Когда весь мир против..

      Прежде чем поехать на аукцион, Людвиг решил отправить своего старшего сына в другое имение, в котором следовало навести порядок и разобраться со штатом слуг, пока он в свою очередь привезет для него свой подарок-сюрприз.       Услышав решение отца И́ен не понимал такой скорой необходимости покидать особняк, но все же без лишних разговоров решил послушаться и двинуться в путь, собрав с собой только самые необходимые вещи.       Через пару часов, когда всё для отъезда И́ена было готово, Людвиг и Шон вышли на улицу, чтобы проводить наследника графа и по совместительству старшего брата в путь.       И́ен был озадачен, ибо отец ещё никогда не вел себя так скрытно, как сейчас. А что до беты, то его поведение оставалось прежним.       В голову И́ена закрались подозрения: «Неужто отец приведет в дом своего нового омегу?»       Если бы он только знал тогда, насколько он был близок к правде. Единственное, что приведённый в дом омега предназначен не для отца, а для него самого — И́ена, старшего сына графа.       Когда альфа собирался сесть в карету, к нему подошёл отец и, обняв за плечи, сказал: — Сын мой, скоро твоя жизнь изменится.       И́ен не понял слов отца, но предположил, что с наступлением совершеннолетия Людвиг передаст все права на семейное имущество ему и тогда альфа станет полноправным главой их ветви.       И́ену оставалось лишь кивнуть в ответ и посмотреть в сторону Шона.       Шон как всегда вел себя странно. А именно эта странность заключалась в том, что бета не смел поднять на альфу глаз и даже подойдя попрощаться, взгляд беты был где-то на уровне груди альфы, но никак не прямой контакт — глаза в глаза.       И́ен никогда не задумывался, почему бета ведёт себя так, как он это делает и притом, что это тянется с самого раннего детства.       Шон всегда отличался от И́ена, хотя они однояйцевые близнецы и похожи как две капли воды, однако интересы, стремления и выбранный жизненный путь у них обоих абсолютно разный. Не сказать, чтобы Шон был совсем уж тряпкой, совсем нет. Просто он старался никогда не смотреть своему брату альфе в глаза, а в остальном бета был сильным и умным юношей со своим мнением и уставом в жизни. Шон мог не только оспорить чье-либо мнение, он также мог ввязаться в драку, если считал необходимым, но только не с собственным братом.       И И́ен поистине всегда этому удивлялся.

***

      Через почти трое суток в пути, И́ен наконец прибыл в поместье, в котором ему и предстояло пробыть как минимум недели две-три. Альфа осмотрел свои будущие владения, разобрался со штатом слуг, половину уволив, и успел найти им замену и это все ему удалось сделать всего за пару дней. И́ен был доволен проделанной работой и в душе благодарил отца, что тот воспитывал и приучал его к работе, а к не боязни принятия самостоятельных решений.       В принципе, все, что отец наказал сделать И́ену, тот выполнил, однако возвращаться домой так рано не планировал. Ведь альфа рассчитывал на пребывание в этом поместье минимум две недели, так что, удобно устроившись за обеденным столом, И́ен ждал, пока принесут еду и он сможет немного отдохнуть от дел.       После того, как на стол поставили еду и слабое вино в кувшине слуги удалились из обеденной залы, а сам альфа терзаемый какими-то предчувствиями принялся за еду.       И́ен уже довольно давно понял, что как бы он и его брат близнец не отличались друг от друга, между ними есть связь и как старший, Йен чувствовал брата лучше, чем младший мог бы себе это представить.       И в этот раз И́ен чувствовал какой-то трепет в сердце наравне с тревогой, но не придавал этому особого значения. Мало ли младший снова занялся лечением больных и теперь чувствует то, что чувствует.       Нельзя не сказать, что Шон занимается благотворительностью и лечит бесплатно всех нуждающихся в его помощи. Сначала Людвиг был против этого, но бета стоял на своем и никто не мог переубедить Шона брать за лечение хотя бы деньгами или другими полезными вещами, ведь это такой труд! Однако Шон не хотел ничего брать за свою работу, он с детства говорил, что однажды сумеет изменить мнение о лекарях в Северном государстве и ни один омега больше не будет бояться врачевателя. И́ен лишь посмеялся над этим высказыванием, думая про себя: «Ну конечно!»       Однако вслух ничего не сказал, боясь ещё больше испортить отношения между ними, хотя и этих братских отношений как таковых почти не было. Со дня, когда Шон перестал смотреть на И́ена, бета как-то всё более отстраненно вел с ним, но никто не обращал на это внимание. Людвиг предполагал, что это все гормоны, переходный возраст и Шон скоро снова начнет относиться к альфе как к брату. Но время шло, а бета вел себя все так же отстранённо, занимаясь своими делами, пока альфа обучался и готовился перенять статус главы.       Пообедав, И́ен поднялся в свою комнату. Дел больше никаких не было, оставалось лишь отдыхать и пытаться отстраниться от испытываемых чужих чувств.

***

      Проведя в имении ещё примерно с неделю, альфа чувствовал себя раздавленным, но не в физическом плане, а в эмоциональном. По прошествии последних двух дней И́ен стал ещё больше ощущать эмоции Шона и весь этот микс чувств беты буквально въелся в его собственные чувства, и уже было не понятно — где чьи? Спустя некоторое время весь калейдоскоп разных эмоций брата альфа больше выдержать не мог и решил покинуть имение, чтобы как можно скорее вернуться в особняк.

***

      Прибыв в особняк рода л’Саримо И́ен первым делом спросил у отца, где Шон? Людвиг с полыхающими азартом и предвкушением глазами смотрел на старшего сына, пока не сказал пару, выбивших почву из-под ног у альфы, слов: «Шон сейчас рядом с твоим омегой, в комнате на этаже.»       И́ен не понимал, что происходит, но ноги не слушались, а тело буквально рвалось в ту комнату, где был сейчас его брат. Альфу не волновал какой-то там омега, его целью был Шон. Он и сам не понял, из-за чего так разозлился, а когда осознал, что его бета, его младший брат, находится сейчас не один, на кого тот смотрит и возможно делает что-то ещё, то не сумел сдержать гнева, когда, открыв с ноги дверь, ворвался в помещение и увидел Шона так близко стоящего к чужому омеге.       В комнате царила атмосфера полной нежности, но тем не менее напряжённого трепета со стороны брата, и И́ен не сдержался. Он первым делом оттолкнул Шона, чтобы пару раз ударить по нему. Он кричал, что Шон самый большой предатель, раз смог в тайне от него — И́ена, развлекаться с этим беспризорным омегой. И тогда, впервые, после этих слов Шон поднял на И́ена свои черные глаза и одним движением руки указал на дверь.       И́ен настолько был занят глядением в насыщенные чёрным глаза младшего брата, что ничего вокруг себя не замечал. Альфа не видел забившегося в угол омеги, он не слышал даже его всхлипов и не ощущал запах боли и страха, исходящего от него. Подхватив Шона на руки, И́ен вышел из комнаты, где на пороге их уже ждал отец. — Вижу мой подарок пришелся тебе по вкусу, И́ен. Ты даже напал на брата защищая его, похвально.       В голове альфы мигом прояснилось, он выпустил из рук Шона и тот, сам не поняв как, упал на твердый пол. — Какой подарок? Этот? — спросил у Людвига И́ен указывая на вновь запертую дверь. — Да. Твой омега, твой будущий супруг. — абсолютно спокойным голосом сообщил ему Людвиг. И в этот же момент его лицо изменилось с добродушного на очень серьезное, и строгим голосом отец добавил: — С головы этого омеги не должно упасть ни одного волоска! Теперь ты за него отвечаешь… головой! Ясно?       И́ен ничего не ответил, лишь перевел свой взгляд на Шона, который, не скрываясь, пристально следил за реакцией брата.       «Мой омега? Но как же Шон?» — думал про себя альфа, не понимая своих чувств.       Шон встал с пола и, поклонившись обоим альфам, сказал: — Омега вполне здоров и причина, по которой он был в беспамятстве, исчезла. Однако для лечения второго недуга мне потребуется ещё некоторое время.       Людвиг кивнул и Шон удалился в свои комнаты. И́ен, как вкопанный, стоял на месте, глядя в спину удаляющегося Шона, пока не сказал: — Нельзя, чтобы Шон приближался к омеге! — Почему? — возмущённо спросил отец. — У меня на это свои причины. — Ответил И́ен и оставил Людвика стоять одного в коридоре недоумевать.       «Неужели всё повторяется, но уже в моей семье? Боюсь этот омега может принести много бед..» — с горечью подумал Людвиг, растирая большим пальцем левой руки складку между бровями, затем вздохнул отгоняя мысли и направился в свой кабинет, где ему предстояло уладить пару вопросов с документами.