***
Сев удобней на постели омеги, бета поднял небольшой чан с водой и поставил тот на деревянный столик. На поверхности столика ещё были какие-то предметы, но, скосив глаза в сторону, омега не успел их рассмотреть, так как бета, взяв со столика белую льняную тряпицу и окунув ту в воду, провел ею по сухим губам Антуана, оставляя на них мокрый след, чем вызвал искреннее непонимание на прекрасном лице принца. В этот момент в голове Антуана не было ни одной связной мысли. Он бездумно смотрел на бету, сидящего рядом с ним на краю постели, пока он, не высказывая никаких эмоций, омывал его лицо и шею. Прикрывая глаза и прислушиваясь к своему телу, Антуан внезапно ощутил, что его тошнит, за закрытыми веками глазами появились черные мушки, а во рту ярко чувствовался противный привкус железа — и это все от одного лишь прикосновения чужака. «Главное, что я не связан..» — подумал Антуан, борясь с ещё одним наступающим приступом тошноты, стараясь дышать как можно чаще и глубже, чтобы не вывернуться на изнанку от противного колющего ощущения в желудке. Заметив, что омега побледнел до состояния белого мела, а его глаза открылись и вновь, как в первый час его прибывания в доме, стали закатываться, бета опустил приподнятую к спинке кровати подушку, похлопал влажной от воды ладонью Антуана по лицу и, снова намочив льняную тряпицу, стал протирать ею лицо и шею омеги. Через пару секунд взгляд Антуана прояснился и он смог наконец сглотнуть скопившиеся во рту вязкие с противным привкусом слюни, вновь обращая свой взгляд на незнакомого юношу. Черты лица беты не были мягкими, как это обычно бывает у молодых парней, наоборот, его скулы были четко очерчены, а линия губ казалась грубой и неказистой. Единственной «красивой» чертой на юном лице были аккуратные и круглые по форме глаза беты. И совсем черная радужка, которая была почти одного цвета с его короткими и иссиня-черными волосами. В эти черные словно ночь глаза и смотрел Антуан. Его пристальный взгляд был обращён на бету до тех пор, пока омега не почувствовал, что ощущение мокрой тряпицы на его лице пропало, а влажная ладонь юноши переместилась на запястье омеги и ощутимо сжала его. Антуан чувствовал себя несколько дискомфортно, он ощущал холодные пальцы на своем запястье, но это не вызвало у него почему-то чувства опасности, хотя и очень сильно ассоциировалось с недавними событиями. Наоборот, почему-то внутренне Антуан чувствовал, что именно этот меридианец ему ничего плохого не сделает. Не сделает больно, как это делали другие, и это ощущение сильно напугало младшего принца, так как водить дружбу с незнакомым бетой совершенно не входило в его планы. Все проводимые бетой манипуляции происходили в полном молчании. Юноша не задавал никаких вопросов, а Антуан молча следил за его движениями, лишь изредка окунаясь в кратковременный сон, чтобы через пару минут вновь проснуться, ощущая рядом уже знакомое чужое присутствие. И пока омега находился в состоянии сна, взгляд беты неотрывно блуждал по бледному от болезни лицу Антуана, рассматривая каждую мельчайшую деталь и подмечая для себя каждое изменение в состоянии омеги, чтобы своевременно принять необходимые меры. Бета пристально рассматривал «подарок» отца брату и в душе завидовал, ведь такой красивый омега достанется Йену лишь потому, что он альфа, а не бета, как он — Шон. И тут же после этого осознания, в бете взыграл дух соперничества. Наверное, впервые в жизни Шон захотел обойти своего старшего брата и сделать всё возможное, чтобы за то время, пока И́ена не было в городе, омега выбрал именно его — бету.***
Проводя все время в постели, Антуан не знал, кто ещё помимо беты и старшего альфа, купившего его, живёт в этом доме. К нему никто не приходил и о нем никто не спрашивал. Антуан проводил все свое свободное время в полном одиночестве, лишь совсем изредка видя бету, который приносил ему поесть и попить, прежде напоив каким-то безвкусным варевом из трав. Антуан посчитал, что этот бета обычная прислуга в доме состоятельного мужчины. Ведь не может же быть такого, чтобы тот состоятельный человек или члены его семьи приносили бы больному омеге с аукциона плошку с едой и водой самостоятельно. Так это не делается и Антуану, как никому, это было известно лучше всего. Ведь даже во дворце, пока он болел, ни отец, ни Кристо не смели входить в его комнаты — такие законы. А тут этот бета и не боится же заразиться, дурак!***
Спустя пять дней, проведенных лёжа в постели, Антуану стало лучше. У него пропало ощущение тяжести в желудке, так же со временем пропал металлический привкус во рту и, самое главное, омегу больше не рвало, а еда, приносимая не очень общительным бетой, придавала телу необходимые для движения силы и уже сейчас Антуан смог беспрепятственно встать с постели и сделать пару шагов до окна, завешенного плотным тюлем. Антуан откинул тюль в сторону и, почувствовав в теле остаточную от болезни слабость, забрался с ногами на широкий подоконник, подтягивая ночную рубашку до щиколоток так, чтобы под теплой тканью колени Антуана упирались в его плоскую грудь. Антуан смотрел сквозь чистое и прозрачное стекло и не верил, что на улице уже выпал первый снег, а деревья покрылись голубовато-белым инеем. А ведь недавно ещё была осень.. О-принц настолько приблизился к холодному стеклу, чтобы рассмотреть виднеющийся вдалеке пейзаж, покрытый совсем тонким одеялом белого снега, что из-за его теплого дыхания на поверхности стекла образовался конденсат. И пальцы омеги, будто живя собственной жизнью, тут же вывели на стекле его имя — Антуан. Глядя на свое имя на окне, омега и не заметил, как входная дверь в комнату открылась и бета, поставив поднос с плошками на деревянную поверхность прикроватного столика, встал посреди комнаты и молча смотрел в сторону принца. Заметив черноволосого бету в расплывчатом отражении стекла, Антуан замер и сделал вид будто бы беты здесь нет, продолжая бесцельно смотреть в окно. Даже не заметив, как одним быстрым движением тонкая ладонь омеги прошлась по той части стекла, где ещё пару секунд назад было написано его имя, стирая его. Имя, которое никогда не будет им произнесено в этом доме. — Вам уже лучше? — спросил бета, поднимая со столика глубокую плошку с водой и подойдя к Антуану, поднес её к правой щеке застывшего от изумления омеге, всё ещё смотрящего в окно. — Я рад, — сам ответил на свой вопрос бета, видя, что Антуан не двигается и даже не собирается поворачивать голову в его сторону, отдавая все свое внимание заснеженной поляне за окном. Антуану казалось всё это сном. Этот голос.. Всего парой слов бета вызвал в душе омеги настоящий ураган всевозможных чувств. И ещё принц не мог до конца поверить, что с ним обращаются достойно и уважительно. Кажется, уже давно с ним так не обращались… Куда он попал и к кому? Не отрывая взгляда от окна, омега кивнул. Одним лёгким движением руки, почти не прилагая сил, бета развернул Антуана в свою сторону и приблизил к его губам плошку с водой. От изумления у Антуана округлились глаза, а его губы немного приоткрылись, но ни единого звука не прозвучало, даже обычного для этой ситуации «ах». Ткнув плошкой в полу сжатые губы Антуана, бета немного надавил ею на уста и, дождавшись, когда губы принца разомкнутся окончательно, приподнял плошку вверх, давая потоку воды влиться в рот омеги. Хлынувшая в рот Антуана вода немного горчила, но не это расстраивало Антуана: омега очень хотел пить, но не успевал глотать льющуюся сплошным потоком в рот воду. Захлебываясь, Антуан машинально выталкивал ее изо рта и цеплялся за удерживаемые плошку крепкие руки в попытке ее отстранить. И не будучи проглоченной, накопившиеся во рту вода потекла по его подбородку, оставляя две мокрые дорожки вниз по его шее и груди, прячась где-то за тонкой материей ночной рубахи. Горловина ночной рубахи омеги намокла, но он и не заметил, потому что сам в этот момент переводил свой взгляд то на лицо беты, то на смуглые пальцы, переплетённые с пальцами омеги, крепко вцепившиеся в деревянный сосуд, совершенно потерявшись в своих ощущениях и мыслях. Антуану должно было быть обидно, но этого не было. Его так же должна была насторожить такая ситуация.. и как бы омега не старался понять, что он чувствует, он не мог разобраться в себе. Почему-то внутренне он желал прикосновений беты, пусть не таким образом, но присутствие этого слуги было до отвращения желанным для Антуана. И это ранило его и так измученное всеми невзгодами сердце ещё сильнее.***
Шон внутренне понимал, что омега не захочет брать из его рук воду. За последние пять дней омега не проронил с ним ни одного слова, а его взгляд был полон страха, пусть он и пытался это скрыть, но это было понятно. Ведь бета не знал, что на самом деле происходило до и на самом аукционе, а отец, Людвиг, обо всем молчал. Шон не хотел быть грубым с этим красивым омегой, тем более, что он лекарь, и в этом мальчике должен был видеть лишь пациента, но увидев омегу впервые — что-то пошло не так. Сначала была мысль просто заполучить омегу, но после, видя его светлый образ каждый день, план изменился, хотя цель и осталась прежней. Поступая немного грубовато, таким образом Шону хотелось растормошить неразговорчивого омегу, раз уж бета решил заполучить его, уведя прямо из-под носа у И́ена. И было что-то такое в этом полном до глубины души изумления взгляде, что Шон про себя лишь усмехнулся: «Этот омежка точно будет моим..» Отняв от лица омеги пустую плошку, Шон почти впритык приблизился к лицу Антуана и всмотрелся в эти бездонные омуты светло-серых глаз. Они затягивали в пучину какой-то животной страсти, пленили и не давали возможности хоть на миг вырваться из их плена. Шон тянулся и подступал всё ближе к омеге, взгляд черных, словно безлунная ночь глаз, встретились с серыми, словно полная луна глазами, напротив. Их дыхание чувствовалось на коже друг друга, они были так близко, чтобы прикоснуться, столкнуться вместе и окончательно забыться в новых до селе неиспытанных ощущениях. Бета был так близко, что уже почти дотронулся своим носом до кончика носа Антуана, но их прервали... и захватывающая иллюзия разбилась вдребезги.***
Антуан вздрогнул из-за громкого хлопка двери и, испугавшись вошедшего в комнату неизвестного, тут же отринул от беты, забиваясь в широкий угол между окном и подоконником. Антуан не понимал, что на него нашло, ведь это слуга, бета.. так почему его словно самым сильным магнитом притянуло к нему? Младший принц даже не понял, что в тот момент произошло. Вошедший в комнату альфа одним резким движением руки оттолкнул охнувшего бету в сторону и тот упал на пол, затем начались крики и послышался чей-то болезненно-сдавленный стон. Антуан уткнулся лицом в колени, чтобы не видеть происходящего и не слышать того, что говорит этот черноволосый альфа лежащему на полу бете. Запах агрессивного альфа-самца заполнил все помещение и даже плотно прилегающая к носу ладонь омеги не смогла настолько заткнуть его нос, чтобы не ощущать этот дикий и отвратительный запах гнева.***
На следующий день бета не пришел к Антуану и он точно знал, что случилась беда. Ему сразу же захотелось выйти из комнаты и найти того юношу, но попытка отворить дверь не увенчалась успехом. Она была закрыта на ключ. Антуан ходил из одного угла до другого, думая и коря себя за то, что сделал, что так бездумно попал под чужое влияние и совсем тогда не размышлял своей головой. «Как я так мог? Что это вообще было?» В душе Антуана поселилась сумятица, все его инстинкты омеги были на пределе, но он не понимал из-за чего. Вроде бы обычный бета, слуга, но тогда почему? Неужели так чувствуют себя истинные, о которых Антуан слышал когда-то от отца? Нет, не может быть. О-принц не хотел признавать и верить, что нашел в каком-то слуге бете своего истинного, тем более, что тот второй незнакомец так же непрост. Его сильный альфий запах так сильно испугал и одновременно притягивал Антуана, что он не сомкнул глаз на протяжении всей ночи, пока усталость не взяла свое и омега не уснул лишь под самое утро.