Когда весь мир против..

      Утро добрым не бывает и это знает каждый не понаслышке. Однако не каждый просыпается рано утром от криков и ругани, в особенности, если это кричит сам глава дома л’Саримо. Антуан спал всего два часа, когда к нему в комнату зашел Людвиг и, откинув на пол одеяло, под которым спал омега, не вздернул того за руку, при этом грозно рыкнув:  — Поднимайся и немедленно следуй за мной! Ещё не до конца проснувшийся Антуан даже не успел испугаться внезапного пробуждения и первого всплывшего в голове, но незаданного вопроса: зачем куда-то идти посреди ночи, если можно всё обговорить утром? Он быстро поднял с пола своё теплое одеяло и, накинув его себе на плечи поверх длинной ночной рубахи, молча вышел из комнаты вслед за графом. Приведенный в комнату Шона Антуан, где собрались оба брата и на постели лежал бледный старик омега, увидел расстроенного бету, который коленями опустился на пол и умоляюще смотрел на вошедшего в комнату недовольного чем-то Людвига. А при виде недоумевающего Антуана в комнате Шон вздрогнул и поджал губы, будто сильно опасался чего-то. Людвиг не стал долго раздумывать и приступил к тому, что должен был сделать уже в самом начале, а именно — сообщить официальную дату свадьбы омеги с его сыном альфой. И не важно, что ранее утро на дворе. С него хватит! — Итак, Антуан. — Сцепив руки за спиной, граф прошел вглубь комнаты и встал за спиной у Иена, пока Антуан, чувствуя себя неуютно в растрепаном после недолгого сна виде, мялся возле дверей, прижимая к груди сомкнутые концы одеяла. — Через полторы недели у моих сыновей день совершеннолетия. Нет, молчи. Твоё мнение мне не интересно. Ты станешь супругом Иена и это не обсуждается. — Отец! — услышав решение отца, Шон сжал кулаки, собираясь защищать честь омеги, и подорвался на ноги, гневно смотря на уверенного в своем решении отца. Шон был на грани того, чтобы начать спорить, но поднятая к его лицу рука Иена перегородила ему путь к словесному наступлению. И расстроенный решением отца и ситуацией в общем бета был вынужден успокоиться и, опустив голову, стоять рядом и исподлобья смотреть на довольное всем происходящим лицо брата. — Хватит, Шон! Сколько я еще буду с вами тут возиться? Через две недели Антуан станет мужем Иена и точка. Приступай лучше к лечению Лироя и не забивай себе голову чужими омегами. Людвиг вышел за дверь, посчитав разговор оконченным, после чего у Антуана буквально подкосились ноги от шока. Он знал, что рано или поздно это случится, но всё равно это внезапное решение Людвига стало для него большим ударом. Тем более, когда он об этом всю ночь думал, но так до конца не пришел к единому решению. Шон подскочил к обессилевшему омеге и прижал того к своей груди. Антуан вдыхал запах беты, пока по его щекам струились слёзы обиды. Он не знал точно, что именно оплакивает – то ли свою беспомощность, то ли потерянную возможность быть с истинным. Антуан правда не знал, он прижимался к находящемуся в паре сантиметров от него Шону, пытаясь запомнить самый уникальный для принца запах тела беты, крепко прижимающего его к себе. Антуан не понимал, что чувствует, потому что рядом с Шоном постепенно весь шок и горе уходили на второй план. И Антуан изо всех сил цеплялся за этот момент, искренне боясь, что кто-то может отнять у них этот миг. Для омеги было в новинку любить кого-то, любить не как родственника, а вот так — ощущая на душе спокойствие, чувство защищенности и трепета. И главное – надежды, что однажды они будут всё-таки вместе. Вопреки всему. Шон повернул голову немного в сторону и встретился взглядом с грустным взглядом Антуана. Им не нужны были слова, они прекрасно понимали друг друга. Цепляясь руками друг за друга, оба юноши чувствовали, как тесно связывают их сердца невидимые нити истинности, пока Шон не почувствовал, что с его стороны пара тонких, почти неощутимых нитей, тянутся к стоящему за его спиной Йену. Шон чувствовал себя беспомощным и в то же время безумно виноватым перед Антуаном. А так же сильно бета был зол на Йена. Ведь брат не чувствовал своего омегу, не понимал, что они истинная триада. Хотя точно также и Антуан этого не осознавал и пока омега не примет брата, а альфа его, Шон не был готов дать своего возлюбленного в обиду. Даже если обидчиком любимого будет его собственный брат и тогда, чтобы защитить, Шон пойдёт на всё, лишь бы быть рядом с ним, оберегать Антуана и дальше лечить его бесплодие. Лежащий на постели беты Лирой наблюдал за Антуаном и обнявшим омегу Шоном, и его сердце обливалось кровью. Истинная пара — триада — два брата близнеца и купленный по случайной воле судьбы омега. Какое счастье, но в то же время большое горе. И ведь проснувшийся посреди ночи без причины Людвиг даже не спросил, что конкретно случилось. Сам все понял, но и от этого час от часу не легче. Как и везде, в старой Империи инцест считался и сейчас считается самым большим грехом. Да, такие пары существуют, но их мало и очень часто они подвергаются осуждению как грешники. А те, кто почитал великую создательницу Меридианну, обязательно долго и упорно молились, выпрашивая у богини одобрения подобного союза. И если им удавалось выслужить себе возможность на существование такой пары перед Богиней, то после первой ночи у истинного беты альфья метка оставалась на всю жизнь, как благословение свыше. За что же этим детям такое испытание? Лирой решил позже поговорить с омегой и спросить его о дальнейших действиях и планах. Почему-то Лирой не верил, что свадьба Иена и Антуана состоится. Но упорно гнал эти мысли прочь. Да, ему было жалко Антуана, но и Иен ему не последний человек. Альфа наследник, почти что его сын, как и более спокойный бета Шон. Чувствуя острое покалывание в груди, Лирой прижал свою еле теплую руку к груди в области сердца и ещё раз посмотрел на сидевших в обнимку юношей, задаваясь главным для себя вопросом: Почему Антуан не ощущает своего альфу так же, как и своего истинного бету?

***

Стоящий за спиной Шона Иен, что ревностно смотрел на обоих голубков и еле сдерживал себя, чтобы не сорваться и не устроить разгром всплеском своей альфа силы, почти со всей силы сжал кулаки и стиснул зубы до неприятного челюстного хруста, чтобы стараться сдержать всю ту бурю необузданного гнева, что творилась у него в душе, и не сорваться, накинувшись на двух обнявшихся голубков. Ведь он, находясь так близко к брату, теперь вдвойне чувствовал все эмоции Шона: трепет, сожаление и злость, но в основном трепет и любовь к этому омеге. Альфа-сущность Йена стала будто изнутри царапать когтями, немедля просясь наружу, чтобы пометить своего истинного и заявить на него свои права. С каждой короткой, но режущей словно нож мыслью, что кто-то может так нагло претендовать на его бету, заставляла зверя внутри перестать скулить и перейти в агрессивную стадию «охранять». И постепенно комната стала заполняться угрожающим и доминирующим над присутствующими запахом альфы. Почувствовав неладное, первым не выдержал Шон и, оттолкнув от себя успокоенного своим сердцебиением Антуана, склонил голову вбок, открывая часть шеи, тем самым отводя от своего омеги надвигающиеся неприятности. Только вот сам Антуан оного жеста не понял. Он ещё никогда не видел альфа-сущность в разных её проявлениях, поэтому не понял, что ему следует делать. Что Антуану следует со всех ног бежать и как можно громче звать на помощь более сильного альфу, чтобы подавить сущность Иена, готовящегося к нападению, как на инстинктах это обычно делают альфы. Например, на войне охраняя от погибели себя и свои семьи. Как правило, всегда побеждал сильнейший, но даже неопытные в военных делах юноши, находясь в подобном альфа состоянии, могли запросто убить противника, после даже не осознавая этого. Резко распространившийся запах дикого мёда сильно напугал Антуана, но не подчинял, как Шона. Он скорее вызывал у него чувство предупреждения и опасности, поэтому Антуан стоял с широко раскрытыми глазами и смотрел на подчиняющегося Иену возлюбленного. — Иен! Сейчас же остановись! На Лироя уже давно не действовала альфья сущность, потому что его внутренний омега уже много лет спал и, к тому же, омега был слишком стар для такого рода подчинения, хотя неприятные ощущения альфа всё-таки у него вызвал. Поэтому, кое-как, мучаясь болезненными ощущениями и нехваткой воздуха, Лирой смог собраться и принять единственное правильное решение — остановить мальчишку, пока тот не поставил метку своему брату и, не дай Богиня, не разорвал на куски глупого омегу, тем самым навлекая на их юные головы ещё больше неприятностей. И в этой ситуации совсем не важен тот факт, что в северном государстве не почитают омег и что альфы имеют право заниматься их куплей-продажей — за убийство или насилие над ещё не рожавшим омегой карают по всей жестокости, вплоть до летального исхода обидчика. Посчитав альфу за угрозу, не думая своей головой о возможных последствиях, Антуан уверенно встал на ноги и, метнувшись к Иену, ударил ему ощутимую пощечину. На какой-то миг это отрезвило альфу, но не надолго. Этого хватило, чтобы встать в стойку и в ответ отросшими на пару сантиметров острыми когтями нацелиться на беззащитного омегу. От испуга за жизнь глупого мальчишки, так грубо и глупо посмевшему перечить альфе, находящемуся под воздействием агрессивного состояния альфа сущности, Лирою стало ещё хуже. И последнее, что он смог сделать, это немного приподняться на постели и хрипло выкрикнуть: — Шон, он сейчас кинется на Антуана!— Последние слова перед тем, как лицо старика перекосилось от острой боли в сердце и его бездыханное тело не упало назад на матрас. Лирой покинул этот мир навсегда, так и не сумев никак повлиять на грядущие события.

***

Одеяло уже давно валялось где-то на полу, усыпанном осколками и щепками поломленой мебели. Правый бок Антуана был покрыт несколькими неглубокими царапинами, а слегка ободранное лицо саднило и сильно болело. Все случилось слишком быстро. Настолько быстро, что принц даже не понял, что именно и как произошло. В какой-то момент Шон оттолкнул его в сторону после того, как Антуан ударил по лицу Иена в желании прекратить издеваться и подчинять Шона. Однако острые когти альфы успели пройтись по молочной кожи омеги прежде, чем он свалился на пол и крепко ударился о тупой угол ножки кровати, тем самым повредив себе лицо. Шон напал на озверевшего Иена в желании остановить и успокоить. Они дрались, словно были на поле боя, остервенело сражаясь за свою жизнь. Близстоящие вещи и неустойчивая негабаритная мебель летели на пол, пока оба брата катались по полу, нанося друг другу удары. Шон как мог противостоял альфе, пока тот пытался оттолкнуть от себя бету и снова напасть на Антуана. На крик внезапно появившегося вовремя слуги и лязг бьющихся об пол лекарских склянок сбежались и другие слуги, а спустя пару минут уже примчался и сам Людвиг. И несмотря на то, что граф – альфа, ему пришлось очень потрудиться, чтобы разнять пышущих силой и здоровьем молодых парней и подавить, наконец, сущность Иена своим альфа-запахом. Всё это время Антуан отчаянно закрывал ладонью рот, чтобы не начать кричать от накатившей за время драки братьев истерики и не привлечь к себе ещё больше внимания молодого альфы. Антуан очень переживал и боялся за жизнь любимого беты и что бы было, если бы привлеченный принцем альфа взбесился ещё больше? Когда обоих парней, наконец, разняли и взмыленных увели слуги, Антуан всё ещё находился в комнате — бледный и словно окоченевший сидел на полу. Он трясся всем телом, даже не пытаясь успокоиться, понимая, что это бесполезно. От пережитого страха у него сводило живот и он не мог даже плакать, настолько сильно был напуган. И этому ужасному человеку Антуану придется стать мужем? Принц не хотел. Не хотел ни один малейший миг проводить больше в этом доме. Нет и ещё раз нет. Заметив мрачное настроение омеги и его жалкий потрёпанный вид, Людвиг громко вздохнул и, накрыв чистой простыней мертвое тело Лироя, подошёл к Антуану. Слова были лишними, да и нечего было высказывать, когда всё уже произошло. Поэтому ещё раз посмотрев на Антуана и осмотрев его побитое лицо, граф поднял испуганного до трясучки омегу на руки, относя в его комнату, где их уже ждали слуги с необходимыми лекарствами для оказания первой помощи.

***

Вечером, когда все улеглись спать и более менее успокоились, Людвиг засел в своем кабинете, беря в руки присланный его тестем конверт. Прежде он перечитал его уже сто раз, и снова совершил ошибку, решив окончательно разлучить сыновей. И теперь Лирой умер, Иен совсем потерял рассудок от ревности, а омега наотрез отказывается оставаться в этом доме. Что дальше делать, граф уже просто не знал. И поэтому, затушив в кабинете свет, он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, размышляя. В голове было пусто, но одно решение сложившейся ситуации всё-таки было. Людвиг потер уставшие глаза и решил – после заключения брака с Иеном, он отпустит омегу на все четыре стороны. А через пару месяцев объявит всем о смерти Антуана во время сложных родов.

***

Сидевший в своей комнате Иен пил принесённый слугами отцовский огреф и с усмешкой на губах смотрел на молившего его об одолжении Шона. И ему доставляло огромное удовольствие то, что он видел и слышал. — Ты предлагаешь вместо омеги себя? — предвкушающе облизав губы, спросил Иен, — что же, я согласен. Но ты должен совсем отказаться от Антуана и тогда, — Иен провел своей свободной от наполненного стакана рукой по одетому в бежевые домашние штаны колену Шона, — я не прикоснусь к омеге никаким образом также после свадьбы. Слова о свадьбе больно ранили Шона, но он готов был на всё, лишь бы только Иен ничего не сделал его любимому. Даже лечь со своим кровным братом в постель.. — Хорошо. Я откажусь от омеги и.. буду по вечерам приходить к тебе, — закусив больно изнутри щеку, согласился Шон. Это решение не далось бете легко, но только так можно было обуздать сильную ревность брата. — Тогда.. я хочу тебя прямо сейчас.. Огорошеный этим заявлением Шон чуть не свалился со стула, на котором сидел во время всего разговора. К такому он был совершенно не готов ни морально, ни физически. Будучи лекарем и в общем-то по природе совсем не глупым человеком, Шон не предусмотрел такого поворота событий и не приготовил никакой смазки, чтобы облегчить свою участь на случай, если брат во время удовлетворения своей похоти снова выйдет из-под контроля. Думая о том, что его ожидает, сердце беты забилось чаще, а руки затряслись, но пару мгновений назад он уже дал свое согласие, чтобы защитить своего омегу. И если Шон не сделает этого, то Антуан точно не будет в безопасности находясь рядом с ревнивым до брата альфы. А потом, когда всё более или менее утрясется - Шон сделает все, что угодно, лишь бы увести омегу далеко из этого дома.