсюда. Через два дня я прикажу послать людей, но, что делать с мирным населением?
— Оставь это на меня. Завтра у нас всеобщее представление, вот там я и сообщу о похищении младшего принца.
— Да, Мой Король, но кто будет жертвой лжи? Неужели вы хотите обвинить ваших верных подданных или соратников?
— Не нужно недооценивать меня! С этим разобраться проще простого, а сейчас, Вы свободны, — сказал Кристо, не оставляя Крону выбора, как только покинуть кабинет короля. Советник тут же подобрался, охотно вставая на ноги, но Кристо поднялся со своего места и продолжил. — Не забывайте докладывать мне о самочувствии Антуана, и через два дня он должен быть во дворце!
— Конечно, конечно, — раскланиваясь перед королём, Крон покинул кабинет и направился прямиком в свою комнату. Завтра… всё произойдёт завтра.